Инв, симулятор свиданий, ненависть и... Страх

Как только банда покинула аванпост, все оставшиеся мусорщики поспешили на место недавней кровавой битвы с монстром. Нужно срочно перетащить все трупы сородичей в убежища, чтобы на следующий цикл их похоронить должным образом. Ветру в глубине души было очень больно смотреть на его погибших собратьев, он мысленно плакал, когда перетаскивал в убежища мёртвые тела своих сородичей, однако не смел показывать свои чувства другим. Он поклялся себе ВСЕГДА быть безжалостным. Этот их предсмертный взгляд… Отчаяния и ужаса… В своё время «Эпоха хаоса» никого не щадила… Никто из мусорщиков не хочет вспоминать это время. Время часовых, патрулировавших врата кармы, чтобы предупредить всех о надвигающемся маньяке. Время постоянных похорон и слёз, столько мусорщиков Энот убивал в прошлом. Время перемен, у многих жизнь перевернулась с ног на голову после всех этих событий, те, кто выжил при встрече со слизнекотом, лишались своего прежнего характера и нрава. И это длилось… Тридцать тысяч циклов… Много, правда? И у слизнекота совершенно НЕ БЫЛО причин так поступать, верно? Тупой плакса и слабак — вот кем он являлся и до сих пор является, ведь… Так?.. Смерть. Она не знает сострадания. Не знает преград. Не знает границ. Её невозможно подчинить себе. Однако… В этом мире формально отсутствует смерть. Как только существо умирает, мир разделяется на две вселенные — в одной существо умерло навсегда, а в другой всё это оказалось лишь вещим сном… Разве это не жутко? Понимать, что твои родные и друзья горюют по тебе в другой временной линии и/или в альтернативной вселенной… Хоть мусорщиков было не так много, однако они смогли за достаточно короткий срок перетащить все трупы в несколько убежищ. После того, как все вышли из трубы в главный зал, Хладнокровный Ветер заметил вдалеке Гурмана, и он держал в руках окровавленного Инва! Охотник был сильно шокирован подобному. Бежевый слизнекот на всех порах мчался к мусорщикам. — Начос, Сострадание, быстро бегите за мной! — сказал Ветер и поспешил к Гурману. Все мусорщики прекрасно знали, что охотник называет неполные версии их имен только в крайне экстренных ситуациях, и поэтому Пламенный Начос и Хрупкое Сострадание без раздумия побежали за Ветром и вскоре так же увидели двух слизнекотов. Охотник прибежал к Гурману, взял Инва, и трое мусорщиков после этого скрылись в трубе, ведущей в госпиталь. В этот момент пришли остальные члены банды «ПК». — Гурман, где Инв? — хором все произнесли. Слизнекоты были очень обеспокоены за состояние лидера, а Монах так вообще еле сдерживался, чтобы не заплакать. — Ветер взял его и вместе с ещё двумя мусорщиками залез вооон в ту трубу, — после этого он указал пальцем на проход, в который забежали мусорщики. — Надеюсь, с ним всё будет хорошо… — после этих слов все слизнекоты ещё сильнее погрустнели. Теперь Гурман смог почувствовать то, что чувствовала банда, когда он убежал от них: осознание того, что шанс на выживание близкого тебе слизнекота не так уж и велик — действительно достаточно болезненно. Только ты чувствуешь не физическую боль, а моральную. Хладнокровный Ветер вышел из трубы, и, как только его заметили слизнекоты, они пулей подбежали к нему и стали его донимать всякими вопросами. Лишь красный ящер сохранял молчание, ведь он не совсем понимал, что вообще происходит и почему все так чем-то взволнованны. — Ветер, что с Инвом? — беспокойно спросил Выживший. — Его же смогут вылечить? П-правда?.. — слёзно промолвил Монах. — Что он повредил себе? Ну… То, что именно внутри… Может, я смогу чем-то помочь? — сказал Охотник, желая хоть как-то помочь тем мусорщикам-лекарям и другу. — Можно посмотреть на него? Возможно я тоже смогу помочь! — очень нервничая, спросил Гурман. — Господи, захлопнитесь вы все!!! — не выдержав, твёрдо сказал Ветер. От такого все сразу замолчали. — Первое, я не знаю, всё ли с ним будет хорошо. Второе, вы своей помощью можете наоборот всё испортить! Я серьёзно сейчас говорю. Так что лучшее, что вы сейчас можете сделать, так это не входить в операционную и больше не задавать мне этих вопросов! — после небольшой неловкой паузы мусорщик добавил: — Возможно, это звучало малость грубо с моей стороны, однако за этот цикл произошло слишком много всего… Я просто… Хочу отдохнуть… — Ничего, мы все понимаем… — сказал Охотник, и все остальные члены банды кивнули ему в знак согласия с его словами. От этого на лице Ветра появилась еле заметная улыбка, он был рад, что банда не обиделась на него за его грубость. Эту улыбку смог разглядеть лишь светло-красный слизнекот, отчего ему стало как-то… Более спокойно на душе. — Не хотите поесть? — Не, мы успели поесть, — ответил Выживший. — Кстати, а куда вы те две жемчужины дели? Просто, я их не вижу у вас в лапах. — Одну проглотил Монах, а вторую — я, — промолвил Гурман. — Ммм, понятно. Что ж, вам следует отдохнуть. Думаю, вы тоже сегодня знатно набегались. Я провожу вас в комнату с убежищами, — после этих слов Ветер пошёл к нужной комнате, а банда шла за ним. Хоть казалось, что они уже отошли от той ситуации с Инвом, это было не так. Выживший, зная, каким ранимым и чувствительным является его младший брат, взял того за руку. Это было очень кстати, ведь внутри желторотика в этот момент бушевала буря из самых разных негативных эмоций, которые он еле сдерживал. Совсем скоро все пришли к убежищам. — Всё, мы пришли. Не выбираете дальние убежища, приятных вам снов! — А почему нельзя заходить в дальние убежища? Они не работают? — не сдержав своего любопытства, спросил белый слизнекот. После пятисекундной паузы мусорщик ответил Выжившему с ноткой грусти и печали: — Можно и так сказать… — все члены банды поняли, что лучше не донимать Хладнокровного Ветра этим вопросом, поэтому, пожелав ему так же в ответ приятных снов, залезли в одно из убежищ, расположились поудобнее и с горем пополам смогли заснуть. Когда Ветер пришёл в главный зал, он увидел как мусорщики ели большую тушу красного ящера. Каждый отрезал себе несколько кусков мяса, натягивал их на копьё, как на шпажку, и держал над костром. Рядом с ними лежали никем нетронутые три приготовленных таким образом деликатеса. Хладнокровный Ветер очень удивился такому, и первое, что он спросил у сородичей, было: — Почему мясо лежит на полу? Для чего вы это вообще сделали??? — Это мы приготовили для тебя, Начоса и Сострадания. А то вы ушли куда-то, и мы боялись, что вы поесть не успеете. — Оу… Я… Н-не ожидал от вас такого… Спасибо большое! — Не за что, давай ешь быстрее, — охотник взял одно из копий с мясом, присел рядом со всеми и стал жадно поедать свою порцию. — Будешь заедать? — спросили все у него и протянули ему несколько зелёных яиц яичного жука. — Нет, спасибо. Сегодня что-то не хочется. — Как скажешь. Очень скоро Ветер всё съел и, взяв две «шпажки» с едой, пришёл в госпиталь, и оставил еду рядом со входом в операционную. В этот момент охотник услышал звуки дождя, и из трубы послышались шаги, которые становились всё громче и громче, пока в итоге из неё не выбежали два мусорщика-лекаря, один из которых нёс на руках Инва. Все побежали к комнате с убежищами, перед этим Ветер не забыл взять еду для двух мусорщиков, и, когда ледяная вода стала заполнять весь аванпост, они успели залезть в укрытие. Отдышавшись, Ветер заметил, что слизнекот перебинтован в зелёную водоросль. — Я, конечно, не такой спец по медицине, как вы, но, думаю, зелёная водоросль не подходит для таких тяжёлых ран. Она… — но его перебил мусорщик, у которого шерсть имела окрас, почти точь в точь схожий с той самой кислотой. — Она мягкая, тонкая и вообще не поможет в излечивании таких ранений. Мы это знаем, Ветер, но у нас не было другого выбора! — Почему? — Красные водоросли закончились, остались только зелёные. Нужно ждать торговца, — ответил Сострадание. — Понятно… И когда он придёт? — По идее, завтра, — Ветер немного задумался, а после снял свой пояс, вытащил из него бомбу, отложил её в сторону и стал рвать некоторые части пояса. — Что ты делаешь??? — Делаю бинт для… Инва. — Ветер, тебе не обязательно… — Они теперь наши союзники, а союзникам принято помогать. Завтра куплю у торговца себе другую красную водоросль и сделаю новый пояс, — закончив, отрывать ненужные части от пояса, он перебинтовал им тело Инва поверх зелёной водоросли. Он её оставил, чтобы слизнекот не испытывал такой большой дискомфорт из-за красного, прочного и жёсткого бинта, всё-таки, по недавним словам лекарей, она достаточно мягкая и с ней лидеру будет ходить гораздо комфортнее… Если он вообще ходить сможет… — Вы уверены, что он будет жив? Всё-таки, анатомия слизнекотов наверняка отличается от нашей. — Там практически всё было одинаковым, и мы смогли сориентироваться. Однако рана будет заживать два, а то и три цикла. Будет лучше если эта… Банда останется у нас на время, пока их лидер полностью не придёт в норму. — Ничего, не думаю, что из-за них случится что-то плохое. Давайте лучше не забивать сейчас голову лишними мыслями, всё равно этот цикл получился… Уж СЛИШКОМ насыщенным… — охотник протянул каждому лекарю по «шпажке» с мясом красного ящера. — Лучше поешьте сейчас, ведь вы за сегодня смогли многих спасти, так что заслужили отдых, — мусорщикам действительно нужен был отдых, так что они без раздумий стали спокойно есть, а Ветер же лёг в самый дальний угол убежища, свернулся калачиком и сразу же заснул крепким сном.

***

Наступил новый цикл, Ветер открыл глаза, встал и потянулся, чтобы окончательно прийти в себя после спячки. Как только он огляделся, стало ясно, что в убежище никого не было, даже Инва! Куда он делся-то??? Во время того, как мусорщик пытался придумать версию того, что могло произойти, пока охотник спал, в берлогу вошёл Монах. — О, ты проснулся. Наконец-то! — звонко сказал он. — А где Инв? — что ж, было очевидно, что Ветер задаст этот вопрос. — А он уже выздоровел. Кстати об этом. Он хочет, чтобы ты пришёл к нему, он сейчас в… — Стоп, а почему он ко мне сам прийти не может? — Инв хочет обсудить всё с тобой не здесь, а в оружейном складе. Он находится сейчас в сааааамой дальней комнате. — Это странно… — тихо прошептал себе мусорщик. — Ты что-то сказал? Я просто не расслышал. — Ой, да нет. Я ничего не говорил, тебе показалось. — Ну ладно… — произнёс желторотик эту фразу с явным недоверием, но охотнику было всё равно на это. Неожиданно Монах пулей выбежал из убежища, что Ветер не успел даже ему ничего сказать вдогонку. Всё это было слишком странным, и охотничье чутье подсказывало мусорщику, что дело тут явно нечистое, даже той бомбы не было в берлоге. Кто-то хочет, чтобы Ветер остался беззащитным… В главном зале не было ни единой души, такая тишина в последний раз была когда…Нет… Этого не может быть! Это осталось в прошлом… Такого больше не повторится! Из-за этой нагнетающей обстановки сердце мусорщика стало биться быстрее обычного. Он почувствовал страх. «Не надумывай, не надумывай, не надумывай! Не будь чёртовой тряпкой! Они наверняка просто ещё спят в своих убежищах. Тебе действительно до сих пор нужно копьё, чтобы не чувствовать себя беспомощным? Жалкое зрелище…» — думал про себя охотник. Но всё же каким бы ты ни был смелым, при себе лучше действительно иметь хоть какое-то оружие. Именно такое «оправдание» использовал Ветер, чтобы позволить себе при входе на склад с оружием, взять себе копьё. Он зашёл в первую комнату — ничего. Ну, это не проблема. Комнат всё равно ещё много. Вторая комната — ничего, третья — ничего, четвёртая — ничего… Думаю, больше перечислять не имеет смысла, ведь результат был один и тот же — нигде не лежало ни одной бомбы, ни копья, и даже камни здесь все исчезли без следа! Ветер занервничал. «Так… Спокойно… Всё будет хорошо… Ты сильный!» — раз за разом повторял у себя в голове мусорщик, идя к самой дальней комнате. С каждым шагом он всё больше не хотел заходить туда, не понимая, почему он так сильно волнуется. Хладнокровному Ветру начинает казаться, что всё становится… Размытым… Всё, кроме этого чёртового прохода в самую дальнюю комнату! Приглядевшись, он даже заметил, что проход немножко светился ярким алым светом, что ещё сильнее выделяло этот проход от всего остального окружения. Охотник начинает чувствовать себя таким… БЕСПОМОЩНЫМ. Ему это напомнило один из моментов в его жизни, отчего по его телу прошла небольшая дрожь. Наконец он был совсем близко, у входа в комнату. Ветер смотрел на трубу, не решаясь заходить в неё. Это длилось лишь пару минут, но для мусорщика словно потребовалась вечность, чтобы в итоге войти в эту комнату. Едкий запах свежей крови почувствовал Ветер, выйдя из трубы. Охотник опустил голову вниз. Пол был влажный и склизкий, так как он был не только весь в крови, но и небольшие куски мяса также лежали по всей земле. Из-за этого невозможно будет нормально передвигаться. Но… Чьё же это было мясо? В ужасе отведя свой взгляд от пола, Ветер увидел расчлененные тела мусорщиков. Одни трупы были разбросаны по углам, другие медленно сползали со стен, а третьи были проткнуты копьями, воткнутыми в землю. Но всех их объединяла одна черта: они все были изуродованы. Их лица невозможно было разобрать, они превратились в неразборчивую кашу. У большинства были оторваны конечности. Но даже так Ветер смог всех разобрать… Вот Большое Сердце лежит с отрубленной головой, а вот в самом дальнем углу Лёгкий Пух был проколот множеством копий, от Пламенного Начоса почти даже мяса на теле не осталось, потому что его явно окунали во всем известную оранжевую кислоту. Всех перечислять не имеет смысла, нужно лишь знать, что каждый по-своему был изуродован и жестоко убит. У тех немногих, у кого остались хоть какие-то черты лица, было выражение огромного страха и отчаяния, мучительной агонии и мольбы о пощаде. Но он не пощадил никого. У мусорщика заколотилось сердце как бешеное, он был в ужасе от увиденного. Он повернулся к трубе, чтобы поскорее убежать от этой злополучной комнаты, однако проход бесследно исчез. — Что такое, Золотой Глаз, разве ты не хотел встретить меня снова? — этот голос… Как только мусорщик повернулся в сторону звука, он увидел в центре комнаты Инва маньяка. — Н-не может быть! — тихим шёпотом промолвил охотник. — Всё это время… Ты притворялся… — на лице Энота стала красоваться широкая улыбка. — А я хорошо сумел сыграть роль невинного слизнекота. Я думал, что такой, как Золотой Глаз, сможет распознать мою ложь. — НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — И почему же? — в лапах слизнекота материализовалось копьё. — Имена меняют если существо изменилось, а ты… Всё тот же слабый и маленький детёныш, который не умеет нормально орудовать копьём. — Ветер от такого стал впадать в ярость. — Я поклялся убить тебя, когда буду готов. Я тренировался для этого момента всю свою жизнь… И Я ОТОМЩУ ТЕБЕ ЗА ВСЕХ!!! — охотник молниеносно подбежал к одному из трупов и вынул из него окровавленное копьё. Запах был ужасным. Мусорщик побежал на Энота, чтобы нанести ему удар, однако маньяк с лёгкостью увернулся от атаки. — Если хочешь убить меня, тебе следует быть более быстрым! — Ветер был слишком ослеплён яркостью, чтобы придумывать какую-то тактику для боя со слизнекотом, поэтому он просто продолжал пытаться нанести увечья Эноту. Но, как бы Ветер ни старался, маньяк всё равно был быстрее и ловчее его и уворачивался от ударов даже быстрее, чем тот заражённый мусорщик. Эноту даже никак не мешал склизкий пол, а вот у охотника всё было в точности наоборот, он еле как мог нормально держать равновесие из-за него. Внезапно мусорщик услышал громкий топот, от которого содрогалась земля. Обернувшись, Ветер увидел красного ящера, только он был больше в несколько раз, и им управлял Монах. — Мой питомец очень голоден! — после этих слов желторотика, ящер стал стрелять в мусорщика множеством липких снарядов. — СЕЙЧАС Я ЕГО ПОКОРМЛЮ СВОИМ КОПЬЁМ! — Ветер побежал на ящера, уворачиваясь от его атак, послышался странный звук, и внезапно мусорщик почувствовал что-то странное… Будто верёвка была завязана у него на руке! Это Выживший накинул суперверёвку на его руку, и не успел охотник ничего предпринять, как белый слизнекот без труда рванул на себя верёвку с попавшей в неё рукой Ветра, а затем резким движением закрутил суперверёвку и с разворота со всей силы впечатал охотника в стену. От такого по всей комнате раздался зловещий грохот, из головы Ветра стала течь кровь, его спина издала неприятный хруст, и, тяжело дыша, он упал на землю. Все слизнекоты надменно смотрели на него, но даже после таких сильных ран он не хотел сдаваться. — Сдавайся, Золотой Глаз, не вынуждай нас применять на тебе более жёсткие методы, — сказал Энот с усмешкой, приближаясь к мусорщику. — Знаешь… Несмотря на то, что мы смогли тебя так просто победить… Ты можешь быть полезным для нашей банды. У тебя есть выбор: либо ты присоединишься к нам, либо прямо сейчас умрёшь от копья, которым я насквозь проткну твою голову, — Ветер притих, от этого все потеряли бдительность и мусорщик резко встал и, терпя сильную боль в спине, подбежал, повалил Энота на землю и став душить. — Я НИКОГДА НЕ СОГЛАШУСЬ НА ЭТО! — маньяк никак не реагировал на удушье со стороны охотника и он лишь спокойным голосом произнёс. — Ты пожалеешь об этом, — после этих слов сзади мусорщика появился Охотник и кинул в него бомбу, отчего Ветра отбросило в сторону, и он снова с грохотом упал на землю. Он чувствовал сильное жжение по всему телу и не мог нормально пошевелиться. Но также Ветер стал видеть, как его руки становятся… Меньше! И сам мусорщик начал уменьшаться и превращаться в детёныша. Его тело ещё сильнее ослабело, Ветер стал полностью беззащитным. Охотник подошёл к нему, схватил его одной рукой за горло и прижал к стене. В другой же руке у него материализовалось копьё. — Гурман, как думаешь, в каком месте мне стоит нанести удар этому маленькому и никчёмному детёнышу? — из-за спины Охотника появился бежевый слизнекот. — Думаю, лучше нанести удар в живот. Но внезапно два голоса, один — мужской, второй — женский, сказали: — Нет, больнее будет ударить в области шеи, — Ветер увидел двоих мусорщиков, у одной была ярко-жёлтая шерсть, а у второго тёмно-синяя, именно они сказали подобное. Пара смотрела на него со злостью. — Он должен получить по заслугам, — Внезапно Ветер вспомнил этих двоих мусорщиков, и на его глазах навернулись слёзы. — Н-нет! Прошу вас, с-спасите меня! М-мамочка, папочка… — но его на этом моменте прервал один из мусорщиков. — Не называй меня «мамочкой»! Ты мне больше не сын после этого! — Мне так жаль! Я не хотел этого!!! Правда… Не хотел… П-пожалуйста, простите м-меня… Не оставляйте меня умирать… Прошу вас… — Ветер стал ещё больше плакать. — Довольно разговоров, перейдём лучше к делу! — сказал Энот, и Охотник вонзил копьё ему в горло. Мусорщик завопил от боли. Рана сильно кровоточила, и Золотому Глазу было с каждым разом всё сложнее дышать. Разум затуманивался. Светло-красный слизнекот вынул копьё и отпустил детёныша. Он упал на землю совершенно без сил и не мог перестать рыдать. Мать взяла сына Золотого Глаза сзади за шкирку, а отец приблизился к детёнышу, грубо поднял его голову, смотря на него пустым и одновременно озлобленным взглядом и сказал: — Ты не достоин иметь возможность видеть нас с матерью! — и после этой фразы мусорщик оторвал детенышу его второй глаз. Он снова закричал от сильной боли. Его швырнули на землю, Золотой Глаз Никто чувствовал, как с каждой секундой терял всё больше крови, и слышал отовсюду голоса. «ТЫ НИКТО! ТЫ НЕ ДОСТОИН ВИДЕТЬ! НЕ ДОСТОИН ЖИТЬ! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ НИКЧЁМНЫМ ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ! БЕСПОЛЕЗНЫЙ! БЕЗДАРНЫЙ! ТРУСЛИВЫЙ! НАМ НЕ НУЖЕН ТАКОЙ, КАК ТЫ! ТЫ НИКТО!» НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! НИКТО! Никто!

***

— Ветер, просыпайся! — охотник услышал звонкий голос Хрупкого Сострадания и от этого резко проснулся. Его тело очень сильно тряслось, сердце, казалось, скоро выпрыгнет из груди, и Ветер тяжело дышал, он ещё не до конца пришёл в себя после ночного кошмара. — Боже мой, Ветер! — мусорщик, увидев, в каком состоянии находится его друг, взял того за руку. — Всё хорошо, успокойся… Это был всего лишь сон… — со временем у охотника нормализовалось дыхание, и он немного дрожащим голосом ответил: — С-спасибо, Хрупкое Сострадание… Я… Успокоился… — Что было в том кошмаре?.. — Оу… Н-ничего особенного… Всё хорошо… — Нет, не хорошо! По моим подсчётам, тебе за десять тысяч циклов приснилось пятьсот двадцать три кошмара! Это больше, чем у всех остальных в племени вместе взятых!!! — Стоп, ты ведёшь счёт снов?! Как ты вообще определяешь, когда нам приснился кошмар? — У тех, у кого приснился кошмар, утром наблюдались немного дрожащий голос, нервность и учащенное сердцебиение. Я же лекарь, всё-таки, моё призвание — следить за здоровьем всех мусорщиков в нашем племени. И то, что тебе снится столько кошмаров, ненормально. — И сколько ты ведёшь этот счёт? — Десять тысяч циклов назад… Так, стоп, ты хочешь меня разговорить, чтобы я забыл, зачем я вообще завёл этот разговор?! — Ну… — Ветер, блин! Ты так просто не отделаешься! Рассказывай давай, что тебе сегодня снилось?! К счастью для Ветра, из трубы вышел Начос и сказал: — Ну вы там скоро? Сострадание, я зачем сказал тебе разбудить Ветра? Чтобы вы тут сидели и болтали? — Ну, Начос, это серьёзно! — Цикл не резиновый, все уже задолбались ждать вас на общий сбор! — Погодите, вы уже поели?! Как долго я спал? А вы ведь не забыли накормить всех больных? — спросил Ветер. — Конечно не забыли. Остался только лидер банды «ПК». Он ещё не проснулся. Кстати, твой суп стоит в главном зале, возле костра, вместе с порцией… Инва. Вроде так его зовут, — после этих слов Сострадания охотник повернул голову и увидел мирно спящего слизнекота, посмотрел он на него с недоверием. Может, это действительно тот маньяк? Крайний раз все его видели пять тысяч, а то и все шесть тысяч циклов назад. И все уже подзабыли, как он вообще выглядел. — Ну, ладно, пошлите скорее ко всем, а то мы действительно задержались, — Ветер встал, и трое мусорщиков вышли из трубы и оставили Инва одного в убежище.

***

Как только Инв попытался встать на ноги, слизнекот почувствовал сильную боль, отчего он вскрикнул и повалился на живот. — Какое жалкое зрелище, — сказало внезапно появившееся Чувство Вины. — Знаешь, что я сейчас понял? Ты тот ещё идиот. Ты мог не жертвовать своей тупой жизнью ради Монаха. Тогда в коридоре, когда этот монстр был ещё достаточно далеко, тебе ничего не мешало достать яйцо, бросить его в него и убить! То есть, по факту, твой «подвиг» вообще бессмысленный! — З-замолчи… Не до тебя сейчас… — сказал слизнекот, скукожившись из-за боли, которая через время медленно начала проходить. И только Вина уже хотела что-то сказать Инву в ответ, как в убежище зашёл Гурман. — Ох, Инв, с добрым утром! Как ты себя чувствуешь? — Н-нормально… Но… Немного с-спина болит… — Оу… Понятно… Но мы все рады, что с тобой всё хорошо! И ты вчера спас жизнь Монаху, это был очень смелый и благородный поступок с твоей стороны! — от этих слов Чувство Вины немного уменьшилось в размерах, и его лицо выражало явную раздражённость из-за этого. — А з-зачем ты вообще пришёл? П-просто интересно. — Ну, кто-то ведь должен был проверить тебя. Всё-таки ты ещё не ел. Я сейчас по-быстрому возьму тебе еду и вернусь! — бежевый слизнекот скрылся в трубе, и Инв снова остался один. — Вот чёрт! Из-за этого придурка я забыл, что хотел тебе сказать! — раздражённо рыкнуло Чувство Вины. — Почему ты хочешь, чтобы я страдал? Я тебе тоже что-то сделал в прошлом? — Ха, наивный! Мне не нужна причина для того, чтобы оскорблять тебя. Я просто выполняю свою работу, которую мне любезно поручили создатели. — Понятно… — слизнекот смог еле-еле встать и спиной облокотился на ближайшую стену. Внезапно из трубы выбежали Монах, Выживший, Охотник, Гурман и ящер с ними за одно. — Инв!!! — промолвил Монах и обнял лидера, и стал плакать. — Ну… Ну… Монах, не плачь… — после этих слов слизнекот обнял в ответ желторотика. — Д-да как… Т-тут не п-плакать… К-когда ты был н-на волоске от… С-смерти… — Мы все очень волновались за тебя, Инв. Ты как себя чувствуешь? — спросил Охотник. — Ну… В принципе, хорошо. — А я, как и обещал, принёс тебе поесть! — промолвил Гурман, и только после этого Монах очень неохотно отошёл от Инва, и бежевый слизнекот дал лидеру тарелку с супом. — М? Что это? — с недоумением спросил он. — Это суп. Мусорщики сказали, что он очень помогает для скорого заживления различных ранений, — Инв посмотрел на блюдо. В оранжевом бульоне плавали небольшие кусочки мяса какого-то ящера, зелёные яйца яичного жука, мелконарезанные синие водоросли и листья какого-то растения. Приятный запах супа сразу пленил Инва, и он, недолго думая, стал пить его из тарелки. Как бы Вина ни пыталась помешать ему насладиться этим блюдом, суп никак не был похож на кровь, жареное мясо, очевидно, отличалось по вкусу от сырого, благодаря чему мозг слизнекота не находил никаких параллелей с его прошлым, и никаких инцидентов в прошлом, связанных с супом, у него не было. — Кстати, ребят, там в главном зале мусорщики столпились и что-то обсуждают. Может, им нужна наша помощь? — звонко спросил Выживший. — Хм, возможно. Давайте пойдём к ним, — ответил Охотник. Все слизнекоты, кроме Инва, встали и уже собирались оставить лидера одного, как он сказал: — Стойте, я пойду с вами! — Тебе нельзя ходить, ты ещё не выздоровел. И почему ты так хочешь пойти с нами? — Инв не хотел оставаться наедине с Чувством Вины, потому что он прекрасно понимал, что она рано или поздно сможет найти новый способ давить на него, а в окружении друзей слизнекоту будет морально легче переживать всё это. Вот только по очевидным причинам он не мог ответить на вопрос Охотника таким образом, поэтому лидеру в очередной раз пришлось солгать. — Просто… Мне будет скучно сидеть тут одному. — И что ты предлагаешь? — Может, вы меня на ящера посадите? — Ну… Даже не знаю… — Да ладно тебе, Охотник, что тут такого? Инву действительно будет здесь скучно одному сидеть, — промолвил Монах. — Ладно, ладно, уговорили, — после этих слов Охотник вместе с Гурманом взяли лидера на руки и смогли посадить его на питомца. — Что ж, а теперь идёмте, — банда вышла из убежища, и очень скоро все пришли к главному залу. Все мусорщики столпились возле костра и что-то бурно обсуждали. — И как мы, по-твоему, доберёмся до этой горы?! Пока мы будем тащить все трупы туда, мы сами по дороге станем трупами! — раздражённо говорила Размеренная Река. — Но тогда куда мы их закопаем? Все остальные места заняты! — сказал Хладнокровный Ветер. — Да ладно?! Не может такого быть! — возразил ему Лёгкий Пух. — «Каменные земли»? — Заняты. — «Кислотные реки»? — Заняты. — Неужели, даже «Мёртвые пустоши» были… — в этот момент лицо Ветра помрачнело, будто «Мёртвые пустоши» ему напомнили о чём-то… Охотник стал испытывать сильную ярость, да такую, что не смог сдержать. — [ЦЕНЗУРА!], А ТЫ КАК ДУМАЕШЬ?! ТЫ СМОГ ПРОЧУВСТВОВАТЬ ЛИШЬ ПОСЛЕДНИЕ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЦИКЛОВ «ЭПОХИ ХАОСА» — САМЫЙ БЕЗОПАСНЫЙ ПЕРИОД ЭТОЙ [ЦЕНЗУРА!] ЭПОХИ! ТЫ НИКОГДА НЕ ЧУВСТВОВАЛ ТО, ЧТО ЧУВСТВОВАЛИ НАЧОС, СОСТРАДАНИЕ, СЕРДЦЕ… ПОПКОРН… Я… И ещё те немногие, кто смогли пережить всё это… Твои родители наверняка рассказывали, насколько это было ужасно. Но… Даже после всех этих историй невозможно в полной мере описать, в каком все были отчаянии… Сколько испытывали безысходности… И ненависти… — все слизнекоты смотрели на всё со стороны, они не смели вмешиваться в дела мусорщиков, но, как только Ветер произнёс мат, Гурман поспешил заткнуть Монаху и Выжившему уши. У Инва кровь встала в жилах от этой речи Ветра, отчего Вина стала ещё больше увеличиваться. — Охохо… Знаешь, ты не представляешь, как мне становится приятно, когда ты всё больше начинаешь ненавидеть себя! Я чувствую, как сила накапливается внутри меня! — слизнекот пропустил половину его слов мимо ушей, он не мог оторвать взгляд от Ветра. Мусорщик с такой злобой произносил эту речь… Однако он ещё не закончил свою мысль. — Так что я думаю, что ты не настолько тупой, чтобы догадаться, как много этот монстр унёс жизней. Поэтому единственное место, подходящее для захоронения всех наших сородичей, это гора. Другого выбора у нас нет. Если вы сейчас ещё раз скажете, что где-то в условных Каменных землях наверняка осталось место для захоронения всех трупов, то я вам [ЦЕНЗУРА!] язык оторву и сброшу в начос, — наступила гробовая тишина, и именно в этот момент Ветер заметил банду и с явным недоверием в глазах сказал: — Оу, вы проснулись. Что ж, доброе утро. Давайте, идите жрите суп, пока я от злости не разломал все тарелки, — все слизнекоты посмотрели вниз и увидели, что на земле лежали четыре тарелки с супом, а также парочка кальмарокад для ящера. Все молча взяли по тарелке и стали максимально тихо и быстро пить суп из тарелок. Питомец же как ни в чем не бывало, спокойно ел свою порцию еды, громко чавкая. Во время всего этого Ветер сверлил Инва своим убийственным взглядом, ведь из-за того сна теперь охотник не так уверен, что банда действительно не представляет угрозу мусорщикам, особенно их лидер. Слизнекоту от этого становилось всё страшнее, и, не выдержав, первый прервал эту нагнетающую тишину. — Так… Значит, вы сегодня пойдёте закапывать трупы? — Нет блин, есть их, — саркастически сказал всё ещё злобным голосом Ветер. Одно упоминание каннибализма даже в таком несерьёзном ключе стало вызывать у Инва рвотный рефлекс, к счастью, он смог его сдержать. Интересно, почему для него эта тема является настолько мерзкой? И тут лидер вспомнил кое-что. От этого воспоминания его тело немножко вздрогнуло, а Вина снова немного увеличилась. — Воу… Знаешь, это было очень жестоко с твоей стороны. А вдруг тогда мусорщиков… Ну… Точнее, их останки, увидели их родные и близкие. Как думаешь, у них от подобного осталась детская травма? — сказало Чувство Вины. Как и ожидалось, от таких слов его силы ещё немного возросли. Как неожиданно! — Я… Знаю ещё одно место. Оно находится недалеко и, думаю, идеально подойдёт для захоронения всех тел, — сказал Инв с небольшой грустью. — Спасибо, конечно, но мы наверняка уже в курсе об этом «месте». — Я так не думаю. Рядом с вашим аванпостом есть холм и он завален камнями. Если убрать их, то откроется проход в пещеру, — все мусорщики были в шоке от такого открытия. — Стоп, ты это сейчас серьёзно? — переспросил Ветер. — Абсолютно. Только там темно, и нам потребуется парочка фонарей. — Ну вот, видишь! А ты всё говорил «у нас нет другого выбора, нам надо идти на гору!». — Начос! — перебила мусорщика Большое Сердце. — Что? Я что-то не так сказал?! — Зачем так грубо выражать свои мысли? — ГРУБО?! ВЕТЕР НАКРИЧАЛ НА ПУХА И ВО ВРЕМЯ ЭТОЙ РЕЧИ ОН АЖ ПРОИЗНЕС НЕСКОЛЬКО НЕКУЛЬТУРНЫХ СЛОВ! О КАКОЙ ГРУБОСТИ У МЕНЯ МОЖЕТ БЫТЬ РЕЧЬ?! — Вот именно! Я даже ему ничего не сделал! — добавил Пух. — Ребят, не ссорьтесь! — перебил всех Гурман. — Если вы продолжите так спорить, мы за этот цикл не успеем сделать все дела, которые планировали сделать. Это не тактично. И… В этой ситуации виноваты все трое. — ЧЕГО?! ДА В КАКОМ МЕСТЕ Я ВИНОВАТ-ТО??? — закричали Лёгкий Пух, Хладнокровный Ветер и Пламенный Начос хором. — Легкий Пух, ты, зная, что Хладнокровный Ветер является более опытным, чем ты, и повидавшим всякое, стал ему перечить и выражать своё недоверие к нему. Он тебе ясным языком сказал, «нигде не осталось больше подходящих мест для захоронения трупов, кроме горы.». Ты же в ответ стал говорить, что подобного не может быть. Ветер, ты прекрасно понимал, что Пух младше тебя и не застал в полной мере так называемую «Эпоху хаоса». Я понимаю, что когда ты говоришь правду, а тебе не верят, это может кого угодно взбесить. Не нужно держать в себе подолгу злобу, однако о неправоте Пуха можно было просто сказать более твёрдым тоном, чтобы он понял, что ты знаешь, о чём говоришь, и что сказанное тобой является чистой правдой, а не орать на него и на весь аванпост произносить плохие слова. Начос, ты, вместо того, чтобы успокоить Ветра, стал ему тоже перечить. Никто не может всё знать, так что упрекать его в том, что он не нашёл секретную пещеру за камнями — не очень-то целесообразно. И ты, при том, это сказал, когда конфликт был даже ещё не закончен, да ещё и очень саркастическим тоном. И ты после этого ожидал, что Большое Сердце будет так просто смотреть на это? — Но почему она Ветра так же не упрекнула в чрезмерной грубости? Ветру, значит, всё простительно, а мне нет? — Я… П-просто он выглядел в этот момент так с-страшно… Да и сказал он всё по фактам, вот я и не сказала ему н-ничего. П-прости, я не хотела заставлять тебя думать, что ты хуже Ветра… — Оу… Я… Настолько был жутким в этот момент?.. И… Чёрт, мне действительно не стоило так орать на тебя, Лёгкий Пух. Прости меня. — Да ничего страшного, ты меня тоже прости, не знаю, почему я усомнился в твоих словах, всё-таки ты больше знаешь обо всём, чем я. — Эх, ребят, и вы меня тоже простите. Не знаю, что на меня нашло. Я в самый неподходящий момент вставил свои пять повреждённых жемчужин. Благодаря речи Гурмана конфликт разрешился, и мусорщики, взяв с собой несколько светокамней, отдали один Инву, а второй — Выжившему, взяв каждый как минимум по два трупа в свои лапы, покинули на время свой аванпост вместе с бандой. Но на самом деле не все мусорщики пошли в сторону пещеры, ведь тогда их припасы, жемчужины и раненные мусорщики остались бы полностью беззащитны. Поэтому несколько мусорщиков, неплохо владеющих оружием, остались охранять аванпост от нежелательных гостей. — Слушай, Гурман, а как ты так быстро смог разрешить конфликт? — спросил его Выживший. — Ну, в нашем племени часто случались конфликты, вот у меня и накопился какой-никакой опыт во всём этом. Все считали меня главным, хотя я сам не думаю, что подходил для роли «вожака». Просто… Не моё это. На вожака накладывается большая ответственность, нужно следить за всем. Когда я вспоминаю мою прошлую жизнь там, в моём мире, я диву даюсь, как я справлялся тогда со всеми обязанностями. Бр… Аж мурашки по коже начинают идти от всех этик конфликтов… Ненавижу конфликты… — Стоп, что значит «в твоём мире»??? Это как вообще? — не сдержавшись, спросил Ветер. — Оу, ну просто… Дело в том, что мы все, кроме Инва, на самом деле не из этого мира. Я знаю, это звучит как бред, если честно, то мы сами не понимаем, как это произошло. Нас всех затянул внезапно появившийся портал, и мы оказались здесь, — старался максимально спокойно ответить Гурман, чтобы не казаться сумасшедшим. — Это… Реально звучит как полнейший бред… Просто… Простите, конечно, но я думаю, что никогда не поверю в это! — Ничего, мы не виним тебя за это, — улыбчиво ответил Монах. «Хм… Они все такие понимающие… Да и они не проявляли никаких признаков того, что они что-то замышляют за нашими спинами… Но Инв… Я ТОЧНО помню, как я тогда случайно назвал убийцу таким образом! Да и этого слизнекота мы до этого никогда не видели… И при этом он знает множество секретных проходов в нашем регионе. Скорее всего, так у него обстоят дела и с остальными регионами. Откуда он мог узнать про всё это?» — размышлял Ветер по дороге, иногда поглядывая на Инва, так, на всякий случай. Наконец все пришли к тому самому холму, заваленному камнями. Ветер и еще один мусорщик аккуратно положили трупы на землю, подошли к груде камней и стали таскать булыжники подальше отсюда, высвобождая проход в секретную пещеру. Все пошли внутрь. Ни единой души не шастало по этим туннелям, кроме наших героев. Фонари хорошо освещали путь и в темноте, слизнекоты точно убедились, что в животе Охотника находится какой-то зелёный светящийся предмет. В этом месте было достаточно сыро, и единственное, что все слышали, так это их собственные шаги и как маленькие капельки воды капали и стекали с потолка. Вскоре все пришли в достаточно просторную комнату, мусорщики положили трупы своих сородичей на влажную землю. — Вот чёрт! Мы забыли раздобыть перед этим лианы, каменные плиты и палки! — раздосадованно сказал Ветер. — Прекрасная Память, почему ты нам не напомнила? — Ну, уж простите, не возможно всё помнить одновременно, знаете ли! И как раз из-за того конфликта я и забыла про палки с камнями. Не нужно было ссориться практически с ничего. — Справедливо. Ладно, давайте мы сейчас всё поищем, все обязательные вещи для похорон. — Хорошо! — произнесли все хором, разделились на две группы и пошли в разные части пещеры, чтобы найти всё необходимое. Найти нужное количество палок и каменных пластин не составило никакого труда, а вот с лианами пришлось немного повозиться. Они росли достаточно высоко, и обеим группам пришлось залезать друг на друга, чтобы добраться до них. Все вернулись в ту комнату. — Итак, все помнят, как копать могилы и делать таблички? — спросила у всех мусорщиков Размеренная Река. — Да, помним, — ответили все хором. — Прекрасно, значит Ветер, Начос, Лист, Небо и Воля копают могилы, а все остальные делают таблички. Всем всё ясно? — Ясно. — Тогда начинаем работать. Иначе Великий Цикл не пощадит наших сородичей и в другом мире! — от этого мусорщики ещё сильнее замотивировались, и одни прямо руками начали очень быстро копать ямы, а другие развели костёр, чтобы освещения было больше, сели на землю и стали делать таблички из палок и пластин, и скрепляли они всё это лианами. — Эм… А мы как-нибудь можем вам помочь? — спросил их Охотник. — Оу, нет. Вам не нужно ничего делать, иначе на нас обрушится гнев Великого Цикла, — ответил Сострадание. — Почему??? — В той битве погибли только наши сородичи, ни один слизнекот во время этого не умер. Существа должны хоронить только себе подобных, иначе Великий Цикл не услышит наши мольбы, и всех в другом мире ждёт такая же участь, что настигла их и здесь. — Оу… Ладно. Тогда мы просто рядышком посидим, — банда села на землю и стала за всеми наблюдать. Хоть, исходя из недавнего небольшого конфликта, можно было сказать, что мусорщики не очень хорошо ладят между собой, они очень слаженно работают в команде, как единый организм, в котором каждый орган выполняет свою функцию. И все были явно вовлечены в работу, однако, если приглядеться, то заметно, что они всеми силами пытаются не показывать свою грусть и отчаяние. Они будто все не привыкли к выражению своих настоящих эмоций. Мусорщики наверняка очень скучают по ним, но не решаются обсуждать это с кем либо. Как хорошо, что Инв не такой внимательный как тот же Охотник, который такие мелочи может без труда заметить. — Вот чёрт! — крикнул один из мусорщиков. — Что случилось? — Нам палок не хватило. Придётся снова всем отправляться на поиски. — Зачем обязательно всем? Я могу один сейчас за ними сходить, я же быстро бегаю, — сказал Хладнокровный Ветер. — Хм, а ты прав. Только смотри там, поаккуратнее будь! — Не волнуйтесь вы так за меня, я со всем справлюсь! — после этих слов охотник перестал копать, вышел из ямы, взял фонарь и побежал за палками. Мусорщик был весь в грязи, что совершенно неудивительно, ведь он голыми руками рыл могилы всё-таки. Ветру было тяжело искать новые палки, ведь в исследованных комнатах мусорщиками и слизнекотами их осталось не так много. Придётся пойти глубже в пещеру, куда всё ещё не ходили. Пробираясь через тёмные коридоры и собирая в процессе палки, Ветер снова задумался насчёт Инва. «Неизвестно, что он замышлял или до сих пор замышляет. Может стоит это с кем-то обсудить? Ну да, конечно, как будто кто-то мне вообще поверит!» — думал охотник. В какой-то момент он так погрузился в свои мысли, что врезался головой о стену, но, слава Циклу, несильно. Как только Ветер пришёл в себя после такого и осветил эту стену… Он увидел кровь. Она давно застыла, когда она вообще была пролита? И… Кем?.. Охотник стал осматривать другие стены, они так же были в крови. Мусорщик был в ужасе, его сердце снова стало колотиться сильнее, и он стал бежать подальше от этого проклятого места, но вместо того, чтобы перестать встречаться, вся эта кровь на стенах всё никак не уходила, а иногда Ветер видел скелеты других мусорщиков! Причём у большинства из них отсутствовала хотя бы одна конечность. Ветру стали видеться на стенах различные надписи, написанные кровью, которых на самом деле там не было, его ноги уже стали уставать, телу нужен был отдых, но мусорщик продолжал бежать. Одна из этих ненастоящих надписей пробудила в нём воспоминание, которое охотник хотел бы навсегда забыть. «Никто не сбежит от меня!»

***

— Всё, Золотой Глаз, теперь никто не увидит твою рану, — старался спокойно говорить лекарь, однако его слова никак не помогли перестать ребёнку плакать. — Ну, ну, успокойся… Теперь всё позади… — мусорщик обнял детёныша. — Я… Х-хочу увидеть маму с папой… — Они тоже ослушались нас и одни пошли искать тебя. Часовые их уже стали искать, и скоро ты встретишься с ними. — П-правда?.. — Конечно! И… Золотой Глаз… Этот поступок был очень безрассудным с твоей стороны… Мы же говорили тебе, что он опасен, но… Ты сбежал из бункера и пошёл искать его, зачем? — П-просто… Я думал, что он м-может измениться… — Такие существа, как он, не способны измениться… К сожалению. — П-почему Великий Цикл ничего с ним не делает?.. Неужели, ему в-всё равно на нас?.. — Конечно нет! Скорее всего..... Он стал сравним с богом… Считает, что сможет заменить цикл, с этим сложно бороться… Возможно, пока мы сидим, Великий Цикл борется с этим убийцей и совсем скоро «Эпохе хаоса» придёт конец! А теперь иди поспи, тебе сейчас нужен отдых. — Х-хорошо… — Золотой Глаз вышел из маленькой комнаты, которая выполняла роль госпиталя в бункере. Он пришёл в главный зал, там грелись мусорщики возле костра, огонь, однако, быстро затухал из-за сильной сырости в комнате, в одной из стен находились две трубы с символом убежища. Во всём бункере стоял жуткий холод, а припасов же почти не осталось. Как только Золотой Глаз залез в одно из убежищ, к нему пришли Большое Сердце и Хрупкое Сострадание. — Глаз, привет! — радостно сказали они, но после увидели на нём окровавленную повязку из водорослей. — Ах, о боже! Что с тобой случилось? — спросил Сострадание. — К-кто тебе такое сделал?.. — добавила Сердце. — Оу… Это мне сделал… Он… Вы прекрасно знаете, о ком я… — Ох… Бедняжка… — Большое Сердце подбежала и обняла Золотого Глаза. — Это наверное было так больно… — Ещё как… Я до сих пор ещё не до конца отошёл от всего этого… — Хорошо, что ты вообще выжил после встречи с ним. — Однако я лишился одного глаза… Этот… Убийца… Отнял у меня то, что отличало меня от остальных… Можно ли меня теперь вообще называть Золотым Глазом?.. — Конечно можно! В конце концов у тебя остался ещё один глаз. И вообще, всё хорошо, не нужно так много думать об этом, — сказала Сердце. — Возможно ты права… Если вы не против, я сейчас буду спать. — Конечно не против, приятных снов тебе! — сказали оба друга хором и, чтобы не мешать Глазу, вышли из убежища. Детёныш долго ворочался, он привык спать со своей мамой, а теперь ребёнок совсем один. Но завтра он снова сможет увидеть и обнять своих родителей. — Золотой Глаз, вставай! — сказал на следующий цикл звонкий голос какого-то мусорщика. Когда он открыл глаза глаз и встал, то увидел, как куча мусорщиков так же просыпалась, вставала и выходила из убежища. — Часовые узнали, что убийца ушёл из нашего региона! Мы можем вернуться в аванпост!!! — радостно сказал он. Конечно, эта новость очень подняла Глазу настроение, однако ему больше хотелось увидеться со своими родителями, и поэтому детёныш в ответ спросил: — А где мама с папой?.. Они спали в другом убежище? — Оу… Ну… Мы их до сих пор не нашли… Но не волнуйся, с ними всё будет хорошо! — А вдруг с ними что-то случилось? — очень обеспокоенно промолвил Золотой Глаз. — Не зацикливайся так на этом, Золотой Глаз, давай лучше быстрее придём наконец домой и будем пировать за то, что мы смогли снова выжить, когда по нашим землям разгуливал он. Как тебе идея? — Эх… Как скажете… — с небольшой грустью ответил ребёнок. Все мусорщики пошли в аванпост, и, конечно же, с ними был и Глаз. Дорога домой была скучной и однообразной. Конечно, охотникам пришлось потратить кучу копий, чтобы отбить стервятников от их племени, но даже этот бой мусорщиков с крылатыми тварями ребёнку не очень сильно запомнился. Он был слишком погружён в свои мысли. Как только мусорщики вошли в аванпост, то увидели полную разруху: все стены были в крови и кишках ящеров, жемчужины были разбросаны по полу, и все запасы с обоих складов бесследно исчезли. Однако никого это совершенно не смутило, все давно привыкли, что Энот устраивает в их регионе полнейший хаос. Мусорщики развели костёр, и охотники, которые после той битвы взяли с собой мясо стервятников, натянули его на всем известные импровизированные шпажки и стали его жарить для всего племени. Уже через несколько минут все набивали своё брюхо нормальной едой, а не пресным супом, который остывал быстрее, чем успевали его съесть. Все были счастливы, что смогли пережить очередной набег маньяка, и на этот раз даже никто не умер! Вот только Золотому Глазу было не так весело, как остальным, что заметил Сострадание. — Глаз, ты чего грустишь? Мы же теперь дома! — Оу… Да ничего особенного. Просто устал немного. — Что-то мне в это не очень верится. — Эх, ладно, я скажу! Просто… Мои родители пошли искать меня вчера, и… Их до сих пор не нашли… Мне сказали не волноваться насчёт этого, но я не могу! Вдруг с ними что-то произошло? И в этом виноват я… Это ведь я вчера сбежал из бункера и чуть не умер… Если бы я… — внезапно его перебил друг. — Нет, ты ни в чём не виноват. Все мы совершаем ошибки. Да и наверное твои родители просто потерялись, но их обязательно найдут! — Эх… Буду надеяться на это… — Мне лекари рассказывали, что, если ты хочешь избавиться от плохих мыслей, тебе стоит помедитировать. Я однажды попробовал, и мне помогло! — Ладно, я попробую. — Только это нужно делать в каком-нибудь спокойном месте, зайди в одно из убежищ, в них всегда очень тихо. — Хорошо, — Золотой Глаз быстро доел свою порцию мяса и побежал в комнату с укрытиями. Там тоже всё было в крови, но вокруг одного из убежищ было нарисовано множество стрелок, как бы говорящих, чтобы кто-нибудь зашёл туда… Любопытство взяло верх над ребёнком, и он зашёл в это укрытие…

…

Все было во внутренностях разных существ, пол был весь в крови, в углах комнаты лежали кости, а в центре всей этой прекрасной картины располагались две оторванные головы мусорщиков, а на стене красовалась надпись «Никто не сбежит от меня!». У мусорщиков не было глаз и рогов, и их лица все были в глубоких ранах и царапинах, и из каждой головы торчало копьё. Но даже так можно было разглядеть цвет их шерсти: у одной ярко-жёлтый окрас, а у второго тёмно-синий. — Н-нет… — тихо произнёс он, пока с его щёк медленно текли слезы. — М-мама, п-папа!!! — ребёнок подбежал к родителям и обнял их, точнее, то, что от них осталось. С каждой секундой Глаз всё громче рыдал, и его маленькое тело очень сильно дрожало. — Это из-за м-меня… Это все из-за меня! Я ВИНОВАТ В ЭТОМ! — у него началась истерика, он взял первый попавшийся камень и сначала со всей силы стал царапать им стены, а после начал оставлять с его помощью огромные синяки и ссадины, не переставая громко реветь. Ему было всё равно на боль, единственное, что ему хотелось в этот момент, так это вернуть своих родителей. Он хочет снова услышать их голос, снова увидеть их улыбку, снова крепко обнять и сказать им, как сильно он их любит… Золотой Глаз, немного успокоившись, взял в дрожащие лапки своих родителей, вышел из убежища и пулей побежал на выход из аванпоста. — М? Мне кажется, или я что-то слышал?.. — сказал один из мусорщиков, сидевший у костра, и повернул голову в сторону звука. — О боже, Золотой Глаз! Куда ты бежишь? Остановись! — несколько мусорщиков побежали за малышом, а тот только быстрее стал бежать ото всех. Так детёныш смог оторваться от мусорщиков и понял, что попал в «Мёртвые пустоши». Здесь было так много могил… Золотой Глаз аккуратно положил окровавленные головы на землю и стал старательно рыть две ямы. Мусорщик сильно уставал и он иногда делал небольшие передышки, а после снова возвращался к работе. Как только детёныш сделал две ямы, он взял первую голову и положил в одну из ямок, а после он то же самое проделал и со второй, поместив её уже в другую ямку. Закапывать ямы оказалось намного легче, чем рыть их, поэтому с этой задачей Золотой Глаз быстро справился, перед этим вытащив из голов копья и положив их на землю. После этого он, немного прогулявшись, нашёл две каменные пластины и принёс их сюда. Так же, недолго думая, малыш взял одно из копий и уколол им палец, из него стала медленно течь кровь. Затем Глаз подошёл к пластинам и написал на них своей кровью на одной табличке «Мама», а на второй «Папа». И, когда красная жидкость засохла, мусорщик воткнул эти пластины в землю, рядом с ямами, где лежали его родители.

***

Ветер добежал до других мусорщиков, сильно запыхавшись и немного дрожа. — Оу, Ветер, ты уже здесь! Я и забыл, каким ты можешь быть быстрым! — сказала Большое Сердце. Охотник в ответ молча протянул ей палки. — Кстати, мы закончили копать все ямы, — звонко промолвил Пламенный Начос. — Отлично, мы тоже скоро закончим делать таблички, — Ветер присел на землю, чтобы отдохнуть, и стал наблюдать за работой своих сородичей. Мусорщики не прогадали, они действительно уже через пять минут со всем закончили. После этого все мусорщики стали таскать трупы и класть их в ямы, затем они их закапывали, втыкали таблички с надписями, а после, кинув лишние палки в костёр, столпились вокруг него, взялись за руки, закрыли глаза и стали хором говорить: — О, Великий Цикл, услышьте же нас и не дайте нашим близким снова пролить на землю их же кровь алую, да погибнуть смертью ужасною. Чтобы не чувствовали они там боли и скорби, чтобы были счастливы и сыты, чтобы к ним относились лучше, чем здесь, и чтобы их любили без памяти в том мире, в котором сейчас находятся они! Просим Вас, Великого Цикла, исполнить наши просьбы, а в знак преданности мы завтра ранним утром принесём вам в жертву огромного и опасного стрижа-стервятника! О, Великий Цикл, услышьте же нас! О, Великий Цикл, подайте свой голос прекрасный сейчас! Просим мы вас! — все эти слова мусорщики произнесли… Нет, вернее сказать, прокричали их очень громко. Настолько, что их мольбы разнеслись эхом по всей пещере и вернулись обратно к ним. Это самое эхо они посчитали голосом Великого Цикла. — О, Великий Цикл, не описать нам наше счастье, что мы испытываем в данный момент. Наша душа чиста, наш разум пуст, завтра в честь вас мы отдадим жерву, и обещаем, что крики и вопли этой опасной твари донесутся до каждого существа, что проживает на нашей земле, — никто из мусорщиков ни разу не запнулся. Как долго они вообще учили все эти слова?! Что ж, ответа мы никогда не узнаем. Мусорщики перестали держаться за руки и открыли глаза. — Теперь можем идти домой, — как ни в чём не бывало сказал Лёгкий Пух, пока у банды просто отвисала челюсть от увиденного. Мусорщики потушили костёр, двое из них взяли в руки по фонарю и пошли к выходу из пещеры, слизнекоты плелись за ними, всё ещё отходя от шока. — Ветер, это было, конечно, нечто… — сказал Монах. — Да, мы делали всё возможное, чтобы Великий Цикл услышал наши мольбы. И у нас получилось. — Значит, завтра вы пойдёте убивать стрижа-стервятника? — переспросил на всякий случай Охотник. — Да, всё верно. И не беспокойтесь за нас, этот монстр не помеха для нас, вам нельзя будет помогать нам. Иначе вы таким образом разгневаете Великого Цикла! — Оу… Ну, раз это так важно, то мы не будем лезть во всё это, — ответил Выживший. В скором времени все вышли из пещеры и решили не закрывать проход камнями, ведь в этом нет особой необходимости. Когда мусорщики с бандой стали идти обратно, в аванпост, Хладнокровный Ветер внезапно воскликнул: — Ребят, я пойду прогуляюсь, вы идите без меня. — А чего так? Может, что-то стряслось? — спросил Сострадание. — Пустоши. — Оу… Я понял… Тогда не задерживайся там долго, хорошо? — Хорошо, — охотник пошёл в «Мёртвые пустоши», слыша, как Выживший, стал засыпать вопросами его друга о пустоши, зачем Ветер туда идёт и всё в этом духе. По дороге мусорщик встретил на своём пути пару красных ящеров, от которых он благополучно смог убежать, ведь в данный момент ему не нужно никого убивать. Совсем скоро Хладнокровный Ветер добрался до «Мёртвых пустошей». Могил было гораздо больше, охотник действительно был прав, когда говорил, что мест для захоронения здесь не осталось. Он всматривался и читал каждую табличку, чтобы найти нужные, пока не увидел знакомые надписи: «Мама» и «Папа». У мусорщика чаще стало биться сердце, он поспешил к двум могилам и присел рядом с ними. — Простите, но сегодня я пришёл без еды. В следующий раз, я обещаю, что убью стервятника, и мы устроим большой пир! — сказал мусорщик, улыбаясь, однако в его голосе читалась явная грусть. Охотник закрыл глаза, чувствуя, как ветер кружится вокруг него, мусорщику казалось, что это его обнимают души его мёртвых родителей, а не ветер… Как в старые добрые времена…