For the Forgotten Ones

У него не было имени. Как и у его мира. Он был концептом. Идеей. Наброском. Рисунком в безжизненной белой пустоте. Он был забыт. Брошен. Один в своем незаконченном мире. У него была душа. Он предпочел бы, чтобы ее не было. Если бы у него не было ни души, ни чувств, он был бы таким же, как остальные. Он был бы пустым. Бесстрастным. Безразличным. И не думал бы об этой бесконечной белизне, разбавляемой лишь пустыми оболочками незавершенных существ. Незаконченный набросок, который был его братом, пытался заговорить с ним. Он знал, что его брат, по крайней мере, пытался. Если он прислушивался достаточно внимательно, то почти мог слышать его. Но этого было недостаточно. Чувство одиночества росло. Печаль превратилась в гнев, а гнев – в отчаяние. Отчаяние все нарастало и нарастало в его душе, настолько болезненное и острое, что он закричал. Но никто не услышал его. Никто не помог. Никто не пришел. В белизне не существовало такого понятия, как время. Не было ни часов, ни дней, ни месяцев, ни лет. Время просто шло вперед. Шло до тех пор, пока он не смог больше терпеть. Он снова заплакал. Он снова кричал в апатичной белой пустоте, которой было все равно. Не имело значения, слышит ли его кто, заботит ли это кого-то. Он кричал, чтобы показать самому себе, что он существует: – Я просто хочу быть кем-то! Он схватился за грудь и призвал свою душу. Сжав ее в пальцах, он закричал от боли и горя. Он не знал, что произойдет, когда он уничтожит свою душу. Он знал лишь, что больше не может выносить пустоты. Он больше не желал этого чувствовать. Он хотел, чтобы боль закончилась. Он хотел, чтобы это существование завершилось. Он хотел покончить с собой, так или иначе. Ему была ненавистна сама мысль о разрушении чего-либо, но он готов был совершить этот единственный акт разрушения, чтобы боль прекратилась. Черные усики обвились вокруг его рук, удерживая их на месте. Это так поразило его, что он вообще перестал двигаться. Усики были холодными. Холоднее, чем белизна и одиночество. Холоднее, чем отчаяние, которое толкало его на уничтожение собственной души. Он поднял взгляд и увидел кого-то. Он был выше него. Крупнее. И страшнее. Большинство ужаснулись бы при виде этого покрытого порчей монстра, но только не этот безымянный монстр. Впервые за все время своего существования он увидел цвет: голубой. Он увидел цвет и почувствовал чистую радость. Темный монстр зашипел от боли, но не отпустил его. Холодный голубой зрачок переместился с его души на лицо, и он склонил голову. Движение выражало скорее любопытство, чем насмешку. – Интересно. Большинство других чувствуют боль, когда я прикасаюсь к ним. Или же умирают. Но не ты. Почему? Безымянный был слишком потрясен, увидев кого-то другого и услышав его голос, чтобы использовать свой собственный. Выпустив из пальцев свою душу, он обхватил ими усики – щупальца? Они были удивительно мягкими на ощупь. Монстра с ярко-голубым глазом, казалось, почти забавляло его любопытство. – Ты знаешь, кто я? – безымянный покачал головой, и он хмыкнул. – Я не удивлен. Я – Найтмер, Хранитель Негатива. Твое отчаяние привело меня сюда. Безымянный коснулся своей души и почувствовал приступ боли. Опустив взгляд, он увидел несколько трещин там, где в нее впивались его пальцы. Она была повреждена, но не уничтожена. То, что могло принести освобождение от адского существования, теперь заставило его содрогнуться в отчаянии из-за того, что он чуть не совершил. Волна дрожи сотрясла его с такой силой, что кости загремели. Найтмер расслабился, и намеки на боль исчезли с его покрытого слизью лица. Безымянный сообразил, что может означать титул "Хранитель Негатива", и вновь содрогнулся. Он упал на колени и вцепился в подол футболки Найтмера. Футболка была ледяной на ощупь, но это было ничто по сравнению с тем леденящим отчаянием, которое заставляло его желать смерти. Безымянный знал лишь пустые просторы своего мира, но он не был полным невеждой. Он знал, что такое эмоции. Он знал, что за пределами его мира что-то существует. И он подозревал, что Найтмер оставит его здесь, чтобы впоследствии питаться его страданиями. – Не оставляй меня, – умолял он. – Пожалуйста. Улыбка, которой одарил его Найтмер, была исключительно злобной: – Почему бы и нет? Какая мне выгода от того, что я не оставлю тебя страдать и гнить здесь? Страх и отчаяние нахлынули так стремительно, что у безымянного перехватило дыхание. Он сжался в комок, слишком напуганный даже для того, чтобы судорожно вздохнуть, чувствуя, содрогаются и гремят как его кости. Насмешливая ухмылка Найтмера исчезла. Если бы взор безымянного не был затуманен слезами, он мог бы заметить, что Хранителю Негатива явно неловко. Холодная рука легла на голову безымянного, издевательски ласково погладив его, и он невольно наслаждался этим прикосновением. Найтмер присел перед ним на корточки и ухмыльнулся. Голубой огонек сверкнул в его глазнице. – К счастью для тебя, ты интересный. Не каждый может пережить мое прикосновение. И ты не сможешь дать мне больше негатива, если будешь мертв. Так как насчет того, чтобы заключить сделку? Я вытащу тебя отсюда, а взамен ты будешь работать на меня. Моей Банде всегда пригодится лишняя пара рук, чтобы нести негатив в Мультивселенную. Безымянный поразился самому себе, поняв, что колеблется. Это было предложение, о котором он и думать не смел. Он должен был ухватиться за возможность выбраться, но не мог. Он был брошен давным-давно, но у него была душа. У него были чувства. У него была личность. У него развились свои собственные черты характера, будь то благодаря врожденной природе или из-за окружающей среды. Неважно, что было тому причиной, но безымянный не мог смириться с мыслью причинять боль другим. Все его существо воспротивилось этому. Он опустил голову, наблюдая, как слезы капают на его бедренные кости: – Я не могу уничтожать или причинять боль другим. Я не могу. Ладонь Найтмера по-прежнему лежала на его голове. Холодный и расчетливый голубой зрачок изучал его, словно проникая в самую его сущность. Наверняка это было жалкое зрелище. Эта мысль сокрушила его и без того сломленный дух, и он вновь царапнул свою душу. Найтмер схватил его руки своими щупальцами и оторвал их от груди. Его ухмылка была широкой и зловещей. Она стала еще шире, когда он почувствовал всплеск страха безымянного. – Тогда я не буду заставлять тебя. Позволить тебе умереть было бы пустой тратой негатива. Присоединяйся ко мне, и я найду тебе применение. Безымянный подозревал, что если его не заставят приносить страдания другим, то он сам станет тем, кто страдает. Он смирился с этой участью, потому что все было лучше, чем пустая белизна его покинутого мира. – Хорошо. Найтмер изучал его, его эмоции и его душу. Он улыбнулся и поднял свободную руку. Его щупальца разорвали незаконченный набросок, который был его братом. У его брата не было ни души, ни чувств, и он ничего не чувствовал, когда его уничтожили, даже облегчения. Безымянный почувствовал это за него. Опутанный щупальцами Найтмера, он тихо оплакивал брата, который не мог быть рядом с ним. Остальные наброски не были достаточно сформированы, чтобы вообще как-то реагировать, когда черные щупальца уничтожили и их тоже. Теперь пустой белый мир действительно был белым и пустым, не считая безымянного и Найтмера. Безымянный понял намек Найтмера. Ему не нужны были бесполезные существа, и если безымянный окажется таковым, он вернется сюда, где рядом с ним не будет даже незаконченных эскизов. Найтмер не отпускал его, пока он оплакивал брата, который пытался быть рядом с ним, но по природе своей не был на это способен. Это были не утешающие объятия, но властная хватка, как способ показать ему, кто здесь главный. Только когда у него закончились слезы, Найтмер отпустил его и вызвал портал. Через него безымянный увидел так много цветов, о которых знал только по впечатлениям, оставленным тем, кто покинул этот мир. Синий, серый, зеленый, черный. Черный цвет был самым знакомым из них, но он был намного лучше белого. Безымянному по-прежнему больше всего нравился голубой. Найтмер шагнул через портал и встал по другую сторону. Безымянный почувствовал еще один приступ страха, опасаясь, что он закроет портал прямо у него перед носом. Голубой огонек в глазнице Хранителя Негатива сверкнул злобным весельем. – Давай, пока я не передумал. Безымянный нырнул в портал и приземлился на… нечто зеленое. Воздух двигался и щекотал его кости, пролетая мимо. Он замер на месте, уставившись на зеленую массу у себя под ногами. Оно было мягким и немного колючим. Он покачал ногой взад-вперед, наслаждаясь ощущениями. Найтмер раздраженно уставился на него: – Хватит играть с травой. Портал все еще был открыт позади него. Один толчок и безымянный вернулся бы туда, откуда пришел. Страх нахлынул с новой силой. Найтмер успокоился, удовлетворенный: – Сюда. Давай найдем тебе одежду и познакомим с остальными. Как тебя зовут? Безымянный опустил голову, изучая свои ноги и приятную зеленую траву. Отчаяние вновь охватило его душу, и он не сопротивлялся, потому что это доставило бы удовольствие Найтмеру. – У меня нет имени. – Разумеется, нет, – пробормотал Найтмер. Безымянный отчаянно надеялся, что он еще не пожалел о своем решении выпустить его из того пустого мира. Он последовал за Найтмером вверх по… серой полосе, испещренной отдельными серыми квадратиками, которая вела к… дому. Да, это должен быть дом. Ему не с чем было сравнить, но это было "здание", у него были "стены" и "крыша", так что это определенно должен быть дом. Он никогда раньше не видел домов. Ему захотелось потрогать массивные на вид черные квадратные штуки, из которых состоял дом, но он не хотел, чтобы Найтмер заметил то счастье, которое он испытал бы от прикосновения к дому. Дом был черным, трава – зеленой, а небо – темно-синим, и в нем были маленькие огоньки. Безымянный старался не чувствовать себя счастливым при виде всех этих цветов. Это было так красиво, что он снова заплакал. Найтмер оглянулся на него, открывая распашную штуковину на фасаде дома. Как это называется? "Дверь"? – Опять плачешь? Ты жалок. Тон его голоса был почти довольным, поэтому безымянный согласно кивнул. Он был не против быть жалким, лишь бы не быть бесполезным. Если он будет бесполезен, значит, не будет причин держать его рядом, и Найтмер отправит его обратно в белый пустой мир. Он подозревал, что его страх быть покинутым будет постоянным. Он надеялся, что он будет постоянным, чтобы Найтмер мог найти хоть какую-то пользу в его присутствии, пусть даже он будет жалким. Они вошли в огромный каменный дом. Найтмер провел его через просторную комнату с большой лестницей и дальше сквозь узкую длинную комнату – ах, это был коридор – в другую комнату. Комнат было очень много, и многие из них были просторными. Но ни одна не была такой безграничной, как пустая белизна, и все они были цветными. В основном это были черный, серый, голубой и синий цвета, но безымянному они все очень нравились. Он хотел потрогать серые камни, голубые огни и синие штуки на мебели, которая, вероятно, была кроватью. Но Найтмер снова нахмурился, вновь разжигая его страх. Найтмер взглянул на него и вдруг задержал удивленный взгляд на его лице: – Откуда у тебя это пятно? Раньше его не было. Безымянный не понимал. Найтмер схватил его за руку и подтащил к гладкой поверхности, в которой отражалась комната. Безымянный посмотрел в зеркало. На правой щеке у него было черное пятно. Он никогда не видел себя раньше, но если Найтмер сказал, что у него появилось черное пятно, значит, так оно и было. Он потрогал пятно и улыбнулся, когда оно не стерлось. Ему нравилось, что черная клякса частично скрывала белизну его костей. Найтмер заглянул в маленькую комнатку, что находилась сбоку от большой комнаты, и бросил в него что-то. Он не ожидал этого, и оно прилетело ему прямо в лицо. Что бы это ни было, на ощупь оно было очень мягким. Он понял, что это одежда, потому что у наброска, который должен был стать его братом, была часть шарфа. Он хотел шарф. – Надевай, – приказал Найтмер. Безымянный повиновался. Это были простая коричневая футболка с длинными рукавами и свободные штаны, но они ему очень понравились. Раньше у него никогда не было одежды, а эта скрывала большую часть белизны его костей. Найтмер дал ему то, что помогло скрасить его белизну. Он сделает все возможное, чтобы быть полезным и отплатить за это. – Пойдем, – Найтмер двинулся дальше. Безымянный поспешил за ним. Камень пола был приятно прохладным под его босыми ногами. Он старался не слишком наслаждаться этим ощущением. – У тебя есть какие-нибудь навыки? – спросил Найтмер, пока они шли. Безымянный покачал головой. – Ты знаешь, что у тебя за магия? Он снова покачал головой. Его страх усиливался. – Ты хоть что-нибудь знаешь? – нахмурился Найтмер. – Это дом, – выпалил безымянный, желая показать, что от него есть какая-то польза. Страх пополз по его позвоночнику, когда Найтмер нахмурился еще сильнее. – Это замок. Звезды, ты действительно жалок, – Найтмер раздраженно потер лоб. – Неважно. Дасту придется научить тебя основам, раз уж Кросса сейчас нет, а он единственный из этих идиотов, у кого есть хоть какое-то терпение. Киллер разозлится и просто-напросто убьет тебя. Безымянный согласно кивнул. Вполне логично, что тот, кого зовут Киллер, может убить. – Хоррор научит тебя готовить и убирать. Это будет твоей работой, пока я не выясню, на что еще ты можешь сгодиться. Ты будешь называть меня Боссом или Королем, а не Найтмером. Понял? Безымянный продолжал кивать. – Не создавай проблем, иначе пожалеешь, – щупальца Найтмера дернулись. Э-э, щупальца Босса дернулись. Мог ли он мысленно называть его Найтмером или это тоже было запрещено? Он не решался спросить, вдруг Найтмер рассердится и отправит его обратно в пустую белизну. – Но и другим не позволяй вытирать об себя ноги. Мертвый ты мне бесполезен. Безымянный поколебался, но снова кивнул. Он не был уверен, зачем остальные стали бы вытирать об него ноги, но если Найтмер велел ему не допустить этого, он сделает все возможное. Даже если он не знал, как это сделать и подозревал, что не сможет дать достойный отпор. Они вошли в комнату, которая была еще больше, чем комната с отражающей поверхностью. Там было три таких же скелета, как и он. Он задумался, не был ли Найтмер тоже скелетом под всей этой черной жижей. Он знал, что существуют и другие типы монстров, видел их в очертаниях незаконченных пустых набросков, но что-то подсказывало ему, что Найтмер не относится к этим типам. Два скелета сражались. Тот, у которого был поднят капюшон, гнался за тем, у которого по щекам текли черные полосы, крича что-то о том, что тот "оскорбляет Папируса". Скелет с черными полосами, хихикал и глумился. Внезапно в его руке появился нож. Это была магия? У третьего скелета была дыра в черепе. Он наблюдал за погоней со скучающим выражением лица. Найтмер не выглядел таким скучающим. Скорее раздраженным. – Киллер, Даст, прекратите это немедленно. Тот, что в капюшоне, остановился, как по команде, но тот, что с черными полосами – нет. Он повернулся к Найтмеру и безымянному, и его глаза засветились зловещим весельем: – Эй, Босс! Я не знал, что мы заслужили угощение. Потому что, похоже, ты принес нам немного халявных ОП. Скелет медленно приближался, не выпуская из рук ножа. Безымянный непроизвольно отступил назад и спрятался за Найтмером, схватившись для пущей надежности за одно из ближайших щупалец. Скелет с ножом тут же остановился как вкопанный. Его надбровные дуги удивленно поднялись: – Он может прикасаться к тебе? Ха. – Оставь его в покое, Киллер, – Найтмер обвил безымянного своим щупальцем и вытащил его обратно в поле зрения. Тот не знал, что делать, поэтому безвольно повис там. – Он жалок, но у него есть потенциал. Киллер присвистнул: – Да, черт возьми, у него есть потенциал, если он может пережить прикосновение к тебе. Безымянный подавил свое облегчение, потому что не был уверен, считается ли оно отрицательной эмоцией. Если Киллер был заинтересован, это было хорошо. Интерес означал, что его не бросят. Интерес означал полезность. – Знакомься: Киллер, Хоррор и Даст, – представил Найтмер. Он опустил безымянного обратно на пол. – Мальчики, познакомьтесь с нашим новым рекрутом. Он из настолько незавершенной вселенной, что у него даже нет имени. Странное чувство охватило его, и он увидел перед собой странный экран. Он узнал буквы, похожие на "_____тейл" в уголке его заброшенного мира. Разобрать буквы было трудно, но он справился. Имя: [ИНФОРМАЦИЯ ОТСУТСТВУЕТ] Оригинальная вселенная: _____тейл [Бланктейл/И̷н̷к̷т̷е̷й̷л̷] (ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ) Роль: З̷а̷щ̷и̷т̷н̷и̷к̷, С̷о̷з̷д̷а̷т̷е̷л̷ь̷ (ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ) Пол: Мужской Рост: 3,8 фута УР: 1 ОП: [ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ] ОЗ: [ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ] ATK: [ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ] ЗАЩ: [ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ] Способности: [ДАННЫЕ НЕДОСТУПНЫ] ПРОВЕРКА * Никто Киллер фыркнул: – Это твоя статистика? Вау. Это просто печально. Одно из щупалец Найтмера выбило нож из его руки, и экран погас. – Не задирай его, Киллер. Киллер потер руку и нахмурился: – Я и не собирался. Он не годится даже в качестве источника ОП. Страх безымянного скрутился вокруг его позвоночника при этом замечании. Он должен быть полезным, а не никчемным. Хоррор поднялся со своего места на диване. Он, как и другие скелеты и Найтмер, был намного выше и крупнее безымянного. Что-то в напряженном непоколебимом взгляде Хоррора настораживало, но это было хорошо, потому что любые негативные эмоции делали его чуть полезнее. Большая рука протянулась к нему, и безымянный закрыл глазницы. Неужели его страдания уже начались? Он надеялся, что это сделает его полезным. Он был настолько жалок и никчемен, что его создатель бросил его и его мир. Он не мог заставить себя причинять боль другим, распространяя негатив, но он с радостью перенесет все, что потребуется, чтобы быть полезным. Рука Хоррора легла на его череп, и он вздрогнул. Прикосновение было неожиданно легким и нежным. Оно было гораздо теплее, чем щупальца Найтмера. Безымянный подавил облегчение и дал волю своему страху. Его тело задрожало, а кости загремели. Хоррор улыбнулся. Кривая широкая улыбка медленно расплылась по его лицу. Он погладил безымянного по голове. Не понимая, чего от него ждут, тот оставался неподвижным. – Инк, – пророкотал Хоррор. – Как его пятно. Безымянный не понял. – Ах, ты даешь ему имя. Как очаровательно, – ворковал Киллер, но в его голосе сквозила злоба. Неудивительно, что он был так полезен Найтмеру. – Что скажешь, Босс? – Без разницы, – Найтмер даже не смотрел на них. Голубой огонек его глаза был расфокусирован. Может, он наблюдал за каким-нибудь другим миром? – Инк – такое же хорошее имя, как и любое другое. Инк – это имя? Его имя? Теперь у него было собственное имя. Они дали ему имя, о чем не позаботился даже его собственный создатель. Возможно, это было самое приятное, что кто-либо когда-либо делал для него. Новоиспеченный Инк изо всех сил старался не чувствовать себя счастливым. Холодный блеск пристального взгляда Киллера облегчал задачу. Даст толкнул Киллера так сильно, что тот пошатнулся, и ухмыльнулся новобранцу: – Приятно познакомиться, Инк. Ощущение было не из приятных. Инк все равно кивнул, хотя душа в его груди была тяжелой. Он был за пределами своего пустого белого мира. Он так старался сделать свой пустой безжизненный мир лучше, и поэтому ему была невыносима мысль о том, чтобы причинять вред другим и делать другие миры хуже. Он не мог этого делать. Но он будет служить Найтмеру и его Банде любыми другими возможными способами. Он выдержит все, что потребуется, чтобы стать кем-то и остаться свободным.