Начало равно концу

Люмин думала, что ей сейчас рассказали небылицу, детскую сказку. Это же выдумка? Скажите ей, что это ложь. Прошу, скажите, иначе Люмин начнёт чувствовать вину за то, что именно она не делала. Люмин дали совсем немного информации, но миллионы сомнений успели появиться в голове. Крошка истории всë никак не могла перевариться у девушки, вопросы возникали всë чаще и чаще, но они были настолько плохо сформулированными, что даже вслух сказать не представлялось возможным. Раньше была Люмин, встретившаяся с братом. Значит, и современной Люмин суждено воссоединиться с братом? А если произойдёт ещё одна катастрофа? Но с чего вдруг этой катастрофе случаться... Неужели для того, чтобы мир не ломался, Люмин необходимо забыть брата? Как бы она его ни недолюбливала, ни обижалась, как бы ни винила в невезении, всë равно Люмин скучала по почти идентичному лицу. Зависть, перемешанная с обидой и любовью, сплелась плотным стволом внутри Люмин, пустила корни, глубоко закрепляясь и паразитируя. Маленькая девочка не могла вырвать этот корень зла, а взрослая привыкла к нему, ведь всю свою жизнь эти противные чувства были с ней. Если Люмин нельзя встречаться с братом, чтобы мир вновь не пострадал, то какой смысл жить без родственной во всех смыслах души? Ей станет спокойнее, когда она встретит его, полегчает, найдутся ответы на все вопросы, она перестанет быть одна... Что хочет Люмин? Спасти весь мир, который кишит гнилью, ненавистью и ложью, или ощутить покой? Какое дело, счастливы ли другие, если ты сам несчастен? Люмин не знала. Она слишком хороший человек, чтобы ставить своë счастье на первое место. Люмин чувствует ответственность. Если, если, если... Одни если медленно текут в еë голове, впитываются в мозг. Какое ей дело до других людей, до их чувств, если о еë собственных никому не было дела? Но готова ли она убить весь мир из-за эгоистичного желания? А вдруг Итэр не хочет еë видеть? Что тогда? Мир падëт, разрушится, всë живое умрëт, а Люмин не получит то, что желала. Хотя, раз всë дышащие перестанет существовать, то и девушка тоже. Мёртвым ведь нет дела до того, что происходит? *** Сяо чистил винтовки, мастерски разбирая и собирая их. Сидел в абсолютном одиночестве, пока Мамору не появился. – Сяо, здравствуй. – Мамору не улыбался, хотя голос звучал довольно игриво, – Чем занимаешься? Адепт игнорировал. – Я не люблю, когда меня не слушают. – лицо духа приобрело острые черты, гримаса изменилась на злую. Мамору будто пытался скрыть свою реакцию, из-за чего ещë больше нахмурился, уголки губ неестественно приподнялись так, будто духу больно. Мамору стоял сзади адепта. Корни соседнего дерева медленно и бесшумно вылезли из земли, готовясь схватить Сяо. За секунду рука адепта дëрнулась, маленький клинок с зелëным остриëм впился в самый жирный корень. Мамору дрогнул, сжался, ощутив ту же боль, что и дерево, которым он сейчас управлял. Сяо сделал вид, что не заметил эту связь между духом и растением. – Чего тебе? – адепт всë ещë не поворачивался. – Хотел поговорить, но ты оказался невежливым. – Мамору не подходил ближе, а его глаза смотрели исключительно на клинок. Если Сяо ударит его им... – Зачем тебе эта безделушка с рукояткой? Я могу принести тебе что-то более острое. Сяо промолчал, выдергивая клинок и пряча куда-то то ли под куртку, то ли в карман штанов, перед этим положив оружие в чехол. – Я видел у тех солдат кое-что лучше и... – Нет дела. – Ты даже не дослушал, Сяо. – Нет дела. Ты не для этого пришел. – Ну да, ты прав. Неужели мы никак не можем договориться о сделке? Ты читаешь имя, а я не трогаю ни Люмин, ни солдат. Даже Капитан будет жить спокойно, хотя уже вижу, что ему осталось недолго. – Ты проклял его? За что? – Ну, он оставлял после себя столько мусора, что я подумал о наказании для него. Я считаю, что всë правильно, – Мамору умел улыбаться только по-гадкому. Он был доволен собой. – Это жестоко. – Я не люблю грязь в своём лесу, не люблю бесполезных людей здесь. Капитан как раз такой. Бесполезный, даже не видит меня. Только когда я его проклинал. Знаешь, он такой слабый. Скоро Капитан и дышать перестанет, а потом, может, Люмин..., – Мамору скрестил руки на груди, медленно отходя назад, но не оголяя спину перед Сяо. – Ты ей ничего не сделаешь. А Капитану всегда везëт. – Сяо немного напрягся от мыслей про смерть Люмин. – Я могу наслать на нее проклятие, она всю свою жизнь будет видеть то, чего боялась. Этого ты ей желаешь? Тебе нужно лишь прочитать моë имя, чтобы все были здоровы. Сяо замолчал. В его голове зародилась идея. – Хорошо, я согласен. Но что будет гарантией безопасности? – Сяо обернулся, заметив глуповатое лицо Мамору. Дух считал, что останется в преимуществе. Он быстро убьёт Сяо, как только тот прочтёт имя. Мамору был слишком глупым и самоуверенным, дабы понять, что Сяо гораздо умнее и опытнее всех других людей, которые тряслись от страха, когда Дух мучал их проклятиями, пугал, гнал по всему лесу, загоняя в болота и овраги. Сяо же придумал, как избавиться от Мамору. Он опасен. Адепту всë равно кем был этот дух раньше. Сейчас Мамору может причинить боль Люмин, а значит его надо убить. Но адепту придëтся понадеяться на удачу, в которую он не верит. Сяо рискнет, поставит многое, но прекратит существование противного садиста. Эти кудри должны быть вырваны, чëрные глаза закатиться, а кровь вытечь из организма. Но пока спешить нельзя. Нужно выждать, нужно, чтобы другие солдаты уехали, а с ними и Люмин. Сяо справится, обязательно. *** Очередная женщина крутилась на шесте, изгибая своë тело в такт музыки, всë больше оголяясь. Округлые бëдра плавно качались из стороны в сторону, длинные ноги ловко двигались, руки грациозно хватались за шест, позволяя сделать какой-то элемент. Женщина была и в правду красивой: средняя грудь пряталась под латексным купальником, на бедрах дрожала мини-юбка, на шее красовался колокольчик, на руках перчатки с коготочками, а пару ленточек дополняли образ, делая его сексуальным и красивым. Мужчина средних лет сидел и улыбался, наблюдая за танцовщицей. Да, ему нравилось представление, оно его заводило, заставляло забыть о собственной семье и позволяло удариться в мир похоти. Мужчина представлял, как возьмёт эту женщину, откровенно бормотал пошлости себе под нос, забыв, кого привëл. Маленький Кано, который тогда даже и не думал стать капитаном, чуть ли не плакал. Он не хотел смотреть на почти голых женщин, не хотел видеть, как его отец трогает их, целует, а потом идëт домой, чтобы сделать то же самое и с его матерью. Ему было мерзко, противно, тошно, ненавистно от отца. Он презирал его за неверность и ложь, фальшивые чувства. Маленький Кано каждый вечер пятницы ездил в тот клуб по прихоти отца. Пока мужчина наслаждался, возбуждался и похотливо шлëпал работниц, Кано сидел и старался не смотреть. Отцу было плевать, болел ли сын в ту пятницу или нет, устал ли. Он брал его туда, чтобы показать "для чего нужны женщины". А когда Кано отворачивался, не хотел ехать или закрывал глаза, будучи уже в клубе, то отец бил его там, где не видно. Внутренняя часть худого детского бедра была вся в синяках, порой кровавых. Отец обещал избить Кано, почти убить или увезти в лес и бросить, если мальчик хоть что-то расскажет матери. Один раз Кано сверлил взглядом пол в клубе, пытаясь забыться в собственных мыслях. Музыка ему не нравилась. Отец снял какую-то молоденькую девушку и удалился в непонятную комнату. Танцовщица, которая была ближе всех к мальчику, подошла к нему, накинув на себя сверху ярко-розовый шерстяной плед. Мальчик не обращал внимания, сжимал кулачки. – Мальчик, ты только не пугайся, – женщина села на колени перед Кано, протягивая к нему руки. Мальчик дëрнулся, но быстро успокоился, почувствовав перед глазами ткань, – Это всë, чем я могу помочь тебе. Я бы вызвала полицию, но я сама занимаюсь не очень легальным делом. Эта повязка не очень плотная, она слегка просвечивает, но так ты почти ничего не заметишь. У тебя есть мама? – Есть, – Кано впервые за полтора часа полностью поднял голову. – Наверное, этот урод тебя запугал. Мол, расскажешь и умрешь, да? – Да. – Слушай, не бойся, расскажи маме всë. Твоя мама всегда будет с тобой, она твой главный защитник, – Танцовщица быстро сбросила плед, укутала им мальчика и подошла к шесту. Отец Кано возвращался. Он был не в духе. – Сучка, просто тупая сука... – Мужчина быстро вернулся к своему месту, схватил до боли детскую руку и поволок в сторону выхода. – Бабам только и надо денег. Я красивый, да почти идеален. У меня работа, симпатичное лицо, а они не хотят давать мне! Постоянно визжат, вырываются, пинаются. Они чертовски больно кусаются и царапаются. Они могут дать отпор. Последние слова мужчина произнёс с особой мерзостью, посмотрел на сына с завязанными глазами. Такой маленький, такой крохотный и беспомощный, женственный, бледный. Отец противно улыбнулся. Кано не знал, что его родитель был настолько бесчеловечным. Они приехали домой, матери дома не оказалось. Мужчина долго смотрел на мальчика в прихожей, думал об отвратительных вещах. Кано ушëл к себе в комнату, лëг спать. Думал о той женщине в клубе. Она была хорошей. Завтра Кано обязательно всë расскажет маме. Мысли не давали уснуть. Поздней ночью дверь в его комнату приоткрылась, тяжëлое дыхание разнеслось по всей комнате. Непонятное хлюпанье было чересчур шумным. Кано пытался понять, что это. Мальчик знал, что это отец, но не догадывался, чем он занимался. В коридоре резко загорелся свет, делая отца видимым. Женский крик прорезал весь дом и поделил жизнь Кано на двое. Мама вопила, кидалась в мужа вещами, проклянала, попутно вызывая полицию по телефону. Потом суд, переезд, опечаленная мама и непонимающий Кано, которому потом задавали тонну неудобных вопросов. Мальчик даже не думал, что родитель может так поступить со своим ребёнком. Отец исчез. Кано случайно услышал, что какой-то биологический материал был найден в его комнате на ковре. Кано принужденно водили к специалистам, но мальчик понимал, что это для его блага. Благодаря помощи и мамы, и различных органов, Капитан вырос человек с почти обычным восприятием мира. Кано не интересовала интимная жизнь, но он еë и не боялся. Единственной проблемой было то, что ему было противно смотреть на оголённые тела, что мужские, что женские. Позже отец Кано признался, что совершал преступления по отношению к своему сыну довольно часто, а ужасные мысли были в его голове уже не первый год. Как ни странно, именно развод сблизил Кано с матерью. Мальчик пытался радовать маму, откладывал деньги и покупал цветы, старался хорошо учиться и быть послушным. Мама же поддерживала сына, всегда радовалась его приходу, а по субботам будила запахом любимых глазированных рëбрышек с рисом. Будучи подростком, Кано окреп. Он стремился стать больше и сильнее, чтобы не позволить кому-то обидеть или его, или маму. Из-за этого Кано стал говорить громко, уверенно, высказывая своë мнение или недовольство. Мама Капитана хихикала, когда сын начинал шумно болтать. Женщина вспоминала, что была такой же. Капитан быстро заморгал, просыпаясь. Он опять пережил тот день, ту часть своей жизни. Лишь потом Кано понял, что именно делал его отец. Капитан не пытался подняться, он просто смотрел в... а куда? Кано не сразу осознал, где находится. Он в грузовике. Мужчина медленно повернул голову в сторону, увидел полусогнутую Люмин. Спала. Они наконец-то всë починили и ехали, куда надо. Капитан не увидел Сяо, поэтому решил, что солдат едет в другом грузовике. Веки обратно закрывались, но на этот раз Кано был спокоен, а тело почти не болело.