Легче жопой съесть арбуз, чем окончить этот вуз

      В этом мире существовал, наверное, только один человек, у которого слово «сессия» вызывало счастливую улыбку. И этим человеком был профессор квантовой механики Ксавьер. Как и любой преподаватель, он считал, что его предмет должен отскакивать от зубов каждого студента, но, к сожалению, отскакивали только сами студенты, предпочитавшие держаться подальше от чересчур уж требовательного и строгого препода. На его лекциях было ни вздохнуть, ни пернуть, но даже не смотря на это, там все равно было очень душно. Однако Ксавьера такая ситуация вполне устраивала. Вся его образовательная деятельность сводилась к тому, что в начале учебного года он проводил три лекции (этого было достаточно, чтобы весь поток студентов постепенно растаял), а потом каждую неделю сидел в аудитории один и занимался своими делами.       Иногда, конечно, особенно прилежные учащиеся приходили к нему за своей порцией знаний, и тогда он нехотя возвращался к своему амплуа строгого преподавателя и как будто специально грузил ответственных бедолаг сложнейшим материалом, попутно еще и задавая вопросы, чтобы у них вообще не было шанса расслабиться и перевести дух. Те, кто выживал после убийственной дозы полученной информации, больше не совершали таких ошибок и не попадались на глаза Ксавьеру вплоть до самой сессии.       Если в течение года студентам удавалось просто игнорировать существование этого деспота, то в конце семестра имя Ксавьера и название его дисциплины заставляли каждого просыпаться в холодном поту и в слезах. Потому что сдать экзамен по его предмету с первого раза (и со второго, и с третьего) было просто невозможно. Поэтому многие сразу приходили на допсу, чтобы хотя бы комиссия сжалилась и поставила тройку, потому что от Ксавьера жалости не дождешься.       У него даже диплом никто писать не хотел, чему он на самом деле был рад. Хотя в этом году ситуация изменилась: одному бедолаге не хватило темы, и ему пришлось обратиться к Ксавьеру, как к единственному свободному научнику. В тот день, казалось, весь университет мысленно похоронил неудачливого студента, потому что одному богу было известно, как сложится его судьба дальше.       Но сегодня даже внезапно нарисовавшийся дипломник не сможет испортить настроение Ксавьеру, ведь уже через несколько минут он будет принимать экзамен у старшего курса. Профессор как всегда пришел заранее и теперь спокойно раскладывал билеты на первой парте. Ему необязательно было перемешивать карточки с вопросами, ведь его студенты и так ни на один не ответят. За дверью послышались шаги. Похоже некоторые студенты тоже решили прийти пораньше, и теперь они вполголоса что-то бурно обсуждали. Но, как известно, стены бюджетных учреждений сделаны из картона, поэтому Ксавьер все прекрасно слышал.       – Пиздец, я смотрел в эту хуйню вчера весь вечер. Кто-то, кроме него, вообще понимает этот предмет? – возмущался один из студентов.       – Инь, ты можешь потише? Вдруг он уже пришел, – шикнула на негодующего Иня Мелисса. Но Иня уже понесло:       – Нет, ну серьезно, как мы должны сдавать предмет, которому он даже обучить нас не хочет?! Вон, Джулиан сходил один раз к нему на лекцию. И с тех пор говорит только односложными предложениями! Его что ни спроси, он только и отвечает «Где?» да «Куда?». А ему еще и диплом у этого психа писать.       Джулиан за дверью только громко вздохнул. Ксавьер тем временем с интересом прислушивался к возгласам за дверью и уже придумывал дополнительные вопросы для Иня, помешивая чай в пластиковом стаканчике.       – Не понимаю, зачем быть таким душным, – продолжал рыть себе могилу Инь. – У него в жизни больше нет никакой радости, кроме как людей мучить? Его предмет даже не профильный у половины потока. Ладно мы, но остальным-то за что?       – Может, он просто одинокий и несчастный человек? – предположила чересчур эмпатичная Мелисса. Ксавьер за дверью чуть не поперхнулся чаем. Каким она его назвала? Одиноким и несчастным?? Извините, но это ни в какие ворота. Профессор уже собирался распахнуть дверь и испепелить каждого, кто за ней стоит, но внезапно Мелисса решила его добить:       – Мужика ему нормального надо.       Ксавьер остановился в шаге от двери. Простите, что? Кажется, ребята за дверью тоже были шокированы. Джулиан как обычно произнес только «Кого?», а Инь в нецензурной форме сказал, что Мелисса начиталась яоя и сошла с ума. Он с женщиной-то Ксавьера представить не может, а уж тем более с мужчиной.       – И вообще, – язык Иня точно доведет его до могилы. – Вот у препода по мат анализу тоже никого нет, но он же не кошмарит нас.       При упоминании Эймона Ксавьер невольно сморщил нос. Почему-то все в этом университете сравнивают их. Даже в деканате ему на днях поставили этого Пэксли в пример, когда речь зашла о дипломниках. Все студенты хотели писать работу именно с Эймоном, ведь ему по большому счету было вообще плевать, что они там пишут в своих вкр. Он всегда ставил автоматы на своих зачетах, а на экзаменах самым сложным дополнительным вопросом от него был вопрос про имя препода.       Конечно, студенты были от него без ума, а среди женской половины обучающихся почти все были безнадежно в него влюблены, ведь он к тому же был очень хорош собой. Очень. Высокий, светловолосый, молодой мужчина с идеальной фигурой и приятным обхождением. Конечно, с таким человеком было гораздо приятнее иметь дело, чем с профессором квантовой механики. Ксавьер и сам порой засматривался на коллегу. Но будучи человеком проницательным, он заметил, что хотя Эймон был со всеми дружелюбен и приветлив, он не спешил ни с кем сближаться и сохранял рабочую дистанцию. Этим они были похожи, хотя Ксавьер оберегал свое личное пространство более радикальными способами. Возможно, если бы не его отвратительный характер, Ксавьера бы тоже считали весьма привлекательным мужчиной, но, к сожалению или к счастью, никто не смел и подумать о нем как об объекте воздыхания. Да и вообще, лишний раз имя Ксавьера в суе лучше не упоминать. И прямо сейчас профессор решил доказать это на деле.       Дверь резко открылась, и этот же миг с лица Иня сошли все краски. Глядя на слившегося с белой стеной товарища, Мелисса медленно повернулась, прохрипела «Здравствуйте, профессор» и коряво улыбнулась. Джулиан же просто упал в обморок. Его нервная система уже не выдерживала столь близкого нахождения с Ксавьером в одном помещении.       – Так, так, – профессор окинул троицу хитрым взглядом и самодовольно ухмыльнулся. На его лице не осталось и следа былой вспышки негодования и шока. – Начнем экзамен пораньше?       Спустя два часа из аудитории друг за другом выкатились три тела, в которых едва теплилась жизнь. Остальные студенты сразу же обступали каждого выходившего и принимались расспрашивать об экзамене. Джулиан отмучился первым. На все вопросы он ответил только одним словом «Домой» и ушел. Домой, очевидно. Вопреки ожиданиям Мелисса также ничего не рассказала жадным до информации товарищам.       А когда еще через час в дверях появился Инь, некоторые студенты просто встали и пошли домой, рассчитывая попытать удачи сразу на пересдаче. Бедолагу трясло мелкой дрожью. Неровным шагом он дошел до окна, оперся о подоконник и принялся что-то бормотать вполголоса. Стоявшие рядом однокурсники услышали, как он несколько раз повторил «Тридцать дополнительных вопросов... Тридцать вопросов...».