Проект «Вспыхни»

— Эй, не толкайся! Чего ты пинаешь меня? Вдруг я упаду и разобьюсь на смерть?! — горячо вскрикнул Том, который сидел на летающей метле рядом с крышей огромного поместья Забини. Рядом делала разные трюки сама Элизабет, которая ничего не боялась будучи восьмилетней. Она громко и весело восклицала, и также смеялась от других друзей, которые летали более осторожно, когда как она взмывала воздух до самого облака, несмотря на восклицания остальных, а поравнявшись с ними, то делала трюки, крутясь на одном месте вниз головой.   — Перестань так делать! — кричал внизу Арктур, который боится лететь после случившихся ужасных вещей. Он на самом деле также умел летать, но все свои способности в миг растерял и больше не мог даже на руки взять метлу. Со всего боялся. И боится сейчас за девочку, которая делала опасные вещи. — Хватит, Элизабет! Вдруг разобьешься, не удержавшись, а нам потом смотреть на твой разломившееся череп!  — Какая богатая у тебя фантазия, Арктур! — засмеялась она и спустилась на одной уровне с ним. Арктур как можно сделал вид нахмуренного, злого человека и скрестил руку, но она только посмеялась, — Я не упаду! Ты когда вообще стал таким трусом?  — Между прочим, это произошло из-за тебя! — вскричал возмутительным тоном и сжал руки. Шея уже ныла из-за того, что ему приходилось постоянно смотреть вверх, чтобы с ними пообщаться или наблюдать. — Из-за того, что я проник в лабиринт и чуть не умер! Все из-за тебя, Элизабет!  — Ах, да? — округлила рот от возмущения, — Вот значит как? Ты теперь винишь во всем меня в том, что ты превратился в жалкого труса? — этим словом разгневанная Эли схватила его за шиворот и поднялась в небо.  Том закричал, чтобы она оставила его в покое на земле, но та совсем их не слушала. Астрея последовала за ней, чтобы схватить бедного друга, который боится от высоты и полета. Впрочем, Арктур не брыкается, потому что соображает, если двигаться, барахтаться, то Эли не сможет удерживать его так крепко, как сейчас, поэтому просто сильно зажмурил глаза, чтобы не видеть ничего перед собой. Сердце настолько сильно бился от страха, что будто бы удар теперь отдается прямо во рту.  Элизабет не слушая своих друзей, которые гоняются за ней, чтобы она отпустила Арктура на землю, поднималась наверх к облакам и радостно, восторженно орала во всю глотку.  Сзади орали двое друзей в ужасе от того, что она творит. Что делает хуже с состоянием их близкого общего друга. Элизабет не переставала летать и не отпускала из рук мальчика, поднимаясь все выше и выше, а потом резко опускалась вниз. Арктур чувствует, что стошнит прямо там на небе и не важно на чью голову или на что упадёт его внутренности.  Никто из друзей не смогли поймать её. Она слишком быстро летала, что вокруг превращалась в одну большую картину с одним цветом. Том не унимался и кричал. Астрея делала то же самое.  И на крик вышли их дедушки, которые не понимали что происходит. Увидев их, Элизабет живо опустилась вниз и бросила Арктура прямо в объятие его мамы, когда остался между ними всего лишь метр. После сама вновь поднялась на небо и стала кружиться, одновременно кричав от восторга.  Том и Астрея быстро спустились вниз и побежали к другу, который от ужаса и страха успел позеленеть, а в следующую секунду блеванул.  Пэнси ни чуть не ругалась, не была обижена. Напротив смеялась, и посмотрела на Нотта.  — Твоя внучка ужасная непоседа, Мерлин! — сказала веселым тоном и коротко засмеялась. Переключила внимание на сына и помогала ему справиться с тошнотой, вылив в рот зелье.  Как только Элизабет спустилась с метлы, к ним сразу же метнулись двое друзей, которые выглядели, ну, очень недовольными! Её брови взлетели вверх, как бы говоря, что такого я сделала? Том будто прорычал, стуча зубами. Астрея все также выглядела очень холодно и отстраненно. На её кукольном лице ничего не меняется.  — Перестань так себя вести, Элизабет, — жестко высказалась Астрея, — Если бы ты не держала бы его так крепко, то нам всем пришлось бы соскребать с земли то, что от него осталось! И все будет на твоей совести!  — Да бросьте! С ним ничего не случилось! И к вашему сведению, я очень крепкая и сильная девочка! — подбородок взлетел вверх. Она была так горда с собой, — Благодаря мне, он хотя бы почувствовал какого это летать!  — Да? — вскричал почти Том, — Болтаясь на небе как кукла?  — Не моя вина, что он жалкий трус! — прыснула она и прошлась прямо по середине, сбивая их плечами. Зашла домой, потому что уже обед. Пора обедать. Том переглянулся с Астреи недовольным видом и покачал головой. Астрея только смогла выдохнуть и поджать губы.  За столом было тихо. По крайней мере, до того, пока старшие не начали свой разговор о взрослых, важных темах. Дети же переглядывались и нахмуренно глядели на Элизабет, которая как ни в чем не бывало ела свой обед, намеренно не замечая их взгляды. Арктур не мог притронуться к еде, когда несколько минут назад стошнило из-за высоты и скорости. Он не питал ненависть к Элизабет, напротив уважает. Просто некоторые её действия просто выводит его из себя. Особенно её самодовольный, ехидный тон, когда превозносит себя выше других. Будто остальные букашки по сравнению с ней. Это несколько раздражало троих детей, но впрочем к такому начинаешь привыкать. Особенно, когда знаешь её слишком хорошо, чтобы ненавидеть.  — Что ж, полагаю, нам можно обратно съехать в свой дом, — заключила Паркинсон, отодвигая от себя тарелку. Тео хмуро глядел на неё, когда другие спокойствием.  — Ты можешь уйти в любое время, — сказал Блейз, — Мы всегда тебе рады, Пэнси. И я обязательно помогу тебе с переездом. Только говори и проси помощи, если нужна. Я повторяюсь, знаю, но мы все не хотим, чтобы ты страдала.  — Я очень благодарна вам всем, — она улыбнулась. Губы задрожали, — Вы очень мне помогли. И я буду нуждаться в вас, когда случится беда и буду просить помощи. Я в долгу перед вами. Если вам что-то нужно или случится беда, то я примчусь в ту же минуту. Обещаю.  — Надеюсь, беды не будут, — коротко засмеялся Драко, — и так хватает. По горло сидит Вторая война.  — О Мерлин, сколько можно? — раздраженно повернулся к нему Теодор, который сидел рядом с ним, — Сколько лет уже прошел? 30 лет? Пора бы уже тебе отпустить. — прыснул. Паркинсон посмотрела на него исподлобья, — Что? Я, что, не прав? — посмотрел на Забини, но тот неодобрительно покачал головой. — Как мы раньше обсуждали, большинство людей не способны отпускать травмирующие события легким образом, как сделали мы сами. Впрочем, мы ничего такого не пережили, Теодор. Ты сам знаешь лучше нас. Именно поэтому я хотела бы, чтобы ты перестал обесценивать травму нашего общего друга. Драко не заслуживает такие слова от тебя, — её голос казался таким резким и холодным, что даже дети, которые шумели между собой резко замолкли. Она была так холодна к другу, и к тому, что он всегда без усталости мог обесценивать прошлое Драко. Будто он не был в центре войны. Будто не он потерял родителей, когда те, пытаясь выиграть, лишились жизни. Разве можно после такого говорить, что забыть — лучшее решение, когда все, что ты ощущаешь — это война с самим собой? Драко живет этим на протяжении многих лет. Не ему ли известно что такое боль? Паркинсон с Забини отлично понимали, и не важно, переживали они того же в то время или нет. Теодор все таки был другим. Он умел отпускать прошлое, боль или травму. Слизеринец никогда не впадал в отчаяние, и действовал практически трезвой, холодной головой, предпочитая не поддаваться к искушению депрессии. Иначе потеряешься во мраке. Могли ли остальные понять его понимание о жизни? Его взгляд был совсем другим. Отличался от всех. Однако трое отлично его понимали. Просто иногда он сам забывает, что отличается от них.  — Извини, — голос стал низким и тихим от стыда. Не смог поднять взгляд от тарелки, но Драко просто широко улыбнулся и положил руку на его спину, а затем похлопал. Теодор поднял взгляд на него и также улыбнулся.  — Ничего страшного, Тео. Ты у нас сильный человек. Ты умеешь отпускать, и я считаю, что это очень хорошая черта человека. Мне бы стать таким, как ты, друг мой.   — Я забываю, что ты пережил, потому что мне всегда казался — ты не уходил от нас никуда. — грустным тоном высказался он. Драко склонил голову в бок и посмотрел на остальных, отпуская руку от спины Тео.  — Думаю, я слишком преувеличиваю о своей боли, но мне очень жаль, что моя война неосознанно касается и вас. Я все время делюсь с вами о своих проблемах касающееся войны, забывая о том, что жизнь продолжается. Забываю, что я сам живу, но мне постоянно кажется — я застрял в той жуткой пещере. Или там, где Волан-де-Морт заточил нас на время в темное место. Моя жизнь в тот миг остановилась, хотя Гарри сделал для меня многое, чтобы я не страдал. Благодаря ему Волан-де-Морт обеспечил нас хорошей жизнью, хоть и в темнице. Я постоянно слышу крики Гарри. — Драко вновь начал мелко дрожать. Пальцы подрагивали, а воздуха начал не хватать. Астория, которая сидела рядом с ним все это время тихо и ничего не говорила, вытащила из сумки какое-то зелье с белой жидкостью. Трое друзей не успели среагировать, как их друг просто заснул.  Астория с помощью заклинании отлевитировала его тело на диван. Драко просто заснул.  — Мы не хотели затрагивать эту тему заново. Ты нас извини, Астория, — вымолвила Паркинсон, которая изредка бросала взгляд на спящего Драко. Дети по наставлению родителей покинули трапезный зал, чтобы поиграться в другом месте или что угодно, лишь бы им не мешали.  Астория вытерла салфеткой губы и посмотрела на них.  — Я считаю, Драко болен той же болезнью из-за которой погиб Гарри.   Трое ошеломленно повернулись к ней. В их лицах виднелись ужас, недомогания и непринятие. Астория проглотила огромный ком в горле и немного прослезилась.  — Колдомедики не смогли ему помочь. Болезнь прогрессирует. Никто не смог ему помочь, и мне правда хотелось бы, чтобы никто не упоминал ему о войне, потому что в доме итак сполна хватает. Мы постоянно слышим смех Гарри и Волан-де-Морта. Они бегают у нас в доме, разговаривают. Драко, если увидит их, то просто забывает все на свете. Он сидит там вместе с ними и долго наблюдает, пока они не исчезнут из глаз. Я… я иногда плачу по ночам, потому что не могу вынести все это. Я… Я не хочу терять Драко. Я его очень люблю. Просто сейчас болезнь не так сильна, как было у Гарри, но прогрессирует. Мы пытаемся радовать его, чтобы не жил войной. Хотим ему помочь понять, что жизнь уже идет, а не осталась там позади нас. Драко действительно не живет. Он… остался рядом с Гарри. И я не знаю как ему помочь. Остаётся только смотреть на все это и радоваться, что Драко сегодня не болеет.  Паркинсон заметно побледнела, услышав неутешительные новости о дорогом друге, который неизвестно когда покинет этот мир. Теодор сидел и совсем не двигался. Будто забыл как дышать. Забини почти расплакался и шумно задышал. Одним взмахом открыл все окна, чтобы легко дышалось, но ничего не помогло. Астория отмерла первой и поднялась со стола. Трое ничего не сказали.  Астория подошла к мужу и подняла в воздух его тело. После подошла к камин, чтобы уйти домой. Забини резко встал, и попросил других остаться на ужин, а сам решил проводить её домой.  Как только они вместе оказались в доме Мэнор-Реддла, Забини покачнулся. Ему никогда не нравился тяжелая атмосфера в поместье. Будто тут все еще жил Волан-де-Морт. Ему казалось, что он повернется и увидит его самого, и по этой причине никогда не появлялся тут. Встречал друга в других местах, но не в его доме. Сегодня было исключение.  Оставили тело друга в его же спальне, и Забини заметил большой портрет прямо над кроватью. Там был изображен Гарри, который улыбался до ушей. Он его не убрал. Астория укрыла мужа одеялом и оставила штор открытым, чтобы вокруг было светло. Открыла также окно, а затем повернулась к другу. Уловила его взгляд и ухмыльнулась. — Правда, красивый? — шепнула она. Забини вздрогнул, но не отвел взгляд от портрета.  — Правда. Иногда я скучаю по школьным временам, где Драко дразнил Золотое трио, а мы поддакивали.  — Ты не поверишь, но в том тумбочке, — указала на тумбочку с левой стороны, где была черная лампа, — лежит портрет Рона.  — Что? — в недоумений спросил он. Астория не ответила и кивком указала на тумбочку, а взглядом просила проверить. Забини медленно подошел и открыл верхнюю полку. Там правда оказался портрет Рона. Однако рисовал не художник, а какой-то неумелый человек. И портрет также не был веселым. Рон страдал и был в мучении. Забини, поняв что там изображено, резко бросил обратно в тумбочку, и закрыл.  Астория шумно вздохнула, и сжала свои руки.  — Мне приходится лицезреть это каждый раз, когда проявляется болезнь.  — Драко сам рисовал? — хмурит брови, рассматривая спокойное выражение лица друга. Астория снова шумно выдохнула и практически разбегом вышла из комнаты. Забини последовал за ней, чтобы помочь. Она выглядела так, будто прямо сейчас упадёт в обморок, но выстояв несколько минут на свежем воздухе, пришла в себя быстрее, чем ожидалось. Присела на лестнице прямо у входа в мэнор, и тяжело вздохнула. Забини сел рядом, рассматривая вокруг. — Да, он сам рисует, когда проявляется болезнь. Иногда просыпается посреди ночи и мечется в коридоре. Я постоянно пытаюсь уложить его спать, а он все твердит о том, что видел Рона, что он оказывается жив. А, потом, когда понимает, что все это его вымысел, то начинает плакать и говорить о том, что виноват в его смерти. Скорпиус… ему больно видеть отца таким. Мы все как-то справляемся.  — Почему вы решили, что болезнь идентичная к болезнью Гарри? — спросил Забини, вспоминая все симптомы Избранного.  — Я видела как болел Гарри. На самом деле он был таким сильным, Забини, — улыбнулась, глядя куда-то вдаль, вспоминая Избранного, — Мы были рядом лишь тогда, когда Гарри не выдерживал голоса. В остальное время он переживал свою боль один. Никогда не просил нас быть рядом, поскольку знал, что ухаживать за больным тяжелая ноша. Однако же Драко никогда его не бросал. Только в последние годы… он стал слишком тихим. Быть может в то время Гарри привык к голосам? Я не знаю. Драко так считает, — она не выдержала и заплакала, закрыв лицо ладонью. Забини обнял её одной рукой и прижал к себе. Астория начала рыдать в голос.  — Я не хочу его терять. Драко не заслужил этого.  — Давай я поговорю с ним? — печально шептал он, — Уговорю, чтобы вы все переехали от этого проклятого дома. Вы тут все страдаете. Поместье живое напоминание о войне. Это для него хуже, Астория. — Поверь мне, Блейз, — она подняла голову и с заплаканными глазами посмотрела на него, — я столько раз говорила про это. Он не уйдёт. Драко обещал самому себе, что защитит это поместье для них. Что, когда придет время — они вернутся. Мы только тогда будем свободны от обещания. Скорпиус знает, а он расскажет своему сыну только тогда, когда он подрастет.  — Это неприемлемо, — покачал головой Блейз.  — Однажды Драко пытался отрубить свою руку.  — Что? — почти закричал он. — Пытался стереть метку, но это было безуспешно, поэтому отрубить было хорошим вариантом. Благо Скорпиус поговорил с ним наедине, и Драко оставил эту мысль. Однако я не уверена, что это затянется надолго. Возможно, когда болезнь возьмет свое, он сделает это.  Забини активно поморгал ресницами. Он подумать не мог, что близкий друг настолько страдает. Он подумать не мог, что болезнь Гарри сильно влияет на человека. Совсем скоро он свихнется и уйдёт навсегда, растеряв свою магию и силу. Забини начал плакать от мыслей, что потеряет друга. Надо был поскорее остановить, но как? В то время даже Избранного никто не смог спасти.  — Драко ищет Гарри, — шепнула она без сил. Забини повернулся к ней телом и уставился.  — Что?  — Он повсюду его ищет, но пока безрезультатно, — она смотрела налево. Туда, куда ведет на задний двор, — Я думала, он успокоится, когда узнал, что Волан-де-Морт родился, но не это его волновало. Вся его мысль о Гарри. О том, живет ли он в хорошем месте или нет. Я тоже начала поиски, но не можем найти. Мы проверили всю семью, Блейз, — он повернула голову и взглянула прямо в обеспокоенные глаза, — Все идентичные даты с рождением Гарри, но никто из них на него не похож. Мы были в доме Миссис Вуд.  — Кто?  — Помнишь, появились слухи, что она якобы не «чистокровная» из-за того, что её мать вышла замуж за собственного родственника, пытаясь сохранить фамилию.  — Ты про сестру Флера? Габриэль Делакур? — нахмурил брови, пытаясь вспомнить, — она же вроде умерла, верно? Она вышла замуж за родственника? Как грязно.  — Да, вот именно. Из-за матери Одри Делакур-Вуд лишилась работы. Никто сейчас на работу не берет. В семье работает только её муж Хардвин. Только вот мы не смогли увидеть их сына. Его звали Гарри Вуд, — она многозначительно замолчала, гладя в глаза.  Забини пошевелил мозгами.  — В смысли звали? Где он сейчас?  — По словам матери сын умер год назад, но причину мы не выяснили. Семья Вуд умалчивает о сыне, говоря о том, что окружающие люди недолюбливали сына из-за того, что он родился умственно-отсталым ребенком. Их соседи подтвердили это. Гарри вырос психически больным мальчиком.  — И Драко думает, что он и есть Гарри?  — Именно. На самом деле я также думаю. Мы предполагаем, что Гарри вовсе не умер. Просто они умалчивают о чем-то. Драко теперь ищет его везде. По какой-то неизвестной нам причине, мы не смогли отследить его магический след. Будто мальчик действительно мертв.  — Странно. Он родился в тот день?  — Да, — она кивнула и поджала губы, — идем, я покажу тебе кое-что.  Они поднялись с места. Двор указал на заднюю часть поместья, где была усыпана практический вся земля в самых красивых цветах. И только одно место отличалось от других. Забини замер, не подойдя близко. То самое место, где было указано и нарисовано в книге Драко о Гарри Поттере. Место, где они похоронены. Черная и белая роза ярко виднелись невооруженным взглядом среди всех красивых цветов. — Никогда не думал, что могила может быть такой красивой, — все же смог подойти близко. Астория подняла палочку и начала копать. И вскоре, они увидели, что их скелеты на земле нет. Забини почувствовал как пот выступает по всему телу. Это было невозможно. Астория молча обратно закопала и снова выдохнула, спрятав палочку в кармане. — Гроб сломался, — заметил он, разглядывая их имена в каменном плетке, — И он тоже сломан.  — Они сломались в день их рождения. Мы проверили, а скелеты нет. Они родились.  — Так это правда, — шепнул он и выдохнул, — Нам снова переживать войну? Что, если Том Мракс вернет былую силу и начнёт новую войну? — посмотрел на побледневшую женщину.  — Я не знаю, Блейз, но Драко утверждает, что нам от этого не избежать. Что, рано или поздно, Том Мракс вернет свою силу и начнёт кровопролитие. Гарри снова должен его остановить. Но разве это несправедливо по отношению к нему? — она повернулась к Забини. Глаза так и кричали о боли. Блейз затолкнул острую боль глубже.  — Волан-де-Морт не меняется. Он заставляет Гарри пережить еще одну войну. И на этот раз мы все должны быть вместе на стороне Гарри, чтобы помочь.  — Обязательно. Драко следующего раза не допустит. Гарри должен выжить и жить счастливо.  — Мы это устроим. Кстати, — он краем глазом заметил еще несколько надгробия. — Поразительно, правда? Их убил тот, в кого они безоглядно верили.  «Беллатриса Лейстрейндж», «Рудольфус Лейстрейндж» и «Антонин Долохов» и другие. Забини внезапно похолодел.  — Разве Антонина не убил Гарри?  Астория молча кивнула.  — По книге Гарри не осознавал что делает.  — Я понимаю к чему ты клонишь, — вымолвила Астория, — но я верю в Драко. Он такое не сделает.  Забини замолчал, молча разглядывая все имена Пожирателей, которые были похоронены здесь. Их было много.  В зале находились все четверо. Не игрались, а просто сидели и разговаривали.  — Кто такой Гарри Поттер, и почему родители всегда о нем говорят? — нахмуренно спросил Арктур. Элизабет громко ахнула и ударила себя в лоб.  — Да ты сдурел? Не знаешь кто такой великий Гарри Поттер? Героя Второй войны? — она была настолько ошеломлена, что театрально упала сбоку. Астрея закатила глаза. — Не все должны знать кто он такой. Уверена, о нем расскажут нам в школе.  — И ты не знаешь его? — ахнула она снова, поднимаясь.  — Нет, я его знаю. Мой дедушка о нем постоянно говорит. Не знать о нем в нашем доме невозможно.  — И у нас также, — улыбнулся Том, — говорят Вторая война была очень жестокой и холодной.  — И это даже мягко сказано, — на высоких тонах сказала Элизабет, — Гарри — герой Второй войны. С помощью него мы победили темного мага. Самого могущественного темного волшебника столетия! — она распахнула глаза так широко и ахнула снова, — Мне бы их любовь! Волан-де-Морт ради него убил всех своих людей! Он ради него и себя погубил!  — Не думаю, что это именно та любовь, о которой должны мечтать девочки, — умозаключил Том. Эли посмотрела на него, — Она негативна и токсична. Зачем убивать людей ради любви? Мне бы не хотелось влюбляться в кого-то настолько сильно, что убить человека ради любимой было делом проще простого. Это же живой человек! Живые люди! — воскликнул он. Элизабет цокнула и скрестила рукой. — Ты не понимаешь, Том. Ты просто черствый человек.  — Ты сама понимаешь что говоришь? — поднял брови Том. Эли ни чуть не покраснела, а наоборот вздернула подбородок. — Где-то вычитала, и не сомневаюсь, что использовала сие слово в правильное предложение.  — О, Мерлин, — только и шепнул Том.  — Вы так и не объяснили почему о нем постоянно шепчутся наши родители! — посмотрел на всех Арктур, — В доме я такого не слыхал. Ни разу. Вот ни разу, представляете? Потому что нам не до этого было. Отец не обсуждал про войну. Ему было все равно, но как только я стал жить здесь, то все уши мои прожужжали про этого Гарри Поттера.  — Советую прочитать книгу мистера Малфоя, — ответила Астрея, — Я тебе её одолжу. У меня есть его книга, и я все прочитала с одним дыханием. Мне было очень интересно узнать про нашу жизнь до перемирия. Это было увлекательно. Не соглашусь, конечно, с любовью между  мистером Поттером и Волан-де-Мортом, поэтому согласна с Томом, но остальное затягивает. Особенно, когда знаешь, что это реально произошло.  — То есть, наш мистер Малфой лично был знаком с Великим Гарри Поттером? — удивлённо произнёс Арктур. — Даже больше скажу. Все наши дедушки его ровесники и они вместе учились. Правда, Гарри учился в гриффиндоре, а наши в слизерине. — ответила Элизабет тоном восхищения.  — И правда очень интересно, — улыбнулся Арктур, — Мне надо знать нашу историю. Жалко, что я все еще не знаю.  — Ничего в этом страшного нет, — ответил Том однотонно, — Прочти, и расскажи нам свое мнение, впечатление.  — О, обязательно. Он кажется был хорошим человеком, раз о нем все так отзываются.  — Я хочу быть как Гарри Поттер! — почти вскричала Элизабет, что остальные вздрогнули, — Быть храброй, как он. Хочу вступить в квиддич в первом курсе, как он, и я считаю, что у меня получится!  — Что? — захохотал Арктур, — Не сомневаюсь, что Гарри Поттер был великим. Вступает в такие опасные игры в первом курсе, но ты? — снова засмеялся, — Не бери на себя много, Эли. Такие люди, как Гарри Поттер, рождаются один раз за век. Тебе не поравняться с ним.  — Как ты смеешь сомневаться в моих способностях? Ты не видел как я безупречно летаю? Как я подняла тебя в воздух, держав одной рукой? Да я почти такая же, как Он! — она снова начала говорит в высоких тонах, что остальным пришлось жмуриться, — Соглашусь, конечно, — внезапно стихла, и продолжила: — что я не смогу его превзойти, но могу попытаться. Я могу вступить в команду по квиддичу и доказать вам, что я умею. Нет ничего плохого в том, чтобы стараться быть как Гарри Поттер! — она снова вздернула подбородок.  — Конечно, в этом нет ничего плохого, — улыбнулся Том, — И я почему-то уверен, что у тебя получится, Эли.  — Правда? — её глаза засверкали. — Правда, — утвердительно ответил он, — Ты храбрее, чем нам кажешься. Просто иногда ты делаешь то, чего не следует делать. И нам просто боязно за тебя. Как никак ты наша общая подруга.  — Иногда мне кажется, что мы взрослее, чем остальные дети, — внезапно перевела тему Астрея, не дав ответить Элизабет.  — С чего такие выводы? — спросила Арктур.  — Не знаю, — пожала плечами холодная Астрея, — вместо того, чтобы играться, мы обсуждаем о войне. Разве восьмилетние дети обсуждают о таких вещах?  Они замолчали, глубоко задумавшись.  — Но в чем тут плохого? — пожал плечами Том, — Каждый растет как им полагается. Меня лично все устраивает. А вам как?  Все согласились с Томом. Затем перевели тему и начали просто играть в настольные игры.  Как и просил сам Забини, все остались на ужин. Дети шумели пока ужинали, а взрослые разговаривали, не слушая их болтовни. Элизабет взяла с тарелки тефтели и отстреливает, прицеливаясь с помощью вилки на Арктура. Арктур в свою очередь естественно возмущается поведением девочки, и просить быть серьёзнее, когда как Эли просто смеётся.  — Никогда бы не подумала, что мы можем потерять Драко совсем скоро, — печально произнесла Паркинсон. — Не потеряем, — твердо отвечает Теодор, который сидел напротив, — Я поищу самых исключительных колдомедиков из разной страны, чтобы выяснить корень болезни и вылечить. Не собираюсь сидеть и ждать. Этому не бывать.  — Я тоже буду искать, — сказал Забини, но мыслями был куда-то отсюда. Он отвлекался на Гарри, который переродился и живет сейчас неизвестно где. Волновало еще тот факт, что он переродился в умственно-отсталого человека. Если Том начнёт войну, то как Гарри, который психический болен, сможет помочь магическому миру? Забини посмотрел на Тома, который смеялся с детьми и глубоко вздохнул. По его мнению, Том вырастает прекрасным мальчиком. Что такого может с ним случится, что в корне изменится его характер? Что произойдет с ним? Может надо и ему помочь? Может надо его защищать от чего угодно? Только бы он не стал таким волшебником, каким был прежде. Это очень сложно. — Можно задать вопрос? — Забини поморгал ресницами, когда услышал вопрос от Тома. Его живые, радостные и любопытные глаза смотрели на них.  — Конечно, Том, — улыбнулся Теодор.  — Как нам стало известно, вы четверо вместе учились с знаменитым героем Второй войны. Вы были друзьями? Можете рассказать о ваших отношениях? Думаю, всем интересно это узнать, услышать, — улыбнулся он, смотря на своих друзей, которые быстро закивали. Они правда хотели узнать. Это было очень интересно.  Наступила гробовая тишина. Никто из них будто не осмеливались рассказать всю правду. О том, что они никогда не были друзьями. О том, что они напротив враждовали. И это чисто вина слизеринцев нежели Гарри. Однако как можно такое рассказать, унизив себя?  Паркинсон выпрямилась и посмотрела на своих друзей, ожидая что они скажут. — Эм… Да, это правда, что мы учились вместе, что мы ровесники, — неловко ответил Теодор, не зная как продолжить. Забини не слышно вздохнул, в мыслях перебирая все слова, но их опередила Пэнси.    — Это правда, что мы учились вместе в Хогвартсе. Вот только остальное неправда. Вы, дети, полагаете, что мы были друзьями, верно? — четверо детей закивали, — Нет, мы не были друзьями. Мы скорее были врагами, хотя Гарри присуще к своему доброму характеру не считал нас врагами. Это мы преследовали его и всячески издевались над ним.  У детей с лица сползала улыбка. Они не это ожидали услышать. Все их представление о них начало стираться. Они никогда не были идеальными? Элизабет уронила взгляд на тарелку и стихла.  Теодор вздрогнул, когда Пэнси все начистоту выложила. Он никогда в этом не признавался. Отталкивал от себя, принимая в себе лишь хорошие черты. И то, что кто-то опроверг его идеальность заставляет чувствовать себя унизительно. — Вы издевались над героем? — озадаченно спросил Арктур.  — Да, — живо ответила Пэнси, потому что среди всех именно она и Драко умели признавать все свои ошибки. Забини тоже молчал, понуро глядя на свою тарелку. А что ему ответить? Будто кислота проливалась в животе, и от чего он хмурится, понимая, что никогда не признавал собственные ошибки. Вовсе не принимал их.  — Мы издевались над ним с первого курса просто за то, что он был сиротой. Его родители погибли из-за Волан-де-Морта, но мы ничего не понимали в то время. Начал издевку, конечно, Драко, но мы все трое подхватывали каждые его оскорбления в сторону Гарри. — она печально смотрела на стол и также грустно улыбалась, — Война меняет людей. Мы все изменились, стали куда лучше, чем были когда-то в школе. — Но вы никогда не сможете перед ним извиниться за совершенное, — жестко высказался Арктур, что все трое вздрогнули. Сердце быстро постучалось. Арктур смотрел только на свою мать и не верил своим ушам. Его мать сама была злодейкой в чужой жизни. Да и к тому же вредила хорошему человеку!  — Это… да, — шепнула Пэнси, вспоминая Гермиону. В ком горле резко застрял от осознания, что реально никогда не сможет перед ней извиниться.  — Не считаю, что люди меняются, — сказала Элизабет, но смотрела только на стол, — Некоторые люди все равно остаются плохими.   Этими словами она подразумевала дедушку, Теодора. Вот только он ничего не понял, думая о том, как его все это достало. Прошлое все равно его преследует, а он никак не может от этого уйти. Когда это закончится? Когда все перестанут упоминать о войне, прошлом? Все ведь уже давно прошло!  — Значит, вы никакие не герои, которые выжили на войне, — сказала Астрея холодным тоном. Забини резко поднял на неё взгляд. Лицо было опустошенное, сожалеющее, — Вы ведь все приняли сторону Волан-де-Морта, когда мистер Поттер выживал и побеждал ради нас всех. Ради нашего будущего. И не только он. Его лучшие друзья мистер Уизли и миссис Грейнджер. Вот они герои, чем вы, верно? Почему наш народ считают вас выжившими и восхваляют? Чем вы заслужили это звание и почтение? — её лицо ожесточились.  Пэнси расширила взгляд и не смогла что-либо ответить на этот жестокий вопрос. Теодор не выдерживал такое давление. Он сделал многое, чтобы отбелить свое имя и стать невыразимцем. Чем он заслужил такое недовольное бурчание от малолетки? Он резко встал и взял за руку Элизабет. После чего молча покинул поместье с помощью камина.  Том понял, что атмосфера накаляется. Поблагодарил мистера Забини за ужин, и попрощался с остальными, прежде чем исчезнуть в камине, бросив черный, волшебный порох.  Астрея все еще смотрела на дедушку Блейз. Арктур сидел молча и чувствовал глубокое разочарование. Все это время он восхвалял в глубине души свою мать, а оказалось, что она была хуже, чем он себе представлял. Он был о ней лучшего мнения.  ***  Естественно нельзя все время гостить в чужих домах, хоть и у друзей родителей. Это было крайне неуважительно. По этой причине слоняться вокруг дома стало почти ритуалом каждодневного дня. Делать было нечего, когда родители работали с утра до вечера. А иногда без выходных. Тому приходилось гулять по всему поместью каждый день, гулять в саду, играться, бегая от работников. Они были хорошими друзьями, которые поднимали настроение мальчика, чтобы ему не было скучно. Проводил день рядом с кухаркой, наблюдая за её готовкой. Иногда сам руками строил себе качели, чтобы кататься потом с эльфами. Эльфы в этом доме были равны, хоть они всегда твердили, что это не так, что просто слуги хозяина. Том же всегда был против к таким унизительным словам по отношению к себе.  Вечером Том томительно ожидал кухарку, Бри. Её так звали. Она старательно, но медленно прошлась по длинному коридору, а после вместе с Томом зашла на кухню. Кухня была расположена в подвале, но тут было очень светло, чисто. Ничем земляным запахом не пахло. Миссис Мракс обставила свой дом в опрятном состоянии, чтобы никому, даже работникам, не было сложно работать в поместье. Здесь все есть. Том помог кухарке разложить все продукты по полочкам, а потом вместе готовили прекрасный ужин. К тому времени родители успеют прийти с работы. Тому было делать нечего, поэтому в маленьком возрасте уже умел многое.  Кухарка учила его печь самый простой пирог. Яблочный. Том старательно учился для того, чтобы отвезти сладость в дом Арктура. Поздравить тем, что он заново обрел дом. Свободны от судебного процесса.  Завтра. Завтра он обязательно сходит к другу, чтобы проведать его, а потом поиграть или поговорить. Не важно как часто они видятся, Том любит своих друзей и дорожит. Ему хочется, чтобы их дружба была вечной. Чтобы никто и ничто не разорвало их дружбу.  Том улыбается от мыслей, что завтра проведет день в поместье Паркинсонов. Во время ужина не переставал улыбаться, счастливый тем, что увидит Арктура.  — Что случилось, родной? — мелодично спросила Изольда. Она сидела напротив к сыну и, естественно, видела все его эмоции на лице. Уильям посмотрел на сына и также улыбнулся, откусив мясо с помощью вилкой. — Я завтра схожу к Арктуру. Испек для него его любимый пирог. Сам! Бри меня научила!  — Ооо, — восторженно произнесла Изольда, отодвигая от себя тарелку. На ней уже ничего не было. Она все съела до последней кусочки, — Рада это слышать. Только не сиди там слишком долго, хорошо? Это неуважительно к миссис Паркинсон.  — Конечно, мама. — улыбнулся Том, отпивая сок с бокала. — Передай ей от нас большой букет, — сказал уже Уильям, — Завтра обязательно перед уходом возьми из моего кабинета приготовленный букет. Надеюсь, ей станет хорошо.  — Да, да, — закивала мама Тома, — Мне очень её жаль. Жить с таким извергом столько лет не каждый способен вытерпеть, выдерживать. Миссис Паркинсон очень сильная женщина.  — Согласен с тобой, — кивнул Уильям.  — Дорогой, надо её навестить на работе, — улыбнулась она, и мягко прикоснулась к рукам мужа, — Все-таки не чужой для нас человек. Что мы можем ей купить?  Том дальше не слушал что они говорят. Мыслями ушел в другое русло. После ужина помог убраться домработницам, эльфам.  Ему всегда было жаль работников. Им некуда было деваться. Некоторые волшебники не брали таких людей на работу, поэтому он был очень рад, что у них живут столько сквибов, которым негде было жить. Его отец был широкой душой, поэтому с радостью снабдил их работой, а после дал им жилье. Жили-то они рядом с поместьем Мраксов. Уильям и Изольда специально для них построили еще один дом, но не настолько большой, как у них. Там все есть.  Том иногда ходил к ним после их работы, чтобы играться или опять же просто поговорить. Также жалел их за то, что они не умели колдовать, но при этом считаться маглами также не могли. Большинство волшебников смотрели на таких людей высокомерно, презренно, будто они виноваты, что родились на свет такими. Воспитание родителей здорово сказалось на Тома. Он всегда уважительно относился ко всем окружающим его людям.  Поместье Паркинсонов в отличие от других домов своих друзей было куда светлее. Расположено оно видном месте, а рядом ни одного жилого дома, где живут маглы. В двух милях отсюда есть море, где Пэнси часто проводила время во время травления мужа. Особенно тогда, когда он избивал её или насиловал. Однако без сада, а сплошное зеленое поле. Конечно, усилен многочисленными защитными чарами от маглов.  Том появился у них ближе к утру, в одиннадцать часов. Выкатился с пирогом на руках через камин. Был в гостиной, где его ожидал Арктур. Почуяв сладкий запах он бросился его обнимать, прежде чем взять с его рук пирог и цветы. — Ты принёс мой любимый пирог!  — Хотел поздравить тебя тем, что ты наконец дома. Мы можем как раньше бегать, играться на улице или же купаться. — весело ответил он, притягивая ему пирог.  В гостиную зашла Пэнси и сразу же воскликнула.  — Это для вас от моих родителей, миссис Паркинсон! — сказал Том, притягивая ей большой букет с цветами.  Пэнси была очень рада и поставила в вазу. С помощью заклинаний вода в вазе была под постоянным просмотром, чтобы меняться, когда будет нужно. После чего она уехала на работу, повелев им быть тише, некуда не уйти и тому подобное.  Игрались они на улице, бегая по поле. Том летал на метле, крепко держа Арктура сзади, чтобы он не упал. Рассматривали море, которое было беспокойным сегодня. Казалось, наиграться совсем не могли, пока не наступила ночь.  Застелили на поле волшебное одеяло, которое было с нагревом, чтобы ночью не замерзнуть. Смотрели на звезды на небе, которые прекрасно блестели. Иногда одна из них красиво падала, и тогда они вместе хохотали, говоря кто первым успел увидеть.  —  Так красиво. Словами просто так не опешишь такую красоту, которая нам дана высшими силами, верно? — улыбался Том, говоря это.  — Я бы хотел провести такую ночь с любимой девушкой, а ты, Том? — сказал смущенно Арктур. Том повернул на него голову и задумался.  — Мне кажется рано о таком думать. Нам всего-то по восемь лет. О каких девушках можно идти речь?!  — Я, если честно, очень часто о таком думаю, когда смотрю на маму. Все, что она пережила… мне не хочется, чтобы моя жена в будущем стала такой. Куча с травами, проблемами.  Том молча рассматривал его задумчивое лицо.  — Думаю, ты станешь идеальным мужем.  — Ты так думаешь? — приятно удивился Арктур, и также повернул на него голову.  — Да. Ты очень хороший, Арктур.  Радостный взгляд мальчика резко потухло, неся за собой неизвестную печаль. Арктур опустил взгляд сторону плеч друга, и вымученно улыбнулся. Затем вовсе отвернулся спиной к нему, лежа на бок.  — Я постараюсь стать таким, — тихо шепнул он. Том выгнул брови, не понимая что его так обидело, но ничего не сказал.                                    *** В магловском районе, где были расположены много места для отдыха, там появились три волшебников. Парень с очень белыми волосами, у которого глаза были небесно-голубыми. На которого все магловские девушки оборачивались, восхищаясь его красотой. Он был выше, чем остальные, которые шли рядом. Волосы были пышными, и мягко переливался по ветру. Улыбался он ярко и красиво. Скорпиус был одет в костюм с мантией. Забылся, что находится в магловском районе.  Второй человек был со смуглой кожей. Его звали Альбус Забини. Сын Блейза Забини. Он был в сером костюме. Не застегнуты пуговицы, а над ним легкая, черная водолазка. Чуть ниже Скорпиуса.  Третий человек Герберт Нотт был одет также в костюм без мантии. Он был немного худощав и высок. И в отличие от них он ходил немного скованно. Это от того, что он считал себя не идеальным, каким-то не таким, странным. Вся его отношение к самому себе отражалось поведением. Постоянно улыбался и смотрел только на друзей, улавливая каждые их настроение, действия. Лишь бы они были бы довольны. Чтобы не казаться странным. Пытался относиться дружелюбно и всегда улыбаться. Хотя внутри чувствовал постоянную панику. Вдруг что-то не то скажет или сделает. Пытался контролировать себя и всю ситуацию в целом.  Зашли в ближайшую кофейню. Коричневые столы были круглыми. Выбрали место у окна, когда на улице осень. Стена была украшена только разными книгами. От чего создавалось прекрасный комфорт и уют в кофейне. Они всегда пили кофе именно в этом месте. Эстетичный вид и вкусный кофе.  — Ну, рассказывайте, как обстоят дела на работе? — откинулся назад к столу Альбус с улыбающимся лицом. Сверкал белыми зубами, рассматривая лица своих друзей, которые для него были почти семьей.  — Да нет ничего такого! — буркнул Скорпиус, отпивая кофе, — Всегда одно и то же. Ничего не меняется. Я думал, работать мракоборцем очень прибыльно и достойно, но как же я ошибался. Меня замечают лишь как сына Драко Малфоя. Я из кожи вон лезу, чтобы сделать себе собственное имя, но я все равно сын Драко. Я Скорпиус, а не сын Драко! — и все же он улыбался, говоря эти слова. Двое друзей резко засмеялись.  — Не, я горжусь своим отцом, — продолжил он, — И я вообще рад, что являюсь именно Его сыном. С помощью отца меня везде узнают. Это куда больше, чем я себе представлял. Без отца я достигал бы таких высот…примерно в 50 лет? — и расхохотался.  — Ну, ну. Чего ты занижаешь свои способности? Я вот считаю, что мы достойны, потому что могли удержать свое место, и при этом достигаем высот. Кто так может? Многие спиваются, не выдерживая славу. А мы ни того, ни другого не делаем. Мы действительно достойные. Я прав, Герберт?  Оба повернули голову в его сторону, а он сидел тихо, не разговаривал, не привлекая их внимание, но замер, когда собрался пить чашку кофе. Рука так и осталась в воздухе с чашкой, а потом обратно поставил на стол с улыбающимся лицом. Ему было очень неловко находиться рядом с ними. Нет, он правда их любит и дорожит. Хочет с ними до старости дружить. Просто они лучшие, чем он. Герберт считает себя отвратительным тараканом. Как отец говорит? Бесполезный кусок дерьма? Так и есть.  — Да, вы достойные мракоборцы. И не зря вас хвалят. Не важно, что вы сыновья известных людей. Вы ведь удержали свое место, доказывая всем, что имеете на это право. И тем, что вы достойны быть сыновьями таких людей, как мистер Драко и мистер Блейз. Разве это уже не похвально?  — Эх, Герберт, — откинулся назад уже Скорпиус. Скрестил руку и смотрел на друга не читаемым взглядом, — Снова унижаешь себя? Считаю, тебе надо переехать. Забери дочь и уедь подальше от отца. Он тебе жить не дает. Согласен, Альбус? — посмотрел на него. Тот сразу кивнул. — Тоже так считаю, Герберт. Твоя дочь все это видит, верно? Это отрицательно сказывается на ней. Плюс, ты сам стал неуверенным в себе человеком. Вечно нас избегаешь, потому что считаешь, что мы лучше, чем ты. Что ты недостаточно делаешь и всякие вещи там, ужас. Мы поддерживаем тебя, Герберт. Хочешь мы трое будем вместе жить? Ради тебя и на такое можно пойти. Лишь бы ты был в порядке. Особенно твое психологическое состояние меня сильнее всего волнует.  — Да, да. Переедем, если захочешь. Будем все трое жить. Уверен, мой отец не будет против. К тому же, ты красив, состоятелен, умный, такой обаятельный мужчина. Ты это просто совсем не видишь.  — Не умеет видеть, — поправил его важным видом Альбус. Скорпиус кивнул, смотря на Герберта. Тот очень смутился и покачал головой. — Вы преувеличиваете. Честно, со мной все в порядке. Я люблю своего отца и уважаю. Не могу уйти от него. Он подумает, что я покидаю его. Еще сильнее разозлиться.  — Вот я не понимаю одного, — сузил глаза Альбус, — Твой отец вечно тебя ругает, бьет. Обзывает, ненавидит. Показывает это словами и поведением, но при этом никуда тебя не отпускает. Что за чертовщина вообще? — потянулся вперед.  — Это называется держать под контролем, — умозаключил Скорпиус, — Он хочет тебя контролировать и манипулирует тобой. Говорит, что ты неумеха, но не отпускает, потому что считает, что ты не выживешь. Что ты выйдешь из под его контроля. Тебе пора переехать и доказать ему, что ты без него отлично справляешься.  — Проблема в том, что я сам так думаю, — немного дрожащим голосом ответил Герберт. Он глазами метался по столу, не зная за что зацепиться. Чувствовал всем телом тремор и начал мелко подрагивать. Пытался утихомирить себя, но плохо получалось.  — Да. — добродушно улыбнулся Альбус, обратно откинув назад, — Ты сам не хочешь. Я забыл. — выглядел так, будто разочаровался. Из-за этого Герберт почувствовал себя ужасно. Будто он начал разочаровывать даже своих друзей. Ему показалось, что и они покинут его.  — Мы все равно будем тебя поддерживать, — ответил Скорпиус словно услышал его мысли, — То, что ты занижено думаешь о себе — не равно на то, что мы также думаем о тебе. Мы все равно будем рядом. Мы непременно придем на помощь. Ты только не забывай про это. Ты знаешь, наши родители учили нас помогать друг другу. Мы в беде друг друга не бросим. Хочешь остаться - оставайся. Хочешь переехать — переезжай. Мы примем любую твою позицию. Только… не вреди себе, ладно?  Герберт лучезарно заулыбался, услышав такие слова. Все-таки друзья умеют своим одним присутствием извлечь из него, хоть на время, боль, отчаяние и панику. Ему в миг стало комфортно с ними. Такое случалось почти всегда. Поэтому выходить на прогулку вместе с друзьями всегда приносило удовольствие, исцеление, за которую он цеплялся двумя руками.  — Вы не думаете повторно жениться? — спросил вдруг Альбус, отвлекая их внимание. Они резко посмотрели на него как на сумасшедшего.  — Ты с ума сошел? — нахмурился Скорпиус, — На ком мне жениться после предательства своей жены? Я даже думать о ней не люблю. Вышла замуж из-за наследство. Слава Мерлину, что не вижу её какой год и не волнует где она, как живет. Пусть катится к чертям подальше от моего сына.  — То есть, ты уверен, что все девушки такие? — поднял брови Альбус.  — Естественно, — ответил таким тоном, будто это сама собой разумеющегося.  — Я так не думаю. Не все девушки такие, — ответил Герберт.  — Да брось! После того, что сделала твоя жена, ты все еще веришь в любовь? — искренне удивился Скорпиус, а потом резко продолжил: — Вы никогда не думали, что мы трое прокляты? У нас у троих личная жизнь с чего-то не сложилась.  — Были такие мысли, — невзначай ответил Альбус.  — Лично я думаю, что в этом виноват я сам. Ничего лишнего.  — Ой, опять ты, — нахмурил брови Скорпиус, — С чего ты взял, что твоя жена, которая решила тебе изменить с каким-то маглом, — говорил с отвращением, — как-то связано с тобой? Ты не виноват, что она оказалась сущей предательницей и шлюхой.  — Ну, говоря «шлюхой» ты немного перегнул палку, — неловко улыбнулся Герберт.  Альбус громко ахнул.  — Герберт, ты среди нас самый невинный ангелочек! Не понимаю, как она могла тебе изменить?! Лично я бы порхал от счастья, если бы знал, что такой человек, как ты является моим мужем.  — Мерлин, серьёзно. Прекращайте! — совсем начал смущаться бедный Герберт и двумя руками закрыл лицо, прячась от их взгляда. Двое коротко засмеялись, глядя на него. Скорпиус скользнул взглядом на его тело и вздохнул. — Ты, что, решил сбросить вес?  Герберт вздрогнул и открыл лицо, уставившись на друга удивлённо. — Что?  — Ты значительно сбросил вес. Ты вообще ешь?  — Надо есть, друг мой, — улыбнулся Альбус, — закажем что-то съедобное? Вместе поедим, если тебя смущает, — затем подмигнул, улыбаясь. Герберт прокашлялся.  — Было бы славно.  Лицо красило смущенная улыбка.                                       *** Дети мечтают поскорее попасть в школу. Мечтают попасть в Хогвартс, чтобы начать учиться. Говорят там очень красиво и волшебно. Вот увидеть бы своими глазами место, где тридцать лет назад произошла война. Место, где все началось. Где помирали много невинных детей. Место было напоминанием о печали. Говорят, там есть памятники и колдофотографии всех жертв, чтобы дать им честь.  Четверо детей мечтают впервую очередь увидеть именно это. Ощутить телом и сердцем как все произошло. Говорят в Омуте памяти есть воспоминание некоторых детей, который погибли во время войны. О том, что происходило в школе. Однако это было запрещено.  Им хотелось увидеть это своими глазами.  Порой желаниям свойственно сбываться.