***
Небо чистое, в нем можно разглядеть множество звезд. Мы случайно встретились на астрономической башне. Просто ни мне, ни Малфою не спалось. Мы сидим, перекинув ноги через перила. На нас дует теплый осенний ветерок из-за чего волосы и края мантий трепещут. Луна большая и яркая, сегодня полнолуние. — Сейчас где-то страдают от превращения в волков. Я рад находится на такой высоте. — И кто же мы сегодня? — Никто, — он пожал плечами, — ты - Альбус Северус Поттер, а я - Скорпиус Гиперион Малфой. — Ты знаешь многое о звёздах? — Не то чтобы. Но в семье моей бабушки всех называли звёздными именами. Очевидно, что я назван в честь созвездия Скорпиона. Уверен, ты и так знаешь об этой традиции, вы же живёте на Гриммо. — В большинстве комнат сделан ремонт, а Блэки мертвы, поэтому ты не угадал. Родители сильно не распространяются о войне, про Сириуса рассказывали совсем немного, и то, из-за имени брата и газетных заголовков. — Что ты хочешь услышать от меня? — Почему тебя назвали именно в честь этого созвездия? В этом же должна быть какая-то логика. — Я не знаю. — Скорпиус пожал плечами. — Опережая твой вопрос - интересовался. Но мне не ответили. — По магловской астрологии ты рыбы. — О, эта информация многое изменила в моей жизни. В свою честь за завтраком обязательно съем лосося. Может какая-нибудь третьекурсница найдет в этом философский подтекст. — Расскажи мне что-нибудь. — О маленьких девочках? Ай-ай-ай, Альбус, плохой мальчик. — Нет, идиот. И я тебе не псина. — Я бы поспорил насчёт последнего. — Увидев злобный взгляд он перестал. — Я понял, ты не фанат животных. Что я тебе поведаю после таких разговоров? — Скорпиус фыркнул, но замолкать не планировал. — Думаю, что скорпиона в мифы о нем вписали только из-за очевидности его созвездия. Из зодиакальных он единственный зрительно соответствует своему названию. — В версии с Орионом и плеядами он выполнил практически героическое убийство. — По-указке Зевса. А в представлении с Богиней Эос и Аполлоном скорпион укусил за пятку Ориона из ревности второго. Только в этот раз его отправила Гея. За такой великий поступок членистоногое было удостоено месту на небе. — Орион желал убить всех зверей на свете. — Опережая Малфоя, я добавил. — Так сказал Апполон, знаю. Ненадежный источник. — Согласно Арату, разгневанная Артемида отправила его убить Ориона после ссоры. В версии с Фаэтоном скорпион вообще бесполезен. Мальчишку бы пресекли в любом случае, он не мог управлять поводьями колесницы слишком долго. Да и сам миф больше похож на объяснение Полярной Ночи. — А говорил, что не особо знаешь о звёздах. — Это мифология, а не астрономия, Альбус. — Ты мило выглядишь, когда рассказываешь что-то. — Иди к черту. — Я серьезно. Напоминаешь мне Тасманского дьявола. Такой же мелкий крикливый чудик. — Я честно пытался сдержать смех, но выражения лица Скорпиуса было сильнее. Я понял, что Малфой интересен мне больше, чем друг совсем недавно. Наверное, в один из достаточно редких летних вечеров, когда мы шли ночью по обочине дороги и говорили. Я всегда считал его красивым, но это была просто объективная оценка. И умным. Он всегда хорошо учился и мог что-то рассказать. Скорпиус тоже любил порассуждать на темы, которые многим бы показались странными. Аристократичное воспитание и манерность невероятно шли ему, без них он был бы совсем другим человеком. Мне нравилось наблюдать за изменениями его внешности на солнце и в тени - от пепельных, практически седых к пшеничным волосам, от голубоватых к тёмно-серым, казавшимся практически черными радужкам, прищуренных или широко распахнутых глаз. Он редко улыбался, но вот ухмылками одаривал частенько. Я нахожу схожесть и различие его выглаженных рубашек и костюмов. Он предпочитает более светлые цвета рубашек: бирюзовый, лососёвый, песочный, лавандовый и конечно же, в большинстве белый. В его кармане часто лежит старомодные золотые часы на цепочке. Наконечник одной стрелки - месяц, а другой - звезда в виде ромбика. Они Блэковские и намек на небосвод неудивителен. Со внутренней стороны крышки обычно лежит колдо Малфой-мэнора. Он пишет длинные письма родным и получает такие же в ответ. Я никогда не видел, чтобы он обнимался. Он очень уважает своих родных, это слышно в его голосе, в те редкие моменты, когда он всё же говорит о них. Он очень привязан к мэнору и павлинам. Он трепетно следит за своими ногтями и руками, для избежания мозолей клеит пластыри на пальцы. Скорпиус всегда подолгу сидел в библиотеке или общей гостиной, читая что-то, подпирая голову кулаком. Во время учебного дня он ходит только в определенный туалет, находящийся на третьем этаже, из-за чего часто делает лишние круги, но на занятия не опаздывает. На вопрос "зачем?" Малфой никогда не отвечает. Он умеет играть на пианино, его длинные изящные пальцы очень помогают в этом. На его левом мизинце всегда семейный перстень, он не любит процесс игры, но на каникулах играет матери и бабушкам. Он плохо разбирается в магловской технике, но телефон у него есть. Он никогда не ест перед телевизором, это его отвлекает. Спит он всегда в кромешной темноте и тишине, а если в комнате кто-то шумит он кидает жалящее. Пытаясь справиться с любыми эмоциями он подолгу впивается взглядом в стену. Скорпиус не привык жаловаться ни на задания, ни на жизнь в целом. Он завтракает омлетом с чёрным кофе, на обед предпочитает что-то мясное, а ужины слишком часто пропускает. За день выпивает мало воды, не любит жирное. Он хорош в зельях и чарах, а вот руны даются ему с трудом, из-за чего он часами занимается ими на выходных. Он любит квиддич и играет в команде за ловца, никогда не пропускает тренировок, всегда принимает активное участие в обсуждении стратегии. Если он нервничает перед матчем, то начинает полу-оборотами крутить идеально выпалерованное древко метлы в пальцах. Его раздражает собственный высокий голос, в долгие поездки берёт разные книжечки с судоку или кроссвордами. Над этими двумя фактами мы любим подшучивать. Он не любит излишнюю наглость, хотя на первых курсах сам грешил этим. Его сумка сложена ещё вечером и он никогда не рисовал на пергаментах. На ручках рюкзака всегда висит пару скрепок, которые он использует как закладки. Перед сном он тщательно разглаживает постель, педантично, идеально складывает вещи заклинаниями и вообще не терпит грязи. Малфой принимает холодный душ по утрам, его гель пахнет какими-то цветами. Хотябы раз в месяц он берет с собой колдограф, ведь любит рассматривать снимки, вспоминая. Он всегда пользовался уважением других, но не был близок с кем-то до нас. Ловкие руки смещаются с перил в карман мантии. В полумраке я вижу уже хорошо знакомые часы. Нагинаюсь, чтобы тоже глянуть время. Полночь. Но меня заинтересовало другое. Скорпиус наконец сменил колдографию, теперь на ней Астория, держащая его маленького на руках. Они в одной из шикарных гостиных поместья, рядом гортензии в античных вазах, комната светлая и не выделяющаяся на фоне людей. Готов поспорить, что белый диван шелковый, где-то рядом есть рояль. Миссис Малфой в лёгком пушистом молочном платье, её волосы собраны в строгую прическу двумя золотыми заколками. Она мягко улыбается, смотря на Скорпиуса в детском костюмчике. Я понимаю, что мы оба разглядывает снимок. Малфой выглядит задумчивым и печальным. — Миссис Малфой очень красивая женщина. — Ты разве не видел её раньше? — Нет. — Она давно не была такой. — Как она? — Умерла этой ночью. Мне пришло письмо утром. — Чёрт, — Малфой кивнул. — Мне правда жаль. Прими мои соболезнования. — Снова кивок. — Я могу сделать что-то для тебя? Скорпиус как-то неуверенно, слабо покачал головой, смотря в стену сзади меня. Он сам будто уменьшился в размерах. За целый день никто из нас не смог заподозрить о его проблеме и похоже сейчас он устал делать вид, что всё хорошо. Я просто стоял, не зная, что сказать или сделать. Слабый ветер проникал под одежду, будто под саму кожу. Ненавижу такие моменты, беспомощность съедает меня изнутри. Казалось бы, я слизеринец и трепать языком не должно быть проблемным, но с этим всегда намного лучше справлялся Джеймс или даже Лили. Малфой сжал на секунду губы и посмотрел мне в глаза. В них была чистая грусть, скорбь. В этот момент голубоватый цвет его глаз не казался мне холодным. Он тяжело вздохнул и сказал: — Обними меня. — Ты не любишь этого. — Альбус, просто сделай это. Сначала я аккуратно взял его за плечи, а потом прижал к себе. Посильнее. Как делал Джеймс, когда успокаивал плачущую из-за царапины маленькую Лили. Как отец утихомиривал меня на вокзале. Как сделал бы и Драко Малфой, утешая сына. Как сделал бы кто угодно. Скорпиус опустил голову на моё плечо. Его слабо трясло, но он не плакал. Я зарылся носом в его макушку и стал гладить по плечу. Полночь похоже и правда волшебное время, ведь позже Малфой выглядел намного лучше, а я мысленно вычеркнул один пункт из "привычек" Скорпиуса.***
Зельеварение всегда мне нравилось. Здесь была важна четкая последовательность, а не какие-то внутренние ощущения или желания. Долгая кропотливая работа успокаивала, а старый Слизнорт мало обращал внимание на поведение или разговоры. Но в этом году он ушел на заслуженную пенсию, а его место занял молодой профессор, который уже пару лет был его помощником и жил в Хогвартсе. Мистер Ричардс был сиротой, его родители были жителями Хогсмида и погибли в битве за Хогвартс. За время его ассистирования он и прошел обучение. А ещё помогал многим ученикам и для нас всех стало большой неожиданностью его строгое преподавание. Он не давал никому поблажек и часто оставлял после уроков переделывать неполучившееся зелье. Вот только перед этой отработкой ты должен выучить весь процесс наизусть и рассказать ему, какую же ошибку ты совершил. Для многих это было настоящей пыткой. — Сегодня вас ждёт напиток высшей степени сложности по составу и приготовлению. Его изобретатель, Зигмунд Бадж, называет это зелье своим величайшим творением. Имеете предположения? Рука неизвестного мне рейвенкловца взметнулась и после кивка профессора он сказал: — Феликс Фелицис, сэр. — Верно. Правильно сваренное зелье приносит выпившему удачу во всех начинаниях. Вы будете ощущать чрезмерную уверенность. Но, к сожалению, оно не является гарантией успеха. Если у кого-то возникло желание пить его постоянно, то спешу вас разочаровать - напиток очень токсичный, — взмах палочки и на доске появился рецепт, — после приготовления Феликс необходимо томить шесть месяцев. Малейшая ошибка в приготовлении может привести к ужасным последствиям. А сейчас возьмите ингредиенты, — профессор тоже достал нужное, собираясь готовить с нами. — Добавьте яйцо огневицы в котел, после чего добавьте хрен и нагревайте... — он озвучивает свои действия, — добавьте сок луковицы морского лука в котел и энергично перемешайте... — в классе поднялся стук, — накрошите наросты со спины Растопырника, они схожи с актинией. Я незаметно перевел взгляд на сидящего рядом Малфоя. Он был сосредоточенным и быстро шинковал наросты, немного нахмурив брови. Думает о чем-то. Прошло пару дней со смерти его матери и он всё ещё выглядел совершенно нормально. Мы гуляли с Эбби и Лоуренсом и сидели в библиотеке, я бы может и сам подумал, что ничего не произошло. Новость так и не появилась в газетах и я был единственным, кто знал. Пытался поговорить с ним об этом ещё раз, но он наотрез отказался. Больше я решил не надоедать. Рука соскользнула и нож разрезал ладонь. Я зашипел и резко отдёрнул её, надеясь не запачкать ингредиенты. Скорпиус перевел на меня взгляд и взял за руку. На нас никто не обращал внимания. Он немного сжал мою кисть и окинул всё таким же внимательным взглядом. Потом он наложил какое-то заклинание и рука нагрелась, после чего резко стала холодной, а порез исчез. — Следил бы ты за ножом, Альбус. — Выходит ты тоже не только на руки смотрел. — Но неаккуратным от этого стал только ты. — А ты неплох в лечебных заклинаниях. У меня они никогда не выходят. — А ты будто их знаешь. — Когда-то искал, но сейчас и правда забыл. — Могу научить позже. — Спасибо. И за порез, и за урок. — Скорпиус кивнул и продолжил нарезать наросты. После зелий Малфой ждал меня у окна. — А мы успеем до следующего занятия? — Должны. — Он спокойной пожал плечами. Я откинул сумку на подоконник. — Я использовал "Эписке́и". Он может вправить кость или залечить порез, но не серьёзные. Описываешь палочкой круг над травмой. — Он показал движение. Я повторил за ним. — Немного не так. Смотри. — Он обошел меня и встал рядом с плечом. Я напрягся, когда он взял меня за локоть. — Расслабься. Вот так. — Он сделал движение за меня, но я слабо обратил на это внимание. — Теперь повтори... Так не годится, Альбус. Следи за руками. — Он снова показал движение моей рукой. Похоже в этот раз я его удовлетворил, ведь он кивнул и отошёл к сумкам. Достал из своей маленький нож. — Что ты хочешь сделать? — Сейчас залечишь мне порез. — Дай я лучше на себе потренируюсь. — Тебе хватит на сегодня травм. Будь послушным учеником. — Не успел я возразить ещё что-нибудь, как он полоснул себя по ладони. Выступила кровь. Мне определенно не понравилось это зрелище. — Собираешься лечить меня? Или будешь смотреть? — Нахмурившись, я постарался использовать заклинание. У меня получилось с первого раза. — Думаю, можем идти на урок. — Не делай так больше. — Не учить тебя? — Скорпиус хмыкнул, почему-то развеселившись. — Не становись подопытным. — Не преувеличивай. Я бы сам залечил себя, если бы ты так и не смог. Хотя я был уверен в твоих способностях.***
— В это книжке считают, что и древних греков не существовало. А Фидий превратился в какой-то набор энергии. — Лоркан выглядел уставшим и не очень-то воодушевленным чтением. — Если ты её читал, то мог заметить кое-что правдивое. Например о существовании неизвестных людям животных, растений и явлений. Это магловская книга. Мы как раз те странные люди. — Перселла немного пригнулась к нему и постаралась сделать голос более тихим. — Ага, и невидимыми мы становимся из-за изменения цвета, а не особой комбинации магии. — Одно другому не мешает. — Мальчики, нам нужно радоваться, что мы не пошли на курс нумерологии. — Элис всегда забавляют споры. — Придержи язык, а то Перселла заставит и нас читать это. А мне и рун хватает. — Малфой в притворном секрете ответил ей. — Так и сделаю! Вот Альбус молчит, значит сейчас составим ему Мандалу. — Может не надо? — О, Альбус, это же святой дар, ты просто не можешь отказаться. — Лоркан закинул голову и рассматривал потолок. — Понятие мандалы имеет очень широкий смысл. Её корень - за пределами нашего мира. В первую очередь мандала - это схема построения нашего пространства, во-вторую, она породила закон подобия. В-третьих, ей под силу отобразить цифровые коды, из которых она состоит в цвете и звуке, и создать объёмную образную картину. В-четвёртых, мандала умеет преобразовываться из спирали в геометрическую форму физической Матрицы - в соту. Скорпиус протянул руку и забрал экземпляр учебника у Лоркана. Тот наконец поднял голову, заинтересовавшись. Малфой как-то странно выкрутил руку, держа книжку из-за чего я прыснул. Перселла кинула на него злобный взгляд и спросила, прервавшись: — Что? Уверенна, я ни в чем не ошиблась. — Конечно. Ты ведь цитируешь. Именно в этом я и хотел удостовериться. А сейчас мы с Альбусом найдем нужную нам литературу. Прости, Перселла, но мы не занимаемся нумерологией. — Скорпиус встал и тронул меня за плече. Я решил не спорить и последовал за ним. Уже порядком изношенные фолианты имеют особый запах. В отличии от других старых вещей он не неприятный, а скорее завораживающий. Они как нельзя хорошо смотрятся в древнем помещении, нетронутом после битвы. Высокие деревянные шкафы подпирают вековые потолки, хранящие в себе немало знаний. Между коваными ставнями и резными подоконниками птицы вьют гнезда. В теплые времена пернатые привлекают внимание младшекурсников, поют серенады замученным и обеспокоенным семикурсникам. А ещё помогают мадам Пинс бороться с подростковым курением, выхватывая из пальцев сигареты у осмелившихся закурить, прислонившись к окну в библиотеке. Мы бесцельно ходим между рядами. — Что мы ищем? — Сейчас мы разминаем ноги. — Как я сразу не догадался. — А потом возьмёмся за руны. Нас ждут пятнадцать дюймов письменной работы. — Почему я не отказался от них в начале года? — Я страдальчески протянул, посмотрев на верхушки полок. — Поздно ты подумал. — Я обещал матери не бросать их. Джинни всегда хотела чтобы я стал разрушителем проклятий. — А кем ты планируешь? — У Ричардса я сказал его же. — Какой ты послушный. — Я просто не определился. А руны могут мне пригодится. — Я не видел лица Малфоя, но готов поспорить, что он ухмыльнулся. — А сам то? — Сказал, что целителем. — Об этом мечтает твоя бабушка. — Я с ней согласен. Скорпиус остановился у одной из полок и стал рассматривать книгу: — Я не видел её раньше. — Иногда покупают новые книги, ничего странного. — Это черная магия, — Малфой листал страницы, читая частями, — она должна быть в запретной секции. — Может не такая уж и черная. Ты же не читал её. — Может, — он вернул её на место и мы пошли дальше, пока снова не остановились уже у отсека про древние руны. Он присел, доставая литературу с нижних полок. — Лучше бы обновили книги здесь. — О, Альбус, это ирония министерства над названием предмета. — Тогда пусть его переименуют. Эти фолианты превращаются в крошку. — Твое выражение лица было бесценным. — Я не ожидал, что от простого перелистывания пол страницы останется у меня в руке. Скорпиус выпрямился, держа несколько книг в руках. Подошёл ко мне поближе, прошептал на ухо: — А ты был бы поаккуратнее, — и прыснув, всунул их мне в руки. Я надеюсь, он не заметил, как я зарделся. Малфой взял ещё одну прямо перед моим носом и мы вернулись за столик. Царило молчание. Надеюсь, у Перселлы просто закончился рассказ и они не поссорились. Мы не виделись с ними так часто, как с Лоуренсом и Эбби, и я не мог понять этого по их лицам. Домашнее было долгим и кропотливым и где-то через полтора часа я стал ловить на себе взгляды Лили. Склонившись к Скорпиусу, я сказал: — Кажется, Лили поджидает меня. Он перевел взгляд с пергамента в мои глаза и серьезно спросил: — Что-то случилось? — Не знаю, — я спокойной пожал плечами, —Думаю, это связано с газетами. За последнюю неделю кого-то убили пожиратели. А мне придется побыть старшим братом и успокоить её. Краем глаза я заметил движение и повернулся в его сторону. Малфой сделал тоже самое. Перселла с непринуждённым видом сказала: — Я тоже видела эти статьи. Жуть какая, — и вернулась к пергаментам. — Ты уже доделал? — Скорпиус наклонился ко мне, взглянуть на работу. — Почти, осталась последняя руна. — Идём, я дам тебе её переписать вечером. По пути к гостиной Лили нервно заламывала пальцы и не произнесла ни слова. Малфой бросал на нас взгляды, но ничего не говорил и лишь попрощался, заходя за портрет. Незаметно за окном потемнело, но я заметил это лишь в подземельях, которые и так не отличаются хорошим освещением. Мои подозрения подтвердились и я постарался успокоить сестру. Ничего необычного, Лили всегда отличалась нервозностью и мы с Джеймсом привыкли говорить дежурно-успокаивающие речи, которые почему-то ей помогают. Но вот Роксана начинает меня напрягать. Она ещё с прошлого года сильно изменилась. Стала чудаковатой. Но в этом году она стала пропускать занятия, просто шляясь по коридорам или спя. Я часто порываюсь спросить у неё об этом, но что-то меня останавливает. Может, я не хочу знать ответ. В детстве мы с Рокси были дружны, но время идёт и я уже совсем её не знаю. Но ложась спать я мысленно обещаю себе наконец сделать это.***
Утро было солнечным. Открыв полог, я побоялся, что ослепну - настолько лучи были яркими. Мы по перебрасывались дежурными подколами с Ноттом и пошли на завтрак. Коридоры были шумными и переполненными. Галдеж бил по ушам. Настроение у меня было не ахти и я был со "скрюченной миной", как сказал Лоуренс. На первом этаже какофония звуков показалась мне уж слишком громкой даже для Хогвартса. Особенно активными казались гриффиндорцы, что впринципе не удивительно. Но вот взбудораженные рейвенкловцы уже совсем другое дело. К одному из таких подошёл Лоуренс: — Эй, что такого произошло? Он повернулся в его сторону и энергично произнес: — Кого-то прикончили в туалете, — и отвернулся назад к своим друзьям. — С чего вы так решили? — Кажется, я произнес это слишком громко. На нас стали оборачиваться и друг того парня ответил: — Он закрыт и многие видели там профессора Макгонагалл. А ещё авроров. Один пацан, с курса третьего, в медпункте. Он наверное и нашел. — И почему вы решили что он нашел тело, а не попал на какое-нибудь проклятие? — Двое человек не ночевали в своих спальнях. Мой сокурсник и его подружка с хаффлпафа. Они встречались и все известные места их друзья уже проверили. А ещё на полу было что-то бордовое. — Это не доказательства. — Ну не верь, мне то что с этого. Вы попросили - я рассказал, — парень пожал плечами, а Скорпиус потянул меня в сторону Большого зала. Сплетни не стихали, а лишь набирали обороты. Не только мы услышали их через этих ребят, похоже ненамеренно взволновав толпу. Окружавшие лица были встревоженными и заинтересованными. Я раздражённо выдернул руку и пошел вперёд друзей. Их настроение заметно ухудшилось. Малфой, попытавшись сменить тему, спросил: — Лоуренс, а где Эбби? — Она проспала. Я разбудил её, когда зашёл. Она пропустит завтрак. — Это звучит как бред. — Отсутствие на завтраке? — Скорпиус, ты понял меня. — Что с тобой такое, Альбус? Ты обычно подобрее, — Нотт скривился, всплеснув руками. — Ты зря переживаешь. Роксана учится у нас, Лили тоже не с хаффлпафа, да и о них ты бы узнал одним из первых, — Малфой сохранял привычное спокойствие и я невольно стал перенимать его. — У меня много кузин. — Но вечером в коридорах ты видел только их двоих. — Какой ты проницательный. — Я что-то пропустил? — Не то чтобы. Просто вчера Лили провожала нас до гостиной, и я видел как из неё выходила Роксана. Ал наверное тоже её заметил. Мы зашли в зал. Первым делом я увидел взволнованную Лили, говорящую что-то Джеймсу. С ними всё в порядке. За столом Хаффлпафа Хьюго преспокойно завтракал. За столом Рейвенкло Роза что-то читала, Луи общался с сокурсниками. За нашим столом Доминик что-то объясняла первокурсникам. — Роксаны нет. — А сколько раз ты видел её в этом году на завтраке? — Малфой приподнял бровь, его этот факт никак не волновал. — Ни разу. — Так с чего бы ей объявляться сегодня? Она наверное ещё спит, вот и всё. Мы сели за стол. Большой зал тоже был чрезмерно громким. Есть совсем не хотелось, обычно поднимающие аппетит запахи скорее вызывали рвоту. Немного успокоившись я обвел взглядом большой зал и удивился. Хеллоуин. Я совсем забыл о нем. Как я сразу не заметил украшений? Под потолком висела искусственная паутина с множеством больших и очень даже правдоподобных пауков. Свечи изменились - некоторые были в форме приведений, другие в форме тыкв. Висели летучие мыши, а когда к ним близко подходили ученики, они издавали неприятный писк, пугая. Скатерти тоже были праздничными, у каждого стола свои: у грифов отважные львы, раздирающие нечисть, с которой льется много крови и гноя, кровавые мечи Годрика; у хаффлпафцев жёлтые тыквы, внутри или рядом с которыми барсуки, чаши Хельги наполненные внутренностями; у рейвенкловцев вороны, держащие в клюве глаза или фонари, или в когтях кровавых мышей, диадема Ровены на их головах, книги, между которыми захлопнуты дохлые и очень смешные на вид червяки; у слизеринцев василиск с горящими глазами и нелепо огромными кровавыми клыками, душащий каких-то людей своим хвостом, медальона Салазара, из которого вырывается нечисть в черном дыму; у преподавателей она имела вид паутины. Все учителя были в остроконечных шляпах. Я только сейчас заметил, что Джеймс и его друг были в черных балахонах, а на их спинах висели вытянутые маски. Похоже, утром они пугали в костюмах Призрачного лица. Догадываюсь, из-за кого они прекратили. Появилась директриса Макгонагалл. Шум, мучающий меня с утра, исчез. Она была как всегда серьезной: — Я вижу ваше волнение и слышу ваши голоса. Сегодня, в преддверии Хеллоуина погибли два ученика нашей школы. Элис Купер и Пинг Чанг останутся в наших сердцах. Если вы владеете какой-либо информацией об этом инциденте обратитесь к любому преподавателю или аврору лично. Больше никаких подробностей вам знать не нужно. Банкет в честь Дня Святых будет отменён. А сейчас минута молчания в честь невинных. Тишина всё ещё царила в зале. Ни одно лицо не выражало веселья или злорадства. На какое-то время мой мозг перестал работать и я будто ничего не понял. Если здесь авроры, то умерли они не своей смертью. Да и двое сразу. Очевидно, или они прикончили друг друга, или там был кто-то ещё. Ни один из вариантов мне не нравился. Элис. Мы с ней не были близки, но всё же общались. Злость мгновенно исчезла, но в груди воцарило неприятное чувство. Это не горе, а какая-то тупая скорбь. Вроде ты и в норме, но паршиво. Все же это было неожиданно. Она была той, кто начал наши "посиделки" в библиотеке. Нужно будет поговорить с Перселлой и Лорканом, они ведь дружили. Наверное, это единственное, что я могу сделать. Я мельком глянул на Скорпиуса. О, как удивительно, он был спокойным. Почувствовав взгляд, он аккуратно взял меня за предплечье в знак поддержки. Следующей я увидел Лили. Она боится до чёртиков всего "такого", но тоже была полностью в норме. Перселла выглядела отрешённой, а Лоркан опечаленным. После окончания минуты скорби в зал снова вернулся шум. Сплетники были в восторге. Не в прямом смысле конечно, но они догадались обо всем, из-за чего в них определено присутствовало ликование. Мерзость. Есть сейчас казалось неуместным, из-за чего многие уходили в коридор. Мы были в их числе, но заговорили только в коридоре: — Думаю, мы должны дождаться Перселлу и Лоркана, — сразу заявил я, остановившись у подоконника. — Не стоит. Мы не такие уж и друзья, наши слова поддержки не очень то им помогут. Лучше найдем их чуть позже. А пока дай им время побыть в близком кругу. — Согласен со Скорпиусом. Не знаю как вы, а я за Эбби, — Лоуренс развернулся в сторону подземелий и бодро зашагал. Он уже скрылся, а мы всё ещё стояли. — Ты взволнован. — Ага. Вдруг маньяк завелся прям в школе. Есть за кого переживать. — Авроры разберутся с этим. — Я Лили тоже всегда так говорю. — Потому что это правда. Ваш отец хорошо справляется, как и его работники. — Ага. — Альбус, — Малфой подошёл поближе и взял в руки мое лицо, заставив посмотреть прямо в глаза, — с каких пор ты паникер? — Что ты делаешь? — Греюсь. Ты же горячий Поттер, забыл. — Скорее ты - холодный Малфой. — Может и так. Пошли на руны, профессор не любит опозданий. — Как и учеников в целом. — Только озлобленный захочет посветить всю свою жизнь рунам. — Точно. А тебе ведь они нравятся. Это был намек? Ты скрываешь за спокойствием бурю ненависти? — Может и так. — На сегодня это твой любимый ответ? — Может и так. Последнее время Скорпиус меня удивляет. После наших ночных объятий он стал более тактильным. Свободно берет меня за руку или плече, тянет и всё в таком роде. Для меня это привычно, буквально все в моей семье так делают, но не Малфой. В этом плане я его эксклюзив, ведь его отношение к остальным не изменилось. Я ловил парочку заинтересованных взглядов друзей, но они ничего не говорили. Мы с ним стали больше проводить время друг с другом. На самом деле, в этом году мы практически всегда вместе. Вдвоем веселее или что-то типо того. Просто мы рука об руку просыпаемся, ходим по школе и делаем уроки, разговариваем и одновременно ложимся спать. Конечно, часто мы в компании, но не постоянно, как вдвоем. Сначала мне показалось это немного странным, но я определенно не против. День прошел откровенно говоря не очень. Туча скорби и страха нависла над огромным зданием. Все были взволнованы: учителя, ученики, животные и даже лестницы, ставшие более хаотично и быстро двигаться. На уроках происходили неуместные для нашего возраста казусы - беспричинные искры и промахи в элементарных заклятиях. Много лет все было спокойно, но мы все были детьми, слушающими рассказы о войне. В любое время смерть - горе, но далеко не один человек стал бояться, что большее не за горами. Конец занятий стал небольшим облегчением. Как только я подумал найти "друзей по библиотеке", они сами вышли нам на встречу. Перселла несла кучу учебников в руках и смотрела как-то нахмуренно. На плече Лоркана висел привычный рюкзак, но его голова была опущена. Они нас даже не заметили. Я развернулся назад и подстроился под их шаг, Скорпиус сделал тоже самое: — Привет, ребят. — Привет, Альбус. В ту же секунду я пожалел, что вообще решил поговорить с ними. Я привык видеть их другими. Общительными и весёлыми. Мой уровень поддержки никак не вырос и я снова не знал, что говорить в такой ситуации. Почему нас не учат этому? Было бы очень полезно. — Мы соболезнуем вам. Для нас всех это большая потеря, но вы были намного ближе. Мне не понять ваших эмоций полноценно, но мне правда жаль. — Спасибо. — Может мы можем сделать для вас что-нибудь? Если хотите... — Нет, но спасибо. Перселла и Скорпиус шли молча. Я чувствовал себя несусветным дураком. — Элис была замечательной, правда? — Роули наконец заговорила, но все ещё смотрела прямо, будто говоря не с нами. — Да. Добрая, миролюбивая. Она была прекрасной. Там её ждёт замечательный мир, ведь она этого заслуживала. — Почему нам ничего не говорят? В смысле, я понимаю, что идёт следствие и бла-бла-бла, но разве мы не заслужили узнать, из-за чего они хотябы умерли? — Выйдя из печали, Лоркан выглядел озлобленным. Никогда таким его не видел. — Ты сам ответил на свой вопрос. — Перс, ты разве сама не хочешь знать? — Не хочу. Для меня это не имеет никакого значения. — Их убийца сгорит в адском котле. Хотя я был бы рад сам придушить его. — Жестоко. — Ты говоришь так, будто он не сделал чего-то ужасного. — Может была причина, опять же, ты сам сказал, мы ничего не знаем. — Причина? Подруга, ты меня удивляешь. Нет причины для убийства. — Может случайно. Или вообще естественная смерть. Кто знает? — О, пожать плечами. Конечно. Мы здесь определенно лишние. — Держитесь. Не будем вас отвлекать. Но если нужно - мы всегда к вашим услугам. О, так соболезнования не были моей худшей речью. Хорошо, что они сильно не обратили на меня внимания, а просто шли дальше, споря. Ну, не худший знак. — Речи определенно не моё. — Ну, ты сделал что хотел. И даже не расстроил их. — Ага, только разозлил. — Может это им поможет. Кто знает? — Я не хочу идти в гостиную. — Я тоже. Мы слонялись по школе часами. Прошлись во дворе и зашли в большинство башен. Большую часть времени молчали, лишь редко заводя бессмысленные разговоры. На душе всё ещё было паршиво, но чувствовать плече рядом было приятно. У гостиной Гриффиндора я увидел говорящих Лили и Джеймса: — Пойду поговорю с ними. — А я в совятню. Скоро комендантский, а я забыл отправить письмо отцу. Увидимся в спальне, — Скорпиус пошел дальше, а я остановился. Брат сразу увидел меня и заговорил: — Привет, Альбус. Как ты? Наверное паршиво. Ты вроде общался с ними? — С Элис иногда сидели в библиотеке. — Ужасно. — О чем говорили? —Да так, типичный монолог старшего брата о том, что хорошо, а что плохо. — Мне нужно его продолжить? — Думаю, нет. Да, Лилз? — Спаси меня, Ал. Он хочет убить меня нудностью своего появления. — Что ты такого сделала, что наш шутник-Джеймс в ужасе? — Просто прогулялась. — О, не преуменьшай свои достоинства. Я увидел, как она выходила с коридора на пятом этаже. Ты пыталась подслушать авроров! Или даже сделал это, просто не говоришь. — Ты придумал себе это, братишка. — И что интересного услышала? — Ты должен бороться со злом! — Я просто гуляла! — Ну вот, вы уже одновременно говорите. Применение состоялось. — Да ну вас, — Лили быстро зашла в гостиную, проскользнувши между выходящими. — Сбежала. — Ты делал вещи и похуже. — Но это же Лили! — Тебе пора смириться, что больше она не хватается за твою юбку. — Я никогда не носил юбок. — Пора начинать. Может тогда Лили задумается над возвращением под твоё крылышко. — Да увидев меня в таком прекрасном наряде ты подцепишься рядом, птенчик. Кстати, Доминик пригласила меня на вашу змеиную вечеринку. Посмотрю там за твои поведением. Будь хорошим мальчиком, иначе я отругаю тебя прям там. Уже один минус, ведь ты на неё опоздал. Но я тоже, поэтому жду следующего прокола. — Я думал её отменят. И с каких пор тебя приглашает Доминик? — У вас слизней веселье на первом месте. А мы с ней последнее время неплохо так поладили. — Ужасно. — Точно. Никогда не думал что смогу спокойно реагировать на эту бестию, а тут вот как. — Я про вечеринку, придурок. Умерли люди, а они празднуют. — Перезагрузка. А завтра всем будет плевать, ведь они отлично отдохнут. Так устроен мир, птенец. — Спасибо за нравоучения, кукушка. Пойду ка я, не буду мешать тебе собираться на пьянку. — Помни, я наблюдаю за тобой. — Главное очки не потеряй там, а то наблюдать неудобно будет. Я и правда думал, что вечеринки не будет. Но уважение это не про нас. Эта новость меня возмутила. Лично я присутствовать там не планирую. Сделаю домашнее задание и лягу спать, точно. И не дам насладится Джеймсу наблюдением. Желание идти в гостиную отпало. Сначала я пошел в совятню, надеясь найти там Малфоя, но он уже ушел. Тогда решил прогуляться сам. В ночи коридоры были другими. Это настраивало на мысли. Сложно сказать на какие конкретно, ведь они неслись быстрым потоком, даже в ту же секунду я бы не вспомнил о них. Где-то часа через два я устал и всё же спустился в подземелья. Чисто из плохого настроения решил заглянуть в нишу за углом, чтобы спугнуть кого-нибудь. Но к своему удивлению увидел там Роксану. Она рылась в сумке и что-то говорила себе под нос. Я уже было собирался сказать что-то, как она наконец нашла нужное. Это был небольшой пакетик с порошком, ложка и зажигалка. И тогда до меня дошло, что с ней происходило всё это время. Я сразу же вышел к ней и кашлянул. Она дёрнулась и убрала руку назад в сумку, надеясь спрятать предметы. Обернувшись и увидев, кто это, она воскликнула: — Альбус, ты напугал меня! — Я все видел. — Это не то, что ты подумал. Она была потной и немного тряслась. Плохо. — Думаю, мне нужно рассказать твоему отцу или брату. И забрать это дерьмо. — Альбус, пожалуйста, не надо! Как ты не понимаешь? Сегодня же вечеринка. Это единоразовая акция, честно! — Я не верю ни одному твоему слову. — Все это время я старался говорить медленно и спокойно. Я понятия не имею, как наркоманы реагируют на замечания и угрозы. — Моему отцу и так тяжело, он только избавился от зависимости. А ты зря потрепаешь ему нервы. — Ну, на то он и твой отец. Он будет мне благодарен, если я предупрежу его до того, как ты натворишь бед. — Пари! — Какое к черту пари, Рокси? На то, что ты уж точно первый и последний раз употребляешь? — Нет. Пари в поезде. На Джеймса. — Причём здесь это? — Я выиграла желание. И я загадываю его прямо сейчас. Ты ничего не скажешь моему отцу, брату или любому другому живому существу. Никак не передашь эту информацию ни письменно, ни намеками. И не будешь ничего забирать. Поток магии прошёлся по нам слабым ветром. Вот черт. — Рокси, тебе нужна помощь... — Нет! Я сама разберусь. Не лезь в мои дела, Альбус. И это последний раз, помнишь? А теперь проваливай. Наверное, я мог бы поспорить с ней и добиться чего-то. Но у меня не было сил. Подобное знание - немалая ответственность. Я в любом случае влип. Если расскажу - буду замешан во всем, меня накажет магия и возненавидит Роксана. Если нет - может произойти непоправимое. Мерлин, за что мне это? Может она и не врёт? Мне бы хотелось, чтобы это было правдой. Очень хотелось. В итоге я молча пошел в гостиную. Подумаю об этом в спальне, точно. К чему нибудь прийду. Гостиная была темной и освещением служила лишь мигающая светомузыка. Во всю играла музыка, бьющая по ушам. Особых украшений я не заметил, но вот в праздничных костюмах были многие. Вампиры, оборотни, русалки, демоны, ведьмы, келпи, ковбои, приведения, тыквы, пауки, хирурги и полицейские. Никогда не угадаешь, кого ты ещё можешь встретить по пути. Сначала я попытался пройти в свою комнату, но неизвестный перегородил мне путь и никак не хотел пропускать: — Какого черта вы вообще празднуете? Люди умерли. — Вечеринка была запланирована ещё с начала октября. Наняты бармены и диджей. Её просто нельзя было отменить! Да и всем нам нужен отдых от такой ужасной новости. — Просто пропусти меня. — О-о нет! Мне заплатили за то, чтобы я пропускал только малышей, хотя пока я ни одного такого не встретил, они уже все спят в своих кроватках. — Я второкурсник. — Ага, расскажи мне! — Просто чуть перерос. Мне пора баиньки. — Я не пропущу тебя ни при каких условиях! Готов к дуэлям и мордобою, но у тебя ничего не выйдет. Он немного взбесил меня, но тяжело злится на человека в костюме лепрекона. Я отошёл, решив подождать, пока он уйдет. Единственным местом, где от музыки не шла кровь из ушей был бар. Я с трудом пробрался туда сквозь толпу, постоянно задевая плечами танцующих. У стены пройти было не вариант - она была усыпана целующимися парочками. Протиснувшись около диванов, я выбил себе свободный стул. Парень в костюме скелета молча налил мне виски. — Я хочу воду. — Сегодня только виски, парень! Ничего другого нет. Да они издеваются. Мне захотелось нажаловаться профессору и прикрыть этот цирк. Но, конечно, я этого не сделал. Молча взял стакан и повернулся лицом к танцполу. Весь негатив бурлил во мне и я выпил залпом. Скривившись от горечи, я не поворачиваясь, вернул его на стойку. Сразу же почувствовал, что в руке уже новая порция. Её я пил медленнее. Лепрекон всё стоял и никого не пропускал. Скорпиуса я не находил, наверное он успел проскочить до "запрета". Странное зрелище эти вечеринки. Особенно костюмированные. Я видел невпопад танцующих клоуна и акробатку. Играла резвая музыка, а они танцевали медленный танец. Женщина-кошка целует Скуби-Ду. Я возобновил свой напиток. Недалеко от них прыгала Харли Квин, обнимающая Бэтмена, тогда как Джокер пытался встать на голову. У него плохо получалось и другие старались отойти от них подальше. Ариэль и Снежная королева шепчутся о чем-то. Джеймс был все в том же костюме Призрачного лица и на меня уж точно не смотрел, вытанцовывая странные движения. Моя протянутая рука тряслась, но новая порция проникала в меня без лишних потерь янтарной жидкости. Охотница целует синего джина. Пират танцует с Анабель. Обновил. Толи Виктор Ван Дот, то ли Эдвард Каллен запрокинул руку на плечи греческого бога. Эдвард-руки-ножницы обнимает красную шапочку. Белоснежка и зомби смеются с них. Горло обжигает, а голова кружится и становится какой-то дурной. Вспышки уже так не раздражают, а музыка кажется даже терпимой. Фея Динь-динь целует Халка. Ну, они то оба зелёные, даже подходят друг другу. Я слабо улыбаюсь, выпивая. Такой же зелёный лепрекон всё ещё у двери, но теперь это меня мало волнует. Краем глаза замечаю новую пару, приземлившуюся на диван напротив. Меня цепляет что-то светлое. Посмотрев на них понимаю, что это волосы. Малфой. Я не вижу его лица, но я уверен, что не ошибся. Его то я узнаю из тысячи. Он в обычном брючном костюме, тогда как сидящая на нём девушка - Минни Маус. Они целуются. Я понимаю это, но верить не хочется. Мне хочется уйти, но ноги тяжелеют. Я не могу даже взгляд от них отвести. Только утихнувшая злость возобновляется с новой силой. Она будто душит, затапливает тело, становясь лавой. А может это ещё появившийся утром ком в горле увеличился. Пытаюсь сглотнуть, но как-то не выходит. Я нервно, трясущимися пальцами ослабляю галстук и пытаюсь расстегнуть верхнюю пуговицу. А она всё ёрзает на нем. Извивается и прижимается. Я начинаю ненавидеть Микки Мауса, да и мышей в целом. Пуговица все никак не поддается. Она спускается чуть ниже, к линии подбородка. Волосы Скорпиуса не такие уложенные, как обычно. Его кожа красиво переливается разными цветами. Он смотрит прямо на неё. Мне мерзко. Но самое худшее другое - я чувствую, что начинаю возбуждаться. Я никогда не видел Скорпиуса таким. Весёлым, задумчивым, опечаленным, рассерженным, заигрывающим - да. Но не заведённым. Этот новый Малфой был чертовски сексуальным и совсем не моим. В горле стояла горечь. Мои действия - жалкое зрелище, уверен. Но мне не хватает сил уйти. А может, я не так уж и хочу. Наверное, это мой единственный шанс увидеть его таким. Девушка стала целовать шею, полностью открыв его лицо. Он тяжело дышал и немного покраснел. Губы припухли, к ним прилила кровь и они порозовели. Мы встречаемся взглядами и я больше не могу сделать ни вдоха. Сейчас его глаза ярко-синие и блестят. От опьянения зрачки увеличены. Только вот я не знаю, что его сделало таким - алкоголь или возбуждение. Он смотрит на меня пристально, прямо в глаза. Мне кажется, что строго и даже осуждающе. Будто я виноват в чем-то. Но и я подглядываю. Он целует её, прямо в губы, но теперь он смотрит уже на меня. О, это подарок? Я не выдерживаю и мне наконец удается встать. С громким стуком бокал ударяется о мраморную столешницу, но мне всё равно. Меня пошатывает, тело плохо слушается и парочку раз я чуть ли не падаю, но мне всё же удается удержаться на ногах. Раз меня всё же поддержал какой-то парень. Дорога до туалета кажется вечностью, в этот раз пробираться через людей ощущается героическим поступком. От некоторых несёт потом и меня страшно тошнит. С третьего раза нащупав ручку, я наконец открыл заветную дверь. В сравнении, белое помещение кажется одиноким и слишком уж тихим. Здесь никого нет, разве что белая плитка, зеркала, да мусорный бак. Резко стало холодно и я невольно вздрогнул. В глазах защипало и я практически с удивлением обнаружил, что по щеке скатилась слеза. Быстро стерев её рукавом, я зашёл в кабинку. Попытки закрыть дверь были слишком долгими - слабые руки никак не хотели сдвигать кусок дерева, старый и ржавый замок требовал слишком много усилий. У меня практически получилось, когда-то кто-то нагло распахнул её назад. Я хотел было возмутиться, но чуть не проглотил язык, увидев, что это Скорпиус. Пока я пытался оклематься, Малфой за секунду запер нас. — Да ты не умеешь пить, Ал. — Иди к мыши. — Как грубо. Когда ты смотрел на нас, не выглядел таким уж злым. — А ты хорошенько меня рассмотреть успел? — Достаточно. Пришел проследить, чтобы ты случайно не утонул в унитазе. — Как мило с твоей стороны, мудила. — Не замечал, чтобы ты хотел оказаться на её месте. — Я и не хочу! — Тогда почему ты злишься на меня? Я опустил взгляд в пол, не зная, что ответить. Голова шла кругом и хоть у Малфоя было неплохо с координацией, алкоголем от него несло прилично. — Альбус. Я все так же молчал. Разозлившись, он буквально вжал меня в стенку. Я зашипел и слабо взмахнул руками. Скорпиус никак не отреагировал. Желания сопротивляться у меня не было и смирившись, я стал водить взгляд в поисках места, где его бы не было. Сложная задача - от слабости мои колени поджались и сверху возвышалась его голова, а по бокам руки. — Отпусти меня. — Я не понимаю тебя. Просто объясни. Пожалуйста, Альбус. — Может и хотел. Скорпиус смотрел на меня, ничего не отвечая. Очень жаль, что пьяным я не могу колдовать. Можно бы было попытаться превратить себя в червяка. А потом Скорпиус просто взял и поцеловал меня. Невинно, просто прикоснувшись губами. Я хотел отстраниться, сказать, что он пожалеет, что понимаю, что неинтересен ему и не хочу потерять хотябы нашу дружбу, но в итоге лишь углубил поцелуй. Я слишком хотел его и отстраниться казалось преступлением. Всего лишь поцелуй. Может, к утру мы забудем о нем. Я не заметил, как обхватил его за голову, наконец потрепав эти чудесные волосы. Привкус виски лишь усилился. А ещё вишнёвая помада. Во мне появилось желание добиться исчезновения её привкуса. Я не заметил, как Скорпиус стал задирать мою рубашку. Как застонал, когда он целовал за ухом. И как лишь опускал его голову ниже, принимая поцелуи. И как он стал расстёгивать ремень на моих брюках, уже стоя на коленях. Кто-то громко закричал. Музыка выключилась. Мы, будто выйдя из транса, стали прислушиваться. Я сразу отрезвел и мои руки с необычайно ловкостью застегнули ремень, который Малфой ещё толком то и не расстегнул. Скорпиус стал выпрямляться, когда в одном из криков я услышал фамилию Уизли. Я никогда не думал, что умею так быстро бегать, но каким-то образом я оказался одним из первых, кто увидел всё. На самом деле неудивительно, ведь Роксана была недалеко от туалета. Она лежала в луже рвоты и была на грани отключки. Была совсем бледной, а губы синими. Забыв о брезгливости, я практически упал рядом. Тогда и заметил, что она редко дышит. Ужас проник в каждую частичку моего тела. Потому что я знал, что это может произойти. И потому что сейчас я понятия не имею, что делать. Время показалось мне вечность, но на самом деле прошло секунд двадцать, когда рядом оказался Скорпиус. Он был собранным и спокойным. Моё сознание было всё ещё в слабом тумане, из-за чего я плохо понимал что он делает. Он спрашивал, что случилось у Роксаны, на что она слабо махнула рукой. Тогда он взял её и посмотрел на сгиб локтя - там была одна небольшая рана от инъекции. Он сказал мне громко говорить с ней. Я не вспомню, что конкретно спрашивал или рассказывал, но уверен, что это была сущая глупость. Малфой попросил кого-то открыть все окна и привести колдомедика. Взмахом палочки он очистил пространство и каким-то образом ротовую полость Роксаны. Он проверил, не проглотила ли она язык, после чего уложил на пол, повернув голову в нашу сторону. Руку всё с той же стороны расположил, согнув в локте под прямым углом к её телу. Кисть второй руки он положил ей под противоположную щеку. Взял её дальнюю ногу и согнул в колене, сдвинув на себя. Потом взял её за дальние конечности и перевернул на бок. Я всё говорил и говорил, а Роксана мне что-то вяло отвечала. В итоге она лежала, опираясь на согнутые руку и ногу, голова была слегка опрокинута назад, рот открыт. Скорпиус расстегнул её рубашку. Я понял, что её дыхание не настолько уж критично, но оно точно было реже моего. В какой-то момент я потерял нить своего рассказа и замолчал, тупо уставившись на неё. Тогда Скорпиус стал постоянно напоминать ей о дыхании - вдох-выдох. Потом появилась мадам Помфри и Скорпиус оттащил меня подальше оттуда.