Heartful Of Ghosts

Осень 99 года, я возвращаюсь к родителям в Финляндию. Мне 24, позади 6 лет учебы в Америке, пару успешных креативных проектов для именитых рок-групп, первые большие деньги, интрижки с рок-музыкантами, переживающими кризис среднего возраста. Когда тебе 20, ты плохо ощущаешь грани дозволенного: чрезмерные увлечения ночной жизнью, горячительными и седативными веществами, нервные срывы и обещание самой себе: «Никогда не возвращаться в Америку». За всё в этой жизни приходится платить. Смешно, что круг в итоге замыкается именно здесь. Вернувшись, первые две недели я провалялась в детской родительского дома, разговаривая только с мамой и отцом. Им хватало такта не спрашивать, почему дочь, чья карьера начала набирать обороты вернулась в самую скучную страну Европы. Единственное, что спросил отец: «Есть ли у тебя какие-то неразрешимые проблемы, о которых мы должны знать?». Если честно, я до сих пор не понимаю, почему сломалась тогда и вернулась домой, чтобы спустя 25 лет снова оказаться в Америке, но значит, так было нужно. Я пряталась от финских друзей и знакомых, просила родителей говорить, что я все также в Америке. Но только перед обаянием Лайны они сдались и рассказали о моем возвращении. — «Алло, красавица, доброе утро!» — прозвучало на том конце телефона. Я испуганно приоткрыла рот, чтобы набрать побольше воздуха, прижала трубку к плечу и прошипела в сторону мамы, которая сидела рядом и читала: «Ну кто тебя просил!?». — «Я всё слышу! Так, хватит надоедать родителям своим унылым видом, есть дело, ты мне нужна! Жду в 9 у меня! Будь при параде, я буду всем хвастаться своей успешной подружкой!» — абонент на той стороне повесил трубку. Я сделала пару глотков кофе и подумала про себя: «Айра, а ведь правда, тебе не стыдно сидеть так долго на шее у родителей и валяться умирающим лебедем? Пора что-то делать! Да и тем более, вспомни, кто на самом деле из вас двоих с Лайной должен был поехать учиться в Америку, за тобой должок, даже если дело совсем дурацкое, ты должна ей помочь». После звонка подруги мне стало тревожно, в ногах появился тремор, время стало течь медленнее. На часах было всего 10 утра, а я уже боялась не успеть. Я точно знала, что сегодня произойдет что-то важное. В 9:15 я стояла напротив входной двери в квартиру Лайны и боялась постучать, что-то внутри меня не давало этого сделать. Пока я пыталась успокоить саму себя, дверь распахнулась: «Ну посмотрите, моя! Ты шикарно выглядишь! Платье а-ля Дженнифер Энистон? А макияж, бордовые губы это точно твоё! Проходи, наконец-то пришел хотя бы один приличный человек в это богемное болото. Готовься, что на тебя сейчас нападут и будут чуть ли не автографы просить. Я уже всем про тебя рассказала», — подруга не успела договорить и затащила меня в прихожую. Небольшая квартира Лайны точно не была предназначена для того, чтобы вместить в себя сразу тридцать человек. Я опоздала всего на 15 минут, но вечеринка была в самом разгаре. Уже нарисовалась та самая парочка, которая целуется у всех на глазах, группа ребят, ушедших на балкон говорить о самом важном, знакомые знакомых, которых никто не знает пили алкоголь, за который они не скидывались. Одним словом, всё в лучших традициях домашних вечеринок. Лайна не соврала, как только я зашла в её квартиру, каждый второй подходил ко мне, здоровался и говорил о том, как много он обо мне слышал. Мне нравилось быть в центре внимания, на вечеринке собралась креативная молодежь Хельсинки и окрестностей: молодые музыканты, фотографы, тату-мастера, каждый из них хотел, чтобы их имена знали хотя бы в Берлине или Амстердаме, а попасть в индустрию Америки многие из них даже боялись мечтать. Я ощущала прилив сил, желание жить, распрямить спину, говорить громко, рассказывая чуть приукрашенные истории из моей жизни за бугром. Кто-то просил познакомить меня их с хорошим музыкальным продюсером, кто-то приглашал на свою фотовыставку, в надежде на то, что у меня есть контакты в американском Vogue (стараниями Лайны мои успехи были чересчур преувеличены). Конечно же, никому из новых знакомых я не говорила о том, что поработав один раз на крупном проекте, на вряд ли Рик Рубин хотя бы запомнил твое имя. Но напрямую я никому не отказывала, и уж тем более не говорила, что должного веса в индустрии у меня нет. «Держать марку», вот что было важно для меня в тот вечер. Около часу ночи квартира Лайны почти опустела, самые стойкие поехали дальше искать громкую музыку и выпивку, а менее крепкие ребята еле-еле вспомнили свои домашние адреса и в складчину поехали на такси домой, отсыпаться. Из гостей осталась подруга Лайна, Тара, высокая сероглазая девушка с косой челкой и крашеными черными волосами, она работала моделью и недавно вернулась с контракта в Париже. И пятеро парней, что-то мне подсказывало, что просьба будет связана именно с ними. — «Знаешь, Лайна, мне кажется, что я больше не вернусь в индустрию. Из меня выпили все соки. Все эти мужчины, о которых ты мечтаешь в 14-17 по факту просто самовлюбленные влажные мечтатели. Я даже не понимаю, как большая часть из них дожила до своих лет. Нравится им это или нет, любой успешный альбом, это бюджет, дедлайны и четкое ТЗ. Без дисциплины ты никто. Надо где-то улыбнуться — делай, нужно создать легенду о том, что ты завязал с героином — будь добр, ну хотя бы за двое суток до выступления не колись, чтобы синяки не так выделялись», — жаловалась я подруге, моя поднос, на котором стояли закуски. Мой монолог прервал пренебрежительный смешок за спиной. Выключив воду, я повернулась в сторону обидчика, за столом сидели пятеро парней: «Ребята, я сказала что-то смешное?» — скрестив руки на груди я вопросительно посмотрела на каждого. Почувствовав комичность ситуации, я начала переступать с ноги на ногу: «Господи, Айра, это смешно, не могла промолчать? И вообще, у тебя шкурка помидора застряла под ногтем. Ещё и лямка платья начала сползать. Какой позор....», — но самым главным сегодня было «держать лицо», отступать было поздно. Пока я ждала ответ, в моей голове сложилось первое впечатление о каждом из парней: «Первые двое: лысый полный парень неопределенного возраста и такой же полный, но уже кучерявый шатен лет двадцати пяти, точно аутсайдеры и подпевалы лидера. Невысокий парень с короткой стрижкой: неконфликтный и пытается плыть по течению, его трогать мы не будем. Значит «главный» блондин с длинными волосами. Хотя, но он сразу отвел взгляд, значит кишка тонка. Красавчик, белая кость. Остается вот этот, самый худой и женственный с кудрявыми каштановыми волосами. Была бы я мужчиной, с такой внешностью, точно бы обзавелась горой комплексов. У него еще и волосы самой дурацкой длины, до плеч. В мужских компаниях обычно так и бывает: самый нелепый и обиженный, главный. Отрабатывает групповые комплексы на внешнем мире», — в момент, когда я посмотрела на него, обидчик не отвел глаза, небрежно прикурил и сказал: — «Понимаешь, таким как ты легко говорить. Вы смотрите на музыканта как на фискальный аппарат, сажаете на план, а это толкает нас к разному рода расслабляющим веществам и желанию уйти от ответственности», — придвинув пепельницу ближе к себе, «главный» вопросительно посмотрел на меня, в ожидании контраргумента. Я засмотрелась на его изящные пальцы, которые тянулись за очередной сигаретой. В его динамике был природный аристократизм, которому нельзя научиться. Набрав в лёгкие побольше воздуха, чтобы сказать длинную фразу без запинки я продолжила: «Не соглашусь, всё идёт от обратного, сначала дисциплина и соблюдение плана, а исходя из него уже планируй любые мероприятия, которые помогут тебе расслабиться и забыть об ответственности, хоть на голове стой», — мой оппонент уже был готов ответить, но в разговор вмешалась Лайна: — «Так, подождите, мы еще работать вместе не начали, а уже споры», — рыжая закинула кухонное полотенце на плечо и недовольно цыкнула в сторону моего обидчика — Пришло время нормально знакомиться, Вилле, поздравляю, ты только что вступил в перепалку с креативным менеджером, без которой мы в жизни не сделаем альбом, который услышит кто-то за пределами Хельсинки». Про себя я отметила, что такое тривиальное имя совсем не под стать моему новоиспеченному врагу. — Вообще-то, мы уже давали концерты в Германии и Амстердаме, не преуменьшай наших достижений», — Вилле самодовольно ухмыльнулся и бросил оценочный взгляд в мою сторону. В этот момент Тара подошла к Вилле, чмокнула его в макушку и обняла со спины. Кудрявый прикурил еще одну сигарету и никак не отреагировал на такое проявление нежности, что очевидно расстроило брюнетку. — «Лайна, ты не говорила, что дело предстоит такого масштаба, вообще-то, я не соглашалась», — вся ситуация начинала меня нервировать, я чувствовала, как лицо покраснело, а кожа на предплечье начала зудеть. — «Айра, во-первых, не слушай его, он уже пьяный, во-вторых, за тобой должок, в-третьих, я тебя это не за бесплатно прошу сделать. Теперь забыли начало этого разговора. Мальчики, это Айра, Айра смотри, тут все просто, говори имя Микко и трое из пяти откликнутся», — Лайна улыбнулась как ни в чем не бывало. — То есть вот так, мы для тебя обезличенная масса, да, Лайна? Фискальный аппарат?» — лысый толстяк засмеялся и одобрительно посмотрел на меня. — Гас, Миге, Юсси, Линде и Вилле, — продолжил он. — Айра, спасай нас, я играю с ними всего три месяца, но вот этот, — Гас кивнул в сторону Вилле. — Уже пятерых креативщиков со свету сжил, хочется выпустить альбом и денег получить». — «Ой, Гас, не прибедняйся», — рыжая подошла к здоровяку и отвесила легкий щелбан по его щеке. — «Айра, послушай, ситуация такая: этих ребят BMG скинула на меня. У нас почти записан альбом, но мы решили все переписать. Звуковик, с которым мы работали оказался криворуким. Ну и основная проблема, ни один из менеджеров BMG не смог придумать креативную концепцию, которую ребята бы приняли», — несмотря на все попытки не нагнетать атмосферу, в голосе Лайны проскользнули нотки усталости и отчаяния, видимо ей было очень важно, чтобы именно этот проект стрельнул. — «Хорошо, я наберу тебе завтра с утра, назначим встречу и ты покажешь все наработки. Голова уже не варит, где домашний телефон? Такси хочу вызвать», — к этому моменту мне стало настолько некомфортно, что я была готова согласиться на всё, лишь бы быстрее уехать домой. — «Айра, подожди, вместе спустимся, я тоже такси вызвала, — в прихожей меня настиг голос Тары. — Вилле, ты идешь?» — «Боже, ну почему надо обязательно принуждать меня к общению? Нет чтобы все тихонечко сами разошлись», — подумала я про себя. В тот вечер на мне были самые неудобные узкие сапоги на шпильке из моего гардероба, меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то наблюдал, как я долго и неловко их надеваю. Конечно же Лайна и ребята, решили, что им необходимо столпиться в коридоре и проводить нас со всеми почестями. Спустя пару минут неловкой толкучки в прихожей и лифте, мы наконец-то вышли на улицу. Ни одна машина как назло еще не приехала к этому моменту. Вилле встал между мной и Тарой, осмотрелся и начал нервно крутить серебряное кольцо на большом пальце: «Отойду к урне, покурить», — ему как и мне было явно некомфортно. Тара уже собралась что-то спросить у меня, чтобы разбавить неловкую паузу, но из-за угла показалась серая Skoda Fabia. Красавица обняла меня на прощание и крикнула: «Вилле, это за мной!» — он даже не отошел от мусорки, посмотрел на свою спутницу в пол оборота и крикнул: «Маякни Лайне, как приедешь!» Тара натянуто улыбнулась ему в ответ и обескураженно посмотрела в мою сторону. «Малышка, не нужна ты ему, аж больно смотреть, как ты стараешься», — пока я мысленно сочувствовала Таре, Вилле докурил сигарету, затушил её о мусорный бак и подошел ко мне. — «6 лет в Америке это круто, над какими проектами работала? — «Да так, по мелочи в основном, из самого крупного, пару месяцев назад сдала креативную концепцию для RHCP, в июне релиз был», — говорить о работе мне всегда было неловко, как-будто я приписывала себе чужие достижения Кудрявый одобрительно кивнул и добавил: «Сильная команда, хоть и не в моем вкусе». — «Да, а еще Фрущанте хорош не только в гитарных соло, хоть и конченный наркоман», — отметила я про себя. — «Чего заулыбалась?», — в его голосе прозвучали нотки агрессии, видимо, он воспринял это как насмешку в его сторону. — «Да ничего, просто вспомнила рабочую ситуацию. 823 номер, это за мной. Ну, если что, до скорых», — я протянула руку к дверце машины, но мой собеседник опередил меня и галантно открыл её. — «До скорых!» — Вилле отошел от двери и отсалютовал мне.