***
— Если вы любите друг друга и у вас уже был первый поцелуй, то почему бы вам не попробовать? — спросила Кира. — Из вас получится прекрасная пара. — Не говори глупостей. Мы с ним разные статусом. Да и ему я не подхожу по темпераменту. Ему нужен кто-то другой, точно не я, — утверждает психолог. — Глупости говоришь ты. Он любит тебя, Арс. Как и ты его, — настаивает на своем девушка. Кира говорит спокойно, зная о вспыльчивости Арса, когда тот не прав. Но, вот черт, Арсений прекрасно понимает, что Кира права. Настолько права, что это даже бесит. Она вечно права, Попов даже не может вспомнить ее совет, который оказался бы бесполезным и ненужным. Это действительно раздражает, потому что если Арсений попробует оспорить ее слова, то лишь выставит себя идиотом, потому что даже ежу понятно, что Кира права! Но непоколебимый характер психолога просто не может позволить обладателю проиграть или унизиться осознавая поражение. Поэтому с Арсением всегда было так сложно. Пожалуй, единственный человек, который мог заставить Арсения проигнорировать свою гордыню, был его же отец. Он же буквально сделал так, что Арсений выбрал, как профессию, не актера, а психолога! Кира в этом плане сильно проигрывает. Ее Арсений слушается редко. — Даже если я его и люблю. От моих чувств он не станет совершеннолетним, у него не будет сформирована личность и не появится адекватная психика, — фыркает Арсений. Кира закатила глаза и вздохнула. — Он вот-вот станет совершеннолетним, — утверждает Кира. — Сейчас только ноябрь. Полгода это не вот-вот, — отрицательно качает головой психолог. — Он очень умный мальчик… — Кира не успела договорить. — И? Подарить ему медальку или что? — Арсений скептически оглядел сестру. — Он еще ребенок. — Как и ты, — Кира снова закатила глаза. — Я? Я не ребенок! — вспылил Арсений. — Даже сейчас. Злишься, как ребенок. Пойми, Арс. Антон отличный парень и тебе будет с ним хорошо, как и ему с тобой, — девушка улыбнулась, увидев, что Арсений вздохнул — она на верном пути. — А если у вас ничего не выйдет, хотя это вряд ли, вы всегда можете расстаться. В этом нет ничего плохого. Права. Кира права. Это заставляет Арсения кипеть от злости и одновременно гордиться сестрой. Только признать ее правоту он все равно не может. — Если мы расстанемся, я разобью ему сердце. А я этого делать не хочу, — качает головой Арсений. — Поэтому ты разобьешь ему сердце, не дав и шанса? — Я что-нибудь придумаю. Время еще есть, — хмыкает Попов.***
Антон старается не думать о поцелуе у машины. Но получается не очень хорошо. Сегодня уже суббота, а это значит, что три дня дома позади, и впереди еще два долгих дня. Но несмотря на то, что со дня признания прошло целых три дня, Антон об этом никому, ничего не сказал. Вернее, да, он сказал Диме, что признался Попову, но о том, что Арсений приехал и нашел его окоченевшего на мосту, а потом поцеловал, не рассказал. Антону кажется, что это не очень важная информация. Вернее… Ладно, он просто боится. Он прекрасно понимает, что это огорчит Диму. Да что уж там, это его просто уничтожит. Но и молчание не сделает ничего хорошего. В любом случае, сейчас у него идет небольшой отдых от всей этой жизни. Прогулка без куртки оставила последствия в виде больного горла и головы. Впрочем, Антон быстро выздоровел и сегодня его горло почти не саднит, а головная боль вообще перестала мучить. Если честно, Шастуну страшно идти в школу, ведь ответ может быть любой, но почему-то сейчас Антон считает, что услышит точно взаимность. Словно другого не дано. С другой стороны, думать исключительно в положительном ключе иногда очень даже хорошо. Ты не угнетаешь себя плохими мыслями и у тебя хорошее самочувствие. Этот поцелуй просто вселил веру в лучшее. Появилась надежда на отношения. И теперь Антон не может думать о чем-то другом. Все словно пытается намекнуть о предстоящем разговоре. Мало того, что стоит ему зайти в ВК, как тут же выходит профиль психолога, так еще и мозг при любом уведомлении думает, что это написал Попов. И это если упустить приколы от тела подростка, которое бурно реагирует на любые воспоминания связанные с психологом. Начиная с покраснения щек, заканчивая возбуждением в штанах. Впрочем, Антону не привыкать, ведь такая реакция на мысли о психологе была и раньше, просто сейчас, когда он не видел Попова довольно давно, тело хочет поскорее это исправить и напоминает своему хозяину как только может. Антон не может нормально прожить и дня, не увидев Арсения, а сейчас ему хочется еще и поговорить. Он просто сойдет с ума, если в понедельник что-то пойдет не так и он не сможет прийти к Попову. Он уже сходит с ума.***
В воскресенье Антон все-таки решился рассказать Диме, чтобы завтра уже со спокойной душой сидеть и нервно ожидать конца учебного дня. Ну или не со спокойной. Парни решили погулять по городу и поговорить. Антон чувствовал себя уже вполне неплохо, но оделся теплее, чем нуждалось. Ему теперь вообще страшно выходить на улице без верхней одежды, вдруг приедет Арсений и… — Привет, ушастик, — первым поздоровался Позов — Привет, Дим, — Антон выдохнул. Надо начать издалека. — Мы с Арсением Сергеевичем целовались, — мда, издалека. — Чего? — ошарашено спросил друг. — Ну да, это был быстрый поцелуй, да и я ничего не делал, а Арсений Сергеевич всего лишь чмокнул, но поцелуй же был, чисто технически, хотя, может это не считается… — тараторил парень, отчего Дима попросту не успевал уловить мысль. — Погоди, давай медленно и по порядку, — попросил Позов. — Ну смотри, я же заболел не просто так, — начал Шастун. — Я так-то хотел умереть и пошел гулять без куртки… — То есть, когда я тебе позвонил, ты пошел умирать? — переспросил Дима. — Ну, типа того, — кивнул Антон. — Так вот. Не знаю сколько прошло времени, но в какой-то момент, я, сидящий на мосту, смотрю, машина Арсения Сергеевича, а из нее он выбегает, ну и ко мне. Начинает и ругать и сочувствовать и вообще все, что можно. Антон рассказывает так увлеченно, что даже не замечает прохожих, которые идут прямо ему навстречу, поэтому Диме приходится оттягивать друга за рукав, лишь бы тот не столкнулся с кем-то. — Ну он говорит сесть в машину, а я не могу. Вот просто не могу. Я же буквально несколько часов назад ему признался в своих чувствах, а он уже готов меня спасти, чтобы я не умер на холоде! — продолжал свой рассказ школьник. — Ну и я сказал, что не сяду в машину, пока он не объяснит мне для чего это ему. А он берет и целует… — Антон замолк. Он еще не говорил об этой ситуации вслух. Да, он еще раз представлял этот момент у себя в голове. Все было детально, кроме поцелуя, потому что его он попросту не помнит. Но чтобы вслух, так еще и кому-то… — Да… Вот, — Антон кивнул своим мыслям и продолжил. — Я не помню этот поцелуй, помню только, что потом Арсений Сергеевич снова сказал садиться в машину и на этот раз не открыл дверь, а просто сел в машину. А у меня сердце было готово выпрыгнуть из груди… Это… не передать словами. Дима смотрел на Антона и ему хотелось его поцеловать, но он не станет этого делать. Он видит, что Антон любит Арсения и что у них скоро все получится, если психолог решится на отношения, а Дима здесь лишний. Это как любовный треугольник, вот только он неправильный. Если из этого треугольника убрать Диму, то ничего не изменится, ведь Антон любит Попова, а Попов Антона. С Димой или без, ничего не меняется. Поэтому Диме просто нужно оставить их и вспомнить, что он любит Катю, а не Шастуна.***
Понедельник, 27 ноября, 8 утра. Антону страшно. Страшно, но одновременно не терпится узнать, что скажет Попов. Уроки идут так долго, что Антон уже сто раз хотел прогулять какой-нибудь в кабинете у психолога. Но увы, Дима не разрешил. — Ушастик, успокойся, никуда твой Арсений не денется. Ты так трясешь ногой, что трясется и вся парта, — просит Позов. — Прости, — шепчет Шастун. — Я просто не могу уже ждать. Я… Я так долго этого ждал, что именно сейчас у меня закончилась вся выдержка и терпение. — Все будет нормально, не переживай. — Легко сказать, это же не ты несколько лет любишь человека, с которым вряд ли будешь вместе. — Ну да, действительно, — хмыкает Позов, но Антон этого не слышал. — Хотя, если он меня поцеловал, то шанс есть! — громче положенного говорит Шастун, отчего учитель физики кидает на него презрительный взгляд. Позову больно слышать от Антона любые слова про Попова, но у него нет выбора. Он слишком любит Шастуна, чтобы запрещать ему что-либо. А Антон будто и забыл с кем разговаривает. Обычно осторожничает, но сегодня ему не до этого. У парня трясутся руки, отчего почерк ухудшается, а голова вообще перестает нормально перерабатывать информацию. Дима весь день подсказывает другу на уроках, объясняет что-то несколько раз, а иногда даже записывает что-то в тетрадь за него. Но Антон, кажется, этого даже не замечает. При любом удобном случае говорит о психологе. На самом деле Диме страшно за Антона. Арсений может ему отказать. Может сказать, что тот поцелуй был ошибкой, а потом будет длинный монолог на тему «почему несовершеннолетний не может встречаться с совершеннолетним». Диме страшно, потому что он знает, что Арсений может так сделать и знает, что Антон может это не принять. Но Антон словно не рассматривает вариант отказа. Надел розовые очки и верит в лучшее, исключая худшее. Возможно, оно и к лучшему. Возможно, нет. В любом случае, это уже будет зависеть от Попова. От его ответа. Остается верить, что Стас и Кира дали совет, к которому Попов прислушается. А может и нет. — А Арсений сам сказал, что даст ответ сегодня? — в какой-то момент спрашивает Позов. — Нет… Он вообще не говорил, когда даст ответ, — Антон нахмурил брови. — А если он не даст ответ сегодня… Или, ммм, откажет тебе? — Я не знаю. Я как-то и не думал даже, — лепечет Антон. — Я уверен, что все будет хорошо, но… Просто не стоит принимать необдуманные решения, хорошо? — получив кивок, Дима еще раз улыбнулся. — Удачи, ушастик.***
Антон шел ватными ногами к кабинету психолога. С каждым шагом, с каждой секундой, уверенность пропадала все больше. А с чего Антон вообще решил, что Арсений Сергеевич даст ответ именно сегодня, именно сейчас? Антон сделал еще один неустойчивый шаг и остановился напротив двери психолога. Что ж, у Шастуна есть два варианта. Либо уйти, либо… Парень поднял руку, крепко сжатую в кулак. Затем опустил. Снова поднял. Опустил. Развернулся. Сделал несколько шагов, отступая от двери. Повернулся и вернулся. — Если не сейчас, то никогда, — прошептал Антон. — Я готов ждать ответ вечность, но не могу прождать и дня, не увидев его. Хочу просто поговорить. Антон постучался и приоткрыл дверь. Его не было почти целую неделю, но ничего не изменилось, хотя казалось, что прошло не пять дней, а пять лет. Впрочем, в школе не было ремонта так давно, что и через пять лет вряд ли что-то изменится. Хотя… кое-что все-таки изменилось. Обычно Арсений не смотрел на школьника до того момента, пока тот не сядет на диван. Но сейчас он смотрел на него, начиная с момента, когда Антон только вошел в кабинет. Знаете, вот бывает такое чувство, когда становится жарко, но не телу и не в помещении, а где-то вокруг. Словно жар невидимым контуром огибает тело. Вот у Антона сейчас именно так. Арсений Сергеевич всегда был таким красивым и возбуждающим? — такие мысли были в голове школьника. Парень успел сделать лишь шаг в сторону от двери, становясь перед стеной, после чего его ноги вросли в пол и отказывались делать хоть шаг. Было сложно смотреть в глаза Попову, что уж говорить о каком-то диалоге. Все что мог сейчас Антон — бездумно хлопать глазами и надеяться, что его щеки, пусть и красные, но хотя бы в меру. Возможно, щеки горели не только от смущения, а еще и от температуры. В кабинете было жарче обычного. Хотя, возможно, Антон просто еще не окреп после внеплановой прогулки по мосту. Во всяком случае, глядя на Арсения, казалось, что не только Антону жарко: Пиджак висит на стуле. Рукава рубашки закатаны, верхние две пуговицы расстегнуты, галстук расслаблен. Волосы немного влажные и растрепанные. Все по канону. Все было бы еще более менее терпимо, для Шастуна, но проклятые голубые, словно небо, глаза, смотрят точно в душу! Антон бы поежился или хотя бы опустил взгляд в пол, но он не может. Стоит, как вкопанный и даже звук издать нет сил. Хотя… — Арсений Сергеевич, — буквально просипел парень. Мужчина вздернул бровь и тут вся смелость подростка мигом улетучилось, а сердце уже кричало, что пошло домой и требует от хозяина того же. — А… Вы… Подумали… Я… Вы… Мы… Ага. Мда. Немного сказано, но, кажется, суть понятна. Впрочем, Арсений знал, что так все примерно и будет. Мужчина встал из-за стола и сделал шаг навстречу окаменевшему школьнику. Коленки парня затряслись, а увешанные кольцами пальцы онемели. — Я думал, Антош, — вполголоса сказал Арсений. — Много думал. Обо всем на свете, — голос психолога отдавался эхом где-то далеко в голове Шастуна. Картинка перед глазами подростка размывалась и плыла, что Антону даже почудилось, что он падает, но это не больше чем волнение. Шаг, относительно умеренного и даже тихого голоса психолога, оказался громким и отрезвляющим, отчего школьник вздрогнул, по крайней мере, так показалось Антону. — Думал о твоем дурном поступке, уйти гулять, одетым не по погоде. Думал о том, что я не зря позвонил Диме, чтобы узнать где ты, — щеки школьника вспыхнули пуще прежнего, но на этот раз ему было стыдно за то, что он доставил дискомфорт не только Попову, но и Диме. — Думал, что бы тебе сказать, когда увижу тебя, — у Антона уже стали затекать ноги, ведь пошевелиться не хватает духу, но стоять вот так крайне не удобно. А Арсений напротив, не торопится. Говорит медленно, тягуче, словно мед. Такой голос Антона бы даже успокоил. Он любит, когда Попов говорит именно так. Но сейчас у Шастуна попросту нет сил все это выслушивать, потому что хочется услышать уже ответ и или кинуться на психолога с поцелуями, если осмелится, конечно, или убежать на мост. Вариантов немного, но когда ты бездумно перебираешь их по двести раз, просто потому что объект обожания тянет время, хочется сойти с ума. Антон даже не слушает, что говорит этот искуситель. Просто не может, потому что в ушах словно вата, которая, судя по всему, заменяет и мозг. Тело прошибает током, когда Антон слышит слова, которые означают, что ответ он услышит уже совсем скоро. Антон даже не подозревал, что, пока он витал в своих мыслях, Попов подошел достаточно близко и стоял буквально в трех больших шагах от него. — Думал, что ответить на твои чувства, — Арсений сделал паузу. Впервые за этот длинный, по крайней мере, так показалось Антону, монолог. — Антон, — обратился к школьнику Попов. Антон чуть вздернул голову, насколько ему позволяли скованные мышцы. — Скажи мне, если мы будем встречаться, — сердце стучит где-то в висках, — я смогу тебя касаться? Шастун не особо понимает смысл вопроса, ведь касаться до него Попов может всегда, но тем не менее Антон молчит ровно секунду, потому что ему кажется, что если он не ответит прямо сейчас, то Арсений развернется и уйдет восвояси. — Вы сможете меня касаться, — шепчет школьник, но в такой тишине этот шепот бьет по ушам. Антон не может сконцентрировать взгляд и не видит, что психолог улыбнулся. — Если мы будем встречаться, ты меня будешь прощать за мое неумение любить? — продолжает Арсений, словно ждет, что Антон сам откажется. — Буду прощать за все, — также шепотом, но решительно отвечает подросток. Арсений делает полшага. — Если мы будем встречаться, ты примешь мою грубость? — Приму всего, — Антон не меняет тон, хотя ему бы хотелось сказать, что грубость он не примет, просто потому, что не считает Попова грубым. — И ты разрешишь мне делать с тобой все, что угодно? — гнет свое психолог. — Все, что угодно, — утвердительно вторит юноша. — Где угодно? — Где угодно. — Когда угодно? — Когда угодно, — не задумываясь, отвечает школьник. Арсений делает очередной полушаг. — Как угодно? — еще один шаг. — Как угодно, — уже чуть громче отвечает подросток, но Арсений делает еще шаг, оказываясь в десяти сантиметрах от лица Антона, отчего тот снова теряет голос, а в районе паха становится непозволительно тесно, отчего школьник заливается краской. — И что, ты будешь любить меня постоянно? — наклонившись, чуть ли не в самые губы, шепчет психолог. — Я люблю и буду любить вас, каждую секунду своей жизни, — также шепчет в губы напротив Антон. — Тогда, — Арсений отдаляется буквально на миллиметр, а после возвращается. Молчит всего секунду, но эта пауза просто невыносима. — Ты будешь со мной встречаться? — Да, — не говорит, не шепчет, выдыхает подросток. Арсений целует Антона. Это был уже не тот поцелуй у машины. Тот был мимолетным и почти не ощутимым. Этот же был куда чувственнее. Арсений словно резко забыл, что Антону всего семнадцать и, что он еще несмышленый подросток. На этот раз Антону удалось ответить на поцелуй, пусть и не очень умело. Шаг назад, другой и парень прижат к стене с закрытыми глазами. Арсений целует властно, желанно и требовательно. Грубая ладонь психолога скользит по талии Антона, сжимая бок парня. Воздуха становится мало и оба отрываются друг от друга, но совсем недалеко. Буквально на несколько миллиметров, чтобы отдышаться. — Я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, — тяжело дыша, шепчет в губы Шастуну Попов. — Если это ошибка, — также, прерываясь на короткие вдохи и выдохи, лепечет подросток, — то я готов всегда ее допускать. И снова поцелуй. На этот раз Арсений сжимает бока парня не стесняясь. Кусает нижнюю губу и тут же проводит по ней языком. Антон на каком-то интуитивном уровне обвивает шею Арсения, желая прижаться к нему всем телом. Попов пускает язык в рот Антона, который просто плавится в руках этого совратителя. Они целуются недолго и вот Арсений отстраняется, облизывая свои губы кончиком языка. Щеки подростка приобрели неестественный оттенок, волосы взъерошились, губы покраснели и опухли от долгого поцелуя, и только спустя несколько секунд Антон осознает, что его руки все еще обвивают шею Попова, а тот придерживает подростка за талию. Антон быстро отпускает Арсения и тупит взгляд в пол, отчего психолог сдавленно смеется. — Такой ты милый, когда смущаешься, — умиляется брюнет, отходя к своему столу. — Ничего я не смущался! — возразил Антон, но щеки загорелись лишь сильнее, захватывая и без того красные уши. Парень обиженно стоит на месте, словно слова психолога его задели, а потом резко поднимает голову, направляясь к столу Попова. — Ммм, то есть мы теперь… Ну… и вы меня, — мнется школьник, садясь на край стола Арсения. — Мы встречаемся, Антон, — говорит за подростка брюнет. — И давай все-таки на ты, я просто Арсений, что скажешь? — Попов подошел вплотную к столу, оказываясь между ног парня, а ладони положил рядом с бедрами школьника, который вмиг покрылся румянцем. — Арсений, — Антон постарался сделать вид, что действие психолога его никак не смутило, но это было не очень легко, поэтому пришлось отвести взгляд. — Ммм, Арсений Сергеевич вам больше подходит. У вас прям сразу такой daddy вайб, — усмехнулся школьник, посмотрев на Попова, но тут же увел взгляд от дикого смущения. — Прям daddy? — пошло ухмыльнулся главный совратитель Антонов Шастунов. Ладошки школьника вспотели от волнения, но вместо ответа парень потянулся к губам брюнета, целуя аккуратно, но напористо. Опыта у Шастуна почти нет, поэтому попытки углубить поцелуй были неудачными, но Попов его вовсе не торопил. Словно с интересом ждал, что же будет дальше. Благо, долго Антону мучиться не пришлось — Арсений забрал главенство на себя, углубив поцелуй. Антон даже не сразу заметил, что руки психолога, некогда упирающиеся в стол недалеко от бедер подростка, скользнули по брюкам парня выше до талии. Дело Антона было наслаждаться ласками и кайфовать от поцелуя, ведь по ощущениям, Арсений целуется лучше, чем в любых фильмах. По крайней мере, Антону так хотелось думать. Руки психолога скользнули чуть ниже и остановились на кармане школьника. Секунда и из кармана вытаскивается пачка сигарет. Антон тут же разрывает поцелуй. — Эй! — протестует юноша. — А ты как думал? Чтобы я позволил тебе губить свое здоровье? — Попов вертит пачкой перед лицом подростка, а затем убирает в карман своих брюк. — Вы… Вы не имеете права! — На правах твоего парня, я сделаю все, чтобы ты прожил здоровую жизнь. Со мной, — Антону бы хотелось возразить, но от осознания того, что он теперь парень Арсения Сергеевича, хотелось превратиться в конвертик с любовным письмом и отправить самого себя этому восхитительному человеку, который прямо сейчас, абсолютно не стыдясь, гладит бедра Шастуна. — Такой ты красивый, ты знал? — говорит психолог, смотря на своего парня. — У тебя такие красивые волосы, я их буду трогать постоянно. Ты к этому готов? — Антон кивает, несмотря на то, что Арсению разрешение не нужно, он получил его еще до поцелуя. Он знал, что Антон не будет против. Уже конец ноября. Темнеет рано. И именно сейчас за окном самый красивый закат, по мнению Шастуна. Или это Арсений Сергеевич добавляет красоты лучам солнца. Во всяком случае, он выглядит еще великолепнее, находясь под прицелом света из окна. — Арс, — шепчет парень, смотря на Попова, как загипнотизированный. Он даже не понимает, как назвал брюнета. — Я тебя люблю. — Называй меня так почаще, я просто таю, — прикрыв глаза, шепчет на ушко Антону Арсений. — Я тоже тебя люблю.