Инк забрался на стену внутри юго-восточной башни и балансировал на стропилах. От места, где он находился, до ближайшего этажа было достаточно далеко, но он не боялся высоты, поэтому поставил ведро и начал мыть одно из самых верхних окон. Кремового цвета тряпка и мыльная вода стали грязными в считанные секунды, и он раздраженно хмыкнул, принимаясь тереть усерднее.
На других этажах мебель и обычная пыль были убраны, остались только верхние стены, немного паутины и окна. Инк до сих пор не был уверен, что именно он собирается делать с этой зоной, но знал, что хочет, чтобы здесь было чисто. Инк оттер упрямые пятна грязи на оконном стекле, давая дневному свету возможность пробиться сквозь него. Когда он закончил, вода приобрела грязно-коричневый оттенок. Он поднял ведро и, балансируя, подошел к следующему окну. Он вновь принялся за работу, усмехнувшись, когда сквозь окно, наконец, стало видно улицу.
– Инк, ты здесь?
Он посмотрел вниз, на Хоррора, который шагнул на верхний этаж башни, хмуро вглядываясь в полумрак. Даже с чистым окном внутри башни было все еще темно, лишь слабый свет освещал пространство. Инк должен будет придумать, как устроить здесь освещение, как только поймет, что он хочет с этим делать. Инк опустил тряпку в мыльную воду, схватил свое ведро и помахал рукой:
– Я наверху, Хоррор! Секунду.
Хоррор посмотрел вверх на Инка как раз в тот момент, когда тот шагнул со стропил. Зрачки Хоррора уменьшились, он испуганно вскрикнул и бросился вперед, вытянув перед собой светящуюся руку, но Инк, используя на своих ступнях черную магию, медленно спланировал на пол. Он приземлился так плавно, что из ведра не пролилось ни капли грязной воды. Рука Хоррора перестала светиться синим, и он прижал ее к груди.
– Ты хочешь, чтобы у меня душа разорвалась?
Его голос звучал более хрипло, чем обычно. Прошло несколько дней после нападения на Аутертейл, но Инк с тревогой проверил Хоррора, наверное, в тысячный раз. Его жизненные показатели были стабильны, хотя дыхание и затруднено. Пристыженный Инк опустил взгляд на свои босые ноги:
– Прости меня. Я не хотел тебя напугать.
– Все в порядке, – прохрипел Хоррор. – Я не знал, что ты так умеешь.
– Я использовал свою черную магию, чтобы бежать по воде, когда Негативные Андайн и Санс преследовали меня через Водопадье, – объяснил Инк. Он поставил ведро на пол и приблизился к Хоррору, чтобы лучше видеть его лицо. – Скажи честно. У тебя что-нибудь болит?
Хоррор чуть улыбнулся:
– Никакой боли. Просто удивился. Я в порядке.
Инк проверил его еще раз, чтобы быть абсолютно уверенным, прежде чем успокоиться.
– Что тебе нужно? Время ужинать?
– Обычно нет, но сегодня мы едим пораньше. Даст прихватил кое-какие припасы из Аутертейла, которые мы с Кроссом собираемся забросить в мою АВ. Хочешь пойти с нами? Я говорил, что возьму тебя с собой, чтобы купить тебе одежду.
– Я могу отправиться в Хоррортейл? – Инк был так взволнован, что чуть не захлебнулся словами. – Я могу встретиться с твоим братом? И с твоей Ториэль? Мне взять с собой медикаменты? Может, захватить подарки? В книгах люди так делают, когда навещают…
Хоррор схватил Инка сзади за одолженную футболку, прежде чем тот успел убежать, и притянул его обратно к себе, усмехаясь:
– Да, да, возможно, нет, и подарок не обязателен. Босс сказал, что тебе придется носить маскировку Арка за пределами моего дома и дома Тори, но в Сноудине есть хороший магазин одежды, теперь, когда ситуация более-менее… стабилизировалась.
Инк прикусил язык, чтобы не попросить разъяснений. Это не его дело, пока Хоррор сам не предложит поделиться.
– Я не могу показывать там свое лицо?
– Ты можешь показывать его только Папсу и Тори. Приказ Босса, – Хоррор рассеянно поднес руку к своему красному глазу и потер его. – Посторонние не должны проникнуть в Хоррортейл, и вряд ли кто-то из местных будет болтать лишнее, но
не должны – не значит
не будут. Ты
должен носить маску на улице и пока мы в магазине. Понял?
– Хорошо, – мгновенно согласился Инк. – Ты уверен, что мне не стоит что-нибудь принести?
– Я уверен, – твердо сказал Хоррор. Он заколебался, затем заговорил более мягким тоном. – Благодаря усилиям Босса сейчас все работает и еды хватает. Но до сих пор остаются некоторые… последствия. Моя Тори не предложит тебе еды, если только что-то не в порядке, так что не принимай ее, если она это сделает. Придумай оправдание. Если ты попытаешься предложить еду моему Папсу, он будет нервничать, соглашаясь принять ее, потому что будет беспокоиться, что тебе она нужнее…
Огоньки глаз Хоррора снова печально погасли. Инк подошел поближе и прижался к его боку, прислонившись головой к мягкой куртке. Хоррор рассеянно похлопал его по руке и вздохнул:
– Давай приготовим ужин.
Они готовили тако. Было тихо, потому что они почти не разговаривали, но это была не напряженная тишина, а скорее медитативная. Инк не совсем понимал, что случилось в Хоррортейле, но он решил следовать примеру Хоррора и Кросса, даже если ему казалось странным не приносить еду, не дарить подарки и ничего не предлагать, пока он там.
Как только их ранний ужин завершился, Инк облачился в свой костюм Арка, надел маску и надвинул капюшон, как всегда, и отправился в вестибюль. Отсутствовал только Найтмер. Если Даст просто прислонился к стене и тихо разговаривал с Папсом, то Киллер, похоже, спорил с Кроссом. К приходу Инка Хоррор снова стал заметно спокойнее.
– Ты готов увидеть мой второй дом, Арк?
Инк с энтузиазмом кивнул.
– Могу я тоже пойти? – заговорил Киллер. Его голос был веселым, но улыбка была слишком широкой, чтобы быть искренней. – Я хочу навестить замок Королевы.
Спокойствие, которое демонстрировал Хоррор, тут же угасло, и он напрягся. Его челюсть сжалась, он почесал дыру в черепе, а огни в глазницах опасно сверкнули.
Забеспокоившись, Инк похлопал его по руке, чтобы привлечь его внимание. Хоррор тут же убрал руку от черепа и пару раз моргнул, прежде чем его взгляд сфокусировался на Инке. Он молча обхватил Инка руками, прижимая его к себе, и просто остался так на мгновение. Из своего положения Инк мог чувствовать, как он делает глубокие вдохи.
Никто не объяснил. Никто ничего не сказал. Даже Киллер, который явно порывался это сделать, хотя и смотрел на пол у себя под ногами, а не на Хоррора.
Хоррор плотно закрыл глазницы:
– Оставь все
как есть, Киллер. Вот поэтому ты и
не идешь.
Киллер пробормотал себе под нос несколько цветистых оскорблений. Инк сомневался, что они были направлены на Хоррора.
– Не хочешь попробовать открыть портал, Инк? – предложил Кросс. – Это может занять у тебя несколько попыток…
Инк уже призвал свою магию, позволяя ей замерцать темной зеркальной поверхностью. Через портал проявилось живописное изображение заснеженного дома.
– …Или ты можешь сделать это
с одной попытки, – Кросс выглядел ошарашенным. – Что ж, ладно.
Хоррор положил руку на плечо Инка и жестом указал на портал:
– Не мог бы ты направить его в центр города? Сначала нам нужно заглянуть в магазин.
Инк кивнул и произвел настройку. Изображение размывалось, словно Сноудин прокручивался мимо, пока не остановилось на магазине под названием "Магазин сезонной одежды Сноудина". Кросс не стал присоединяться к Инку и Хоррору через портал Инка. Он открыл свой собственный портал в туманную местность где-то на границе Сноудина и Водопадья, проскочил через него и закрыл его прежде, чем Киллер успел бы последовать за ним.
Киллер нахмурился.
Даст весело помахал Инку рукой:
– Развлекайся.
Инк шагнул через свой портал вместе с Хоррором и оказался перед магазином одежды. Шел сильный снег, поэтому на улице было не так много монстров. Большинство из них кутались в теплую одежду, сосредоточившись на том, чтобы как можно быстрее убраться с холода. Из-за белизны вокруг Инку было не по себе, но Хоррор был рядом, так что все было в порядке.
Магазином управлял Красный Демон Хоррортейла, демоноподобный монстр в длинном оранжевом плаще. При виде Хоррора, когда они вместе с Инком вошли в магазин, он приветливо улыбнулся, продемонстрировав рот, полный острых зубов. Кроме этого и короткой вспышки удивления, когда он увидел маску Инка, Демон никак не взаимодействовал ни с ним, ни с Хоррором.
Инк вышел из магазина с новой верхней одеждой, штанами и обувью своего размера. Хоррор также прихватил несколько вещей, которые, как он сказал, были "для Кросса", но не показал их Инку. Инка это не касалось, поэтому он не спрашивал и не пытался украдкой взглянуть на вещи. Он видел, как Демон скинул полцены, когда рассчитывал их, но они с Хоррором не упомянули об этом. Инк догадался, что скидка – это еще одна вещь, которая была обычной для Хоррортейла, и принял это.
К тому времени, как они вышли из магазина, сильный снегопад почти прекратился. Уже после того, что обычно считается "временем ужина", Хоррор привел Инка в дом, который он делил с братом. Инк подозревал, что это было сделано специально, но, опять же, не упоминал об этом. Раньше, чем они успели пройти мимо двух закрытых почтовых ящиков с надписями "Санс" и "Папирус" в доме включился свет и коричневая дверь распахнулась.
В дверном проеме стоял высокий скелет, его темные, слегка впалые глазницы смотрели на них обоих. Он заполнял собой почти весь дверной проем, возвышаясь над Инком почти вдвое. Его черные глазницы и острые зубы должны были бы пугать, но то, как осветилось его лицо, когда он заметил Хоррора, и его широкая кривозубая улыбка были одними из самых радостных и теплых вещей, которые Инк когда-либо видел.
– Санс! Ты вернулся, – темные глазницы ненадолго остановились на Инке. – И ты привел с собой нового друга.
– Хей, бро, – Хоррор провел Инка в дом и закрыл дверь. – Давно не виделись.
– Не "хейброкай" мне тут, Санс, – он громко и выразительно фыркнул. – Ты так быстро ушел в прошлый раз. Это очень невежливо – срезать путь прямо в дом, схватить запасную куртку и футболку и сбежать сквозь время и пространство без
единого "привет".
Инк тут же сообразил, что Хоррор избегал своего брата, потому что его футболка была залита его собственной кровью. Напоминание было не из приятных. Хорошо, что на нем была маска, скрывающая, как он морщится.
Хоррор пожал плечами:
– Извини, братан. Было чем заняться. Повидать кое-кого, – он приобнял Инка за плечи и притянул его к себе, а другой рукой указал на брата. – Это мой младший брат Папирус. Ты можешь называть его Паприкой. Так делают остальные. Папирус, это…
– Инк, – представился Инк. – Приятно познакомиться, Паприка.
Он немного нервничал и не был уверен, хочет ли Найтмер, чтобы он называл свое настоящее имя, но это был брат Хоррора. Брат, который был
так искренне рад видеть Хоррора и которого Хоррор, очевидно, любил в ответ. Инк оглянулся на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта, и нерешительно снял маску.
Паприка скрючил свои руки в перчатках, прижимая их ко рту. Его пустые глазницы озарились теплым красно-оранжевым свечением. Может, Инк просчитался? Был ли Паприка таким же врагом, какими являлись (или были до того, как их убили) братья остальных? Он собирался напасть?
– О, Звезды, ты
маленький Санс, – завизжал Паприка. – Я никогда не видел такого маленького Санса! Ты
просто прелесть!
Инк был слишком озадачен, чтобы сделать что-нибудь, кроме как потупиться и пролепетать смущенное:
– Спасибо?
– Ты краснеешь
всеми цветами радуги! – ахнул Паприка. Тут на его лице отразился ужас, и он экспрессивно взмахнул руками, хлопнув себя ладонью по лбу. – О
нет. Санс! Я совершил социальную оплошность, прокомментировав чей-то рост…
Перестань смеяться!
Хоррор сгорбился, положив одну руку на колено, а другой прикрыв рот, пытаясь приглушить звук своего искреннего хохота. Это напомнило Инку реакцию Хоррора после его возвращения из Маркеттейла. Он не понимал, что смешного было тогда или сейчас, но видя, как Хоррор смеется, он и сам улыбался. Это теплое общение между братьями не походило ни на одно из тех, о которых слышал Инк (большинство из них были убиты другими или являлись друг для друга врагами). Лично ему это нравилось больше.
– Я очень сожалею о своей грубости, – громко извинился Паприка, перекрикивая непрекращающийся хохот Хоррора.
– Все в порядке, – заверил его Инк. – Я вовсе не считаю, что это было грубо.
Паприка нахмурился и наклонился чуть ближе, что, как догадался Инк, означало, что его было плохо слышно. Его выражение лица прояснилось, озарившись улыбкой:
– Я не знал, что у Санса появился новый друг, пока не увидел оставленную им записку, – Паприка хмуро посмотрел на брата, но даже в этом взгляде была неподдельная нежность. – Я не знаю, почему ты не можешь просто обзавестись мобильным телефоном, Санс.
– Телефоны можно отследить, Папс.
Хоррор сгорбился на диване, почесывая свой разбитый череп. У Инка возникло странное чувство, когда он наблюдал за ним. На первый взгляд Хоррор
выглядел совершенно расслабленным. Но это было не так. Язык его тела выдавал некоторую напряженность. Паприка держался так же. Его улыбка была искренней, но в его позе чувствовалось тревожное напряжение, когда он смотрел, как его брат ковыряет свой череп. Неужели Инк ошибся в том, насколько они были рады видеть друг друга? Он надеялся, что нет.
Инк сел рядом с Хоррором и прижался к его левому боку. Красный огонек глаза Хоррора скользнул в его сторону, он приподнял одну руку, опираясь ею о спинку дивана, и положил ладонь на череп Инка. Напряжение сразу же покинуло долговязую фигуру Паприки, и он смягчился.
– Я бы устроил тебе большой тур по Сноудину и его укреплениям, но Санс сообщил мне, что это, возможно, не очень хорошая идея. Хотя я должен признать, это странно, что ваш Босс не хочет, чтобы многие из нас тебя видели…
– Возможно, мы сможем осмотреть несколько головоломок, если пойдем к Тори, бро, – предложил Хоррор. Инк заметил, что он предпочел оставить без внимания замечание о скрытности Найтмера.
Ухмылка Паприки была широкой и сияющей:
– Это было бы честью для меня, как для
гордого представителя Часовых Сноудина… но пока я подготовил несколько настольных игр и головоломок. Если ты не против поиграть, Инк.
Инк осмотрел груду коробок на журнальном столике:
– Я играл в карточные игры, но никогда раньше не играл в такие игры.
– Не волнуйся, – объявил Паприка. – Я, Великий Папирус (
кхм, или Паприка, если угодно), научу тебя и прослежу, чтобы Санс
не жульничал.
– Это вовсе не жульничество, если…
Стук в дверь прервал веселый комментарий Хоррора, и он напрягся.
Инк немедленно надел маску, а Хоррор поднялся с дивана. Он жестом приказал Инку оставаться на месте, но Инк проигнорировал это и последовал за ним, направляясь к входной двери. Он встал так, чтобы от двери его не было видно, не обращая внимания на пристальный взгляд Хоррора. Черные цепи закрутились в его правом рукаве.
Хоррор понял, что он не собирается уходить, и тихо вздохнул, прежде чем открыть дверь. Монстр, которого Инк определил как Красную Птицу Хоррортейла, беспокойно стоял на пороге, распушив перья. Он увидел Хоррора, и напряженное выражение его лица смягчилось.
– Санс? Извини, что беспокою тебя, но на границе возле Водопадья произошел инцидент. Пара
ее Стражей появились во время перевозки. Твой друг уже там.
– Конечно, – красный огонек в глазнице Хоррора зловеще засветился. – Оставайся здесь, Арк. Я вернусь с Кроссом.
Он ушел, закрыв за собой дверь, прежде чем Инк успел запротестовать. Его приказ был ясен, но Инк все равно сомневался, не стоит ли ему пойти за Хоррором, потому что, похоже, предстояла драка. Немного раздражало (и нервировало), что ему велели держаться в стороне, в то время как он должен находиться на поле боя, если что-то снова случится.
Паприка положил руку на плечо Инка:
– С Сансом все будет в порядке. В последнее время он стал гораздо более энергичным, так как Сноудин находится под его непосредственной защитой. Это большая ответственность, – он мрачно посмотрел на дверь и грустно улыбнулся Инку. – Полагаю, Санс не ведет себя так свободно там, где ты живешь.
"Вести себя свободно" – неплохое определение для этого. Инк нерешительно покачал головой, вспомнив спор, который произошел между Маффет и Гриллби в Маркеттейле. Он отпустил черные цепи и сдвинул маску с лица, оставив ее на макушке.
– Это Подземелье поделено на сферы влияния?
Паприка немного поколебался, а затем объяснил:
– Не официально.
Официально нами всеми правит Королева Андайн. Однако в последнее время большинство монстров обращаются за помощью именно к Сансу. Королева Андайн не очень-то… жалует Санса. Мне пришлось самостоятельно выяснять, почему. Санс рассказал тебе?
– Нет, – твердо сказал Инк. – Пожалуйста, не говори мне. Я бы предпочел, чтобы он сам рассказал мне об этом.
– Я буду уважать это, – заверил его Паприка. – Ты знаешь, ему очень комфортно рядом с тобой. Я не видел Санса таким расслабленным уже очень давно. Конечно, он всегда
притворялся расслабленным, даже до… всего. Какое-то время было очень тяжело. Санс был совершенно потерян. Он шел по опасному пути. – В его глазницах появилось затравленное выражение, отчего они стали еще более впалыми и исхудалыми. Он встряхнулся, и его лицо вновь озарилось светом. – Но с тех пор, как в дело вмешался Босс Санса, все стало намного лучше. Ядро заменили на новое, так что все снова работает.
Инк почти ничего не знал о том, как работает монархия, но его озарило кристально ясное понимание, что Королева Хоррортейла Андайн больше не та, кто на самом деле стоит у власти. Инк заключил сделку и работал на Найтмера в обмен на возможность жить. Ему стало интересно, что за сделка была у Хоррора. Учитывая груз, доставленный Кроссом, и другие намеки, Инк мог бы довольно точно предположить многие моменты, но ему оставалось только гадать, пока Хоррор не решит рассказать ему подробности. Если вообще решит.
– Можем мы поиграть в "настольные игры", пока ждем его возвращения? – осторожно спросил Инк.
Паприка, казалось, понял, что Инк и правда отказывается узнать о прошлом Хоррора, если тот сам этого не предложит. Его улыбка оставалась теплой и открытой, пока он вел Инка обратно в гостиную и учил его играть в некоторые из игр.
Больше всего Инку нравились викторины и словесные игры, потому что они позволяли ему узнавать больше нового. Паприка не смотрел на него странно и не называл его глупым, если Инк не знал ответов или спрашивал, что означает то или иное слово. На самом деле он, казалось, был в восторге, когда Инк задавал ему вопросы или просил разъяснений.
Иногда Паприка сам не знал ответа, и тогда они искали его в "компьютере". Инк хотел бы, чтобы в Замке Найтмера появился компьютер и "андернет/интернет", но для Банды это было так же рискованно, как сотовые телефоны. Слишком легко отследить.
Хоррор вскоре вернулся вместе с Кроссом. Инк почувствовал их приближение и сразу же проверил обоих на наличие повреждений, прежде чем они достигли главных ворот.
– Хоррор и Кросс целы и невредимы, – сказал Инк Паприке.
Паприка бросил на него озадаченный взгляд:
– Откуда ты знаешь? Ты эмпат?
"Эмпат" было одним из слов, которые они искали ранее. Инк не был эмпатом. Он не мог чувствовать эмоции. Он просто умел определять их по языку тела, выражению лица и тону голоса.
– Нет. Я не думаю, что способности "эмпата" позволяют это делать. Скорее это Босс – "эмпат". А я – Целитель, – сообщил ему Инк. Осознав, что сказал, он замер и зажал рот руками.
Тишина была гнетущей. Паприка ничего не говорил. Когда Инк поднял на него взгляд, его рот был приоткрыт в беззвучном вздохе. Это было нехорошо. Найтмер не хотел, чтобы кто-то знал, что Инк – Целитель, а остальные настаивали на том, что рассказывать кому-либо – плохая идея. Инк
снова ослушался приказа. Найтмер этому не обрадуется.
– Я
знал, что видел засохшую кровь на его футболке и куртке, – голос Паприки звучал напряженно. – Это ты
спас его, не так ли?
Инк молча кивнул.
Паприка больше ничего не сказал. Почему он ничего не говорил?
В тот самый момент, когда Инк начал паниковать, беспокоясь, что совершил ошибку, Паприка опустился на колени и обнял его:
–
Спасибо, – теперь в его голосе звучали слезы. – Ториэль не выходит из Руин, Альфис больше нет, Андайн ненавидит нас обоих с тех пор, как я ушел из Королевской Стражи, а Меттатона я не видел уже
много лет. Санс – это все, что у меня осталось…
Инк задумался, насколько буквальным было это утверждение. Если подумать, то кто еще был у Паприки, кроме Хоррора? Независимо от того, были ли у него друзья в Сноудине или нет, он едва не потерял своего брата во время битвы в другом мире. Братья значили очень многое. Больше, чем Инк мог себе представить, учитывая, насколько различными могли быть отношения между ними. Некоторые были плохими.
Очень плохими. Другие, как у Хоррора и Паприки, не были плохими или враждебными. Инку хотелось защитить эту драгоценную связь. Душа Инка болела за Паприку, и он крепко обнял его:
– Я сделаю все возможное, чтобы он был в безопасности, Папирус. Ты не потеряешь своего брата.
– …
Спасибо.
Паприка на мгновение прижался щекой к голове Инка, как иногда делал Хоррор. Вскоре он отпустил Инка и вытер слезящиеся глазницы. К тому времени, когда вошли Хоррор и Кросс, от слез не осталось и следа. Инк не упоминал об этом (но это не означало, что он собирался оставить это без внимания).
– Как все прошло? – спросил Паприка, не выказывая и намека на свои недавние переживания. – Что-то случилось?
– Просто небольшой торговый конфликт. Ничего особенного, – сказал Хоррор.
Инк перевел это как "произошла драка из-за припасов, которые доставил Кросс, но никто не погиб". Он удивился, с каких это пор он стал лучше читать между строк. Учитывая, что все, кто его окружал, были Сансами, вполне логично, что он научился различать полуправду в некоторых загадочных фразах.
Инк уже собирался предложить вылечить все раны, но Хоррор поймал его взгляд и решительно покачал головой. Инк уставился в стену, чтобы не смотреть на Хоррора. Хоррор не виноват в том, что Найтмер запретил Инку лечить кого-либо, за исключением членов Банды.
Кросс посмотрел на часы:
– У нас еще есть время навестить Ториэль, если хотите. Я давно ее не видел.
– Правда? – Паприка радостно всплеснул руками в перчатках. – Я бы
очень хотел
снова навестить Леди Ториэль. Прошло столько времени. Должно быть, у нее уже закончились новые книги для чтения.
– Надо взять с собой книгу о разновидностях улиток, – предложил Инк.
Паприка ослепительно улыбнулся:
– Я принесу.
Он поспешил вверх по лестнице.
Инк сразу же шагнул ближе к Хоррору, который заметил его движение и наклонился, чтобы прислушаться:
– Может ли Паприка вернуться в Замок вместе с нами?
Взгляд Хоррора смягчился:
– Это невозможно. Папс занят своими обязанностями здесь, а в Замке только члены Банды. Так безопаснее для всех. К тому же для большинства других монстров там слишком много негатива.
Инк постарался не хмуриться, а затем обдумал все еще раз и сформулировал свою позицию, чтобы Хоррор знал, что его это оправдание не устроило:
– Мы должны найти способ, чтобы вы с ним почаще общались. Он скучает по тебе. А ты скучаешь по нему.
Хоррор открыл рот, закрыл его, а затем устало усмехнулся:
– Он заслуживает лучшего, чем я. Но ты ведь не сдашься, пока не найдешь способ?
– Возможно, – признал Инк. – И дело
не в "заслуживает". Ты хороший брат и должен иметь возможность чаще видеться с Паприкой.
Хоррор не нашелся, что на это ответить, но его напряженность ушла. Кросс снова натянул капюшон, задержавшись у двери. Его голова была опущена, так что Инк не мог видеть его лица.
С разрешения Хоррора Инк переоделся в один из своих новых нарядов для этой прогулки. Он был счастлив, что выбрал голубую толстовку и темно-синие спортивные штаны. Ну, ему нравилось все,
кроме необходимости выбирать еще и обувь. Обувь по-прежнему раздражала. Хоррор потратил добрых десять минут, убеждая Инка, что ему нужно носить обувь на улице в снег. В конце концов, костюм Арка был уложен на дно одной из сумок, за исключением маски, которую, как заверил Хоррор, он сможет снять, как только они доберутся до дома Ториэль.
К тому времени, когда они отправились в путь, снегопад уже прекратился. Паприка демонстрировал Инку различные головоломки и укрепления Сноудина на пути к Руинам, отвлекая его от неуютной белизны снега. Инк обратил внимание на каждую из них (с большим интересом отметив, что одна из консолей похожа на Меттатона в его коробкообразной форме) и на то, что некоторые головоломки были гораздо более смертоносными, чем другие. Паприка утверждал, что они не будут использоваться против кого-либо, но Инк не был в этом уверен.
Хоррор с силой распахнул двери Руин, и они вошли внутрь, позволив им захлопнуться за собой. Разница в атмосфере стала заметна сразу же. Исчезли деревья и пушистые белые снежинки. Вместо этого их окутала тишина, словно все вокруг стало приглушенным. Инк узнал это ощущение и почувствовал легкий приступ страха. Руины напоминали кабинет Найтмера в тот раз, когда он угрожал Инку.
Не успел Инк додумать эту мысль, как Хоррор крутанулся влево и метнул кость в тень. Вскрик и шорох заставили Кросса выхватить нож, но Паприка положил руку на плечо Хоррора.
– Санс,
нет! Это всего лишь Флауи.
– "Всего лишь Флауи", да? – пробормотал Хоррор. Его глаз вспыхнул ярким красным светом. – Даже не думай шпионить за нами, сорняк.
– Мне просто любопытно, – прозвучал высокий голос из тени у самой земли. Инк заметил единственный искаженный глаз, сверкающий из темноты. –
Ты новенький.
Раздался низкий гул, когда Хоррор вызвал Гастер-бластер с разбитой глазницей и черепом.
– Убирайся отсюда, Флауи.
Золотой цветок появился из тени и повернулся, изогнув свой стебель. То, как он смотрел на них вверх ногами, могло бы быть милым, будь он другим монстром. В случае с Флауи из Хоррортейла казалось, что его стебель – это сломанная шея.
– У нее
плохой день, – простодушно сообщил Флауи. – Вам стоит быть осторожнее. Пока-пока,
мусорные мешки.
Флауи исчез в земле.
Хоррор подождал секунду, прежде чем позволить Гастер-бластеру раствориться.
– Остерегайся Флауи, Арк. У них редко бывают добрые намерения.
У Инка были другие причины для беспокойства:
– Что он говорил о Ториэль? Думаешь, она ранена?
Улыбка Паприки померкла. Кросс выглядел неловко и не смог скрыть это за своим воротником.
Хоррор несколько раз оглядел пустой безмолвный зал, прежде чем тихо произнести:
– Тори немного… не в себе. Она легко путается. Если у нее "плохой день", она может принять тебя за ребенка-монстра из-за твоего роста. Просто… не спорь с ней. Хорошо?
Инк кивнул, хотя Хоррор явно что-то недоговаривал. (И он точно не был ребенком. На нем не было полосатой футболки, а как он догадывался, именно так отличают детей-монстров). Инк не понимал, в чем дело, но если у Ториэль были какие-то проблемы, возможно, он мог бы помочь.
Монстр-коза, встретившая их у подножия лестницы, на первый взгляд была в полном порядке. При ближайшем рассмотрении можно было заметить пылинки на подоле мантии Ториэль и подпалины на ее рукавах, будто она использовала магию огня слишком близко от себя. Ее глаза были неестественно расширенные и впалые, что еще больше подчеркивалось темными тенями под ними, а шерсть была слегка неопрятной.
Когда Ториэль заметила Инка, все ее внимание сосредоточилось на нем, словно остальных не существовало. Ее взгляд был острым и напряженным, но в нем была еще и какая-то неуловимая отстраненность, как будто ее мысли витали где-то далеко. Это было пугающе, но и очень, очень печально.
Хоррор откашлялся:
– Привет, Тори.
Ториэль несколько раз моргнула, прежде чем сфокусироваться на нем:
– Санс. Папирус. И… этот…
Она смотрела на Кросса, не узнавая его. Когда она разглядела его одежду, которая, очевидно, была разновидностью униформы Стражей, ее рот исказился в рычании.
– Мой друг Кросс, – мягко вмешался Хоррор. – Он торговец, помнишь?
Формально это было правдой, поскольку Кросс только что доставил припасы в Хоррортейл. Даже Паприка не пытался утверждать обратное.
Угрожающее выражение исчезло с лица Ториэль. Улыбка, которой она одарила Инка, была гораздо мягче, чем убийственное рычание, которое она издавала полсекунды назад:
– А кто ты, дитя мое?
– Он Арк, – Хоррор огляделся и повел Инка вверх по лестнице в дом Ториэль. – Ты можешь снять свою маску, Арк.
Инка беспокоило, что Хоррор не назвал Ториэль его настоящее имя. Он решил быть благодарным уже за то, что он хотя бы может показать здесь свое лицо. Инк снял маску совы и посмотрел на Ториэль снизу вверх.
Расфокусированный взгляд Ториэль стал более осмысленным:
– Санс, почему с тобой ребенок-скелет?
Инк помнил предупреждение Хоррора и удержался от поправки, что он не ребенок.
– Арку нужен был дом, и мы дали ему его, – туманно ответил Хоррор.
Ториэль кивнула, но в ее взгляде появилась прежняя отстраненность:
– Ты ведь оберегаешь ребенка, верно, Санс?
– Разумеется, – подтвердил Хоррор.
Кросс выглядел обеспокоенным.
Ториэль снова уставилась на Инка в полной тишине. Ее глаза оставались неестественно расширенными, и она не моргала.
Паприка сменил тему:
– Леди Ториэль, мы с Арком выбрали для тебя несколько новых книг.
Он положил их на кухонный стол. Инк заметил осколки стекла на полу под ним. Ториэль уже собиралась выдвинуть один из стульев, чтобы сесть на него, но Инк коснулся ее руки, чтобы остановить. Она тут же повернулась к нему, вместо того чтобы сесть и наступить ногой на осколки.
– Что такое, дитя мое?
Опасаясь, что не сможет говорить достаточно громко, Инк указал на первую попавшуюся книгу с изображением чего-то снаружи. Это была книга об уходе за цветами, которые родом с Поверхности.
– О, – пробормотала Ториэль. – Это что-то новенькое. У тебя есть сад, дитя мое?
Инк очень хотел, чтобы она перестала называть его так. Дело было не в ласковом обращении. От того, как
заострялся ее взгляд всякий раз, когда она произносила "дитя", по его позвоночнику пробегали мурашки. Он покачал головой.
– Ты можешь выращивать цветы, еду и даже некоторые травы, если обеспечить подходящие условия, – Ториэль резко схватила Инка за руку. Ее хватка была настолько крепкой, что было почти больно. – Я могу показать тебе свой сад. Здесь тебе не нужна твоя маска. Никто больше не причинит тебе вреда.
Кросс сделал движение, как будто хотел разлучить их, но Инк покачал головой, останавливая его. Паприка и Хоррор переглянулись за спиной Ториэль.
– Звучит замечательно, – сказал Паприка. – Вы с Кроссом сходите с Леди Ториэль?
Хоррор подтолкнул костяной атакой осколок стекла и нахмурился. Инк понял, что они хотят убрать осколки и другие опасные предметы в доме. Он принял свое задание и кивнул, крепко сжав руку Ториэль. Она улыбнулась ему, но улыбка была слабой и дерганой, словно она изо всех сил старалась ее сохранить.
Путь к саду был до жути пустынным. Они проходили мимо куч пыли, и Инк не мог понять, что это – следствие отсутствия ухода или павшие монстры. Он подозревал, что, по крайней мере, некоторые из них погибли от рук Ториэль, и гадал, что побудило ее напасть.
– Я так рада, что у меня есть компания, – пробормотала Ториэль, пока они пробирались через несколько головоломок. – Здесь одиноко. Санс и Папирус не могут часто навещать нас, а после голода здесь мало кто выжил. – Она резко посмотрела на Кросса, который слегка подпрыгнул. – Ты Страж?
– Нет, – без промедления ответил Кросс.
Глаза Ториэль сузились. Полностью игнорируя Кросса, она повернулась обратно к Инку, вцепившись в его плечи подобно тискам:
–
Не позволяй им забрать твою душу. Ты понимаешь, дитя мое?
Это требование возникло из ниоткуда, но Инк нервно кивнул.
Отстраненный взгляд Ториэль сфокусировался и прожег его с подавляемой яростью лесного пожара, который просился на свободу:
– Ты ведь не сражаешься,
верно, дитя?
Душа Инка заколотилась, и он молча покачал головой.
Ториэль уставилась на него, плотно сжав рот.
– Мы учили его защищаться, – быстро сказал Кросс.
Ториэль расслабилась и погладила Инка по голове:
– Хороший ребенок.
Этот жест так сильно напомнил Инку Хоррора, что он немного успокоился. Он улыбнулся Ториэль, которая смотрела сквозь него так, словно видела на его месте кого-то другого.
– Сад еще не готов, – резко сказала она. – Подожди здесь минутку.
Ториэль зашагала вперед. Инк посмотрел ей вслед и шагнул ближе к Кроссу, который притянул его к себе и тихо произнес:
– Хоррор говорил, что Тори многое потеряла. Трагедии, восстание, голодный период и изоляция очень сильно повлияли на нее. В хорошие дни она слегка задумчива. В плохие дни она немного…
вспыльчива, – он поморщился. – Но даже тогда она обычно
не настолько не в себе.
Его слова привлекли внимание Инка, и он внимательнее присмотрелся к Ториэль. Он сразу же понял, что его так взволновало. Помимо эфемерной ауры скорби, над Ториэль витала еще и вполне реальная аура
неправильности. Теперь Инк понял, в чем дело.
– Она Испорчена.
Кросс замедлил шаг, а огоньки в его глазницах сузились от страха:
– Ты уверен?
Инк быстро кивнул, сосредоточившись на видимых для него глючащих кодах, круживших вокруг Ториэль.
– Это похоже на испорченную магию Эррора, но
намного слабее.
–
Дерьмо, – выдохнул Кросс. – Это значит, что может начаться вспышка Порчи. Это плохо. Если Хоррортейл глючит, мы должны сообщить об этом Боссу.
Инк вспомнил, что Хоррор и Кросс рассказывали о Порче и о том, что она может привести к временной линии Уничтожения и полному разрушению мира. Он почувствовал озноб, который не имел ничего общего с атмосферой пустых Руин.
– Слушай, просто постарайся не раздражать ее, – скомандовал Кросс. – Возможно, нам придется заблокировать Руины перед уходом. Это не остановит сбой, если он будет в стенах самих Руин, а не только в монстрах, но…
–
Что? – Инк не смог сдержать потрясенного восклицания. – Мы
не уйдем просто так. Я могу помочь ей.
Кросс покачал головой:
– Ты не можешь, – он мягко положил руки на плечи Инка и негромко продолжил: – Зеленая магия не исцеляет Порчу. Она также не исчезает сама по себе. Становится только
хуже. Если кто-то Испорчен, его нельзя исцелить или спасти даже с помощью Истинного Сброса. Ей
ничем не поможешь.
Инк не мог поверить в то, что слышал. Он знал, что Банда сражается с Испорченными, но думал, что они уничтожают только пустые глюки, которые нападают на всех без разбора и не имеют сознания. Ториэль была
личностью. Она была грустным и одиноким монстром, которой нужна была чья-то помощь, но Кросс просто отмахнулся от нее.
Что ж, это его проблемы. Инк
не собирался бросать ее здесь.
Инк сбросил руки Кросса со своих плеч и помчался через головоломки по коридору. Он слышал, как Кросс выругался позади него, но бегущих шагов не последовало. Преследовать "ребенка" на глазах у Ториэль было бы верным способом разозлить ее. Воспользовавшись нерешительностью Кросса, Инк направился ко входу в Руины.
Ториэль одиноко стояла в своем саду среди золотых цветов, и их яркое сияние делало еще более очевидным горе и истощение их Смотрительницы. Когда Инк приблизился, она повернулась, и выражение ее лица смягчилось:
– Дитя. Подойди, побудь со мной, ладно?
Инк подошел без колебаний. Глючащие коды вокруг Ториэль были просто крапинками по сравнению с теми, что окружали Эррора. Она не слишком долго находилась под их влиянием. Ториэль не была потеряна, как говорил Кросс. Ей было плохо, она горевала и нуждалась в
помощи.
– Здесь похоронен один из моих детей, – сказала ему Ториэль, глядя на золотые цветы. – Многие другие были похоронены в том жалком замке. За остальными охотились, разрывали на части и убивали по всему Подземелью. – Она посмотрела на Инка своим пронзительным пустым взглядом. – Ты станешь следующим?
Инк не был ни человеком, ни ребенком. У него не было желания умирать в Хоррортейле. Поэтому он покачал головой и подошел ближе, когда Ториэль опустилась на колени в россыпи золотых цветов. Он был готов к тому, что на этот раз Ториэль схватит его, и не стал сопротивляться, даже когда она крепко обхватила его руками. Он почувствовал жар у себя за спиной.
– Никто больше не причинит тебе вреда… – прошептала ему Ториэль.
Инк не попытался отстраниться или обнять ее в ответ. Вместо этого он осторожно коснулся ее лица. Коды Ториэль мерцали в поле зрения Инка, подсвечиваясь красным и синим по краям. Это было похоже на Проверку, но гораздо более продвинутую, дающую Инку возможность видеть то, что делало ее
самой собой. Видеть эти коды было легче, чем дышать. Как и исцеление, восстановление этих кодов было тем,
для чего он был предназначен.
– Позволь мне помочь тебе, – попросил Инк.
Как бы ни были задушены сбоями и искажены Порчей ее коды, в них сквозило согласие Ториэль.
Все, что потребовалось, – это легкий импульс зеленоватой магии. Порча недолго владела Ториэль, и убрать ее было все равно, что стряхнуть с нее грязь и пыль. Кого-то могло разочаровать отсутствие ярких эффектов, но Инка переполняла радость, когда он наблюдал, как Порча исчезает, словно ее и не было, а коды, которые почти рассыпались, становятся
целыми.
Ториэль замерла, и огненный шар в ее руке исчез. Ее взгляд остановился на Инке, и впервые она видела его самого, а не одного из своих павших детей на его месте. Ее глаза наполнились слезами. Она отпустила его и прижала руки ко рту, качая головой:
– Что я
делаю?
– Все в порядке, – Инк попытался сделать голос громче, но он прозвучал хрипло. – Ты была Испорчена, но я исцелил тебя.
– Я не понимаю, – слабым голосом произнесла Ториэль. – Сегодня утром я ухаживала за садом, а потом все… померкло. Как будто я была во сне.
В груди Инка расцвело облегчение, когда он понял, что Ториэль не была такой слишком долго. Она была растеряна, но не осталась безутешной из-за того, что пыталась сделать, находясь в таком состоянии. Можно сказать, Инк сумел поймать ее прежде, чем она успела упасть.
Это был всего лишь мелкий ремонт, но он сделал это. Он помог ей. Он может помочь другим. Он может помочь Найтмеру, Киллеру и Банде. Может быть, если он станет достаточно хорош, то когда-нибудь сможет помочь даже Эррору.
Инк услышал шум и выжидательно улыбнулся Кроссу, который был странно неподвижен и тих с момента своего появления:
– Кросс, я помог…
Его воодушевление исчезло, когда он увидел искаженное ненавистью лицо Кросса.
– Ты можешь использовать
коды, – огоньки глаз Кросса погасли.
Улыбка Инка застыла на его лице, а затем полностью исчезла. Он сделал нерешительный шаг назад, инстинктивно подняв руку в защитном жесте:
– Да, я…
Не успев договорить, Инк провалился в портал. Он пролетел двадцать футов от потолка пещеры и сильно ударился о землю. Инк едва успел осознать, что находится в пустом Водопадье временной линии Геноцида Свапфелла, прежде чем из другого портала появился Кросс. Он схватил Инка за ворот его новой голубой толстовки и впечатал его в землю.
Затылок Инка ударился о камень под ним, и его зрение поплыло, поскольку капюшон не помог смягчить удар. Прежде чем Инк успел прийти в себя или сориентироваться, Кросс прижал его к земле всем своим весом. Огни его глаз вернулись. Инк предпочел бы, чтобы их не было, потому что они горели с такой ужасающей яростью, что отражали фиолетовый оттенок Эхо-цветов вокруг.
Что-то острое прижалось к шее Инка, кольнув ее. Знакомый укол лезвия ножа был тем ощущением, которое Инк боялся почувствовать снова. Его осенила обнадеживающая мысль, и он осмотрел Кросса только для того, чтобы его душа треснула еще чуть больше, когда он не увидел никаких признаков
неправильности, свидетельствующей о Порче.
– Кросс, ч-что ты?..
–
Заткнись, – зарычал на него Кросс. – Я знаю, что ты сделал. Не каждый может манипулировать кодами. Ты думал, что сможешь манипулировать
мной? Ты манипулировал моими кодами? У тебя есть
Перезапись? Так ведь?!
Инк был слишком напуган, чтобы сопротивляться. Он держал руки на виду, прижимая их к холодному камню в отчаянной попытке показать, что он не представляет угрозы и не пытается напасть.
– Кросс,
пожалуйста! Я н-не понимаю, о чем ты говоришь.
–
Лжец, – выплюнул Кросс. – Покажи мне свою душу.
Покажи ее мне.
Инк послушно призвал свою душу. Она висела перед его грудной клеткой, такая же потрескавшаяся и поврежденная, как и прежде, и беспокойно пульсировала. Кросс уставился на нее с искаженным выражением лица, оскалив зубы в рычании, ища то, чего не находил. Доброго неловкого скелета, который заверил Инка, что прикроет его, несмотря ни на что, больше не было. Инк не понимал, почему способность использовать коды сделала его настолько ужасным, что заставила Кросса исчезнуть.
– Пожалуйста, скажи мне, что я сделал не так, – взмолился Инк. – Позволь мне это исправить.
–
Нет, – прошипел Кросс низким гортанным голосом, совсем не похожим на его обычный. –
Я не позволю тебе взять все под контроль. Ты должен умереть.
Инк не мог уступить требованию Кросса, но и не мог найти в себе силы дать отпор перед лицом его ненависти. Шок и растерянность превратились в оцепенение, когда он почувствовал, как вся его прежняя радость и надежда этого дня растворяется в знакомом чувстве отчаяния.
– Пожалуйста, хотя бы скажи мне, почему…
– Почему? – Кросс вспылил, словно его ярость удвоилась от того, что Инк осмелился задать такой вопрос. – Потому что
никто не должен обладать такой властью.
Никто. Все, что они делают, это причиняют боль, манипулируют и… и разрушают…
Кросс застыл. Его глаза сфокусировались на Инке, как у Ториэль, словно он только сейчас ясно видел Инка, после того, как был окутан плотным туманом.
– Ты Целитель, – слабым голосом произнес Кросс. – Ты… это
ты. В тебе нет ни единой злобной косточки.
Инк был слишком напуган, чтобы говорить.
Вся ярость схлынула с Кросса, оставив его безнадежно потерянным.
– …Что я делаю?
Огненный шар ударил Кросса в спину, подпалив его плащ. Он выругался и скатился в реку, чтобы потушить его. Horrortale!Ториэль подбежала к Инку и подхватила его, а затем бросилась обратно к острому как лезвие порталу, который все еще был открыт в Руины Хоррортейла. Она широко взмахнула рукой позади себя, и Кросс был вынужден нырнуть под воду, чтобы избежать волны огня. Эхо-цветы, сгорая, копировали трескучий рев пламени.
Кросс не пытался преследовать Ториэль и Инка. Вместо этого он застыл, едва держась на плаву, с пустыми глазницами и искаженными душевной мукой чертами лица, вспомнив, как он сам бежал от Эррора с Инком на руках.
Инк запаниковал, но не потому, что Ториэль вцепилась в него, а потому, что даже если Кросс хотел навредить ему, он не собирался оставлять его посреди адского пламени.
– Постой, подожди! Он… э-э, такой же, какой была ты. Это не его вина.
(Вероятная) ложь далась ему легко, лишь с легким укором совести. В чем бы ни была проблема Кросса, это была не Порча. Инк мог видеть это в его коде. Но его реакция указывала на то, что что-то
было не так. Инк не оставит его страдать, как бы сильно Кросс ни ненавидел его сейчас.
Ториэль демонстрировала готовность проигнорировать его и нырнуть обратно через портал, но не успела она сделать выбор, как все пожары погасли, и по пещерам Водопадья протянулись тени. Инк почувствовал знакомую холодную магию и расслабился в объятиях Ториэль, возблагодарив Звезды за то, что их эмоции привлекли внимание Найтмера.
Найтмер выглядел невозмутимым, выходя из своего теневого портала. Его пристальный взгляд расчетливо оценивал ситуацию, но хлещущие щупальца выдавали его беспокойство:
– Что здесь
произошло?
Промокший и дрожащий Кросс на четвереньках выбрался из воды.
Ториэль вцепилась в Инка. Яростно трясясь, она свернулась вокруг него, как бы защищая его своим телом. И все это время она шептала:
– Не могу потерять еще одного. Нельзя потерять еще одного.
Инк был слишком потрясен, чтобы говорить. Он положил голову на руку Ториэль и закрыл глазницы.
***
Потребовалось полчаса, чтобы убедить Ториэль отпустить Инка. Порча, которая, судя по всему, едва не лишила ее жизни, ушла, но страх потерять кого-то еще оставался. Поначалу она отказывалась отпустить Инка даже на попечение Хоррора, отступив в заросли золотых цветов, за которыми ухаживала, и сверля напряженным испуганным взглядом любого, кто пытался приблизиться. Найтмер использовал свои обычные методы, помогая уравновесить ее негатив, чтобы он не захватил ее, и медленно,
постепенно успокаивал ее.
Инк очень помог ему, привлекая внимание Ториэль тихим звуком своего голоса, уверяя ее, что с ним все в порядке. Он поблагодарил ее за помощь, но сказал, что сейчас ему нужно помочь Кроссу. Инк даже сделал для нее и Паприки по маленькой черной цепочке, которая действовала так же, как и те, что были у Банды. Он сказал, что это на случай чрезвычайной ситуации и подробно объяснил, как она работает. То, как Инк поставил на первое место их благополучие, временно подавляя ради этого собственные бурные эмоции, было занятным зрелищем.
Как только они вернулись, Кросс заперся в самой надежной темнице Замка, блокирующей магию. Найтмер приказал Киллеру и Дасту присматривать за ним. Инк и Хоррор отправились с боссом в его кабинет.
Найтмер сел за свой стол, его щупальца раздраженно хлестнули:
–
Говори.
Инк вздрогнул от резкого требования. Это не так смущало, как его ужас, который метался между страхом и самобичеванием, пока Инк пытался заставить себя перестать бояться. Точнее, он пытался заставить себя смириться с тем, что ему точно достанется. Это было неизбежно. Тогда смысл бояться? Найтмер был знаком с подобной логикой лучше, чем готов был признать. У него не было столько времени, чтобы разбираться в собственных эмоциях, прежде чем Инк заговорил таким тихим голосом, что его едва можно было расслышать:
– Я могу видеть и восстанавливать коды. Я использовал их, чтобы исцелить Ториэль, потому что она была Испорчена. Кроссу… это не понравилось.
Если бы не эмоции Инка, было бы забавно, как он старался не подставить Кросса. Его страх пронизывал воздух, отягощаясь трепетом, который не могло успокоить даже присутствие Хоррора. Действия Кросса не подорвали веру Инка в их группу, но резкая перемена в нем, несомненно, потрясла новичка. Инк не понимал, почему Кросс так отреагировал, поэтому приготовился к худшей реакции со стороны остальных. Его постоянный ужас был настолько велик, что Найтмер мог видеть вспышки того, что произошло между ним и Кроссом.
– Расскажи мне, что случилось.
Все, – повелел Найтмер.
Инк подчинился. Громкость его речи не поднималась выше тихого шепота, а взгляд оставался отстраненным, поскольку он отказывался смотреть на Найтмера или Хоррора. Он слегка дрожал, и от этого маска, прикрепленная к его поясу, тихо позвякивала, постукивая обо что-то в одном из карманов.
То, что Инк не понимал, почему Кросс так отреагировал, было вполне естественно, ведь Найтмер тоже не понимал. Он скрывал свое замешательство от рекрутов и создавал видимость спокойного контроля.
– Как давно ты можешь распознавать коды?
– С первой ночи, как я появился здесь, – тихо ответил Инк.
– Громче, – приказал Найтмер. – Я едва слышу тебя.
Инк сделал дрожащий вдох, словно стараясь не заплакать. Он немного поколебался, а затем заставил свой взгляд встретиться с взглядом Найтмера. Выражение его лица было таким, какое Найтмер бесчисленное число раз видел на лицах монстров, которые пытались смириться со своей неминуемой смертью.
– Кросс сказал, что я должен умереть. Ты убьешь меня сейчас?
«
Проклятье, Кросс».
Иногда Найтмер забывал, как многого не знал Инк. Так часто Банда не осознавала, что Инк не знал о вещах, которые просто
существовали, пока Инк не спрашивал о них. Более расчетливая часть Найтмера подумывала использовать это невежество в своих интересах, исказив представления Инка и изобразив это так, будто Найтмер оказывает ему великую и исключительную милость,
позволив жить…
Более логичная часть Найтмера понимала, что эта идея была неоправданно жестоким поступком, и отбросила ее.
– Я уже говорил тебе, что ты полезнее для меня живым. Что еще ты скрывал?
Инк едва заметно вздрогнул. Его руки потянулись вверх, чтобы обхватить грудную клетку. Пальцы растопырились веером, словно для дополнительной защиты.
– На моих костях появляются двоичные коды всякий раз, когда я слышу об очередной АВ или вижу ее.
Голубой огонек в глазнице Найтмера замерцал, а затем сузился в щелку:
– Покажи мне их.
Инк снял голубую толстовку, закрывавшую верхнюю часть его тела. Следы были сосредоточены в основном на грудной клетке и верхней части рук. Найтмер не сомневался, что со временем они распространятся на предплечья и, возможно, даже на ноги. Инк стоял неподвижно, позволяя Найтмеру тянуть себя за руки, осматривая их. Очевидные "двоичные коды" выглядели для него как закрученные линии черных татуировок и не более того. Но Найтмер не обладал способностью различать такие коды.
Найтмер указал на черную линию:
– Что это?
– Афтертейл, который мы посещали, – послушно ответил Инк.
– Этот?
– Дасттейл.
Найтмер постучал пальцем по линии возле грудной кости Инка:
– Здесь?
Инк замешкался.
– Дримтейл.
Движения Найтмера затихли. Пересилив шок, он указал на еще одну из многочисленных линий на ребрах Инка.
– …Омега-таймлайн.
Голос Инка снова утратил почти всю свою громкость, но Найтмер расслышал его. Он уставился на маленького перепуганного Санса, которого когда-то считал жалким и почти бесполезным, и почувствовал, как что-то зашевелилось в его холодной пустой грудной клетке. Это не было шоком, уважением или удивлением. Это был
восторг.
«Инк действительно подарок для меня…»
Какая-то часть Найтмера усомнилась в собственническом характере его мыслей. Но идея, лежащая в их основе, не исчезла.
– Ты можешь открыть портал к нему?
– Нет, – голос Инка окреп.
Щупальца Найтмера колыхались за его спиной с обманчивой мягкостью.
– Ты говоришь правду?
– Да, – твердо сказал Инк. – И я не собираюсь пытаться. Я никому
не причиню вреда.
Несмотря на постоянный ужас, он по-прежнему отказывался склониться. Они оба знали, что Найтмер может попытаться заставить его. Теоретически Найтмер мог угрожать Инку, лишить его пищи и крова, пытать его, ставить над ним эксперименты или бросить его обратно в его пустой мир, чтобы посмотреть, не сломается ли он. Садистское искушение посмотреть, как поведет себя Инк, оставалось где-то глубоко в сознании Найтмера, но в предупреждающем взгляде Хоррора не было необходимости, как и в этих садистских мерах. Найтмер прочно заблокировал эти мысли.
– Я выполню свою часть нашей сделки.
Найтмер поднялся и обошел стол. Инк не отступил, но огоньки его глаз настороженно следили за приближением босса. Медленно, точно выверенными движениями Найтмер положил руку на череп Инка и позволил одному из своих щупалец обвиться вокруг его предплечья. Это был любопытный опыт – предложить доброжелательный контакт, но результаты того стоили.
Ужас Инка уменьшился, а затем и вовсе исчез, сменившись благодарностью и спокойствием. Он прильнул к руке Найтмера и радостно ухватился за щупальце, обвившее его ладонь и предплечье.
– Реакция Кросса была неожиданным отклонением, – сказал Найтмер тихим успокаивающим тоном. – Мы не станем убивать тебя за способность воспринимать и использовать коды, хотя ты должен скрывать эту способность от всех за пределами Банды. Кодирование – это еще более редкая способность, чем магия исцеления. Она опасна. Однако тебе не нужно прятаться от
нас. Здесь ты
в безопасности.
Надежда Инка слегка ужалила его руку и щупальце, но Найтмер не отстранился.
– Я исцелил Порчу Ториэль, – снова упомянул Инк. – Она была совсем незначительной, но я уверен, что смогу сделать больше.
– Не сомневаюсь. То, что ты сделал для нее, было просто чудом, – похвалил Найтмер. – Нам придется поработать над твоими способностями.
Инк лучезарно улыбнулся ему.
Хоррор молчал, стоя в углу кабинета. Его руки схватились за края куртки – этот жест, как знал Найтмер, означал, что он сдерживает желание призвать топор, – и его гнев ударил в череп Найтмера.
– Я не заметил никакой Порчи в Кроссе, когда он… был расстроен, – сообщил Инк. Он посмотрел на Найтмера в поисках подсказки, осторожный, неуверенный и
, о, такой невинно смущенный. – Ты можешь сказать мне, почему он так отреагировал? Ты не обязан, если это что-то личное для него.
Щупальца Найтмера, дрогнув, изогнулись позади него.
– Я не уверен, что было у него на уме, но, судя по твоему описанию, возможно, он что-то вспомнил и сорвался.
– О, – Инк выглядел подавленным. Его сочувствие было подобно колющим иглам, мелким и раздражающим, но Найтмер по-прежнему не отстранялся. – Мне нужно убедиться, что он знает, что я на него не обижаюсь. – Вспышка беспокойства стала желанным облегчением для Найтмера. – У него ведь не будет неприятностей?
– Не будет, – Найтмер чувствовал, как медленно нарастает гнев Хоррора. – Можешь навестить его сейчас, если хочешь.
Найтмер будет наблюдать из тени. Ему нужно было посмотреть, как этот инцидент повлияет на способность Инка и Кросса работать вместе. Инк не выглядел таким напуганным, как раньше, но его отношение может измениться, когда он окажется рядом с Кроссом. Да и сам Кросс, несомненно, будет мучиться от ненависти к себе и чувства вины. Найтмер почувствовал, как груз одного из страхов Инка полностью свалился с его плеч, ослабив его негатив, но в конечном итоге это оправдает себя.
– Спасибо, Босс, – Инк еще раз обнял щупальце, обвившееся вокруг его руки, помахал Хоррору и поспешил за дверь.
Разъяренный Хоррор мгновенно повернулся к Найтмеру:
–
Босс…
Найтмера не беспокоила его ярость.
– Я не причиняю ему вреда, Хоррор.
– Ага, – прорычал Хоррор. – Ты всего лишь
манипулируешь им и используешь его стремление к физической близости. Это
гораздо лучше.
Найтмер проигнорировал его саркастический тон.
– Это необходимо. Я уже уступил его просьбе не убивать никого в АВ. Однако потенциальную возможность доступа к Омега-таймлайну нельзя игнорировать.
– Ты не сможешь обмануть его, чтобы он привел нас в Омега-таймлайн, – огрызнулся Хоррор.
– Не обмануть, – поправил Найтмер. – Возможно, немного….
пассивно смотивировать. – Он оперся локтями о стол, пряча улыбку за переплетенными пальцами. – Инк подружился с Гастером из Омега-таймлайна, верно? Я уверен, что Инк с радостью расскажет тебе то, что поведает ему Ученый, если они встретятся снова. А
ты расскажешь мне.
Гнев Хоррора на мгновение утих, и его потрясенное беспокойство пропитало воздух.
– Босс, не проси меня об этом…
– Я не буду
заставлять Инка предоставлять мне информацию, – холодно напомнил ему Найтмер. – Я позволю ему работать над кодами для исцеления Испорченных. Я позволю ему помочь Хоррортейлу и, возможно, предотвратить его Порчу и последующее Разрушение. Но у него также может быть ключ к окончательному
завершению этой войны. Я
не могу игнорировать это.
– Ты
можешь, – сказал Хоррор со вновь вспыхнувшей яростью. – Вот только ты не хочешь.
Глубина гнева и обиды Хоррора удивила Найтмера. На мгновение Найтмер подумал, что Хоррор может наброситься на него или тут же уволиться. Однако более холодная и логичная сторона его рассудка возобладала, и он лишь оскалился. Хоррор был предан. Он знал, что грозит Хоррортейлу, если он потеряет расположение Найтмера. Наблюдать его внутренний конфликт, пока он обдумывал эти приказы, было интересно. Но в конце концов, у Хоррора не было другого выбора. Хоррор останется послушным. Он будет подчиняться и делать то, что ему прикажут. (Он не забудет
или не простит).
– Похоже, неуместный пацифизм Инка оказал на тебя дурное влияние, – ледяным тоном сказал Найтмер. – Ты забыл, что Блу чуть не убил тебя?
Хоррор вздрогнул, но его гнев не ослаб и не сменил направление.
– Это был несчастный случай.
Окно позади Найтмера разлетелось вдребезги, не произведя ни на кого из них ни малейшего впечатления. Найтмер пристально смотрел на своего подчиненного:
– Мне
все равно.
Черты лица Хоррора потемнели, а его аура исказилась от подавляемого отвращения и глубокого разочарования:
– Когда все это взорвется тебе в лицо, я не буду тушить пожар.
Он опрометью вылетел вон, захлопнув за собой дверь с такой силой, что она треснула.
Найтмер спокойно подождал, пока ярость Хоррора переместится в тренировочный зал, после чего поднялся с кресла и направился в темницу.
Даст и Киллер стояли на страже у входа, вместо того чтобы спуститься в камеры. Очевидно, они доверяли Кроссу, что тот больше не нападет на Инка. Найтмер подозревал, что это доверие не было безосновательным.
Страх и неуверенность, исходившие от Кросса, щекотали чувства Найтмера, в то время как упрямая воля Инка была приятным сюрпризом. Рычащий голос Кросса донесся до Найтмера, и он остановился там, где его не будет видно из камеры, прислушиваясь и ощущая душевную боль своего рекрута.
–
Прекрати. Не притворяйся, что не боишься меня.
– Я не притворяюсь, – серьезно сказал Инк. – Да, я боюсь, но я больше беспокоюсь о тебе.
– Не стоит, – требовал Кросс срывающимся голосом. – Я
опять пытался убить тебя.
– Ты напал на меня, – признал Инк. – Но я не уверен, что ты контролировал ситуацию. И ты
остановился.
Найтмер прислонился к стене и закрыл глазницу, слушая, как у Кросса перехватило дыхание.
– Я не знаю, почему я остановился. Я не знаю, о чем я
думал. Я видел, как ты исцелил Ториэль, и мне казалось, что ничто не имело значения, кроме того, чтобы покончить с "угрозой" которую ты представлял. Вот только стоило мне подумать о
тебе, и я понял, что
знаю, что не ты представляешь угрозы, и мои действия больше не имели смысла.
Наступила тихая пауза. Вина и ужас Кросса вились вокруг Найтмера, всеобъемлющие, но не изнуряющие того, от кого они исходили. Ему не нужно было дотягиваться до Кросса и вытаскивать его из спирали, из которой он не сможет выбраться самостоятельно.
– Ты знал кого-то еще, кто имел доступ к кодам, – догадался Инк. – И они навредили тебе, да?
– Да, – признание сопровождалось очередным прерывистым вздохом. – Еще в Икстейле Х!Гастер мог манипулировать нашими кодами и воспоминаниями с помощью силы, называемой Перезаписью. Ее обладателя обычно определяли по наличию фиолетовой души или ее половины. Х!Гастер использовал Перезапись, чтобы контролировать
все, что касалось нас. Наши личности, нашу работу, наши цели, наши чувства… Также было время, когда кто-то другой обладал этой силой и использовал ее на мне, чтобы заставить меня напасть на моих друзей. Я так отчаянно пытался остановить все это, что уб-бил всех, чтобы получить эту силу и все исправить. Я
ничего не исправил и
разрушил свой собственный мир.
Найтмер знал эту историю. Как он мог не знать, когда страхи, воспоминания и кошмары Кросса так часто крутились вокруг этой потери? Он молча смотрел на каменный потолок темницы и прислушивался к неровному дыханию Кросса. Шум заглушился, и по противоречивым эмоциям Кросса он понял, что Инк обнимает его.
Кросс находился в эмоциональной агонии. Желание получить прощение за один из своих многочисленных грехов боролось со страхом, что он причинит вред тому, кто всего лишь хотел ему помочь (снова). Бешеная ярость, охватившая Кросса и привлекшая внимание Найтмера к пустой АВ Свапфелла, ушла, оставив лишь сокрушительное чувство вины. Найтмер сделал мысленную заметку послать Киллера, чтобы
убедиться, что в АВ нет никого, кто мог бы распространить информацию о том, что Кросс напал там на незамаскированного Арка.
– Ты не виноват, – Инк сказал это так убежденно, что Найтмер задумался, где он научился такой твердости. Наверное, от Хоррора. – Ни в чем из этого.
Эмоции Кросса кричали о его недоверии и ненависти к себе. Он оставил это при себе. В основном.
– Сегодня я был таким же нестабильным, как и тогда. Я напал на тебя и хотел твоей
смерти, и я даже не знаю
почему.
Печаль Инка сменилась тревожным осознанием:
– Как ты узнал, что я использую коды? Ты их видишь? Я светился или что-то в этом роде?
– А? – внезапные вопросы вызвали у Кросса очередной приступ растерянного беспокойства и ненависти к себе. – Нет, ты не светился. Я не могу видеть или использовать такие коды. Поверь мне, я
пытался.
– Тогда откуда ты знаешь, что я использовал их, чтобы помочь Ториэль? – спросил Инк. – Почему ты не предположил, что я использовал обычную зеленую магию или что-то подобное?
Переполнявшие Кросса негативные эмоции были слишком запутанными, чтобы даже Найтмер мог их различить. Максимум, что он уловил, это охватившее его чувство ужаса.
– Х!Гастер хотел контролировать все в Икстейле, верно? – размышлял Инк. – Он похож на монстра, который не хотел бы оставить в живых тех, кто может восстанавливать коды, потому что у них может быть возможность отменить его работу. Мог ли он оставить для тебя триггер, чтобы ты напал на любого другого, кто способен воспринимать коды? Свет твоих глаз принял фиолетовый оттенок. Я подумал, что это может быть отражение, но теперь я не уверен…
Хорошо, что рядом никого не было, чтобы заметить потрясение Найтмера. Он знал, что сделал Х!Гастер, но мысль о том, что он оставил коды активации в Кроссе, никогда не приходила ему в голову. Не то чтобы кто-нибудь из членов Банды мог просмотреть коды, чтобы попытаться проверить это. Кроме Инка. И возможно, Кор мог проверить, когда Кросс работал на них.
Знал ли Кор?
– Я… я не… – смятение и страх Кросса сквозили в его голосе и ауре. – Я
не знаю.
– Все будет хорошо, – сказал Инк, непоколебимый в своей вере. – В чем бы ни была проблема, я помогу тебе пройти через это.
–
Нет. Ты должен держаться от меня подальше, на случай, если триггер снова сработает, и я опять попытаюсь навредить тебе, – возразил Кросс.
– Ты не причинишь мне вреда.
– Но я
пытался…
– Это был не ты.
Кросс был в отчаянии.
– Ты должен бояться меня.
–
Нет. Я испугался, но я знаю, что ты не хотел нападать на меня. Я прощаю тебя.
– Но я… – голос Кросса был напряженным.
– Нет, – твердо перебил его Инк. – Я тебя не оставлю. Я поддержу и помогу тебе. Мы разберемся с этим
вместе.
Убежденность Инка и хрупкая надежда Кросса коснулись чувств Найтмера. Он бесшумно ускользнул как раз в тот момент, когда Кросс начал плакать. Найтмер тщательнее допросит своих проблемных подчиненных позже. Пока же ему нужно было опознать Гастера из Омега-таймлайна, которого повстречал Инк. Было бы полезно, чтобы они снова "случайно" столкнулись друг с другом.
***
Инк шагнул вперед. Золотистый туман клубился вокруг его босых ног и мерцал вдалеке, окутывая золотой мир вокруг него теплым успокаивающим светом. Инк ничего не мог разглядеть сквозь туман, даже землю, на которой он, должно быть, стоял. Это было странное ощущение, но он отвлекся, когда перед ним появилось зеркало.
Простая стеклянная плоскость была чуть выше него. Она парила в тумане безо всякой опоры. Инк с любопытством приблизился к ней и нахмурился, глядя на свое отражение. На него смотрел маленький скелет с любопытными белыми огоньками глаз и черной кляксой на щеке. На нем была простая коричневая пижама, штаны свободно болтались на ногах, а рубашка скрывала кости верхней части его тела. Изучая себя, Инк пожалел, что на нем нет его костюма Арка, но все равно был рад видеть, насколько далек он теперь от того одинокого покинуто наброска, которым когда-то был.
Изображение замерцало, как рябь на воде. Когда оно вновь прояснилось, Инк увидел…
себя?
Инк сразу понял, что Инк, который смотрел на него в ответ – это не он. Он был похож на него и был одного с ним роста, но не был его копией. Как только измененное отражение появилось, его лицо озарилось восторженной улыбкой, а в глазницах быстро замигали желтые, оранжевые и зеленые огоньки. Инк наблюдал, как они меняются, очарованный сменой не только цветов, но и форм этих огоньков. Круг, квадрат, ромб, завиток, солнце.
Инк запоздало осознал, что одежда их тоже различалась. Другой Инк по-прежнему носил в основном коричневое, но его наряд был гораздо более замысловатым, чем простая коричневая пижама, которая сейчас была на Инке. В первую очередь внимание Инка привлеки перевязь с разноцветными флакончиками на груди другого и гигантская кисть за его спиной. А еще у отражения был чудесный коричневый шарф. Инк очень хотел шарф. В Сноудинском магазине Хоррортейла ничего похожего не оказалось в наличии.
Лучезарная улыбка сменилась серьезным выражением. Формы и цвета огоньков глаз остановились на ярко-зеленом ромбе и насыщенно-синем круге, окрашенном в цвет души порядочности. Инк наблюдал за движениями рта, но из зеркала не доносилось ни звука. Инк знал, что отражение хочет сказать что-то важное. Он
знал это, но не мог ничего расслышать, как ни старался.
– Я тебя не слышу, – беспомощно сказал Инк.
Отражение поспешно схватило конец своего коричневого шарфа и написало что-то на нем, прижав его к зеркалу, чтобы Инк мог увидеть. Инк попытался разобрать слова, но они были искаженными и размытыми. Он молча покачал головой.
Огоньки глаз снова замигали разными формами и цветами, а черты лица отражения исказило страдание. Инк почувствовал такое же разочарование и отчаяние. Он прижал руку к стеклу, и его измененное отражение сделало то же самое.
Задний план за отражением сместился, и две его стороны всколыхнулись, словно он был соткан из дымчатого желто-золотого и фиолетового света. Голубой свет промелькнул сквозь фиолетовый, и Инк был застигнут врасплох тем, насколько…
знакомым он казался. Несмотря на колебания фиолетового дыма, он оставался в гармоничном единстве с золотым, каждая волна уравновешивалась, как легкое качание маятника. На мгновение Инку показалось, что он видит руки на плечах другого Инка: одна из них была окутана желтой аурой, фаланги пальцев другой были поразительно черными, а затем они снова исчезли в клубящемся свете. Темная рука была такой же знакомой, как и сменяющиеся оттенки…
Печальные синие огоньки-слезинки в глазницах сменились желтым восклицательным знаком и голубым ромбом. Знакомая черная магия потянулась не от его пальцев, а от щетинок кисти за его спиной. Только это не было похоже на магию Инка. Она ощущалась…
по-другому. Не хуже или лучше. Просто иначе, будто в другой форме.
Магия замерцала между руками в перчатках и превратилась в черную душу монстра. Вокруг нее образовалось еще несколько фигур, и Инк распознал в них щиты. Инк поднял взгляд от конструкции на решительное лицо отражения. Рот другого Инка медленно зашевелился, произнося предупреждение. Инк распознал большую часть слов только потому, что Horrortale!Ториэль уже произносила их ранее:
– Не позволяй им забрать твою душу.
Зеркало разбилось со звонким треском лопнувшего стекла.
– ГРЕБАНЫЙ КУСОК ДЕРЬМА!
Инк вздрогнул, проснувшись в своей постели (хотя он был уверен, что заснул рядом с Кроссом) от звука голоса Даста. Он насторожился, услышав крик боли, и поспешил в коридор, чтобы увидеть, как Даст поднимается с пола возле своей комнаты. То, что когда-то было кружкой, разлетелось по полу рядом с ним вместе с тем, что, вероятно, было горячим шоколадом. Хоррор выскочил из своей комнаты, размахивая топором, но тут же успокоился, осознав, что угрозы нет.
Киллер (который, как заметил Инк, до сих пор был в своей обычной дневной одежде) взглянул на Даста, всплеснул руками, развернулся и удалился к себе в комнату. Хоррор осторожно обошел стекло и помог Дасту встать на ноги. На щеках Даста вспыхнул фиолетовый румянец, и он еще ниже натянул капюшон на лицо.
– Не трогай стекло руками, – мгновенно приказал Инк. – Ты поранился?
– Только мое достоинство, – проворчал Даст. –
Заткнись, Папс.
– Я принесу метлу, чтобы все убрать, – предложил Хоррор и ушел, чтобы заняться этим.
Инк внимательно осмотрел и с помощью магии просканировал руки Даста на предмет осколков стекла от кружки. Не найдя таковых, он осторожно снял перчатки и провел еще одно сканирование. Он не стал спрашивать, почему Даст был полностью одет, несмотря на то, что была глубокая ночь.
– Ты уже второй раз спотыкаешься, – заметил Инк.
– На этот раз через собственные ноги, – ворчал Даст. – Я опрокинул свое какао. Это
унизительно.
– У тебя бывают головокружения? – спросил Инк. – Зрение не расплывается?
– Нет и нет, – плечи Даста поникли под пристальным взглядом Инка. – Я говорю правду.
– Я верю тебе, – заверил его Инк. – Просто мне
действительно нужно, чтобы вы все были честны в этом, чтобы я мог помочь, когда потребуется.
Даст поморщился и начал теребить свой шарф. Инк задержал взгляд на этом аксессуаре, сам не понимая почему.
– Это будет легче сказать, чем сделать.
Инк догадывался, что так и будет, но все равно должен был попытаться. Он помог Дасту и Хоррору убрать осколки, пока мысли о его странном сне ускользали из головы.
