suffocation

      Ребекка последний раз смотрит на документы с фотографиями и закрывает чёрную папку, стараясь не поднимать взгляд на родителей, которые спокойно сидят, разговаривают о погоде и ужинают стейком, запивая каждый кусок красным вином. Откинувшись на спинку стула, она начинает ощущать эту пугающую разницу между ними. Их счастливые лица ярко освещены люстрой над столиком в ресторане, а её скрыто в тени, как и всегда.       Между ними такая огромная разница, что становится страшно настолько, что хочется кричать и не скрывать эту слепую ненависть ко всему, что они приносят ей уже целый год. Эти записи и фотографии с экспериментов, которые придётся написать и нарисовать в любое время по их просьбе, мучают Ребекку, не давая нормально спать уже год. Но вместе с этим страхом её мучает обида на то, что они выглядят счастливыми после того, что видели своими глазами. Они были в тех местах, что описаны в документах, и не испытывают ровным счётом ничего, кроме чёртовой стабильности в работе и семейной жизни, принимая решение о том, как отпразднуют годовщину в этом году.       Они украли её стабильность, которую она строила в своей маленькой мастерской в спальном районе, заменив на кровавую баню с точным описанием каждого этапа развития вируса. Они заменили её мыслями о том, что стоит, наконец-то, сдаться и полностью перейти на их сторону, чтобы купаться в этом обжигающем свете. Так ведь будет легче, да?       Нет, не будет. Просто читая эти документы, она уже испытывает желание сбежать в туалет и, закрывшись на щеколду, вызвать приступ тошноты и расцарапать руки в кровь, чтобы в очередной раз доказать себе, что это не плохой сон, а жестокая реальность. Она сейчас будет рада, если этот ресторан кто-нибудь взорвёт и избавит её от этого, потому что перед глазами всё ещё всплывают сегодняшние фотографии.       Ребекка поправляет чёрную чёлку и переводит взгляд на отца, который медленно, смакуя каждый кусочек, улыбается. Перед глазами на секунду в очередной раз мелькает изображение рта одного из заражённых, который потерял часть своих зубов и жадно рвёт чью-то плоть. Отвращение и желание перерезать себе горло нарастает с каждой секундой. Только это и поможет ей окончательно избавиться от всего этого. Да. Ребекка отворачивается в сторону окна и, достав из пачки чёрную сигарету, подкуривает её бензиновой зажигалкой, не обращая внимания на недовольный взгляд матери. — Прекрати курить за столом, когда тебе что-то не нравится, — отец складывает руки на груди в замок, разочарованно делая замечание. — Если ты не можешь справиться с такой простой работой, — мать медленно крутит бокал на столе и улыбается, — то зачем вообще сюда приходишь? — Дорогая, не дави на неё. — Дерек, я просто беспокоюсь, — женщина качает головой. — Мы дали ей второй шанс, а она… — Это из-за выставки, а не из-за того, — Ребекка озлобленно тушит сигарету в пепельнице, стуча ногтем по чёрной папке, — что вы мне дали. — Ты всё запомнила? — Да, отец. — Молодец, — мужчина выпивает бокал вина залпом. — Ты не должна опозорить нас в этот раз. — Хорошо, но у меня есть один вопрос, — Ребекка делает паузу и, нагибаясь вперёд и опираясь локтями на стол, спрашивает: — кто этот человек на фотографии? — Надеюсь, что мертвец, — холодно отвечает мужчина, улыбаясь уголком губ. — Ты не прикоснулась к еде… — Не хочу, — Ребекка встаёт со своего места и, кивнув на прощание, быстрым шагом идёт к выходу, игнорируя дальнейшие вопросы отца.       Выйдя из ресторана, Ребекка с быстрого шага переходит на бег, крепко сжимая замёрзшими руками ремешок сумки. Если это расплата за то, что она игнорировала издевательства над другими детьми, когда училась, или за её постоянную ложь, то она уже заплатила двойную цену за один только год. На большее её не хватит точно. Стоит просто остановиться и передохнуть, а не пытаться убегать от реальности, которую ей дали.       Она не хотела её в таком виде. Она просто мечтала о нормальной семье, где её будут любить и принимать любой выбор с улыбкой и поддержкой. Она мечтала о парне, который любил бы её настолько сильно, что дышать без этой любви будет практически невозможно. Но ей это не светит в этой жизни точно. Она подождёт другую, где всё получится.       Осматриваясь по сторонам, девушка нервно вытирает обжигающие слёзы и, присев на корточки, прикуривает сигарету, пытаясь прийти в себя. Она не заслужила этого! Она достойна лучшего, а не этих страданий. Перед глазами всплывает образ парня, который был на тех снимках с камер наблюдения. Он был примерно её возраста и весь израненный, но с такой мягкой улыбкой, которая всем своим видом говорит, что всё будет хорошо и они смогут выжить. Он просто обманул себя — и только, но он был хотя бы счастлив.       Из-за подобной мимолётной мысли она чувствует, как совесть опять возвращается, крепко обнимая ладонями хрупкое горло костлявыми пальцами, пытаясь сломать шею. Ребекка впивается длинными ногтями в шею и проводит вниз, оставляя красные следы, чтобы прийти в себя и доказать себе, что это всего лишь галлюцинации. Она опускает взгляд на асфальт, и в голове слышится шёпот матери о том, что ей пора бы прекратить жаловаться на свою жизнь, ведь она сама во всём виновата. Пока другие пытаются выжить и жить спокойно, она только ноет на свою «хорошую» жизнь. Бесполезная. Бесполезная. Бес-по-лез-ная.       Такая же бесполезная, как и тлеющая на асфальте сигарета, которая медленно гаснет. Наверное, это её девяносто восьмой, который полностью уничтожил всё хорошее, что она оставляла на свою дальнейшую жизнь. Ничего в этой её жизни не изменится, всё будет таким же кровавым и удушающим, пока она не умрёт и не переродится в другом теле и времени. Всё точно изменится, если она переродится, но для начала стоит успокоить совесть и нарисовать того парня со снимков, которого никто и не вспомнит через много лет, кроме неё.

————————————

      Леон навис над девушкой, опираясь ладонями на асфальт по обе стороны от её лица, и немного наклоняется вперёд, не скрывая сбитого дыхания и переполняющей злости. Если сейчас он не успеет всё это исправить, то может пройти эту проклятую точку невозврата и остаться там навсегда в одиночестве с размозжённым черепом. Всё разрушается из-за его постоянных ошибок, и у него нет никаких сил для контроля ситуации, а о предсказывании дальнейших событий и речи быть не может.       Они ошиблись ещё в самом начале, а Леон только сейчас осознал то, что у них всех с этой девушкой были проблемы не из-за её памяти и наблюдательности, а из-за того, что Ребекка Уайт — это бомба замедленного действия. Она может уничтожить всё вокруг себя при одной мимолётной мысли — сейчас она это доказала окончательно, когда попыталась совершить самоубийство. Если бы Леон вовремя не среагировал, то вместо информации или наживки у него на руках был бы бесполезный труп, которого черви съедят быстрее, чем он станет полезен. Но она всё ещё опасна, и это никак нельзя выкидывать из собственных мыслей.       Ребекка понимает, что до Леона наконец-то дошло, и теперь внимательно рассматривает его лицо напротив, стараясь не утонуть в озлобленных серых глазах. Стоит отвести взгляд, пока она окончательно не пропала, но, чёрт возьми, это невозможно. Ей кажется, что это самые красивые глаза, которые она видела в своей жизни. Такая смесь из боли, злости и жажды крови — боже, хочется вырвать хотя бы один глаз и сохранить его в идеальном состоянии на две сотни вечности, потому что такое она нарисовать никогда не сможет. Он идеально вписался в план, который она выбрала. — Блять, — шипит Леон и, встав с асфальта, молниеносно хватает Ребекку за воротник и поднимает одним движением.       Как только девушка поднимает руку и чуть приоткрывает рот для ответа, Леон перехватывает кисть и, сжав сильнее, тащит подальше от вопящей толпы из зевак и недовольных водителей. Им нужно скрыться как можно быстрее, чтобы не привлекать ещё больше внимания. Это может принести довольно много проблем не только в его записи про слежку, но и в кабинете у президента, когда тот узнает, что он всё провалил. Леону явно нужно успокоиться и переждать эту бурю, чтобы не натворить ещё чего-то. — Мистер, вы делаете мне больно, — скривив лицо от неприятной боли в руке, спокойно констатирует данный факт Ребекка.       Если его не остановить, то он и правда сломает ей кисть правой руки. Леон заворачивает за дом и, припечатав девушку к стене, резко хватает её за шею, чуть приподнимая и занося руку для мощной пощёчины. У него сдают нервы, и у него нет никакого желания становиться нянькой или марионеткой у подобной девицы. Ребекка ногтями впивается в его кисть, больно царапая кожу и задыхаясь. Её шея настолько тонкая, что, стоит надавить чуть сильнее, и она сломается. Если она умрёт, всё закончится. — Что ты, блять, творишь?! — не сдерживается парень и кричит ей прямо в лицо. — Мне больно, — кряхтит девушка, стараясь не прерывать этот зрительный контакт до конца. — Вам не хватает…       Оглушающая пощёчина перебивает Ребекку, и Леон отпускает её, позволяя скатиться по стене на асфальт. Дрожащей рукой девушка прикасается к горящей щеке и медленно моргает, пытаясь осознать произошедшее, пока парень чуть ли волосы на себе не рвёт. За что её ударили только что? Почему её вообще ударили? Она же ничего такого не сказала, но получила по лицу от человека, который должен её охранять. Какого чёрта здесь происходит? Неужели она ошиблась? — Отвечай на мой вопрос, — Леон садится на корточки и больно тыкает указательным пальцем в грудь Ребекки. — За что ты ударил меня? — выделяя каждое слово, задаёт встречный вопрос и скалится, не убирая руку от щеки. — Я хотел по-хорошему с тобой, но ты доставляешь мне проблемы, — рычит Леон. — А теперь ответь на мой вопрос. — Да, — Ребекка улыбается уголком губ и наносит ответную пощёчину. — Это мой ответ на вопрос. — Ты… — Я не сделала глупость, потому что была готова к тому, что вы меня спасёте, — перебивает девушка и медленно поднимается на ноги, упираясь руками в колени. — Или вы думаете, что я не запомнила вашего лица с первой нашей встречи? — Не понимаю, о чём ты. — Мы не переходили на «ты», мистер «я буду смотреть, как тебя избивают», — парирует Ребекка и сразу же оказывается прижатой в очередной раз к стене, разочарованно выдыхая. — Вы так и будете на меня срываться из-за собственных ошибок в слежке? Я удивлена, что вы даже в мою квартиру до сих пор не пробрались. — Ты же в открытую меня провоцируешь, — скалится Леон. — Так и есть. Ударите ещё раз?       Леон шумно выдыхает, медленно отпускает воротник Ребекки и отворачивается, нервно потирая виски пальцами. Он только что ударил девушку в порыве злости и готов был сделать это ещё раз, проигнорировав собственное правило, что женщин и детей бить нельзя. Нужно быстро успокоиться, чтобы не сорваться ещё раз, потому что вторая подобная вспышка может закончиться плохо. Если бы она только не бросилась под машину и не спровоцировала его, то всё было бы нормально.       Стоп. Парень быстро разворачивается и с недоверием смотрит на девушку, которая спокойно поправляет красные волосы. Она не знает, что он проник в её квартиру и установил там жучки? Если не знает этого, то зачем слушала ту песню и смотрела на окно? Леон готов прямо сейчас начать рвать на себе волосы из-за того, что окончательно запутался. — Ты у окна постоянно стояла. — Пыталась разглядеть вас, мистер «я до сих пор не знаю вашего имени», — закатывает глаза Ребекка и начинает идти в сторону ресторана. — Чего вы стоите, мистер, который посмел меня ударить? — Леон, — парень нагоняет и старается идти рядом, чтобы вытянуть ещё больше информации. — Зачем ты это делала? — Мистер Леон, мы так и не перешли с вами на «ты», — она останавливается, скрестив руки на груди. — Я уже ответила на ваш вопрос до этого. — Ладно, — он останавливается напротив входа в ресторан и протягивает руку. — Ребекка, давай перейдём на «ты». Почему именно это окно? — Они не выключали свет и просто стояли у окна, наблюдая за мной, — Ребекка потрясла указательный палец парня, больно впиваясь в него ногтем. — Ха, вот оно что, — разочарованно выдыхает Леон и прячет руки в карманах джинсов. — Давай сделаем вид, что ты меня не знаешь. — Нет.       Ребекка отвечает коротко и сразу же достаёт помятую из-за удара пачку, ловко достав одну сигарету и подкурив, и переводит холодный взгляд, стирая дежурную улыбку, держащуюся всё это время. Сделав затяжку, она выдыхает дым в лицо Леона, который крепко сжимает челюсти, стараясь держать себя в руках и дальше из последних сил, чтобы не выстрелить ей в лоб. Он — специальный агент, проходил довольно много миссий и умеет держать себя в руках. Он умеет хорошо держать себя в руках и сохранять внутреннее равновесие даже сейчас, когда ему опять нагло выдыхают сизый дым в лицо. Леон не будет бить женщину, потому что он джентльмен. Пусть поиграется немного, а потом она точно об этом пожалеет.       Но Ребекка не останавливается и выдерживает эту немую войну, осознавая все риски этой провокации. Сейчас она готова к удару и любой вспышке злости, ведь перед ней — человек явно не в лучшем моральном состоянии, которому даже в руках себя держать тяжело. Но она точно не позволит, чтобы после того удара и «спасения» он так просто сбежал от неё. Он пожалеет об этом в тот момент, когда они зайдут в этот ресторан на её территории. Ребекка кидает бычок в ноги Леона и кивает в сторону массивной двери. — Если поужинаешь со мной, то я всё расскажу. — Не смей предлагать мне подобное, — Леон делает шаг и, приподняв бровь, смотрит сверху вниз, — после того, что произошло. — Отвечу честно на три вопроса.       Леон цокает языком и открывает дверь, приглашая Ребекку пройти первой. Этот ужин явно не принесёт ничего хорошего, но это шанс узнать хоть что-то, и это то, чего Леон хотел долгое время после начала задания. Больше информации, фактов и зацепок, которые так легко ускользали не только из его пальцев, но и так рьяно скрывались от всех остальных. Если она готова ответить честно, то можно попробовать.       Отдав куртку и осмотревшись по сторонам, Леон чувствует себя неловко, но всё равно идёт к самому дальнему столику за Ребеккой. Она вписывается в этот ресторан довольно хорошо, а вот он. Кажется, что он лишний, да и чувствует себя довольно смущённо, когда садится на стул напротив Ребекки, которая сразу же говорит официанту принести вместе стейки слабой прожарки и виски со льдом себе и её другу, который первый раз в подобном месте. Раздражает.       Да, первый раз, и что с того? У него на это нет времени, а ходить одному в такие места — это странно. Леон нервно поправляет волосы и закидывает ногу на ногу, откидываясь на спинку стула. Она унижает его в открытую и даже не скрывает этого, но он ничего не может сделать, потому что сейчас находится на её территории и она знает его имя. Один лишний шаг, и миссия будет провалена из-за избалованной девчонки, которая решила поиграть с ним в эту странную игру. На секунду в его голове появляется мысль о том, чтобы задушить её подушкой или выстрелить в голову, когда она будет спать. На его лице появляется блаженная улыбка, которую довольно тяжело скрыть даже ладонью, которой он вытирает губы.       Официант приносит заказ и, пожелав приятного аппетита, довольно быстро удаляется. — Это правило ресторана, — Ребекка отвечает на немой вопрос Леона, который краем глаза наблюдает за каждым действием в ресторане. — Они не имеют права слушать то, о чём мы говорим. — Я хотел спросить о другом, — Леон отодвигает пальцами напиток, нервно качая носком ботинка. — Почему ты не хочешь сделать вид, что не знаешь меня? — Зачем тебе это? — спрашивает Ребекка, нагибаясь вперёд и опираясь локтями на стол. — Это моё задание. — Ты уже провалил его, Леон Кеннеди, — спокойно отвечает и, подперев подбородок ладонью, закатывает глаза. — Я ведь нашла тебя. — Чёрта с два, — он закусывает губу и прикрывает глаза. — У тебя осталось два вопроса, — девушка достаёт сигарету из пачки. — Так не работает, Ребекка Уайт, — выдыхает Леон и, потянувшись через стол, забирает сигарету из чужих пальцев. — Ты не ответила на мой первый вопрос.       Леон готов играть по чужим правилам до тех пор, пока их придерживаются все стороны. — Я хочу предложить тебе сделку. Найди тех, кто хочет меня убить, а я расскажу всё, что знаю. — Ну, — кивает Леон, закинув локти на столешницу, — и каковы твои условия? — Заходи иногда в гости.       Ребекка поднимает стакан, ожидая, что они чокнутся, чтобы заключить данную сделку, но в воздухе всё ещё завис третий вопрос, который может перевернуть игру полностью. — Не слишком ли рано приглашать незнакомого мужчину в дом? — Леон прикасается стаканом и выдерживает паузу, наблюдая за тем, как девушка медленно моргает и нервно стучит ногтем по столешнице. — Где твои родители? — Проигнорирую твой вопрос про мужчину, но про родителей отвечу. Они в Испании.       Этот ответ заставляет Леона медленно опустить стакан на стол и замолчать, ощущая на себе пристальный взгляд, пропитанный презрением и уверенностью в собственном превосходстве. Он попался на её уловку и проиграл. Если бы он подождал со вторым вопросом про условия, то мог бы узнать больше, чем место, где находятся её родители. Они же не могут быть на том острове, который был взорван, верно? Или они на другом острове? Под землёй? Где именно в Испании они могут быть? — Ты не прикоснулся к еде. — Не хочу, — Леон встаёт со своего места и, кивнув на прощание, быстрым шагом идёт к выходу, игнорируя дальнейшие комментарии в свою сторону.