Луч надежды

Маринетт рассеянно крутила ручку, пока мисс Бюстье что-то бубнила на заднем плане. Она уже давно перестала обращать внимание на занятиях, решив, что проще заглянуть в учебники позже, чтобы найти нужную информацию. Это было быстрее и менее предвзято. Школа больше ничего ей не предлагала, что ее по-прежнему немного огорчало. Единственное, чего она теперь с нетерпением ждала, это встречи с Феликсом после уроков. Если честно, у нее было более чем достаточно времени, чтобы оплакать потерю своих друзей и того, что она считала убежищем, так что эти мысли больше не вызывали у нее слез, но все равно было грустно. По крайней мере, теперь они просто игнорировали ее, а не проявляли открытую враждебность. Было скучно, когда твоя жертва не сопротивляется. Поэтому она молчала, оберегая свое сердце. Не имело значения, что говорит лгунья или что видит класс, ей было все равно. Теперь все равно. Прозвенел звонок, и Маринетт вскочила со своего места и помчалась по лестнице к выходу из класса. — Эй-воу! — Руки схватили ее за плечи, чтобы поддержать, когда она врезалась в кого-то, спотыкаясь. — О, Аврора! Мне так жаль! Понимаешь, я просто спешила на встречу... с кое-кем, и я хотела выйти из класса как можно быстрее, потому что... ну, в общем, извини. — Слова вырывались из нее как обычно, что удивило ее. Она так давно этого не делала, нервного лепета, который раньше был ее визитной карточкой. Как будто она ненадолго вернулась к себе прежней, когда в панике столкнулась с кем-то. Аврора смотрела на нее со смешанным беспокойством и весельем. — Ты в порядке, Маринетт? Маринетт вернула контроль над своими словами. — О, да. Извини, мне действительно нужно начать обращать внимание на то, куда я иду. — Не беспокойся! Давай я тебя провожу. — Э-э. — Маринетт собиралась отказаться, но проглотила свой протест. В конце концов, было бы неплохо иметь больше друзей. А Аврора всегда казалась искренней и милой. — Знаешь что? Это было бы здорово.

***

— Не может быть! Правда? — Да...— Маринетт смущенно отвернулась, потирая руку. Она не знала, как это произошло, но они с Авророй начали разговаривать, что переросло в общение, которое каким-то образом привело к тому, что Маринетт проболталась о том, что произошло, когда Маринетт встретила Феликса. Она умолчала о том, кто он именно и почему, немного упустив правду и сказав, что это было потому, что она подумала, что он следит за ней. — Это так круто! Я имею в виду, не то, чтобы швырять случайных незнакомцев в стену было твоим основным приемом, но это действительно круто. Может, мне стоит научиться самообороне. — Аврора взмахнула зонтиком перед собой, изображая меч, и они обе захихикали. — Маринетт? Они оба быстро повернулись, Аврора все еще держала свой зонт перед собой. Он ударил Феликса по плечу, который посмотрел на него с недовольным выражением лица. — Есть ли во мне что-то такое, что заставляет девушек нападать на меня, или вы оба просто излишне жестоки? — Аврора схватила свой зонт, словно готовая снова замахнуться. — Акума? Какой-то странный клон Адриана? Выражение лица Феликса стало презрительным. — Акумы больше не существует, Бражник был побежден. А если бы и существовали, я бы изменил свое лицо, чтобы не выглядеть как клон моего кузена-идиота. Она опустила свой зонт, выглядя пристыженной. — Прости, старые привычки умирают тяжело. Маринетт, ты его знаешь? — Да, он вроде как тот парень, о котором я тебе рассказывала. — Призналась Маринетт. Глаза Авроры расширились. — Не может быть! Кузен Адриана был тем, кого ты швырнула об стену? — Неужели тебе пришлось рассказать ей об этом? Аврора ухмыльнулась. — Почему? Боишься признаться, что девушка взяла над тобой верх? — Я же не выходил в тот день на улицу, ожидая, что на меня нападет какая-то случайная незнакомка! Не так уж сложно застать врасплох того, кто не обращает внимания! — Конечно, конечно. Значит, ты не будешь возражать, если я расскажу об этой истории другим людям! — Не смей. — Видишь? Эго. Глаза Маринетт метались туда-сюда, не зная, стоит ли ей вмешаться и остановить это. Не было похоже, что кто-то пострадал, и лицо Феликса было спокойным, поэтому она оставила все как есть. В конце концов, Феликс повернулся к ней. — Тебе действительно стоит выбирать менее надоедливых друзей. — Он сказал это с прямым лицом и серьезным тоном, так что любой, кто не был рядом, воспринял бы его серьезно, но Маринетт заметила небольшую ухмылку, игравшую в уголках его рта, и искорку в его глазах и поняла, что он шутит. Друг. Слово, которое в прошлом причиняло ей сильную боль, которое использовалось против нее с такой безрассудностью, что это практически приучило ее испытывать плохие эмоции, когда она его слышала. Но с Феликсом и Авророй оно казалось лучше. Более естественно. Плохие чувства, конечно, присутствовали, но тепло от того, что два человека, которые знали все о ее прошлом и все равно решили пообщаться с ней, хорошо подавляли их. Она выдохнула. Это не было опасной ситуацией, как подсказывала ей ее тревога. Она могла дразнить их в ответ, не опасаясь, что это будет вырвано из контекста и использовано против нее. Маринетт ухмыльнулась. — Он никогда не был раздражительным, когда я была рядом. Может быть, это твое влияние? Аврора усмехнулась, подскочила ближе к Маринетт и обняла ее за плечи. — Видишь? Она любит меня больше. — Аврора высунула язык в сторону Феликса, который скрестил руки. — Ты развратила ее. — Развратил, ничего. Пойдем, Маринетт, поедим мороженого. — Аврора начала оттаскивать Маринетт, которая бросала панические взгляды через плечо. Не то чтобы она не хотела идти с Авророй, просто ей было неловко, что она пропустила свои планы с Феликсом. Но когда они встретились глазами, он сделал небольшое движение "вперед", а затем положил руки обратно в карман, выглядя совершенно спокойным в этой ситуации. Маринетт улыбнулась и повернулась к своей новой подруге, которая вела ее прочь. Она знала этих двоих не очень долго, и после всего, что ей пришлось пережить, было бы разумно держать свои карты при себе, но ее сердце было создано не для этого. Это было сердце, которое ценило любовь и дружбу и отчаянно нуждалось в них, чтобы выжить, несмотря на то, что она говорила себе. Маринетт могла доверять им, даже если это было трудно. Она больше не могла позволить своему прошлому определять ее. Пришло время двигаться вперед.