Кагами тридцать и он понимает, что остался один. Ни друзей, ни семьи. Только работа, работа и ещё раз работа. Любимые и дорогие сердцу люди ушли из его жизни, а тот кто, казалось бы, останется навсегда — бросил, вышвырнул из собственной жизни, смачно хлопнув дверью напоследок. Близится его день рождения. Ещё на год старше. Парни с работы зовут праздновать в кабак, но он не хочет.
Вечер второго августа. Тишина уже не бьёт по сердцу так как это было пять лет назад. Он свыкся. Ходит по комнатам выполняя стандартные действия из разряда готовки, глажки, да стирки. Но сегодня что-то изменилось. Весь день его не покидало чувство полного отсутствия какого либо состояния. Он перестал вообще что-либо чувствовать. Как обухом ударило. Словно он машина, у которой кончился заряд батарее. Машина, которую просто выключили. «Если бы только можно было вернуться на несколько лет назад», — вздыхал Тайга, рассматривая собственное отражение в зеркале. И в кого он только превратился? Уже и сам Кагами не знает.
Тайга выходит из ванны, не обращая внимание на адскую боль в ногах, куда беспощадно вонзаются шаг за шагом осколки зеркала. Он стал питаться физической болью, чтобы заглушить ту, которая рвёт сердце на куски. Вбегает в горящие здания и дома не думая о том, сможет ли вернутся. Огонь, который раньше горел в глазах, теперь лишь отзеркаливает настоящие пожары. На сердце уже давно сплошное пепелище. Когда горящие балки падают на него, нечего кроме боли в теле нечего не чувствует. Боль — нейро ответ слабого тела, что рвётся жить, когда душа сгорела.
Пожар. Пол жизни Кагами работает с этой стихией. В его стихии. Как будто сами звёзды всё решили. Знак зодиака, характер, профессия — вся жизнь Кагами сплошная борьба с огнём. Что внутри, что снаружи.
Крики гражданских, товарищей и полиции смешались в одну сплошную кашу. И так пятые сутки. Звуки мира одна сплошная каша, что никак не может пройти. В ушах стоит звон, в горле пересохло, а в голову стало стрелять. Возраст оно и понятно, но всё же. Он становится на воображаемый старт и готовится. Кто же сегодня победит: он или Смерть? Смерть понятие абстрактное, но итог у всех один. Конец одной жизни и начало другой. Водоворот, в который тебе затаскивает и выбрасывает в самые рандомные места, со сроком в плюс-минус сто лет. Кто-то живёт меньше, кто-то больше это не так важно. В простонародье — реинкарнация. Кагами также понимает, что он поистине живучий гад.
В какой-то момент он замечает девчушку, которая забилась в угол комнаты, не охваченный огнём. В еë голубых глазах был страх. Она молчала, но молила о спасении. Ещё совсем малышка. Но сердце молчало. Она может умолять его о спасении сколько захочет итог всегда один — он спасёт. Это его обязанность.
Кагами подхватывает её на руки, закутывает в свою куртку и несёт. Она чумазая, с растрëпанными светлыми волосами и чистыми глазами смотрит на него — Кагами, — как на восьмое чудо света. Сердце молчит. Он просто несëт еë на такой же чистый, как и еë глаза, воздух, чтобы отдать медикам и вернутся в дом. Его больше не трогает состояние людей. Он спас им жизнь, пусть до конца своих дней будут обязаны ему. Кагами никогда не был тщеславным человеком, но, как говорят, обстоятельства и от прежнего, светлого, и непорочного нечего не останется. Она хватает его за руку. Смотрит так, как смотрят только дети. Невинно, без капли зла. Она ещё так мала, чтобы знать как дальше будет больно. Как будет больно падать вниз, почувствовав на себе его, бремя жизни. По глазам видит, что она собирается сказать и обрывает еë попытки на корню.
— Сиди и не рыпайся, — скалится, как дикий зверь.
Она не виновата в его боли к миру и, к сожалению, Кагами это знает. Знает, но не может с этим нечего поделать. Разворачивается и бежит. Этот сет за ним.
Залетает в почти сгоревшее здание. Кроме треска дерева нечего неслышно. Из-за дыма нечего не видно. Это ему это не помеха. За годы изнуряющей работы его чувства обострились до предела. Завяжи глаза и он пройдёт без колебаний везде. Дар для остальных, бремя для Тайги. Сейчас, слыша своë дыхание и «шёпот» древесины, в самом эпицентре происходящего, Кагами слышит ещё звуки. Детский плач. Ребёнок навзрыд ревëт и судя по всему ещё совсем маленький.
Проверяя комнату за комнатой, Кагами обегая второй этаж находит его. Крохотный мальчик истошно плачет, пока рядом огонь стремительно пожирает его комнату. Немедля не секунды Тайга осторожно берëт на руки мальчика, приговаривая:
— Тише солнышко, ну что ты так громко плачешь.
Так когда-то самого Кагами нянчил отец. Бережно, словно он драгоценный камень, брал на руки и мерно покачивал из стороны в сторону. Гладил по спинке, коротким волосиками на голове и тихо, что бы только Тайга мог слышать, говорил: «Не плачь крошка Тайга». Воспоминания больно кольнули в грудь, да так, что тело не справилось и Тайга сёл на пол. Самые светлые и непорочные воспоминания. Единственное, что осталось у него после кончины отца. То ли от дыма, то ли от них в глазах скопились слёзы. Упасть бы сейчас в одной из горячих комнатах и заснуть. Огонь бы поглотил его тело, окончательно добив. Сейчас его держит в этом мире только тело. Тело, которое отъявленно хочет жить, в отличие от самого хозяина.
Он поднимается. Может он и потерял смысл жизни, но не этот ребëнок. По сравнению с девчушкой — сестра скорее всего, — мальчонка был сродни ангелу. Кагами не считал себя Богом, как в своё время «болел» этим Акаши, но именно в этом момент он почувствовал всю власть над крошечным человечком в собственных руках. Бросить или спасти? Вопрос, который гложет его на каждом возгорании, на протяжении трёх месяцев. Бросить… Или… Спасти? Как в случае с девочкой ответ очевиден. Прижав ребёнка поближе к груди, Тайга со всех ног побежал на выход.
Он видит как на входе его встречают товарищи в касках. Как тянут к нему руки, чтобы оказать помощь. Пол под ногами трещит, потолок готов свалится на голову вот-вот. Кагами чувствует как Смерть дышит ему в шею, а значит пора. Он передаёт мальчика в руки пожарного, аккуратно касается его лба искусанными губами и отталкивает спасателей.
Всё произошло так быстро. Последние секунды казались чём-то инородным. В последний раз Кагами даёт волю всему тому, что у него накопилось. И в тон плачу мальчика истошно кричит сам.
***
Везде темно, пахнет сыростью и чём-то… Гарью? Определённо. Кагами осматривает себя. На теле не одного шрама, синяка или царапины. Не пятнышка прям. Единственное, отсутствие одежды немного напрягало. Как будто заново родился.
Начинает крутить головой по сторонам. Везде темно, а потому понять на улице или в доме он, непонятно. Сколько времени? День сейчас или ночь? Какое время года? Кагами полностью потерялся в пространстве. Ступает ногами по… А почему он собственно идёт? Да и идёт ли он вообще? Ногами передвигает, значит идëт.
Внезапно яркая вспышка света ослепляет и осветляет пространство вокруг. Придя в себя после пяти секундного дезентирования зрения Кагами видит себя. Без шуток. Напротив стоит он сам только лет где-то на десять моложе. Кагами вздрагивает. Как такое возможно? Слишком, чёрт возьми, много вопросов.
— Ну, привет, — подал голос «Тайга».
Как ему на такое реагировать? Что говорить и можно ли с ним вообще разговаривать?
— А я всё же ещё росту, — продолжил «Тайга». — Думал, что больше не буду, а тут такой сюрприз. Сколько ты сейчас?
— Девяносто восемь.
«Тайга» счастливо улыбается. Так ярко… Кагами уже и забыл, когда в последний раз непросто был счастлив, а элементарно улыбался. Со стороны даже кажется, что она — улыбка, — красивая.
— Крутяк. Так, сколько мне сейчас?
— Три… — на автомате отвечает Кагами. — Постой. Что всë это значит?
Голова начинает отвратительно болеть. Он касается кончиками пальцев виска. Боль есть, а значит жив. Расползается по всей голове и страшными ударами бьëт. «Тайга» с минуту стоит напротив, а после подходит и осторожно проводит рукой по волосам.
— Я знаю что ты хочешь спросить. Кагами смотрит на «себя» и это до тошноты неприятно. Ты это ты и любая твоя вариация доводит до бешенства. Может быть это сон или он просто выжил и сейчас до сих пор отходит после анестезии? Если это так, то нестрашно. А если нет…
— В какой-то степени да, — отвечает «Тайга» на незаданный вопрос. — В любом случае, ты сам этого хотел.
Кагами уже нечего не слышит. Что толку если он мёртв. Сейчас единственное о чём он думает: потушили ли тот пожар и что сделали с его телом. По сути это бремя государства, ведь у него из родственников никого не осталось. Но мысль всё равно есть по этому поводу.
Кагами хватается за голову, сжимая в кулаке прядки волос. Физическая боль не как не помогает, а головная боль только нарастает. Перед глазами всë кружится и вертится, как на американских горках, на которых его постоянно укачивало. Рука «Тайги» на голове больше не ощущается как, собственное, и его присутствия. Слегка повертев головой Тайга в этом убедился. Он просто испарился.
Боль стало уже невмоготу терпеть. Перед глазами стали появляться круги, в ушах звенело, тошнота стала поступать. Кагами не знал, что происходит, почему он здесь и что делать дальше. В связи с интересными событиями, которые с ним произошли, в голову стали лезть странные мысли. Странные, потому что Кагами не религиозный человек. Но стоило Смерти одержать победу, поймав в свои костлявые руки как мысль: «а он в рай или ад попадëт? » стали на первое место. Видимо всë же в ад, ибо боль, которая раздирает его сейчас — наказание за всё его грехи. Стало быть, терпи Тайга. Ты знал, что рано или поздно это наступит. Сейчас, собственно, это уже не особо то и имеет значение. Он мëртв. Его больше нет. Так сказал «Тайга», а смысла самому себе, хоть и молодой версии, врать нет резона. Значит так уж уготовано.
Кагами становится всë равно, когда маленькая струйка крови течëт из носа по подбородку. На боль он перестал как-то реагировать и просто закрыл глаза. Все так делают. Когда приходит время уходить туда откуда нет пути назад, люди закрывают глаза, а маленьким детям говорят, что они — мертвецы, — просто спят. И если так подумать — правда. Сон длиною в вечность.
«Смерть — не противоположность жизни, а лишь один элемент из бессмысленного множества. Нельзя познать жизнь во всех красках, если смерть не будет маячить поблизости»
©Кафка Асагири
