Вот Антон уже 10 минут сидит на диване в кабинете психолога, держит горячую кружку чая? и как только Попов задает вопрос, начинает пить кипяток? делая вид, что он совсем не горячий. Хотя, честно признаться, парню действительно не обжигало язык.
— Антон! — не выдержал Арсений. Парень вздрогнул от крика и? посмотрев в какие-то уж больно ледяные для психолога глаза, опустил голову и стал поглаживать бортики кружки? задевая металлические украшения на длинных пальцах. — Что сложного ответить на столь простой вопрос! — мужчина места себе не находил, ходил туда-сюда и лишь всплескивал руками. Нервы психолога были на пределе.
— Арсений Сергеевич, я не хочу отвечать, — застонал Антон.
— Почему? У тебя что-то случилось? — обеспокоился Попов.
— У тебя дома проблемы? — в один голос озвучили оба. — Да-да, знаю, было, проходили, нет у меня никаких проблем! Не режусь я! Говорю же, кот поцарапал, — продолжил только Антон.
Забыл сказать. На протяжении этих 10 минут Арсений пытался выяснить, откуда у мальчишки порезы на голени. А ведь все из-за дурацких шнурков и брюк! Если бы психолог не сказал ему завязать глупые шнурки, то глупые брюки не натянулись, оголяя изрезанную голень. Хотя там порезов-то не больше 9! Естественно, кота у Антона не было. Селфхармом Шастун стал заниматься в классе 8, когда родители развелись. Вначале это даже не вдохновляло, это был обычный совет от одноклассниц. Но Антон воспользовался этим советом, который ему не помог, а лишь превратился в привычку, но Арсению Сергеевичу об этом знать необязательно.
— Коты, Шастун,
так не царапают, — психолог нахмурил брови.
Боже, вот эта харизма, я бы душу Дьяволу продал, лишь бы смотреть на, то как ваши брови хмурятся вечно! — восхищался Поповым юноша про себя.
— А мой царапается! — воскликнул подросток. — Вам откуда знать, как
мой кот царапается?
— Ты сам как кот, Антон, — вздохнул мужчина, но в голове его созрел план, как убедиться в «правде» парня. — Антош…
— Ммм? — школьник посмотрел по сторонам, словно где-то здесь есть еще один «Антоша».
— Я задам тебе один вопрос, ты на него мне ответишь, и тогда я отстану от тебя с этими порезами…
— Царапинами!
— Царапинами, — хмыкнул Попов, соглашаясь. — Как зовут твоего кота? — Вот тут Антон и понял, что больше он лгать не сможет. К этому его жизнь явно не готовила. А придумывать что-то на ходу у школьника никогда не выходило. — Ясно, но я к тебе все равно не буду приставать по этому поводу, — спустя затянувшуюся паузу сообщил психолог. — Пока что, — добавил под конец.
— Не очень из Вас психолог, Арсений Сергеевич, — хмыкнул под нос себе парень.
— Зато слух хороший, — усмехнулся Арсений.
К сожалению, — добавил парень уже про себя.
— Шастун, если мы не поговорили про это сейчас, то это не значит, что не поговорим потом, — резкая смена тона удивляла мальчишку.
— Да понял я, — раздосадованный этим, пробубнил школьник.
— Надеюсь, что ты больше не будешь калечить себя, — пригрозил Попов.
— Если Вы меня уважаете, то поверите! Я просто попробовал, это не зависимость. Вы меня уважаете? Вы мне верите? — Шастун еще никогда не врал человеку, которого так сильно любит, глядя в глаза. Но в последних словах просочилась дрожь в голосе из-за осознания смысла сказанного.
А если не уважает? А если не верит? — скоблили мысли в голове юноши.
Арсений, сам не ожидая такого от мальчишки, приподнял обе брови. Харизматичная сука.
— Д-да, Антош, — голос вначале дрогнул, а затем придал хрипотцу. — Конечно, как я могу тебя не уважать и не верить тебе, когда ты на меня так смотришь? — с толикой усмешки сказал мужчина, хотя сам был обеспокоен своей реакцией. По крайней мере, так показалось Антону.
Слишком быстро. Я так не могу. Не хочу! Не надо! Пожалуйста! Он не должен знать, я не хочу! Он все поймет, не хочу, не надо… — кричал внутренний голос парня.
— Анто-о-он! — щелчки пальцев выводят парня из транса.
— А? Что? — Шастун активно завертел головой в разные стороны.
— Я говорю, шнурки завяжи, а я пойду чай сделаю, — осведомил школьника Попов.
— Да, хорошо, — парень стал медленно наклоняться к шнуркам, а когда Арсений ушел в лаборантскую, быстро завязал их и выпрямился, отдернув штанину, скрывая порезы.
Показалось, — осознал Шастун, — все те долгие и мучительные 10 минут оказались несколькими секундами. Весь этот кошмар… Он оказался всего лишь кошмаром, — Антон издал истерический смешок.
— А я думал, «почему чай не горячий?», — нечаянно озвучил мысль подросток.
— Что? — то ли не расслышав, то ли не понял уместности, переспросил выходящий из лаборантской Арсений Сергеевич.
— Ничего, — улыбнулся Антон, забирая
горячую кружку зеленого чая.
Кружка была горячая, хотя прошло около 10 минут, это точно мне привиделось, — словно успокаивал себя этой мысленной фразой Шастун.
— Я бы хотел котенка, — вырвалось у Антона.
— Котенка? — не понял Арсений. — Ты же сам как котенок, Шастун.
Парень вздрогнул от последней фразы психолога, а по коже пробежалась неприятная дрожь. Где-то он это слышал. Например в своем подсознании.
— Ты сам как кот, Антон.
— Антош, все хорошо? — обеспокоился Арсений.
Опять. Антон сглотнул и ответил.
— Можете не называть меня так?
— Как? Антошей? Хорошо, если ты так…
— Нет, не сравнивайте меня с котом, — если психолог будет называть его «Антошей», то Антону будет больше делать приятно, чем триггерить его. Но после сегодняшнего «транса» Антона больше никто не сравнит с котенком.
— Хорошо, — все так же не понимая, что происходит, согласился Арсений.
Их разговор плавно перетекал с темы на тему, вернее, каждую новую тему переводил Шастун, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Ты куришь? — удивился Арсений.
Например, это.
— Я… Это…
Прозвенел звонок — линейка закончилась, а значит, сейчас будут классные часы и выдача учебников.
— До свидания, Арсений Сергеевич, — Антон быстро схватил черный портфель и чуть ли не бегом побежал к двери.
— А букет? — напомнил ему психолог о гвоздиках, которым он любезно выделил вазочку с водой, хотя и знал, что они могут довольно долго прожить без воды, но Антон настоял на вазе.
— А это Вам, Арсений Сергеевич, — Антон снова покраснел до кончиков ушей, затем кивнул каким-то своим мыслям и выбежал из кабинета.
— Спасибо? — вполголоса, то ли спросил, то ли поблагодарил тишину Арсений. Что мог иметь в виду Антон, даря цветы Арсению? Ну ладно учительнице, ну ладно физруку, но АРСЕНИЮ! С которым они, мать его, даже не общались до этой встречи ни разу! Когда он изучал психологию, об этом не было ни слова.
***
— Где ты был, скот? — возмутился Дима после классного часа. Надежда Александровна не разрешила им сесть вместе, так что поговорить они не смогли.
— Я был с Арсением Сергеевичем, — как-то безэмоционально сообщил юноша другу.
— Серьезно? И че вы делали? — парень игриво повел бровями и наигранно улыбнулся.
— Фу! Ты что! Нет, конечно, он просто меня прикрыл и решил, что я так расплачусь за те три года, что я пропускал групповые занятия. Эх, а оставался всего год, и я бы был единственным, кто не ходил к нему, — Шастун скрыл факт того, что был бы совсем не против предположения друга. Антон — прекрасный актер.
— Че-то здесь не так. Ты врать не умеешь, я еще не понял что, но что-то ты недоговариваешь, — прищурил глаза Позов. А нет, не прекрасный.
— Ой, отвали, лучше скажи, где Рапунцель, — Антон имел в виду Сережу. Рапунцель как раз из-за хвостика, который пришлось отрезать.
— Он решил прогулять, — осведомил Дима Антона.
— Вот же скотина! Сам же на цветы жаловался, — злился Шастун.
— Да пох на него, пошли за учебниками, — отличник схватил парня за локоть и потащил на нулевой этаж — в библиотеку.
Несмотря на разницу в росте на 20 сантиметров, они смотрелись довольно гармонично, хотя что за бред? Мы с вами знаем про Антона, но Диму сюда не надо вписывать. Он бы неплохо смотрелся с Сережей, может у него к тому даже чувства есть. Ну никак не к Шастуну… Так, вернемся к парням. Ребята были уже в библиотеке.
— Димон, а помнишь 17-й? Песня была, — Антон интригующе улыбнулся.
— Какая песня, ушастик? — немного раздраженно спросил Дима. И что на него нашло?
— Найкраще місце для хорошого сексу — Бібліотека — бібліотека! — Антон не знал украинский, но песню знал отлично.
— Я не гей, Антош, так что прости, не сегодня, — заявил отличник и зашел в библиотеку. — И не в этой жизни, — фыркнул Позов, желая побыстрее перевести тему.
— Ты че, я тоже не гей, просто песня вспомнилась, — врал Шастун, заходя с Димой в помещение. На слова подростка, Дима лишь хмыкнул.
— Как ты это вообще вспомнил? Нам было лет 11! — не понимал Дима, беря учебник по литературе. — Литература 1 и 2 часть, — озвучил он библиотекарю, чтобы та поставила галочку напротив «Дмитрий Позов» и под «Литература 1», «Литература 2».
— Не знаю, память хорошая, видимо. — пожал плечами Антон.
***
— Учебники получили, в одиннадцатый поступили. Все сделано, — с улыбкой сообщил Антон Диме, закуривая сигарету.
— Ага, — Дима не курит, бывает иногда, но это если бухой или грустит, первое — чаще.
— Дим, а ты точно не гей? — с усмешкой спросил парень, выдыхая дым прямо в лицо друга.
— Точно, Тош, а тебе то что? Или ты из этих голубых? — невесело усмехаясь, вопросил Дима, а рукой отогнал дым от лица.
— Из графов, что ли? Не, у меня точно не голубая кровь, вот Арсений Сергеевич на графа похож, — Антон закрыл глаза и представил Арсения, поднес сигарету ко рту, но кто-то вытащил одним ловким движением из слабой хватки пальцев парня.
— Не кури, — строго сказал Арсений, выкинув сигарету в урну рядом с ним, и ушел к своей машине.
Выходит, мысли действительно материальны, —
мысленно усмехнулся Шастун.
