Чудо из средней школы

      Как Такемичи очутился дома он не помнит. Открыв глаза, парень увидел знакомый потолок и обрадовался, что не лежит где-то в подворотне. Сесть на кровати Такемичи не пытается — знает, всё тело заболит, словно его поезд переехал. Пока чувствуется лёгкое онемение в мышцах, наверняка оттого, что он долго пролежал в одном положении.       Ханагаки тяжело вдыхает, повернув голову в сторону окна: почему именно он должен терпеть это? Он, его друзья, знакомые. Чем они так отличаются от остальных людей, которые спокойно живут, учатся в школе, счастливо проводят время с друзьями? Хочется побыть эгоистом хоть сейчас, мысленно, потому что потом, Такемичи знает, он не оставит людей в беде, — если кого-то будут обижать, Такемичи примет удар на себя. И не оттого что ему это нравится. Это всегда больно, надоело давиться собственной кровью и пересчитывать языком зубы после каждого удара по лицу, надеясь, что они не шатаются — не молочные, новые уже не вырастут. Не нравится сжиматься в жалкий комок под чужими ногами, закрывая голову руками.       Такемичи боится, плачет, но не может допустить, чтобы кому-то было также больно. Этакий живой щит, спасающий других ценой своей жизни. Теперь это, как рефлекс, выработанный из детства, когда на него поднимали руку более сильные дети. Такое поведение нельзя назвать защитной реакцией, по крайней мере, защищает она точно не Такемичи. Раньше, до знакомства со своими друзьями, Ханагаки ни с кем не общался, поэтому думал, что все переживают боль одинаково, так же как он. Но потом понял, что он удивительно вынослив, в отличае от остальных. Такемичи в состоянии стерпеть сильные атаки, чтобы потом собрать последние силы, встать на ноги и дать отпор. Противник чувствует превосходство, вкус победы, из-за чего теряет бдительность, совсем не ожидая внезапного удара.       Такемичи осознал, что не все такие стойкие, когда Ямагиши во время избиения потерял сознание, а его всё продолжали бить. Такемичи вырвался из чужих рук, которые удерживали его, желая добраться до друга и спрятать от жестоких людей. Хотя бы своим телом спрятать, принимая все побои. И даже после такого с большими усилиями, но он заставит себя встать, чтобы напасть на обидчиков со спины. Любым попавшим под руку предметом: палкой, камнем, железякой, это уже не имеет значения. Важно то, что очки Ямагиши разбиты, кусочки стекла впиваются в его кожу, лицо разбито, но он дышит. Вот из-за чего нельзя сдаваться. Защитить любой ценой. Ямагиши долго лежал в больнице, первое время без сознания. Когда пришёл в себя, друзья чуть не утопили его своими слезами, настолько рады были видеть товарища живым и относительно невредимым. Родители Ямагиши долго бранились вполголоса на неизвестных ублюдков, сотворивших такое.       За окном улица окрашивается в оранжевый, такой яркий и режущий глаза цвет — солнце заходит за горизонт. Такемичи вспоминает, каким уставшим чувствовал себя перед тем, как вырубиться на той площадке. Сейчас болит голова, неприятная колика одолевает онемевшее тело, но зато зрение пришло в норму, больше нет размытых картин перед глазами. Он помнит светловолосого парня, как ощущал его холодные руки на своём лице. Особенно запомнился щелчок по носу и грубые слова, которые после этого жеста вылились на Манджиро Сано.       Такемичи действовал на эмоциях, не было цели попытаться унизить главу Тосвы или специально выделиться, чтобы на него обратили внимание. Нет уж, внимания Киёмасы хватило с лихвой, больше не хочется.              Говорят, Майки одним ударом способен вынести десятки человек. Может он не настолько силён, но и Непобедимым его не за красивые глаза прозвали. Майки сильнее среднестатистического подростка, даже сильнее некоторых взрослых, поэтому немудрено, что он с одного маха заставил Киемасу упасть на землю. Такемичи со своими ударами был как назойливый комар — неприятно, нервирующе, но не больно. Майки обезвредил Киемасу, который больше него самого.       Сколько же в его маленьком теле мощи?       Дверь комнаты открывается, человек тихо заходит в комнату, останавливаясь возле кровати. Теплая рука опускается на лоб лежащего мальчика.       — И после этого скажешь, что не заботливая мамочка? — Ханагаки поднимает уголки губ, тихонько посмеиваясь.       Аккун отдергивает руку и алеет щеками.       — Живой всё-таки. Мы уже думали ночевать у тебя придётся, — опускается на край кровати, рассматривая пострадавшее лицо друга.       "Мы волновались, чертов герой", — прочитал Ханагаки в его глазах.       — Мама бы выгнала вас, спальных мест на всех не хватит.       С неразборчивым воплев в комнату влетают три мальчика, окружив кровать: — Такемичи-и!       Хозяин дома улыбается, слегка сморщившись от громкого звука. Такемичи увидел, что Такуя с кривой повязкой на голове.       — Тебе надо в больницу, — друзья уселись на кровать, во все глаза уставившись на друга. Ханагаки вспомнил, как часто в детстве они смотрели на него с неким восхищением, приговаривая, что рады дружить с ним. И Мичи тоже рад.       Такуя согласно кивает, дотрагиваясь пальцами до бинтов: — Из моих мозгов чуть не сделали отбивную. Думал прямо там откинусь.       — Мы бы там все откинулись, — говорит Такемичи, — Если бы не появился Сано Манджиро.       Ямагиши встрепенулся от знакомого имени, тут же включаясь в разговор:       — Киемасу вроде из Тосвы выгнали с позором. Командиры отрядов, когда узнали о случившемся, были всеми руками за.       Ямагиши, как энциклопедия гопников во влоти, принялся рассказывать друзьям про банду, о которой с недавних пор ему стало много известно. Большую роль играет и то, что Токийская Свастика с невероятной скоростью набирает популярность, поэтому они всегда на слуху.       Капитаном первого отряда является Кейске Баджи, а Казутора Ханемия и Чифую Мацуно его заместители. У парней вышла интересная история знакомства. В школе Чифую раньше был хулиганом, часто ввязывался в драки, приключения всегда находились сами. В один такой день он дрался с несколькими людьми одновременно, из-за того, что его взяли количеством, он значительно уступал в силе. Рядом вдруг появился парень в очках и костюмчике, как работник офиса. Его длинные волосы были собраны в хвост. Чифую, честно сказать, испугался, что не сможет защитить глупца, по случайности появившегося в ненужном месте. Какого же было его удивление, когда парень за пару ударов уложил хулиганов, называя себя членом некой Токийской Свастики. Мацуно подняли за руку, мельком оглядывая слабые повреждения.       — Голову не пробили? — теперь перед ним стоял будто другой человек: очки парень предусмотрительно снял и положил в карман, а нелепый хвостик растрепался.       — Нормально всё, жить буду, — отвёл взгляд.       Сам смутился, что так пристально рассматривал человека перед собой. Кейске будто не заметил этого, или просто не обратил внимания, потому что часто с таким сталкивается — в человеке будто две личности уживается, это не может не вызвать интерес.       — Вот блять, оправа треснула. Скотч есть? — Баджи вытащил из кармана напополам переломанные очки, благо линзы не разбились.       — А?       — Скотч. Липкий такой, склеить-       — Да понял я, — стыдливо вспыхнул румянцем, потому что вслушивался в тембр голоса, а не сказанные слова, — Вроде валялся где-то в сумке. Но она в классе осталась.       — Так пойдём, ёпта, урок через четыре минуты начнётся, — черноволосый парень потянул избитого мальца в сторону школы, — Тебя как зовут-то?       — Чифую Мацуно.       — Шевели ногами, Чифую, мне потом тебя ещё в медпункт вести, чтобы ты тут не грохнулся нигде. Видел я, как он тебя башкой приложил.       Парень ускорился, опустив глаза. Баджи кажется интересным, но это знакомство… Чифую хочет, чтобы Баджи увидел его сильным. Он не слабак, рано или поздно он бы уделал тех парней, плевать, что всего избили бы. Зато он не проиграл бы. Теперь он, как нашкодивший кот бежит следом за длинноволосым парнем, чтобы склеить его очки. Несколько раз после этого они виделись, но проходили мимо друг друга. Вскоре Чифую подошёл, наконец, поздороваться. И через некоторое время после того короткого разговора его пригласили в банду, как заместителя капитана первого отряда, которым и является Кейске. Грех было не согласиться. Казутора не обрадовался появлению ещё одного заместителя — меня, что ли, мало? Бывало споры Ханемии и Мацуно доходили до драки, но Баджи прописывал волшебный пендель и все успокаивались. Но принять друг друга парни смогли только когда лично поговорили, поняли, что у них достаточно общих интересов, и в итоге подружились — радовались этому событию всей Тосвой.       Капитаном второго отряда является Такаши Мицуя, а его заместитель Хаккай Шиба. Парни подружились быстро. У Мицуи в семье есть две младшие сестры, с которыми он часто гуляет, и в один день он стал свидетелем драки. Один парень, а именно Хаккай, явно выигрывал, но продолжал бить уже лежачих людей, тогда Такаши и вмешался, чтобы остановить его бессмысленную жестокость. После этого они часто виделись, ходили гулять вдвоём или с сестричками. Хаккай видит в Такаши своего друга, даже брата, уважает его, как человека.       Харуки Хаяшида, он же Па-чин — капитан третьего отряда, и его заместитель Рёхей Хаяши, которого называют Пе-ян.       Капитаном четвертого отряда является Нахоя Кавата, а заместитель — его брат-близнец Соя Кавата. Парни похожи, как две капли воды и одновременно разные, как небо и земля. Нахою прозвали Улыбашкой из-за частой широкой улыбки на лице, которая в нужный момент способна внушать страх в противников. Сою называют Злюкой из-за, противоположно брату, вечно хмурого выражения лица. Смотришь и думаешь, что парню всё не нравится, а в драке из-за злого лица к парню страшно подходить.       Ясухиро Муто — капитан пятого отряда, Харучиё Санзу его заместитель. Муто владеет большой физической силой, во время драки он может поднять противника над головой, свободно отбросить в сторону. Санзу — молодой человек с длинными белыми волосами, миловидной внешности, но это не отменяет его силы, граничащей с безумием. Многие говорят, что безумие из-за наркотических средств, которые он употребляет, но никто не видел этого лично, а слухи есть слухи.       Такемичи тяжело выдохнул: — Я просто спросил сколько в Тосве отрядов, а ты готов всю биографию рассказать.       Друзья засмеялись над его наигранно несчастным видом, но на самом деле всем интересно слушать рассказы Ямагиши — он всегда подбирает смешные слова, дополняя их яркой мимикой и активной жестикуляцией.       — Скоро твоя мама с работы придёт. Рассказать ей, что случилось? — Сузуки нахмурился, поправляя одеяло на Такемичи.       — Нет, тут я сам. Спасибо, что… Ну, притащили меня домой. Вы бы тоже шли уже, а то вас родители потеряют.       Ребята засобирались и вскоре разошлись по домам. Мать Такемичи вернулась с работы через час после ухода друзей и не ожидала увидеть избитого сына. Уровень её негодования зашкаливал, а матерный словарный запас Такемичи пополнился в несколько раз.       Такая реакция неожиданно приятна. Такемичи не стал сдерживаться и обнял маму, прижимаясь к её груди, как младенец. Щепетильную тему удалось замять. После ужина они вместе вымыли посуду, легли смотреть телевизор на диване и мама быстро уснула — устала на работе. Такемичи накрыл её одеялом и продолжил смотреть сериал — он-то успел выспаться за сегодня.       Но Ханагаки всё-таки заснул, а включенный экран телевизора остался на всю ночь освещать гостиную.

***

      Новый день наступил с приятным запахом из кухни, тихого ругательства мамы, которая, наверное, как всегда обожглась брызгающим со сковороды маслом. Такемичи кое-как открыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям: тело после отдыха перестало нещадно болеть, головная боль после сна тоже пошла без следа.       Сегодня у его мамы, Кохаку Ханагаки, законный выходной, который они ещё вчера спланировали провести вместе. С кряхтением поднявшись с кровати, Такемичи поплёлся к своей комнате за сменными вещами — он спал под одеялом, из-за этого успел пропотеть. Пока мама разбирается с завтраком или обедом, — Ханагаки не знает, который сейчас час, — он успеет сходить в душ.       В зеркале Такемичи увидел растрепанного себя без распухшего на пол лица носа. Это уже радует.       — Я уже собиралась тебя будить, — с улыбкой встречает его Кохаку, переворачивая что-то на сковороде. Её внимательные глаза остановились на лице сына, — Сильно болит?       Такемичи пожал плечами.       — Не прям сильно. Но умываться нормально могу, если не делать резких движений.       — Вот и не делай. Сядь и жди, уже почти готово, — женщина отодвинула ногой стул, не отрываясь от готовки. Такемичи довольно уселся за стол, подпирая щеку рукой.       — У нас поздний завтрак или ранний обед?       — Да какая разница? Главное — поесть, — парень не сдержал улыбки, а после подхватил мамин смех. В такие дни невольно забываешь обо всем ненужном, что обычно крутится в голове.       Вот и сейчас Такемичи думать забыл о Непобедимым Майки и его банде, но Кохаку не хотела оставаться в неизвестности. Ни одна достойная мать не будет радоваться синякам на своём ребенке. Поэтому женщина осторожно спросила:       — Ты знаешь, кто сделал это с тобой? — выключила газовую плиту, после повернулась к парню лицом. Такемичи поднял глаза на родителя.       — Вообще нет. По сути это было случайностью, даже не я должен был получить, — честно признался парень, отводя взгляд в сторону. Вон кухонный гарнитур какой красивый, правда его не помешает помыть.       — Твои друзья попали в неприятности? — с первой попытки догадалась Кохаку, её лицо стало таким уставшии, — Мы говорили об этом…       Но как бы уважительно Такемичи не относился к маме, в этой ситуации он не мог позволить ей сделать поспешные выводы. Он мягко перебил старшую Ханагаки.       — Мама, это мои друзья, а не какие-то беспризорники. Они не втягивают меня в это насильно и точно не желают зла. Я оказался там волей случая, в этот раз моя помощь действительно требовалась. Я помню, мы говорили о том, чтобы я постарался не вмешиваться в конфликты посторонних, — голубые глаза мальчика увлажнились, нос раскраснелся, как у деда Мороза.       — Я понимаю, Мичи…       — И, мама, человек мог пострадать. Он и так пострадал. Мой друг. Как я мог, — горячие слезы собрались в уголках глаз, — Мог просто смотреть со стороны? И я был бы косвенно виноват…       — Но ты не виноват, — пытается убедить женщина, незаметно смаргивая собственные слезы. Ладони опустились на подрагивающие руки подростка, сама Кохаку села на соседний стул.       — Я бы см-смотрел как его б-бьют, кровь… Было так страшно, что его убьют, — заплакал Такемичи, опуская голову, почти касаясь подбородком груди.        «А если бы тебя убили, чтобы я делала?» — читалось в глазах матери, но осталось неозвученным. Она только прижала сына к себе, поглаживая его ещё мокрые после душа волосы.       — Ты всем помог, всё закончилось. Ты молодец. Даже если бы ты остался в стороне, ты бы не стал виноватым в чем-то. Люди бывают жестокими, за всеми не уследить и каждому помочь не получится. Главное о себе не забывай, в первую очередь ты — это ты. Личность. Не щит или броня для других.       Такемичи и сам это понимает, но ему хотелось услышать эти слова от других, от мамы. Он рад, что у них сложились доверительные отношения с самого детства, когда мама часто ходила в школу разбираться, почему никто не принимает никаких мер, касаемо насилия. Эти отношения на высшем уровне, построенные на доверии, взаимопонимании и поддержке. Такемичи рад, что у него есть такая мама.       И Такемичи не знает, смог бы справиться со всем этим в одиночку, без опоры в лицах мамы и друзей