suffocation

      Леон не закрывает дверь в крошечную ванную комнату, пока вытирает мокрые руки и лицо затхлым полотенцем. Брезгливо поморщившись, он отмечает про себя, что стоит сходить в химчистку со всеми этими вещами, а лучше — всю эту квартиру туда отнести. На крайний случай, который он старается упорно игнорировать, это сжечь её. Вычтут-то из его зарплаты, а не из тех свиней, что жили тут ранее. Услышав знакомую мелодию из комнаты, Леон закидывает полотенце себе на шею и прислоняется голой спиной к косяку, прикрывая глаза и стараясь не подпевать. — Got to play this stupid game, — не удержавшись, повторяет парень отрывок из песни, заслушанной до дыр. — You’re getting on my nerves, so just stay the fuck away, who died and made you God?       Эта женщина пытается его довести не только своими действиями, но и музыкальным вкусом, который довольно схож с его. Подойдя к окну и опираясь на край подоконника ладонями, Леон с интересом пытается разглядеть, что происходит в чужой квартире, и сразу же отходит, когда ощущает на себе чужой взгляд. Чёрт. Ребекка стоит напротив в расстёгнутой рубашке и с запёкшейся кровью на лице, лениво держа сигарету меж пальцев, и смотрит в его окно. Леон не готов это списывать на простую случайность, которая происходит уже не в первый раз. Не зря ведь говорят, что первый раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность. — Чокнутая.       Скидывает полотенце на пол и, не снимая джинсов, ложится на кровать, закидывая руки за голову. Она точно всё знает, но по неизвестной причине молчит, стараясь держать дистанцию, или же, наоборот, знает про слежку, но не знает его лица. Из-за этого постоянно путает его и нагнетает обстановку, чтобы он, наконец-то, совершил ошибку, которая раскроет его личность. Что она будет делать с этой информацией? Раскроет его, и что дальше? Сдаст в полицию? Шантаж? Попросит о помощи?       На последнем предположении Леон проводит ладонями по лицу и отворачивается в сторону окна, вытягивая руку. Она не попросит его о помощи, потому что всё изначально идёт не так, как он рассчитывал. Ему даже сложно предугадать её дальнейшие действия, не говоря уже о какой-либо просьбе о помощи. Всё ведь на поверхности, как и её отношение к другим людям.       Леон спас её от смерти в той подворотне, но вместо сближения, которое бы раскрыло местоположение её родителей или хотя бы их наработки, она просто ушла и ещё смотрела на него так озлобленно, что он неосознанно сравнил её с собакой в своей голове. Породистой и гордой такой собакой, которая заразилась бешенством. От неё слишком много проблем, как бы за ней не ухаживал или заботился. Таких собак стоит усыплять пулей, чтобы не мучить себя и собственное сердце. Но она — человек, и бешенство у неё может быть по разным причинам, которые объяснить мужчине довольно сложно.       Может, стоит с ней сблизиться немного иначе? Попытаться втереться в доверие — это не такой уж и плохой вариант, хоть и довольно сложный. Вот только как?.. Друзей он у неё не замечал, если быть до конца честным. Где-то в районе четырёх утра ходит в круглосуточный за сигаретами, потом в десять идёт на работу, иногда выходит на перекур или идёт за кофе в соседнюю кофейню. Довольно часто она в окружении самой себя или картин, которые совершенно ей не подходят. Он понял это только недавно, когда наблюдал, как она учит студентов. Они рисуют красочные картины с разными цветами, тканью, украшениями, и студенты выглядят такими же лёгкими и счастливыми, а над ними возвышается Ребекка. С кровавыми волосами в высоком хвосте, в рубашке с брюками, странной подвеской на шее и длинными чёрными ногтями, которыми можно убить. Она настолько сильно выбивается на их фоне, что это можно назвать адом перфекциониста. Ей подходят картины из её квартиры и только. Наверное, она родилась, чтобы рисовать именно смерть.       Леон также не видел в её окружении хоть кого-то, кто напоминал бы как минимум потенциального партнёра. Сидит на выходных в своей квартире одна и рисует что-то. Питается своими бутербродами или доставкой, смотря довольно трагичные фильмы. Даже в ванной комнате ничего не напевает, а просто молчит и моется. В голове Леона возникает мысль, что она скучная и, наверное, слишком одинокая, но он её быстро выкидывает из головы. Нет, она просто надменная и странная личность, а красные волосы отпугивают её ухажёров. Кто вообще будет встречаться с той, что выбивается из собственного окружения на работе?       Она странная и пугающая одновременно, но его бросает из стороны в сторону со своими размышлениями, потому что Леон не понимает, как к ней относиться правильно. Если Ребекка убивала, то она однозначно плохой человек, а если нет, то не заслуживает такого отношения. А какого заслуживает? Нет смысла забивать этим голову. Сегодня — уж точно.       В квартире напротив выключается музыка со светом и медленно закрываются шторы. Словно она специально тянет время, чтобы Леон её остановил и подбежал к окну, крича что-то в стиле: «Смотри! Это я за тобой слежу!» Она точно над ним смеётся где-то внутри, потому что он же не настолько сильно похож на болвана, который первый день работает, верно? Хотя, если вспомнить его первый день, то он и правда был наивным дураком.       Из-за сильного похмелья опаздывал на доклад в участок в первый же день работы. Его вечеринку испортили зомби и «Амбрелла», которую он до сих пор ненавидит. А дураком он был по одной простой причине — он поверил Аде, которая решила воспользоваться им, чтобы достать вирус. Да, между ними произошла какая-то мимолётная связь, закрепившаяся за ним до сих пор, но разбираться в этом он не особо горел желанием. Леон устал от того, что эта женщина всегда появляется там, где он, но избавиться от этого было сложно. Она ему в каком-то смысле помогала, если ей это было выгодно, но прямо никогда не говорила. Ада тоже довольно странная женщина, а, может, причина в том, что ему на таких везёт.       Всё же, если бы они в девяносто восьмом нормально поговорили и всё выяснили, могло ли это перерасти у них во что-то серьёзное, или нет? Или, может, в Испании поговорили, и всё? Леон закрывает глаза и грустно усмехается: нет, у них ничего не могло бы произойти по довольно простой причине — это не любовь, а вечное возвращение долгов друг другу и небольшая привязанность на фоне пережитого. Интересно, смогут ли они случайно пересечься на этом задании, если родители Ребекки связаны с «Амбреллой?» Леон надеется, что нет. Потому что он и сам не знает, что выбрать в этом случае, если не будет какой-то серьёзной опасности.

————————————

      Ребекка сидит на коленях в переулке и сжимает до боли колени, бегая глазами по лицу Леона. Ей страшно настолько сильно, что хочется кричать и смеяться одновременно со слезами на глазах, но что-то мешает и царапает горло, заставляя его сильно кровоточить. По шее обильно струится кровь, засыхая с безумной скоростью и полностью окрашивая белую рубашку в ненавистный красный. В кадык упёрлось горячее дуло пистолета, обжигая кожу настолько сильно, что дышать становится тяжелее и больнее. В глазах всё плывёт и в ушах белый шум, не дающий ни шанса на то, чтобы разобрать хоть одну фразу, которую говорит Леон, сев на одно колено напротив. Он наклоняется ближе и шепчет свой вопрос на ухо, проводя по нему языком: — Где твои родители?       Обычный ответ застревает в горле, и Ребекка чувствует, как в шею медленно врезается охотничий нож и прокручивается, пронзая плоть дальше до рукоятки. Она медленно поворачивает голову, стараясь уловить взгляд и понять настрой человека, который до этого её спас, а теперь пытается убить. Леон проводит окровавленной ладонью по лицу девушки, оставляя след, и останавливается на дрожащих от ужаса губах. Он сжимает её челюсть с нечеловеческой силой и резко поворачивается, заставляя взглянуть в свои чёрные и кровоточащие глаза, и приближается к губам. — Может, вскрыть твой череп, чтобы узнать это?       Ребекка в ужасе кричит и вываливается из ванной с ледяной водой, пытаясь наполнить лёгкие кислородом, но получается плохо из-за боли. Сердце стучит с бешеной скоростью, пытаясь сломать рёбра хозяйки и вывалиться на пол, доказав, что оно у неё всё-таки есть и ему тоже бывает страшно и больно. Ребекка нервно проводит пальцами по губам, трогает шею и смотрит на трясущиеся руки. Крови нет. Это был всего лишь плохой сон, но как она могла уснуть в одежде, да и ещё в наполненной ванне? Девушка на четвереньках подползает к унитазу и садится на него, вцепившись руками в волосы и согнувшись.              Ей казалось странным, что она пришла в себя настолько быстро и могла думать более-менее адекватно, но это было ошибочно. Организм сам показал, что её ментальное состояние в последнее время находится на самом дне: постоянные кошмары, где смешиваются несколько воспоминаний, сон во сне и лунатизм, который она не могла объяснить. Когда девушка бодрствует и происходит стрессовая ситуация, которая не поддаётся контролю со стороны Ребекки, её тошнит, а позже, когда она засыпает, происходят кошмары. Раньше это были просто проекции того, что было наяву, а сейчас, из-за количества, это всё превращается в ужасное месиво.       Стараясь не издавать ещё больше звуков, девушка выходит из ванной, держась за стены, чтобы не упасть. Открыв холодильник, она достаёт холодную бутылку виски и садится на барный стул, положив голову на холодный стол. Похоже, что это всё-таки её предел, которого она достигла слишком быстро, но нужно продержаться ещё немного. Совсем чуть-чуть, и всё наладится. Если бы они изначально поставили человека, который хорошо следил бы за ней, то не было бы такого результата, как сейчас.       На часах четыре утра, а Ребекка на самом дне, которое пытается затянуть её ещё ниже и окончательно оставить там. У неё сейчас совершенно нет сил на эту борьбу: она устала и хочет сдаться. В её голове мелькает мысль о том, чтобы всё это закончить и пойти к этому человеку, рассказав всё, что она знает. Но Ребекка также знает, что на утро эти мысли уснут до следующей ночи. Ей всегда давалось легко принимать решения, которые могут перевернуть всю её жизнь, когда она была в нормальном состоянии, но не сейчас. Она не в порядке. Она разбита, а рассказать некому, потому что сама выбрала это гнетущее одиночество, которое удобное и спокойное до той поры, пока не душит и не кричит о том, что вся её жизнь — мусор. Ребекка открыла бутылку и сделала большой глоток, не меняясь в лице.       Её жизнь никогда не была мусором, а бессмысленной борьбой с самой собой. Днём нужно держаться сильной и холодной, а ночью — спать или напиваться и не думать. Ребекка даже читала много статей о том, что алкоголь притупляет память очень сильно, но её даже тут обманули, потому что память всё ещё была хорошей настолько, что иногда ей снились фотографии родительских экспериментов.       Эти полумёртвые люди, которые ужасали одним своим видом и вдохновляли Ребекку на новые картины. Они были олицетворением того, как она видела людей вокруг себя. Такая следующая за всякой ложью и иллюзиями толпа, такой же мёртвый и безучастный взгляд искалеченных людей. Они были для неё настоящими людьми, а не жертвами экспериментов. Сильно мутирующие люди для неё играли немного другими красками — это те, кто хотел обладать большей силой, чем остальные. Они доказывали своими размерами то, что лучше других, ведь заплатили цену за это, а не смирились. Это её восхищало и пугало одновременно, потому что она никогда бы не пошла на такое. Лучше жить тихо, чем привлекать к себе слишком много внимания.       Новый букет на столе из роз говорил об обратном. Она привлекала внимание к себе из-за родителей, которые вечно хвалились ей как своим лучшим творением, ведь их дочь — это идеал, которого сложно достигнуть и понять. Картины на стене вопили от таких мыслей, ведь человек, желающий спокойной жизни, не будет рисовать провокационные изображения о смерти, церкви и внутренних демонах в чёрно-золотых цветах. Она всегда рисовала так, чтобы критики задавались вопросом — кто этот человек? Кто такой «Рафаэль Блек», которого она сама выдумала? Ребекка взяла себе этот псевдоним, чтобы сохранить анонимность, но человек, который присылал ей букеты, раскрыл её изначальный смысл или просто в очередной раз решил напугать, написав: «Бог исцелит».       К чёрту. Ребекка встаёт со своего места, не забыв взять бутылку, и подходит к окну, открывая шторы одним резким движением руки. Пока она в состоянии думать и передвигаться на своих двоих, ей нужно быть на пять шагов впереди до того времени, пока она не умрёт. Стоит окончательно влиться в эту игру, а не ждать на скамейке запасных, а для этого ей нужно сблизиться с тем, кто скрывается в квартире напротив, и рискнуть своей жизнью.

————————————

      Ребекка стоит в магазине с телефонами и выслушивает про каждую модель, которую ей советует консультант, что получается до ужаса плохо. Голова ужасно болит из-за выпитой бутылки виски и трёхчасового сна, а желание вернуться домой в свою кровать и переждать там год или два растёт в геометрической прогрессии. Потерев пальцами виски, Ребекка пытается найти ту самую извилину в своём мозгу, которая так горела решимостью в конце её приступа одинокого алкоголизма в четыре утра. — Вам понравилась эта модель? — спрашивает консультант, наклонившись к ней слишком близко. — Самую дорогую в чёрном цвете, — выставив руку перед своим лицом, холодно отвечает Ребекка. — Хорошо, — молодой человек хлопает в ладоши и натянуто улыбается. — Извините, но могу ли я попросить ваш номер… — Нет, — перебивает Ребекка и раздражённо выдыхает. — Подумайте ещё раз. Мы могли бы сходить на свидание в кино или в ресторан. — Надеюсь, что ваш администратор пойдёт с нами на это свидание? — скрестив руки на груди, спрашивает Ребекка, не скрывая собственного раздражения от этой ситуации. — Если нет, то я жду вас на кассе.       Ребекка развернулась, говоря своими действиями, что в этом разговоре больше не намерена участвовать. Если он захочет поговорить ещё, то зеркало она ему всегда может одолжить без проблем, но только после оплаты телефона. Быстро расплатившись, она вышла из магазина и достала телефон из коробки, которую сразу же выбросила. Вставив сим-карту и включив мобильник, она стояла минут пять с вибрирующим из-за уведомлений телефоном. Десять пропущенных вызовов от студентов и двадцать от начальника, а также десять смс с мольбой выйти сегодня на дополнительное занятие с учениками. — Я не дам испортить свои планы сегодня, — выключив обратно телефон, она кинула его в сумку, чтобы не мешался, и достала ежедневник со списком покупок.       Ей и правда нужен был один спокойный выходной и вот, этот день наконец-то настал. Глубокого вдохнув, Ребекка быстро пробежалась глазами по списку: обувь, рубашка, новый пиджак, брюки, и докупить масло для картин. Покупки буквально часа на два, и остаётся время даже на ресторан, что также радовало довольно сильно.       Первым делом она решила разобраться с художественным магазином. Проходя между рядами с маслом, Ребекка впервые за это время чувствовала себя спокойно и на своём месте. В воспоминаниях мелькали выдержки из книг по цветам, которые она скупала с бешеной скоростью. Они ей довольно сильно помогли в выборе основной палитры для всех картин. Чёрный всегда ассоциировали со смертью, трауром и сатанизмом, но конфуцианство видело в нём мудрость и знания. С золотом, которое идёт от жёлтого, такая же ситуация. Застывший солнечный цвет, который означал грех, предательство, продажность, безумие, увядание, грусть, тление, отчаяние, болезнь. Она выбрала одни из самых негативных цветов, потому что неосознанно сравнивала себя с ними. Цвет траура по своему счастливому и «обычному» детству, которое у неё украли, а на его месте оставили золотой терновый венок, что кричал о лжи и безумии, больно царапая голову до крови.       Наверное, из-за этого она и ненавидела красный, который ассоциировался со страстью, плодородием и войной, кровью и анархией. Ребекка просто ненавидела кровь и только, но ведь иногда стоит что-то менять, верно? Аккуратно положив несколько тюбиков разных оттенков красного, она усмехнулась и поправила волосы в ненавистном цвете.       Остановившись напротив витрины с поталью, Ребекка провела пальцем по стеклу. Золото — это цвет королей и императоров, которые идут только вперёд, не обращая внимания на горы трупов под ногами. Да, сегодня она всё-таки готова пойти на этот грех.       Расплатившись на кассе и убрав всё в пакет, девушка выругалась себе под нос, ведь она не планировала покупать что-то лишнее по типу новый кистей, мастихина и чёрного грунта для холстов. Чёрт, если бы она ещё и их покупала, то явно лежала бы на асфальте из-за усталости, потому что слишком сильно любит большие форматы, хоть и рисовать их довольно тяжело как морально, так и физически. — Туфли в следующий раз куплю.       Озвучив собственные мысли, Ребекка вышла из торгового комплекса, медленным шагом направляясь в ресторан напротив. Она любила его, потому что там можно было спрятаться ото всех, да и это место никогда не пестрило яркими красками. Там сразу же вспоминалось Токио, где она была по обмену среди художественных академий. Там было спокойно, потому что за ней никто не наблюдал и не пытался познакомиться. Они соревновались в своих умениях и знаниях, работали до крови из носа, не обращая внимания друг на друга.       Сев за столик, Ребекка сразу же сделала заказ и посмотрела в окно. Так и знала. Через дорогу стоял парень из подворотни и внимательно наблюдал за местом, где она сидит, делая вид, что просто ждёт кого-то около входа в торговый центр. Девушка издала смешок и выпила водку с лимоном, которую довольно быстро принесли. Это и правда тот самый парень, который сегодня потерял бдительность, но это выглядело довольно комично. Если бы не её память, то она точно не смогла бы его вычислить. Сегодня ему это простительно, потому что у неё хорошее настроение после художественного магазина, а в её планах — напугать его только один раз. — Извините, но могу ли я оставить свои вещи здесь? — расплатившись по карте, спросила Ребекка, смотря в глаза официанту. — Вы наш постоянный гость, мисс Уайт, конечно, — улыбнулся мужчина и выпрямился, задавая встречный вопрос: — У вас что-то произошло, если вы просите о таком? — Хочу немного подшутить над парнем, который не спускает с меня взгляда. Интересно, а заметит ли он, что я вышла без своих покупок? — Учитывая вашу красоту, мисс Уайт, он про них сразу же забудет. — Вы всегда мне льстите, когда я к вам прихожу, — Ребекка прикрыла глаза и закинула ногу на ногу. — Я говорю только правду, ведь вы — это драгоценный гость ресторана «INCEDO PER IGNES». Ваши секреты — это наши секреты.       Мужчина забрал пакеты девушки и, кивнув, отошёл от стола. Он был змеёй в человеческом обличии, а не владельцем, который работал официантом для особых гостей. Это звание никогда не передавалось через связи или семейные узы, нет — нужно было доказать владельцу, что ты достоин. Ребекка сделала это своим способом, когда родители привели её в этот ресторан на «собеседование» семь лет назад. Ей тогда задали один вопрос, перевернув песочные часы с чёрным песком: — Что ты умеешь? — Рисовать. — Докажи это.       И она доказала, потратив два месяца на роспись стены в его кабинете. Она нарисовала свернувшего в кольцо змея, кусающего себя за хвост, который в некоторых местах был скелетом и терял куски гнилой плоти, а центром этой картины стал огромный глаз. Она добилась такого эффекта, что глаз выглядел реалистично настолько сильно, словно его просто вырезали из настоящего человека и увеличили в размерах. Это всё ещё была одна из лучших работ Ребекки.       Девушка вышла из ресторана и посмотрела на пешеходный переход с огромным скоплением народу. У неё и правда появилась чудесная идея, которая может удовлетворить все три стороны: её, кто за ней следит и кто хочет её убить или выкрасть. Подойдя к дороге и посмотрев по сторонам, Ребекка выдохнула и сделала несколько шагов вперёд, игнорируя красный свет светофора. Сейчас или никогда. Если она умрёт сегодня, пусть будет так. Повернув голову налево, Ребекка заметила, что в её сторону на огромной скорости несётся внедорожник, и улыбнулась. Да, это и правда её выбор.