2 февраля 2023
— Лукас, Дэйл, вы дома? — Лили медленно заходит вовнутрь своего загородного домика, сразу же бросая взгляд на кухню за углом. В помещении витал лёгкий аромат спирта, и ощущалась не очень приятная духота. Все новогодние украшения до сих пор весели на своих местах, будучи нетронутыми человеком, и из-за покрылись тоненьким слоем пыли. В целом, дом выглядел полу-заброшенным, словно застывший во времени ещё в период Нового года. В нём, конечно, пытались поддерживать обстановку уюта, но гнетущая атмосфера сильно давила на подсознание. Тишина была ей ответом, хотя, когда они подъезжали, на втором этаже горел свет. — Лукас, Дэйл, ну скажите, куда вы могли деться одни без машины в... Чёртовом лесу!? — снова кричит девушка и осторожно переводит взгляд на своего попутчика, который и помог добраться до дома. — Ну чего ты на меня так смотришь? Я сомневаюсь, что они рады видеть твою рожу в моем доме после всего! Особенно Лукас. Я, наоборот, хочу тебя спасти от его упрёков и подозрений. — Мисс Линч, просто во время той пурги я не до конца успел разглядеть Вашу красоту, поэтому сейчас хочу воспользоваться моментом, — Генри расплывается в лёгкой улыбке. — Джентльмен недоделанный! — стоило ей скинуть пуховик с плеч, как его тут же перехватили и помогли снять. — Ладно, может и доделанный, спасибо. Но как ты там сказал: «мы только по работе и выяснению обстоятельств пропажи моего брата» — она, прыгая на каждой ноге, стаскивает с себя валенки, оставаясь в промокших насквозь носках. — Конечно-конечно, я пока и ни на что больше не рассчитываю, всё только ради мистера Линча, — Генри же просто тщательно протирает ноги об коврик у двери. Он успевает мельком рассмотреть кухню, которая выглядела более-менее приемлемо, в отличие от гостиной. В напряжённой остановке они поднимаются в комнату художницы. — Вы не подумайте, что я просто так напросился к Вам домой, просто нам с... Очень интересно, как Вы продвинулись в исследованиях самостоятельно, — Генри встаёт около входа и выпрямляет спину, внимательно смотря за действиями девушки, поясняя. ― Чтобы два раза не повторять одинаковый маршрут. — Не похоже, что тебе от меня нужен брат, — Лили подходит к стоящему возле мольберта стулу и гордо на него садится. — Так уж и быть, я расскажу всё, что поняла и выяснила, начиная с Нового года. Начну с того, что они с Джоном уехали куда-то на Аляску первого числа января из-за очередного дела, там, какая-то была кассета, верёвка... Я не сильно в это тогда вникала, потому что, ну, зачем мне вникаться в их очередные похождения? — Действительно, мисс, Вам лучше думать о создании такого же прекрасного творчества, как и вы сами... — последние слова Генри произносит тише, но так, чтобы Лили даже за бьющимся об окна зимним ветром, услышала их. Но она же и спокойно пропустила это мимо ушей, невозмутимо продолжив: — То, что он перестал выходить на связь... Стало заметно почти сразу. Просто обычно, когда они куда-то приезжают, то он мне отзванивается, а в этот раз не смог. Видимо, связи не было. Это делать не то чтобы обязательно, просто я должна знать хотя бы примерно его дела и самочувствие, — она гордо смахивает локон волос с груди на спину. — Прошло около недели, а связь так и не появилась. Я уже откровенно беспокоилась, но тебе об этом знать необязательно. — Тем более, мисс, ведь Вас потом забрали на выставки с Вашими замечательными картинами... — В общем, одиннадцатого января я пошла и написала заявление о пропаже. Опять. Но им было попросту насрать, сволочи... Опять! — Вы могли бы сразу обратиться ко мне за помощью, если такое серьёзное дело. — Ты мне дашь договорить или нет!? — злостно прикусывает губу. — Ничего толкового они мне так и не сказали, а потом я выяснила, что той заброшенной базы на Аляске, видите ли, вовсе не существует. На меня еще хотели в суд подать из-за, кхем, «ложных показаний». Тогда это всё стало выглядеть вообще очень уж странно, да и канал Линча просто взял... И удалился! Он с того света это, что ли, сделал? — спустя паузу длиной в секунд десять, она спокойно кивает: — Вот теперь можешь говорить, что ты там хотел... — Большое спасибо, мисс Линч. Он не сам удалил свой канал, он был удалён где-то через неделю, примерно, восьмого января ночью — мне так передали. Наверное, Вы поздно заметили, но утром девятого все социальные сети Вашего брата перестали существовать в помине. Мне довольно сложно было всё это отследить, потому что Ваш брат блокировал абсолютно все мои аккаунты... Я не знаю, как у него это получалось... — Мой брат не удалил бы своё творение, на которое убил шесть с лишним лет, просто так. Поэтому, я вместе с, — она вовремя себя поправляется, — а с кем, тебе знать необязательно... Отправилась к нему домой, вдруг что произошло. А произошло-то совсем ничего, даже коврик у двери чистый, который я сама ему вязала на Новый год и подарила заранее! Дома он не появлялся, ничего особо нет, кроме скачанных на компьютер записей его приключений с камеры. Ничего, кроме оров я не увидела, только похожая ситуация была с каким-то Элайджей, хотя мне ничего не рассказывал. При упоминании этого имени Генри раздражённо цыкнул: — Да, Элайджа... Можете не волноваться, этот безумец никак не причастен к этому инциденту. По крайней мере, изначально он никого не похищал, потому что находился в тюрьме, до определённого момента. Он сбежал, мои люди всячески ищут его. Если мистер Егор Линч жив, то такое ему явно не понравится. — Да, я узнала, когда смотрела полностью его компьютер и искала информацию абсолютно по всему. Оттуда же я узнала и о тебе, дорогой Генри; Элайджа сбежал относительно недавно, возможно, не выдержал новости о пропаже своего кумира, — Лили скривилась в лице. — Как можно быть таким противным извращенцем, я не понимаю!... Видно же, что человек занят! Ой... Теперь уже очередь Генри делать вид, что он пропустил эту «новость» или же не расслышал её: — Вы в безопасности, не переживайте, мисс Линч. Для продолжения Вашего расследования мне следует мне следует выяснить следующее: как именно Ваш брат оказался мёртвым, если Вы сами в это дело не верите, но при этом регулярно навещаете его могилу? Девушка вдруг неожиданно встаёт со своего художественного стула и кладёт ладонь на мольберт: — Это была вынужденная мера. Потому что полиция ничего сделать не могла, а я как объясню какой-нибудь подруге, что мой брат пропал из-за охоты на нечисть? Ладно, мне никаким друзьям не надо отчитываться, тут родителям надо было бы отчитаться... Егор им почти не звонил и мало общался, всё-таки после инцидента со сбежавшими больными из психиатрической его не хватило надолго... Ох... По сути, сейчас он и Джон объявлены мёртвыми по моей просьбе, потому что я сама хотела расследовать, но, увы, всё приводит к тупику. А им лишь бы не заниматься ничем! — Лили беспомощно сгорбилась. — На что я вообще рассчитывала, дура такая!... — Вы очень смелая и сильная девушка, раз сами, в одиночку, решили заняться таким трудным делом самостоятельно, мисс Лили. И мне очень жаль, что пришлось пойти на такие жертвы, как признать мистера Егора Линча и мистера Джона мёртвым. — От этой новости, Стэнли, он... — она ещё сильнее опускает голову вниз. Локоны медленно соскользнули со спины к лицу. Лили вздрогнула и громко вдохнула через нос, пытаясь скрыть подступающие к глазам слёзы. Видя всё происходящее, Генри медленно подходит к ней и, достав из кармана белый платок, протягивает. А та всё не унимается: — Он сейчас лежит в больнице с инфарктом... Врачи говорят, что его состояние стабильно тяжёлое... А ведь я даже не до конца уверена в том, что Егора правда нет в живых, а так заставила отца так сильно нервничать... — дрожащими руками всё же забирает платок. — А если он, Егор, есть, то я зря заставила волноваться абсолютно всех: Лукаса, Дэйла и Шарлот... — Я постараюсь сделать абсолютно всё возможное, чтобы Ваш отец прожил ещё долгую жизнь, не расстраивайтесь так. Вы уже дали очень ценную информацию, которая обязательно поможет в поисках, мисс Лили. Но нервный срыв, накопившийся у девушки за всё это время, было уже не остановить; слёзы всё продолжали медленно стекать вниз и капать на пол, а она пыталась показать, что всё в порядке, по крайней мере, внешне, перед сыном: — А Лукас... Он, как узнал о пропаже дяди, тут же начал пытаться расследовать что-то, мой мальчик... Он даже пытался сбегать из дома к Егору или к Джону на квартиру для своих каких-то дополнительных исследований... Пару раз его привёл Дэйл и в итоге остался ему в няньки... Но что сделает ребёнок, даже если у меня, взрослой женщины, ничего не получается? — её тело стала пробирать мелкая дрожь. — А когда я приняла решение умертвить брата... Лукас совсем закрылся в себе, совсем ни с кем не разговаривает, постоянно плачет в своей комнате, у него же ещё подростковый возраст, вдвойне тяжело!... А что я!?... А я не могу его ругать, потому что мне ли не знать, как именно тяжело после пропажи своего любимого дяди?! — Лили, мисс Лили... Успокойтесь, мы сделаем всё возможное, чтобы вернуть Вашего брата. Хоть с того света достанем, честное слово, я уже догадываюсь, кто с этим поможет. Вы и Ваша семья внешне в безопасности, так что, пожалуйста, займитесь своими взаимоотношениями и оставьте это дело мне и... — он вдруг резко замолкает, словно, чуть не проговорился. — Вы прекрасная девушка, Вы очень, очень много чего сделали. Линч поднимает заплаканные глаза на собеседника и даже неожиданным для себя действием делает шаг вперед, падая на Генри. Тот реагирует мгновенно и перехватывает под руки, помогая остаться в стоящем положении: — Мисс Лили, Вы в сознании? — Знаешь что, Генри, — тихо проговаривает девушка, утыкаясь в его плечо. — Возможно, ты и не такой говнюк, как отзывался о тебе Егор. Если правда поможешь мне со всем этим делом... — Да с чего вообще почти вся ваша семейка взяла, что я плохой? Я вовсе не хотел никого из вас убивать, странные выводы, — как бы спрашивая разрешения, он осторожно приобнимает её за талию. — Я очень надеюсь, что именно Вы разрушите этот странный стереотип о моей персоне. — Но давай ты пока хотя бы руки повыше поднимешь, а то что за срамота — я мать с ребёнком, — она тихо хмыкает, так же приобнимая его, только за широкую мужскую спину. — Признайся, раз ты знаешь о моей той выставке, то, небось, все мои картины, о Липтон? — Неужели это настолько очевидно, что и Вы, мисс, и мистер Егор меня без труда узнаёте...? — Генри послушно поднимает руки повыше, чтобы не дотрагиваться до её талии. — Более чем очевидно, Генри, даже не представляешь насколько, — лицо Лили расплывается в заплаканной, но искренней улыбке. — Зеленый чай выкупил у меня все картины за бешеные деньги, ну я бы никогда не поверила... Но спасибо тебе за это — мне надо было в срочном порядке оплачивать лечение Стэнли и налоги по всем трём домам... — У Вас правда очень красивые картины, но они стоят намного больше, чем я за них отдал, потому что больше Вы бы просто не взяли. — Там были намного более профессиональные художники, чем я... Вот, скажи, ты так говоришь, потому что это нарисовала я, или потому что они подписаны фамилией «Линч», которая напоминает тебе Егора с его занятой тушкой? — Скажу так: у меня не было возможности так стоять и обнимать мистера Линча, да я бы и не стал, зная, что мне за это будет. Так что это потому, что эти картины принадлежат Вам, Лили — Вы ведь так талантливы... Тем более, я собираю галерею в Вашу честь. — Брешешь, зараза, кому я особо нужна.. — настроение у девушки явно поднялось. Генри уже открывает рот, дабы удостоверить свою собеседницу в совершенно противоположном. Но его прерывает звук открытия входной двери и громкое и сиплое: — Мам, мы дома, что за чёрный внедорожник и какие-то три чмыря в нём?
***
12 февраля 2023
Лукас медленно убирает прислонённую к стеклу голову, переводя взгляд на сидящего на другом конце кожаного сиденья человека в деловых одеждах; смотрит мальчик очень внимательно через свои очки с чёрной оправой, будто изучает своего попутчика, пытается прочесть мысли, а по возможности залезть в самые потаённые уголки подсознания, чтобы от этого он начал терять рассудок и мучился перед своей неизбежной кончиной, которая точно от этого должна была наступить, тогда бы душа попала точно в Ад... На его пренебрежительный взгляд Генри поворачивает голову в сторону подростка, смотрит пару секунд совершенно спокойно и всё-таки решает первый нарушить напряжённую тишину, что сопровождала их всю дорогу: — Как твоя мама? Вчера, когда я к вам заезжал, она выглядела очень нехорошо, надеюсь, выписанные лекарства ей помогут. Если нужно что-то, к примеру, отвезти тебя в школу — пишите моему секретарю. С её формой простуды уже шутить нельзя. — Нормально, в школу меня дядя Дэйл отводит, — сухо буркает Лукас и, обиженно отвернувшись обратно, снова лениво прислоняется к холодному стеклу автомобиля, рассматривая снежные лапы пушистых елей. — Мы скоро вообще приедем, не? — Подъезжаем, а что такое? Будем в течение пары минут. — Мне вот просто интересно, — на этих словах он ныряет рукой в карман куртки и достает оттуда маленькую камеру, которая, кажись, все это время была включена и записывала только звук. — На что ты рассчитываешь, говоря, что я сейчас увижу дядю Линча и Джона, объясни-ка, пожалуйста! — на произнесении имен двух пропавших дядь, голос предательски дрогнул. — Я не говорил тебе такого, — Генри совершенно спокойно стягивает чёрный платок с носа, открывая лицо. — Получается, что ты подслушал, а подсл—... — Не тебе меня учить жизни и морали, убийца! — закричал Лукас и тут же громко прокашлялся. — Значит, слушай сюда: мне всё равно, что думает о тебе моя мама, а она в тебя по уши втюрилась, типа ты не такой плохой. Дядя Линч и Джон в мельчайших подробностях рассказывали мне сказку перед сном об одном плохом белобрысом и одноглазом дядьке... — он опускает взгляд в камеру. — С вами снова «Секретные материалы», и сейчас мы будем доказывать то, что этот белобрысый — и есть убийца! На это Генри лишь многозначительно закатывает глаза вверх. Чёрный внедорожник, спустя ровно пять минут, въехал во двор шикарного особняка. Почти тут же с обеих сторон вновь прибывшим открыли двери, из-за чего прислонённый ко стеклу Лукас чуть не чертыхнулся лицом в снег. Но, несмотря на это, он был полностью готов вести расследование в логове врага прямо под его носом, не скрывая самого факта съёмки. Подросток что-то буркнул этому дворецкому в ответ и поднял камеру, запечатляя все три этажа здания, в которое его отправила мама. Белокурый уже стоял у входа. Конечно, сбежать хотелось, но желание расследований смерти дяди Линча всё же взяли вверх, поэтому юный искатель мистики за два шага обошёл машину и поднялся по ступенькам: — Ну, давай-ка мы с тобой посмотрим, дорогой мой зритель, что же в итоге он прячет, чтобы мама... — он делает паузу и направляет объектив прямо на бизнесмена, — наконец-то поняла, что я был прав! — держа камеру перед собой, он делает шаг во внутрь открытых входных дверей. Прихожая дома медленно перетекала в длинный коридор, конец которого переходил в роскошную белую лестницу, ведущую на второй этаж в два пролета. К удивлению, было тепло, особенно для такого огромного загородного дома в такую суровую зиму. Лукас снимает на свою камеру всё, проходясь по коридору вперёд, а именно подобающие фамильным особнякам картины всех последних поколений. Его внимание больше всего зацепила последняя, у самой лестницы, где точно был изображён Генри с дамой, чуть похожей на Лили: — Шатенка, тёмные глаза, средний рост... — комментирует Лукас, делая фокус на эту даму в свадебном платье. — Она померла, и ты нашёл ей замену в виде моей мамы, ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! — С АЛИСОЙ ВСЁ В ПОРЯДКЕ, НЕ РАЗБРАСЫВАЙСЯ СЛОВАМИ! — А ЧЕГО ТОГДА К МОЕЙ МАМЕ ПОДКАТЫВАЕШЬ, РАЗ С ТВОЕЙ ЖЁНУШКОЙ ВСЁ В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ?! Лукас уже готов вновь крикнуть что-то обидное, как вдруг его камера начала барахлить. Он, как истинный фанат своего покойного дяди, прекрасно знал к чему это ведёт, но не был готов сражаться с кем-то потусторонним прямо сейчас. Подросток удивлённо посмотрел на полотно: девушка, названная Алисой, вдруг посмотрела на него; Лукас удивленно вскрикнул и тут же сунул руку в карман джинс, где хранил соль для таких случаев; охапка соли полетела прямо в лицо женщины на картине; следом послышалось очень громкое шипение: — АГА, НЕ УМЕРЛА ОНА, А ЧТО ТОГДА ЕЁ ПРИЗРАК У ТЕБЯ В КАРТИНЕ ДЕЛАЕТ?!... — от неожиданности и даже некого страха он дышит через рот. — Я ВСЁ ЗАСНЯЛ, СЛЫШИШЬ, Я ВСЁ ЗАСНЯЛ!... В порыве эмоций о том, что всё же прав, он не замечает спустившуюся с лестницы фигуру, появление которой было обозначено низким басом сверху: — Генри, я его проверил, с этим я пока ничего не могу сделать, технологии у вас не те. Но чип ты вынул искусно. Мальчик уже был готов обернуться на звук, но как только он поворачивает одну голову, то чувствует прикосновения в области плеч, больше похожие на объятия. Лукас, вздрогнув, начинает брыкаться, но до боли знакомый голос его останавливает: — Лукас, я это... Обещай, пожалуйста, не кричать особо сильно, я тоже по тебе очень скучал... — на этих словах его ещё сильнее обнимают. — Дядь Линч, это... Правда ты..?! — Лукас случайно роняет камеру, не в силах удержать её дрожащими руками. Дядя Линч очень сильно похудел. Нельзя сказать, что до этого отличался большой мышечной массой или своей комплекцией, но сейчас можно было смело сказать — дунет ветерок и его снесёт. Волосы были собраны в низкий пучок какой-то декоративной китайской палочкой с большим количеством узоров. Говорят, что человека можно узнать по двум вещам: по глазам и улыбке. Глаза сильно потускнели, словно те белые стены решили сделать их своей частью и забрали весь цвет себе; на улыбку было тоже трудно посмотреть не без боли, через которую сам Егор старался улыбаться своими стёртыми в кровь губами. Он надел, или ему дали белую футболку с длинными рукавами, которые пытались скрыть кисти до локтевого сустава в бинтах; такая же проблема была с ногами, только там уже никто не видел скрытые увечья. В отличие от перебинтованной шеи, сзади которой кровь тоненькой струйкой пылась просочиться через бинт. Спустя пару секунд «оживший» дядя и племянник уже вовсю обнимали друг друга, сидя на полу. Лукас уткнулся ему в шею, тихо плача и что-то щебеча своим сиплым ломающимся голосом: — Н-но как, мы же сами тебя... Дядь Линч!... — от горячих слёз футболка Егора уже была мокрая. — Дядя Линч!... Генри медленно подходит к ним, оставаясь на приличном расстоянии, с надменной улыбкой останавливается и также спокойно произносит: — Я так понимаю, что должен получить извинения от Вас, мистер Лукас... Потому что свою часть я выполнил. — Да, и правда... — он сильнее вжимается в плечо дяди и тихо буркает. — Прости меня и спасибо... — Кстати да, Генри... Как так получилось, что вы знали где я и так спокойно, ну, как спокойно... Так слаженно меня вытащили? — Егор переносит руку на волосы своего племянника, начиная их гладить, не прекращая попытки его успокоить. — Мне казалось, что это невозможно! Я перепробовал абсолютно все варианты: там или шея взорвется, или же просто тебя приложат! — Вот теперь вы оба меня слушаете и не перебиваете, — он с сохранением чувства достоинства смотрит на картину, под которой вновь воссоединенная семейка и расселась. — Лет так... десять назад для поддержания семейного бизнеса мне нашли жену — Алису из похожего рода «богатой» семьи. Брак был по расчёту, но всё же, я к ней относился с уважением, потому что девушка была замечательная: спокойная, рассудительная и красивая. Но по стечению обстоятельств, — он мельком кидает взгляд на лестницу, а следом снова на картину. — Я сам когда-то начал занимался истреблением монстров. Но в моём случае, мои дорогие, это было хобби — главной моей целью было их коллекционирование в своём подвале, к счастью, деньги позволяли это делать. Алисе это не нравилось, она была мнения, что, раз нам так везёт встречать их, то заместо развлечения мы должны вдвоём их истреблять на благо других людей, и что таких тварей вообще никто не должен видеть. Так, уже через пару лет брака, она стала всё чаще путешествовать по разным уголкам Земли, устраняя паранормальщину на благо всего человечества в одиночку. И в один момент её точно так же как и Вас, уважаемый мистер Линч, завербовали. Только тогда время было другое, да и выглядело это всё очень мирно. Просто представьте: моя жена возвращается домой, прикрытая шарфом, и говорит, что нам нужно развестись. На этих словах глаза Егора тут же стали как два больших фарфоровых блюдца: — Погоди, её, что, отпустили?! — Именно. Она пришла мне сказать, что уходит работать именно туда, потому что у нас разные взгляды на жизнь и тому подобное. Конечно, я любил её, несмотря на наши разногласия, поэтому такой шаг был большим ударом. Признаюсь честно: изначально я за ней следил после развода, пытаясь вообще познать её новый род деятельности, тем самым обеспечив себе информацию обо всей этой организации, их технологиях и тому подобном . А она просто не замечала моей слежки — была молода, неопытна и занята своей новой должностью, — Генри облокачивается о стену. — Информация там была очень качественная и интересная, но тот факт, что они вербовали к себе простых людей, меня очень раздражал. А тут появляетесь Вы со своим каналом — молодой и неопытный, а мне, как раз, шепчет птичка-Болтушка, что я могу получить неплохую выгоду, если буду прикрывать именно Вашу спину. Таким образом, пользуясь лазейками в их базе данных, я удалял любое упоминание о Вас, спасал из трудного положения... Но кто же знал, что вы встретитесь лицом к лицу? Я этого предвидеть не мог. В целом, благодаря всему, нам и удалось Вас вытащить без особых потерь. — Обязательно нужно было ждать Лукаса, чтобы говорить загадками?... — Егор медленно поднимается и даёт руку племяннику, что, поднявшись, сразу же его обнимает. — А как же случай на Северном полюсе? Ты ведь явно тогда хотел меня убить, не надо оправдываться. — У нас с птичкой тогда были небольшие разногласия, да и не мешало тогда проверить Ваш профессионализм на деле. Кстати о нём, мистер Линч, вы прекрасно передали свои знания Лукасу, так что он вполне мог бы стать Вашим приемником. — Чёрт, обязательно ли меня сегодня всем хоронить? Я же жив, всё-таки... — Кстати о приемниках... Мистер Линч, как там поживает Алиса? Несмотря на подслушивание информации, живой рассказ от Вас должен быть куда более эффективным. Я же не тиран какой-то, чтобы оставлять такую девушку в полном одиночестве. — Алиса... Выговор нам дала ни за что, вроде нормально, живая, хотела, чтобы я окончательно на неё работал..? Что я ещё могу сказать о человеке, которого от силы видел полтора раза.. — Дядь Линч, дядь Линч, кстати об этой Алисе... — Лукас слегка отпрянул от дяди и указал головой на картину. — У неё здесь глаза шевелятся и, судя по моей камере, — он только сейчас замечает, что уронил её, но не подает виду, — здесь что-то нечистое, разве не находишь? При этих выражения Егор будто сдулся как воздушный шарик: — Ах, это, слушай, Лукас, мне самому это сложно до сих пор понимать, но ты уже, вроде, взрослый мальчик, вон, как вырос за эти полтора месяца, мой хороший племяшка, да... — он снова замялся. — В общем, тут такое дело, я не знаю, как это получилось, вроде как мы всегда с Д-джоном специализировались на поимке призраков и всё такое, а в итоге... — он делает рваный выдох. — В общем, Джон, иди сюда как-нибудь... Как только Линч это произнес, прямо из стены стали медленно проявляться полу-прозрачные голубоватые очертания писателя. Это был призрак ростом с покойного и отличался только огромным рваным шрамом от самого подбородка до неизвестной области, прикрытой свитером, что к низу всё более и более расширялся, что все внутренние мышцы были видны; одна из рук отсутствовала, — один из рукавов болтался в воздухе; весь свитер, да и сам писатель были в каких-то темных разводах, особенно верхняя часть тела; лицо почти никак не изменилось, только привычных очков на заблудшей душе уже не было. Призрак молча вышел из стены, останавливаясь прямо перед возлюбленным и племянником. — Дядь Л-линч, это!... — тут же начал заикаться Лукас, глядя на потустороннее создание. — Всё верно, абсолютно по всем параметрам это дядя Джон, — он протягивает слегка дрожащую руку вперёд и сильно кусает губу, стараясь сдержать подступивший к горлу неприятный комок. — Точнее всё, что от него осталось... — и медленно встаёт. «Джон» на это точно также протягивает руку в ответ и уже через секунду бросается вперёд, в попытках обнять, но прошёл сквозь него, останавливаясь возле противоположной стены. Егор уже весь трясся, но всё равно, стараясь не раскисать перед племянником, поворачивается назад и ставит руки перед собой в позе объятий. Призрак медленно подлетает и остается в этом кольце из рук. В доме почему-то сразу повисла особая атмосфера. которая неприятно давила на всех присутствующих. — Мы ещё не встречали призраков, которые как-то умели говорить связную речь, но они хотя бы мычали или звенели, я уже не помню... Но мне сказали, что из-за этой раны, которую отчётливо видно на его шее, — он сильнее старается прижать к себе нематериальный объект, на что обнимает только себя. — Джон вообще потерял способность как-то выражаться, потому что голосовые связки были повреждены ещё при жизни... — Но, несмотря на это, — подаёт голос Генри, подходя к воссоединившийся семье. — Мистер Джон вполне может постоять за себя и за Вас, мой милый друг господин Линч! Чего только стоит тот момент, когда он не давал вколоть Вам витамины и подойти к шее для Вашей же безопасности. При приближении Генри, Джон заметно стал нервничать, а когда он подошёл совсем близко, возле стоящих рядом людей стал появляться легкий ветерок, который стал постепенно усиливаться с каждым пройденным бизнесменом миллиметром к Линчу. Когда же расстояние между ними совсем стало маленькое, Джон сделал быстрый рывок в сторону беловолосого. Полупрозрачное существо мигом вошло в человеческую оболочку Генри, а та, в свою очередь, приобрела голубое свечение. Повисла гробовая тишина, нарушаемая громкими дыханиями Линча и его племянника. Генри, или же Джон, овладевший его телом, медленно поворачивается в их сторону, окидывая их глазами без зрачков и подавая очень хриплый голос, будто они вдвоём говорили одновременно через очень старое радио: ― Линч...люблю... К-как же сложно ... телом, ― уголки слегка посиневших губ медленно поползли вверх, вырисовывая подобие улыбки. ― Надеюсь...ты мне.. те убийства... я же... внимание твоё... Б-больно... прост-ти... говорить... ― они вдвоём вдруг резко замирают, а правая рука медленно поднимается к груди. Синяя аура стала постепенно тускнеть, когда Генри медленным и тяжелым движением пытался вытащить её. Генри опирается на близлежащую стену в попытках убрать призрака из себя, тихо шепча что-то похожее на молитву. Через пару секунд ему всё же удаётся вынуть из себя Джона и отбросить побледневшую душу за стену, на кухню. ― Мистер Линч!... ― Генри медленно и зловеще распрямился. ― Если Ваш домашний призрак решится ещё раз воспользоваться моим телом для передачи каких-то слов, то можете начинать бояться за свою жизнь, я всё сказал... Лукас мелко дрожит, но всё же медленными движением тянется за камерой, пытаясь её включить. Но от нервов у него ничего не выходит. На Егоре нет лица. — Объясняйте ему сами. Мёртвым не объяснишь уже ничего, к примеру, что из-за нашей слаженной работы вы сейчас можете видеться, ― через большое усилие он всё же смягчил тон. ― Мистер Линч, угомоните своё домашнее приведение, будьте любезны. — Да, к-конечно, Генри... — у Егора подкашиваются колени и тот камнем падает на дорогой паркет в коридоре. — Я с н-ним ещё поговорю, к-конечно... ― на лице появляется паническая улыбка, и он всё же поднимает глаза вверх. ― Кстати, Генри, м-могу ли я тебя кое о чём попросить?... Бизнесмен остановился возле лестничного проёма и с интересом окинул его: — Я Вас слушаю, Мистер Линч. — Я по поводу тетради Смерти... Она же ещё у тебя? — на этих словах за стеной, куда был жестоко откинут Джон, послышался грохот и громкий женский визг. — Можно тебя попросить записать туда п-парочку людей из этого агентства? ― улыбка поползла вверх. — Ми-истер Линч, — протягивает тот, стараясь скрыть неподдельное удивление. — Месть — это удел слабых, тем более вы сейчас не в себе. Не скажу, что её проявление везде и всегда плохо, сам иногда прибегаю к таким методам... Но месть — блюдо, которое подаётся холодным. А использование таких методов является очень подлым. Я от Вас такого не ожидал, уж извините, — Генри с чувством собственного достоинства проходит на лестницу и, поднявшись первый пролёт, останавливается. — Я вообще иду на второй этаж, что он разбушевался? — Я не г-говорил Джону о том, что отдал тетрадь... Не успел, вот он сейчас там и буянит, сердится... Пожалуйста, Генри, — он прожигает его потускневшими глазами. — Только не говори, что хотя бы раз не брезговал её ис-спользованию!? Они же и тебе столько проблем наляпали!.. Они... Они угрожали расправой над моей семьёй, что я вообще не могу простить ни при каких обстоятельствах! — на этих словах он утыкает в себя Лукаса в крепких объятьях. — А как нам вместе отомстить, если их место настолько защищённое?!... — Я понимаю, что Вы понимаете, что я могу всё просмотреть и пронюхать про Ваших неприятелей, но... — — Генри, пожалуйста...! Я-я чуть с ума не сошёл там за эти недели, так ещё и они же точно знали про Джона и не подпускали его!... А я теперь уже не знаю, имею ли право оставлять такую форму жизни!... Джон же есть, но, по сути, вечно страдает из-за меня и них!... Он же теперь чёртов призрак, которых мы изгоняли вместе!.. Имею ли я право сделать с ним то же самое, убив дважды, или же мне нужно его хранить у себя, обрекая на такое несчастное существование навеки... Я чувствую, что ему больно, что он...— — Инна, будь добра, принеси зелёный чай! — не прошло и десяти секунд, как из кухни вышла белая, как лист бумаги, служанка и, протянув Егору чай, также удалилась обратно. — Я бы не сказал, что именно они разлучали Вас с мистером Джоном. Немного побродив у них по аэропорту с маскировкой... Я заметил один очень большой крестик у Вас в комнате. Сдаётся мне, что Вы сами не давали мистеру Джону проявиться возле себя, нося на груди его последний подарок при жизни... — — Подожди, то есть Джон не проявил себя раньше не из-за какой-то защиты там, а из-за своего же крестика, который я оставил там...?! Л-лукас, пожалуйста, отвернись... Я... ― — Вас при рождении всех крестят меня перебивать? Мистер Линч, ай-ай-ай, как некрасиво. По поводу тетради... Я подумаю. Мне известны абсолютно все люди, которые с Вами контактировали. Я сомневаюсь, что имею право вершить судьбу тех, кто мне не принадлежит. Но рассмотрю предложение, ― поставив ногу на ступеньку, он еле слышно добавляет с зловещей ухмылкой, чтобы Лукас не услышал. — В случае чего можете не беспокоиться о жестокости смертей. Не дав ничего ответить, Генри уже испарился на погруженный во тьму верхний этаж, вернув своё безразличное лицо. Снизу послышались частые удаляющиеся шаги, а потом громкий хлопок огромной двери, зловещая тишина и звук разбитой посуды. — Мда уж, угомонил бы своего племянника, он же сейчас с ума окончательно сойдет! Что мне делать, если он сейчас повесится, чтобы быть с ним? Даже не спросил про сестру. — Отреверсировал бы, а мог бы и раньше сказать, что у тебя уже есть реверсы. Зря только тащил. — Да чтоб тебя... Ты почему не спустился-то? — задаётся вопросом, поворачиваясь к высокой фигуре в плаще, облокотившейся на стену возле лестницы. — Вся твоя семья же на месте, иди и наконец открыто познакомься с ними. Или же объясни то, для чего нужны были парики и моя одежда. Фигура грациозно отпрянула от стены: — Видишь ли... Технология, которую я сломал в этом агентстве, заслуживает очень детального рассмотрения, как и всё, что там есть. Если мы берём два горных маленьких ручейка и одну реку побольше с морской водой, то ручейки там останутся, но получится странное месиво из воды... Я недостаточно изучил ту машину времени, чтобы оставаться здесь, где её уже не существует. — Твоя задача, голубчик мой, была не её изучение, а отвлечение внимания, чтобы я вытащил твоего же племянника! Ну нельзя же так относиться к своей семье, голубок мой, что за беспредел? — Ты уже встретился с Лили даже в таком форс-мажоре, я всё же очень удивлен вашим чувствам... Так что не надо пытаться как-либо со мной флиртовать больше, наше время, к сожалению, уже истекло, и мне опять надо искать свободного тебя где-то во временном течении... — Хочешь сказать, что тебе снова никто не нужен, и при первой возможности прыгнешь во Врата и дело с концом? — А сам подумай. Из-за нескольких вещей в одном мире, которые могут изменять Время, произошли такие большие изменения. Я уже боюсь возвращаться к себе, и дело далеко не в апокалипсисе, потому что раз он умер не там, где он должен был, то что же случилось с моим племяшкой? Чтобы ты понимал, я напомню, что до последнего момента стараюсь предостеречь его от использования Врат, потому что у него уже большой шанс скоротиться, а пока я занимаюсь исследованием источника, то мне нужен каждый Егор в каждом ручейке Времени. — Да помню я твою историю, что на десятый раз после вступления во Врата ты получил наказание от самой Вселенной — остановился в физическом росте и остался единственным в своём экземпляре... А я должен не подпускать Егора к Вратам, чтобы он оставался как можно дольше нормальным человеком... Человек напротив неожиданно немного смутился: — Ты... Запомнил? — Конечно. Ты почти никогда ничего мне не рассказываешь, вечно ходишь подавленным, бормочешь что-то про спасение и втихаря винишь во всём себя. Думаешь, твоя почти единственная история осталась незамеченной? Как ты, будучи сорока... я не помню, извини, сколько летним, вернулся из Лондона, точнее, ты вернулся, но около часа беспомощно болтыхался в поле портала, а потом вообще пару дней бился током? Потом провел исследования на какой-то бедной твари, кидая её пару раз в одни эры, пока та на четвертый раз не испытала тоже самое. А потом выяснилось, что она больше не растет и существует только в этой временной линии. Потом сам месяц сидел на сильнейших успокоительных своего времени, которые не спасли тебя от паники, — он громко вздыхает. — Как я понимаю, мы с тобой прямо сейчас прощаемся. — Конечно, я уже изжил всё что мог с тобой, в принципе, если вернусь на пару лет назад и попытаюсь вступить к ним в шайку, конечно, согласовав все с моим Егором, если он жив... А потом буду дальше думать, как устранить распространение фиолетовой земли, всё просто. При таком раскладе, если они идут не туда, а дальше воюют с обычными призраками... — он расплывается в горькой ухмылке. — Нехорошо вышло по отношению ко всем, возможно, буду исправлять, но это не точно. Может, сейчас моё время более спокойное и весь апокалипсис был именно из-за... — — Не говори глупостей, голубчик, хватит уже! Он подходит к нему впритык, нажав на кнопку, спрятанную в волосах. С лица его собеседника пропадают голографические очки. Пристав на носочки, Генри оставляет на прощание лёгкий поцелуй в лоб: — В добрый путь. Исправь это недоразумение хоть как-нибудь, если планируешь и ещё имеешь на это силы. — Как будто в первый раз прощаемся... Ах, да, здесь в первый, — он быстро отходит от стены. — Прощай, Генриш, охраняй их по всем указаниям и перебирайтесь уже к бункеру. Живите счастливо. Снова включив очки, фигура в плаще быстро скрывается за близлежащими дверями в кабинет. Вопреки договоренности, Генри всё же очень тихо решает проследить за своим собеседником, чтобы в последние моменты лицезреть его широкую спину и посочувствовать этому несчастному человеку, которого, возможно, и никогда не любил. Лишь делал таков вид, чтобы тот чувствовал себя хоть где-то нужным... Генри встает около двери своего кабинета, по боковым стенам которого развешаны самые красивейшие пейзажи, подписанные фамилией «Линч». Слышен тонкий лязг, а следом лёгкая вибрация, что прошлась по полу второго этажа, подняв многочисленные упавшие на пол бумажки немного вверх. Следом самый одинокий человек делает шаг в синюю пелену, которая с каждой секундой всё больше и больше поглощала его полностью, пока окончательно не забрала к себе. Он ушёл через Врата, ему вслед до последнего смотрел Генри, вспоминая всё проведённое время вместе, которое было уж слишком запоминающимся и полезным. Но сейчас у него была прекрасная девушка, с которой надо было правда строить отношения и не перекрывать никакие ручейки любителю в них плавать...***
12 февраля 2023
Паника почти тут же пробивает тело, когда не удаётся пошевелить ладонями, а заместо этого запястья отдают сильной болью. Голова чертовски болела и гудела, мысли разного характера перебивали друг друга, спотыкались и неслись дальше. Но, не открывая тяжёлые веки, удалось составить цепочку логичных событий последних суток: сначала тревога в их подготовительном зале, потом голос по громкоговорителю и странные новости о том, что им, новичкам, нужно срочно покинуть аэропорт; следом, он решил направиться к Илье, будучи немного заторможенным, потому что он должен был знать обо всём происходящем; при подходе к знакомой пятиэтажке почему-то стало не по-детски страшно. Поймав себя на этой мысли, Невер мгновенно открывает глаза и упирается взглядом в тёмно-серые обои с причудливым рисунком. — Вот же су... — процеживает полу-шёпотом сквозь стиснутые зубы и вовремя затыкается. Он пару раз напрягает мышцы спины, в попытках понять силу связывающих его верёвок, но ничего особо не получилось — руки были связаны в локтях и ниже — в запястьях. Стараясь вернуть здоровую холодную голову, которая была потеряна ещё полгода назад, он вертит уже шеей, что получилось сделать без особого труда. Помимо нагнетающего серого рисунка, который заставлял и так маленькую комнатку сжиматься в воображении ещё больше, в самом углу, куда было очень сложно заглядеть, Невер видит большое количество каких-то фотографий. При попытке ещё раз дёрнуться, чтобы хоть как-то развернуться на стуле для их дальнейшего рассмотрения, он чувствует верёвки на ногах в двух местах. Что ж, похититель явно подготовился и не приберег с материалов, ведь теперь была ясна одна мысль, которую до конца не хотелось принимать — без посторонней помощи или острого предмета и шанса на спасение не было. Но, поборов охватившую грудь панику, ему удаётся мельком кинуть взгляд на те самые фотографии, хотя этого мгновения хватило сполна. Егор Линч. Бывшие обложки различных видео этого блогера, что ранее удавалось наблюдать на мониторе начальницы, висели в большом количестве на стене Петровича, обличённые в различные виды сердец всяких форм и размеров. Прямо сейчас он может поклясться, что, помимо скринов из видео, там были обрубки различных фотографий из повседневной жизни, где только и был этот Егор. Егор в разных ракурсах, одеждах, позах и формата, но везде был только и только он. — Да чё за нахрен... ЗДЕСЬ!... ЭЙ, ЗДЕСЬ КТО-НИБУДЬ ЕСТЬ?! МЕНЯ ПСИХ КАКОЙ-ТО ПОХИТИЛ!... — через пару минут, когда голова уже перестала трещать по швам, а в ушах пропал звон, он решает подать полу-крик в напрягающую и пугающую тишину квартиры. С соседней комнаты после послышался тихий шорох, а следом приближающиеся шаги в его сторону. Не прошло и минуты с зова о помощи, как в комнату входит причина его бессонных ночей, паранойи и нахождения здесь — Петрович. Сосед с ледяным выражением лица осматривает привязанное к стулу тело, по которому ходила мелка дрожь. За пару шагов он уже оказывается перед пленным, смотря вверх-вниз и никзим и тихим: — Наконец-то ты проснулся, я уже думал, что помер, — он стискивает белоснежные зубы в ледяном оскале, рассматривая свою жертву и её скрытый страх под маской безразличия, который доставал невыносимое удовольство. — Ц, назло тебе переживу твою жалкую жизнь, остатки которой ты будешь гнить в тюрьме, — злобно буркнул он. — А ну отпусти меня, придурок! — и поднял на него зелёные глаза. Их взгляды снова встретились, как тогда, в подъезде при Данииле. Хоть Невер и не проиграл ему тогда в гляделки, но проиграл в нечестной драке или же попытке себя задушить. Тогда ему, буквально, спасли жизнь и дали ещё один глоток свежего воздуха, которым можно было насытиться до счастливой старости, но агент сам начал его портить своей нервозностью и паникой, а в итоге вернулся в то самое место, где воздух уже перекрыли. — Какие же вы, иностранцы, наивные, — Петрович наклоняется к нему, шепча прямо в лицо с безумным: — Я всё знаю о тебе, я всё знаю о твоём брате и я всё знаю, что он тебе никакой не брат... — и вновь встаёт ровно, наслаждаясь мгновениями ужаса во взгляде напротив. — Да... Да что ты вообще несёшь!? Ты псих, убивший человека, который против воли держит меня здесь! — он особенно выделяет вторую половину фразы, но его похитителя это никак не смутило: — Хорошо, тогда ответь мне на очень интересный вопрос, и я тебя отпущу, не волнуйся. Хотя, ты сам должен знать, почему я тебя здесь держу. Можешь начинать рассказывать. ― Рассказать что? Статью при похищении человека? ― он скептически приподнимает бровь. ― Нет, мой грязный иностранец. Если ты со мной вздумал играться, то я бы послушал от тебя рассказ о статье, гласящей про разглашение государственной тайны. ― Да русский я, почему вы все так не думаете... ― даже немного обиженно буркнул агент. ― Итак, почему у вас такие странные имена? Я имею имена, которыми вы называете друг друга наедине, а не обычные «Илья» и «Антон», ― снова заметив неподдельный ужас в глазах напротив, он слегка ухмыляется. ― Ты правильно всё знал ― я следил за вами, прослушивал, особенно тщательно за тобой, но всё ради государства. Возможно, ты бы и заметил маленькую камеру в спальне, установленную его розоволосой подругой; возможно, ты знал о том, какие у Зои были тоненькие стены, которые идеально прослушивались. Но сам твой брат обрёк тебя на гибель... Я жду ответа! Кинжал предательства быстро рубанул по груди, оставляя после себя горячее странное чувство, которое сейчас пугало даже больше, чем массивная фигура напротив. Он знал! Невер же чувствовал после той стычки в подъезде, что в квартире Ильи что-то изменилось, словно, стало чужим; предлагал перенести обсуждения хотя бы в машину, но каждый раз получал отказ. Илья прикрывал спину этого маньяка? Но тогда почему не сдал его сразу, ведь достаточно было подсыпать снотворное во фляжку и не нужно было устраивать весь этот цирк. Илья правда предатель? Невер замешкался пару секунд и, придумав самое первое и убогое, и выдаёт за истину то, что у них родители были с прибамбахом ― фанатели по странным именам, на что тяжелый бледный кулак ещё сильнее сжался. — Мой дорогой Невер, тебя же именно так зовут? Поверь, ты не в том сейчас положении, чтобы лгать мне, — его дорогой пленный грязным образом съязвил на это, за что Петрович сильным и точным движением ударил кулаком прямо в лицо, на последней секунде развернув его в полную ладонь. Послышалось тихое шипение от боли. Струйка алой крови медленно потекла из носа к подбородку, несколько капель упали на белую рубашку. — Как ты связан с «Эпсилон»?