А любишь ли ты меня?

— Я в депрессии! — Нэй, поставь обратно парты! — прикрикиваю я на неё, но она упорно залезает на эти парты, которые сдвинула вместе, чтобы получилась довольно большая площадка. — А вот и не поставлю! У вас нет новогодней ёлки в вашем кабинете, но я здесь специально для того, чтобы решить эту вашу проблему. Заодно и немного приду в себя, чтобы не спиться в гордом одиночестве, не считая рыжей задницы. Мия смеётся, а я выдыхаю, откидываясь на спинку кресла и качая головой. — Нэй, слезь. — Не слезу, — качает она головой, протягивая вдруг мне руку. — А давайте ко мне? — Нет, к тебе я точно не пойду, — фыркаю я. Она обречённо выдыхает и переводит взгляд на Мию. — А ты? Давай ты ко мне. Станцуем с тобой новогодний вальс на партах. Хочешь? — Я вам станцую! Мия, не смей подходить к этой засранке! — тут же возражаю я. Нэй делает обиженный взгляд и сама подходит к Мии, наклоняясь и протягивая ей обе руки. — Давай, не бойся. Я тебя, если что, спасу, — театральным шёпотом говорит она, и Мия, несмело улыбнувшись, всё-таки даёт Нэй обе руки, и та, воодушевившись, помогает ей подняться на своё сооружение. — Нэй, ты серьёзно сейчас отхватишь, — предупреждаю я её, но она отмахивается от меня, отпуская Мию и доставая свой телефон, включая его и начиная что-то в нём искать. — Яна Александровна, имейте совесть, у ребёнка должно быть новогоднее настроение, и я просто помогаю ей его отыскать. Сейчас найду подходящую песню и вообще будет заебись. — Так, Нэй, что за слова?! Нэй аж вздрагивает, поднимая на меня непонимающий взгляд. Я укоризненно смотрю на неё, и она выдыхает, прижимая руку к сердцу. — Блять, я аж… — Смит! — Да что? Боже, я испугалась! Это вы просто не хотите, чтобы я при вашей дочери такое говорила? А то обычно я и похуже ругаюсь, когда мы с вами вдвоём, и вы вроде никогда так не реагировали, а тут взяли и наорали на меня. Мия еле сдерживает смех, но я смотрю в ярко-голубые глаза, качая головой. — Правильно мыслишь. При ребёнке-то не матерись. — Я вас умоляю, она и похуже слова знает и использует. — Нэй! — возмущается теперь Мия, легонько шлёпнув её по руке, заставляя ту рассмеяться. А я еле сдерживаю улыбку, которая чуть не появилась на моём лице от этого смеха Нэй. Боже, мне начинает нравиться её смех… Это нормально? — Ты глянь, какая бесстыжая, — хмыкаю я, качая головой. — О да, это про меня, — кивает Нэй, отсмеявшись. Тут она вдруг действительно включает новогоднюю песню и кладёт телефон на шкафчик, который стоит рядом с ней. «Last Christmas», если не ошибаюсь. Это, правда, про Рождество, но Нэй вообще плевать, судя по всему. Она усмехается, поворачиваясь к Мии и приобнимая её одной рукой за талию, а второй беря её руку в свою. Мия улыбается, сжимаю эту её руку своей и кладя вторую ей на плечо, на что я выдыхаю, закатывая глаза. — Боже, Мия, ладно Нэй, но ты-то на кой чёрт в этом участвуешь? — Не знаю, Нэй мне просто выбора не оставила, а я и не против, — хмыкает Мия, переводя на меня взгляд и пожимая плечами. — Так, подождите, сейчас начнётся! — влезает Нэй, и Мия тут же переводит на неё взгляд, а я подпираю рукой голову, смотря на это безобразие. Боже, двое детей. Тут проигрыш заканчивается, начинается песня, и они реально начинают танцевать вальс по всей площади, которую сделала Нэй из парт, и я, всё-таки, улыбаюсь. Ну я честно не могу сдерживать улыбку. Мия смеётся, пока Нэй ведёт её, погрузившись в их танец целиком и полностью. — Подпевай, если знаешь, — усмехается она Мии, и та правда начинает подпевать своим ангельским голосочком знакомую песню. — И вы тоже, Яна Александровна! — не отрываясь от своего занятия, кричит она. — Иди ты, Нэй, — улыбаюсь я, качая головой. Она улыбается тоже и, подстроившись под Мию, присоединяется к вокалу. Это чудо ещё и поёт хорошо? Надо же. Даже произношение английского хорошее. Они танцуют, поют, и я вдруг понимаю, что мне нравится за этим наблюдать. Это очень мило, правда. Нэй пару раз отступается с края парты и чуть не падает, и в такие моменты у меня ёкает сердце. Одно дело, когда я делаю ей больно и могу контролировать процесс, а другое – когда я ничего не контролирую и, в случае чего, Нэй реально может пострадать. Причём Мию она старается прижать к себе поближе, когда та оказывается близко к краю, а сама вообще за себя не боится. В этот раз, когда Нэй снова оступается, и они с Мией смеются с этого, я правда не выдерживаю: — Нэй, твою мать, прекрати рисковать и отходи от края! Если ты навернёшься, то я тебе помогать не стану! — Да ладно вам, Яна Александровна. Я не упаду, — заверяет меня она, переводя на меня взгляд. — Ну-ну. Она хмыкает, и они делают предпоследний круг, потому что песня уже заканчивается. Но тут к нам в кабинет кто-то заходит, и Мия с Нэй поворачиваются туда, что ведёт за собой следующие последствия: Нэй просто шагает мимо парты и, всё-таки, падает. Я тут же отворачиваюсь, чтобы не видеть этого, и слышу грохот, который означает, что следом за Нэй упали и несколько стульев. Слышу ещё и вскрик Мии, после чего тихое шипение. Блять, Нэй! Я выдыхаю, поднимая взгляд на вошедшего человека. Техничка. — Здравствуйте, Тамара Васильевна, — здороваюсь я с этой бабушкой, быстро вставая и идя к Нэй, которая уже встаёт, прижимая руку к плечу и морщась. — Простите, пожалуйста. Можете сегодня не мыть, я сама этим займусь, — продолжаю я, переводя взгляд на Нэй и мягко убирая её руку, которую она прижимает к плечу. — Возьмите деньги у меня на столе. — Да ладно вам, Яна Александровна, не надо. Я… — Берите-берите, — хмыкаю я, хотя на самом деле мне нихрена не весело. — Снимай, — кивком показываю я Нэй на мой свитер, который она стащила у меня ещё давным-давно, а сама поворачиваюсь к техничке. — Только не говорите никому об этом, ладно? Она кивает и, душевно меня поблагодарив, уходит. Как только дверь за ней закрывается, то я тут же перевожу взгляд на Нэй, которая тихо и сквозь зубы матерится, кое-как снимая с себя свитер и оставаясь в чёрной футболке. — Ты дура, Нэй, — выдыхаю я, забирая её свитер и отбрасывая его в сторону. — Футболку тоже снимай. — Нет, футболку я не сниму, — качает она головой, и я скептически выгибаю одну бровь. — И почему? — Я вас боюсь. — Нет, ты не боишься, ты стесняешься, — фыркаю я, закатывая глаза. — Ну, или так, — кивает она. — Снимай давай. Мне на твоё тело плевать, если ты помнишь. — А Мии? — А я вообще отвернусь, — тут же отвечает та, и я киваю, возвращая взгляд на ярко-голубые глаза. — Снимай. — Ну Яна Александровна, мне неловко. Вы не можете посмотреть так? — интересуется она, оттягивая одной рукой ворот футболки и показывая мне своё плечо, которым она, видимо, приложилась. Я выдыхаю, закатывая глаза. — Господи, тебе что, четырнадцать лет? — Ну пожалуйста. — Нет, Нэй, без вариантов – мама уже не отступится, — хмыкает Мия, которая уже отвернулась. — Вот именно. Поэтому давай. Нэй прикусывает нижнюю губу и качает головой, отходя от меня на шаг назад. — Нет, Яна Александровна… Я не хочу. Пожалуйста, посмотрите так. Или не смотрите вообще. Зачем вам это? Я бы продолжила упорствовать, но Нэй явно напряжена. Возможно, даже немного чего-то боится. Может, конечно, плюсом ко всему ещё и действительно стесняется. — Ладно, чёрт с тобой. Давай гляну, — протягиваю я к ней руку. Она хмурится, несмело делая шаг ко мне. — Не надо снимать футболку? — уточняет она. — Не надо. Она явно облегчённо выдыхает и оттягивает ворот футболки, оголяя своё плечо, на котором появился кровоподтёк. Я хмурюсь. Кровоподтёк? — О Боже, тебе что, стулом прилетело сюда? — спрашиваю я. Нэй кивает: — Прямо ножкой. — Господи… — Что, там всё прям плохо? — Не совсем приятно, скажем так, — невесело хмыкаю я, осторожно касаясь пальцами её плеча и обводя этот кровоподтёк. Нэй вздрагивает, и я хмурюсь, поднимая на неё взгляд. — Больно? — Нет, просто у вас пальцы холодные, — извиняюще улыбается она. Я качаю головой, снова опуская взгляд на её кровоподтёк. — А почему ты мне ничего не разрешаешь, а когда Нэй тебя о чём-то попросила, то ей ты разрешила? — интересуется вдруг Мия, но я услышала не возмущение в её голосе, а насмешку. — Потому что я у Яны Александровны котёнок, — усмехается вдруг Нэй, и я тут же поднимаю на неё взгляд, легонько шлёпнув её по щеке. — Нэй! Мия удивлённо вскидывает брови, а Нэй возвращает на меня взгляд и мило улыбается, являя мне свои ямочки на щеках. — Я просто не могла не запомнить то, что вы меня так ласково назвали, — оправдывается она. — Стойте, вы серьёзно? — спрашивает явно охреневшая Мия, и я выдыхаю, отпуская Нэй. — Нэй, я тебе отвечаю, когда-нибудь я отрежу тебе твой длинный язык. — Не надо, он мне ещё нужен, — усмехается Нэй, качая головой. — Заткнись. Так, вырубайте свою музыку и никакого больше вальса, поняли? Тебе бы вообще сходить ещё к медику, но у нас его нет. Сильно болит? — спрашиваю я у Нэй. — Ощутимо, но терпимо, — хмыкает она, качая головой и опуская руку. — Ладно. Так, давай бегом ставь обратно парты и иди отсюда. Нам с Мией ещё в магазин надо. — За новогодними украшениями, я полагаю? — Правильно полагаешь. — Давайте я вас довезу? Я выдыхаю, качая головой. — Нэй, нет. — Мам, ну давай. Нам же хорошо с Нэй, — влезает теперь Мия, и я тут же делаю капитулирующий жест, проходя мимо них и возвращаясь к своему столу. — Делайте что хотите. Они смеются, а я сажусь за свой стол, выдыхая. Не нравится мне эта близость с Нэй. *** Я останавливаюсь у торгового центра, поворачиваясь к Яне Александровне. — Ваша остановка. — Спасибо, — кивает она, но не успевает даже открыть дверь моей машины, чтобы выйти, как вдруг в этот диалог влезает Мия. — Может, Нэй пойдёт с нами? В машине повисает тишина. Я прикусываю нижнюю губу, смотря в тёмные ледовито-голубые глаза напротив, которые тоже смотрят на меня. И, судя по тому, что она молчит, ответ ясен. Да и кто я вообще такая, чтобы влезать в их семейные прогулки? Я пытаюсь беззаботно усмехнуться, качая головой. — Нет, пожалуй… Мне уже пора выгуливать и себя и рыжего. Спасибо вам за приятную компанию. Мия благодарит и меня тоже, после чего выходит из машины, закрывая за собой дверь, а я перевожу взгляд перед собой, кладя руки на руль и нервно гладя его. — Мы с тобой уже обсуждали это, Смит. Нам нельзя проводить так много времени вместе, — строго начинает Яна Александровна, на что я киваю. — Да, я помню. Поэтому и не иду с вами. Да и вообще, разве я могу влезать в вашу семейную идиллию? Конечно нет. Так что я желаю вам просто хорошего времяпровождения. Спасибо за сегодняшний день и вечер, — кое-как улыбаюсь я, чувствуя, что наворачиваются слёзы на глазах. Мне-то не с кем встречать Новый год… Так что, думаю, мы с рыжим воздержимся от прогулки по торговому центру в поисках всей этой новогодней хрени по типу мишуры, ёлочных игрушек и так далее, и просто что-нибудь закажем. Ну ладно, рыжему ещё корм какой-нибудь охренеть какой куплю. Возможно, шампанского ещё. Но это уже не факт. — Ты уже давно влезла в нашу семейную идиллию, — усмехается Яна Александровна, на что я виновато улыбаюсь, пожимая плечами. — Тебе спасибо. Ты действительно зарядила Мию новогодним настроением, что я собиралась сделать только что, расхаживая по торговому центру. — Обращайтесь, — хмыкаю я. — Обязательно. Ну что, до скорого? — До скорого? Вы ещё хотите увидеться со мной в этом году? — Нэй, твою мать, две недели до Нового года. Конечно мы с тобой ещё увидимся. И не раз, чует моё сердце. Если ты, конечно, будешь аккуратной и не навернёшься где-нибудь, идя по гололёду, не сломаешь себе ногу и не будешь встречать так Новый год. Хотя даже в этом случае я буду к тебе приезжать, чтобы хоть как-то чем-то помочь. — Зачем? — Затем, что я единственная, кто может это сделать, — усмехается она, щёлкая меня по носу и заставляя меня тем самым, наконец, перевести на неё взгляд. — Правда? — совершенно серьёзно спрашиваю я. — Правда. А у тебя разве есть кто-то кроме меня, кто сможет по первому же твоему звонку приехать к тебе? Я улыбаюсь, снова чувствуя предательские слёзы на глазах. Но просто это было очень мило, я правда не сдерживаюсь. — Вы, наверное, будете против, но я не могу этого не сделать, — усмехаюсь я, быстро перелезая через подлокотник и опираясь коленями теперь на кресло Яны Александровны, крепко обнимая её и зарываясь носом в её мягкие волосы, которые просто божественно пахнут ароматом её духов. Сама Яна Александровна замирает, на что я улыбаюсь, закрывая глаза. — Дышите, Яна Александровна, — шепчу я ей в волосы. Она действительно выдыхает (хоть раз она меня послушалась, а не наоборот), после чего я чувствую её обычно жестокие руки, которые сейчас очень ласково обнимают меня в ответ. — Я тебя убью когда-нибудь с твоими телячьими нежностями, Нейтан Смит! — укоризненно шепчет она, на что я киваю. — Обязательно. Только сначала потерпите их. — Иди ты. Я хмыкаю и незаметно вдыхаю аромат её духов, просто тая от её рук, которые даже начали меня гладить. Странный был у неё муж… Вообще не ценил её. Или просто многое потерял. *** — Вы обнялись с Нэй, которая сидела у тебя на коленях! — восхищается Мия, чуть ли не прыгая от радости. — Во-первых, в этом нет ничего такого. Она просто расчувствовалась. А во-вторых, она не сидела у меня на коленях. Просто тебе так показалось, потому что ты не видела всего, — совершенно спокойно возражаю я, осматриваясь. — Ну и ладно. Так, а теперь… Покупаем живую ёлку? — Ни в коем случае. Только искусственную. — Потому что она не линяет? — Да, именно поэтому, — усмехаюсь я, кивая. А сама же невольно задумываюсь о Нэй, которая крепко обняла меня, согревая рукавами своей куртки мою шею. Я не знаю почему, но мне стало так жаль её… Ведь она же встретит Новый год одна. Не совсем одна, ладно, учитывая Ричи. К ней, наверное, даже Мира не приедет. Чёрт возьми… Я выдыхаю. Ладно-ладно, позову её к себе. Так уж и быть. Она сделала конец этого года довольно хорошим, и за это заслуживает по-настоящему хороший праздник. *** Я читаю книгу (не свою), гладя одной рукой Ричи, который лежит у меня под боком, но тут мне приходит уведомление, и я хмурюсь. Закрываю книгу и дотягиваюсь до телефона, беря его и включая. И тут же перехожу в чат с Яной Александровной, которая скинула мне какую-то фотку. Открываю её. Скриншот какой-то статьи. Я пробегаюсь глазами по ней и замираю, даже переставая гладить рыжего, который уже охренеть как вымахал (он вымахал довольно давно, я просто недавно это заметила). Блять. *** — Это просто не могло случиться за полторы недели! Не могло, вашу ж мать! — За полторы не могло, но вспомни о дополнительных пяти днях, в которые три человека уже прочитали твою книгу, — хмыкаю я, пожимая плечами. Нэй зарывается пальцами в волосы и качает головой. — Нет, нет, нет! Даже за две недели не могло такого случиться! — Ну, как видишь, случилось. Я удивлена, что столько человек приходят в книжный и действительно следуют советам продавцов, которые постоянно предлагают новинки. — Да ну блять! — А чего ты злишься-то? Это же хорошо. Глядишь, и популярным писателем станешь. Нэй выдыхает, поднимая на меня взгляд. — Очень смешно. — Нисколько, Нэй, нисколько. — Можно, пожалуйста, чай? А то я что-то жутко нервничаю. Я удивлённо хмыкаю, качая головой. — Какая ты наглая. — Да, есть такое. Так что, можно? — Ладно, хрен с тобой. Пойдём. *** Нэй мне что-то увлечённо рассказывает, но в какой-то момент я её перебиваю: — Слушай, а ты не хочешь нам утром тридцать первого помочь? — С чем помочь? — тут же интересуется Нэй, отпивая немного чая. — Квартиру украсить. Лишняя пара рук не помешает. — Серьёзно? — Конечно. Мне в прошлом году бывший муж помогал, а в этом, к сожалению или к счастью, мы развелись, — хмыкаю я, пожимая плечами. — Блять, слушайте, если я буду заменять вам вашего бывшего мужа, то я только за! Заодно убедитесь, что я могу быть лучше него раз в десять. Я невесело усмехаюсь, качая головой: — Ты уже лучше него в тысячу раз. — Как так? — Не важно. Просто живи с этим и всё. Так значит, поможешь? — Помогу. А можно с собой ещё моего рыжего засранца принести? — Нет! Ни в коем случае! Он у тебя здоровый стал, мама не горюй! — Ну Яна Александровна! — тут же начинает возмущаться Нэй. — Он вам не помешает! Правда-правда, не помешает! Возможно, правда, колбасы у вас немного украдёт, если вы будете делать оливье, но вообще он не будет мешать. Обещаю. Можно с ним прийти? Пожалуйста. Я выдыхаю, откидываясь на стену. — Боже, Нэй, ты серьёзно? — Да. Ну пожалуйста! — Господи, ты и мёртвого заебёшь. Хрен с тобой – бери своё шерстяное чудо. Но шерсть будешь убирать за ним ты! — Безусловно! Спасибо вам большое, Яна Александровна, вы просто чудесная женщина! — радуется Нэй, вставая со стула и делая попытку подойти ко мне, чтобы обнять, но я усмехаюсь, останавливая её и не давая этого сделать. — Заканчивай свои нежности. — Что, правда? — обиженно спрашивает она, поджимая губы. — Да, правда. — Ну дайте обниму вас! — Нет, не дам. — Ну пожалуйста, Яна Александровна! Я по вам соскучилась. — А я по тебе нет. Всё, допивай свой кошмарно сладкий чай и топай домой. Там как раз идёт твой любимый снег, — хмыкаю я. — А откуда вы знаете про это? — шутливо-подозрительно спрашивает она, прищуриваясь и садясь на корточки, нагло облокачиваясь руками на мои колени, что меня, конечно же, возмущает. Я одним движением смахиваю её руки со своих колен и, чтобы она не упала, придерживаю её одной рукой за шею, а второй беру её за подбородок, поднимая его и заставляя Нэй поднять на меня взгляд своих ослепительно-ярких голубых глаз, и сама наклоняюсь к ней неприлично близко. — Ты наглое создание, Нэй. Как тебе не стыдно только? Или давно не получала? Согласна, где-то неделю твоя обожаемая шея уже нетронута, а волосы и того дольше. Будем восполнять пробелы? Ты правда этого хочешь? — шёпотом спрашиваю я, на что она сглатывает, качая головой. — Нет. — Тогда какого чёрта ты себе позволяешь меня касаться так? Нэй вдруг усмехается, выгибая одну бровь: — А вам правда не нравится? — Нет, не нравится. Всё, разговор окончен. — Подождите, я хочу задать один вопрос! Пока не забыла. Не знаю как, но я реально об этом вспомнила. Скажите, сколько стоила страховка на меня? Я сначала удивляюсь, а потом на моём лице появляется улыбка. — Сколько стоило оформить на тебя страховку, — поправляю я её, на что она закатывает глаза, презрительно фыркнув. — Тоже мне, учитель русского языка. — Так, не хами. Ну а насчёт оформления страховки… Дорого. Куда дороже, чем на машину и на квартиру. — То есть, дороже, чем сумма стоимости на машину и на квартиру вместе? — Именно так. Глаза Нэй округляются, и она в ахуе смотрит на меня, что вызывает у меня теперь ухмылку. — Это я там, блять, миллиарды стою, что ли? — Чуть больше. — Что, блять?! Чуть больше?! — тут же взрывается Нэй, на что я смеюсь, отпуская её и откидываясь на стену. — Пожалуйста, Яна, мать вашу, Александровна, скажите мне, что это шутка! Что это, блять, просто ваша очередная пиздец какая забавная шутка! — Нэй… — Можно я убьюсь? Пожалуйста, блять, можно я убьюсь, чтобы возместить вам эту страшную сумму, потраченную на меня? Я очень хочу! Я же с вами теперь, блять, вообще не расплачусь! — Правильно, не расплачешься. Только, разве что, от счастья. — Не смешно, Яна Александровна! — А как по мне, то очень даже смешно, — выдохнув, усмехаюсь я, поднимая взгляд на Нэй, которая уже успела от возмущения встать на ноги. — Нэй, радость моя, ты отрабатываешь эту сумму. Поверь мне. И у тебя это даже хорошо получается. — Скажем так, денег на меня вам не жалко, да? — невесело хмыкает она, на что я улыбаюсь, вставая со стула и смотря теперь на неё немного сверху вниз. — Ты у меня с хорошей памятью, я смотрю? По-моему, что-то похожее я уже говорила. — Да, было дело. Но сейчас не об этом. — Ты права, Нэй. Денег на тебя мне не жалко, потому что ты действительно отрабатываешь любую сумму. Даже какую-то там несчастную тысячу ты всегда отрабатываешь просто превосходно. Поэтому конечно мне не жалко на тебя денег. А ты, я так понимаю, этим практически не пользуешься? — Только в чрезвычайной ситуации. Когда меня мучает зависимость, когда мне срочно надо купить еду моему шерстяному другу и… и вроде всё, — пожимает плечами она, причём так невинно, что я невольно в очередной раз улыбаюсь. — Святая же ты простота. Себе бы купила что-нибудь действительно хорошее. А не палёнку. Нэй ухмыляется, выгибая одну бровь: — Хотите меня приодеть? — Желательно бы. А то ты уже задолбала мои вещи таскать. — Даже если я куплю себе дохрена одежды, то я всё равно буду таскать ваши вещи. В этом есть какая-то своя романтика. — Никакой романтики, переставай таскать мои вещи! А то мне скоро придётся кодовый замок вешать на шкаф. Теперь смеётся Нэй, пока я смотрю на неё, не в силах оторваться. Милая она, всё-таки, девушка. И это милое чудо моё. Представляете себе? Она моя, чёрт возьми! Какая же я, всё-таки, кошмарная собственница… Ну а что поделать? Придётся Нэй с этим смириться, если она уже этого не сделала. А иначе никак, моя дорогая.