Твоя смерть будет моей

      Мрак и замогильная тишина давно не вызывали тревогу и страх, став чем-то родным, приносящим покой. Время исчезало, когда он пребывал в глубоком забытье. По коридорам замка гулял ветер, игриво гоняя невесомы комки пыли, летучие мыши иногда повизгивали, разрезая тишину этого мрачного места. Он же мог месяцами не менять своего положения, восседая на опостылевшем троне. Не нуждаясь в воде, еде и сне, маг выбрал последнее, что ему, кажется, оставалась: слиться с тенью и представить, как она поглощает его целиком, погружая в сладкое, блаженное «несуществование», избавляя от бессмысленного бремени вечной жизни.       Но в этот раз кто-то осмелился потревожить его покой.       Кощей сразу открыл глаза, заслышав громкий гул, несвойственный для его владений. Он нервно осмотрелся по сторонам и осознал, что стоит посреди густого, кроваво-красного тумана, да такого густого, что невозможно было разглядеть под ним собственные ноги. Он тихо выругался и уверенно зашагал в сторону источника света, лучи которого едва пробивались через красную клубящуюся пелену.       — Неужели нельзя без этих дешевых трюков? — раздраженно спросил Кощей, разгоняя перед своим лицом туман. — Кикимора старая, — добавил он тише, процедив сквозь зубы.       — Кощ-щ-щей, — протянул имя низкий и хрипловатый, но определённо женский голос. — Соскучился по мне, правда?       — Я пока рассудка не лишился. Не дождешься, — напускным скучающим тоном ответил маг. Из тумана он наконец вышел на небольшую круглую площадку, вымощенную камнем. В центре площади стоял высокий женский силуэт, который формировался все тем же кровавым туманом. Свет излучали его глаза — пустые, ничего не выражающие глаза, которые, подобно пламени тысячи костров, освещали пространство.       — Близится срок конца нашей сделки.       — Если ты пришла только для того, чтобы сообщить мне эту информацию, то зря тратишь силы, Мара. Провалами в памяти я также не страдаю. Что-нибудь ещё? — маг недовольно скрестил руки на груди, смотря куда-то в сторону, мимо девушки, которая разразилась громким злым смехом, в ответ на его реплику.       — Ах, Кощ-щ-щей, мне так нравится наблюдать за тем, как ты пытаешься скрыть свой страх, — силуэт приблизился, и стал перемещаться вокруг мага. — И если бы ты знал, как плохо у тебя это выходит, милый. Придет день, и ты станешь моим навечно. Не пытайся скрыться от меня, иначе сильно пострадаешь потом. Хотя… Страдать ты будешь в любом случае. До скорой встречи, жених мой, — с этими словами силуэт увеличился в размерах раза в три, и стремительно понесся на мага. Во мраке сверкнула пара пустых глаз и Кощей «проснулся», вновь очутившись в замке.       Первым делом он резко и глубоко вдохнул. Так, как это обычно делают люди, когда просыпаются среди ночи из-за кошмаров. Сделал он это, скорее, по привычке, а не из необходимости. В замке все было по-прежнему: тихо, темно, пусто. Никакого тумана. Никаких голосов. Уже перевалило глубоко за полночь, а это значит, что наступил первый день осени.       До конца сделки с Марой оставался ровно месяц.

***

      Варвара стояла возле прилавка с посудой. Вокруг толпился народ. Перед Варварой на коленях стоял некий патлатый паренёк, схватившись за живот и шипя от боли. Девушка подошла и, особо не церемонясь, взяла его сумку и показательно вытряхнула содержимое. На землю упали какие-то деревянные прутики, кусок хлеба и две резных деревянных ложки, точная копия тех, что лежали на прилавке.       Зеваки дружно ахнули и, синхронно всплеснув руками, принялись шептаться между собой и причитать. Между тем, Варвара с какой-то дикой природной грацией нагнулась, подняла товар и вручила его торговцу, который растерянно стоял рядом. Он принял предметы в руки, и благодарно закивал:       — Спасибо тебе, Варварушка, спасибо, солнышко, выручила, я, вить, сам не доглядел. А ты! Детина великовозрастная! Родителей, хыть, не позорь! Вор! Тунеядец! — старик принялся ругать парня, который уже поднялся на ноги и мечтал убраться прочь, но толпа ему заблокировала все пути отступления.       Девушка же, с чувством восстановленной справедливости, подняла свою корзину и, не желая принимать участие в дальнейшем шоу, пошла через толпу дальше, которая, впрочем, поспешила расступиться в немом ужасе и восторге.       Добравшись до дома без происшествий, она вошла в кухню, оставила купленные продукты на столе, подвязала волосы косынкой и направилась в огород. На крыльце дремал дед Никитич. В последнее время он стал совсем слаб, чувствовал себя плохо, а потому отошел от хозяйства, лишь изредка раздавая указания. Грубую работу стала брать на себя варвара. Не то что бы профессионально, но она вполне неплохо орудовала гвоздями, молотком, точильным камнем, другими словами, тем минимум, чтобы поддерживать двор в пригодном состоянии.       Агафья с самой зари ушла работать в поле, так что Варвара осталась присматривать за домом и грядками. Ловко перехватив из одной руки в другую тяпку, она принялась за работу. Первый осенний день, как ни странно, выдался жарким. Лето словно не хотело уступать свои права новому сезону, бросив все силы на последний, решающий й бой, который, увы, был обречен на провал. На лбу Варвары выступили капельки пота, а мышцы приятно ныли от последней тренировки. Небольшая разминка – то, что и нужно было девушке, чтобы почувствовать себя лучше. За увлеченной работой она не сразу заметила, что за ней кто-то внимательно наблюдает. Когда Варвара все же почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, она обернулась и увидела Ярослава, сидящего на коне. Юноша вплотную приблизился к забору и наблюдал за чужой работой.       — Привет! — весело поздоровался он. — А я все думал, заметишь меня, или нет.       Варвара смирила его презрительным взглядом.       — Ты моего внимания не стоишь. Иди от сюда, — фыркнула девушка, возвращаясь к своему занятию. В ответ же парень только улыбнулся.       — Да разве же ты по мне не скучаешь, Варя? На вечера с нами не ходишь, с девками венков не плетешь, песен не поешь. Неужто ты по-прежнему дуешься на нас?       — Слушай, ступал-ка бы ты подобру-поздорову, пока я тебя тяпкой не огрела, — Варвара выпрямилась, воткнув «оружие» в землю тыльным концом, словно держала копье. — Мне работать надо, некогда глупостями заниматься. Не стой над душой.       — А она у тебя есть? — усмехнулся Ярослав и слегка стукнул коня пяткой. Тот сразу двинулся с места. — Увидимся, Варя.       Варвара долго смотрела ему в след, о чем-то размышляя.       Хороший конь… Выносливый, должно быть…

***

      Закончив работу через пару часов, девушка оглядела результаты своих трудов и, кивнув самой себе, убрала инструмент в сарай. Затем она умылась прохладной водой из кадки, покормила птиц, неторопливо бродивших по двору, и направилась в дом. Наскоро приготовив обед из того, что утром купила на базаре, Варвара ласково разбудила деда Никитича. Тот лениво открыл глаза и недовольно посмотрел на воспитанницу, но тут же сменил гнев на милость, разгоняя сон.       — Деда, еда стынет. Иди за стол.       Дед Никитич, кряхтя и охая, медленно поднялся с плетёного кресла и, шаркая ногами, прошел в кухню.       — Не составишь мне компанию, Варварушка? Посиди, отдохни, — сказал он, придвигая к себе тарелку поближе.       — Нет, деда, я пока готовила, наелась, — нараспев протянула Варвара. — Грядки убрала, курей покормила. Ты ешь, а потом возвращайся к отдыху. Со стола уберу сама.       — Какая же ты хозяйственная стала, внучка, — отозвался дед Никитич, пустив слезу. С годами он становился все сентиментальнее к мелочам. — Родители бы тобой гордились, такая красавица, видел бы тебя отец….       — И я тоскую, — коротко ответила девушка и поспешила покинуть кухню. Вид слабого и, с недавних пор, эмоционального старика щемил ей сердце. Она привыкла видеть своего воспитателя мудрым, стойким и сильным, который всегда может за нее постоять. Но теперь роли сменились, и ей самой приходилось стать опорой для того, кто заменил родителя.       Варвара направилась в комнату и достала из шкафа две увесистые сумки. В одну из них она доложила сухари, обмотанные платком, и по-хозяйски осмотрела содержимое. Тёплые вещи, бурдюк с водой, огниво, еда на три-четыре дня, верёвка, охотничий нож и еще пара вещей, необходимых для долгой дороги. Она хотела успеть вернуться до первых заморозков, так что приняла решение больше ни дня не медлить и отправиться в путь этой ночью.