suffocation

      Ребекка стоит напротив ресторана, спрятав руки в карманы брюк и разглядывая яркую неоновую вывеску «INCEDO PER IGNES». Всё в очередной раз повторяется, а она опять возвращается сюда и стоит на месте, пытаясь не сбежать и мысленно смириться с тем, что это — часть той жизни, которая была прописана ещё при рождении. Вот только всё пошло немного не по изначальному плану из-за её состояния.       Ей казалось, что в последний раз нужно было встретиться со всеми этими проклятыми и гнилыми людьми, которые только и делают, что пытаются завуалированно и с улыбкой на лице оскорбить каждого так ярко, чтобы они запомнили это навсегда. Но она не смогла. Ей не хватает сил на то, чтобы надеть какое-то платье без приступа тошноты и удушья. Хоть она всё ещё пытается делать вид, что слабых мест у неё уже давно не осталось. Ребекка и предполагать не могла, что её слабое место будет в куске ткани.       Она вздыхает и переводит взгляд на Леона, который спокойно проверяет пистолет в кобуре, спрятанной под пиджаком. Они ничего не стали говорить друг другу и обсуждать то, что было с ними на выставке, потому что в этом не было смысла. Но так думал исключительно Леон, потому что он не видел человека, который разговаривал с Ребеккой, а она видела всё и держала себя в руках, чтобы не дать положительный ответ Вескеру прямо сейчас.       Почему Ребекка вообще должна доверять человеку, который при любой возможности заговаривает с той, кто его обманывал? И почему она смотрела на них, сдерживая неизвестную боль и злость в сердце, которых раньше не было? Леон ведь может бросить её в любой момент, когда та женщина ему скажет об этом. Ребекка в этом уверена на все сто процентов, и от этого ей становится ещё больнее, а след губной помады на воротнике рубашки ударяет прямиком в солнечное сплетение, выбивая воздух из лёгких. — У меня на лице что-то? — Леон поправляет пиджак и цокает языком. — Чего уставилась? — На рубашке след красной помады, — раздражённо скользнув языком по внутренней стороне щеки, флегматично отвечает Ребекка, отворачиваясь в сторону. — Где? — парень наклоняется вперёд, оставляя между ними минимальное расстояние. — Попробуй стереть это дерьмо, если сможешь. — Что? — Давай быстрее, пока есть время.       Ребекка хмурится и пальцами пытается стереть губную помаду с воротника. Получается отвратительно: она просто размазывается по белой ткани всё больше и больше. Но вместо того, чтобы остановиться, девушка начинает тереть усерднее, мысленно надеясь, что у неё всё-таки получится. Она слышит смешок со стороны Леона и останавливается, делая шаг назад. — Помаду так не убирают, — он выпрямляется и кладёт ладонь на макушку Ребекки, — запомни это на будущее. — Без тебя знаю, — она скидывает ладонь и отворачивается, скрещивая руки на груди, — просто проверить решила. — Прошу на второй этаж, мисс Уайт, — уважительно говорит мужчина, открывающий двери ресторана, — вас уже все заждались.       Ребекка сглатывает и делает шаг вперёд, не обращая внимания на Леона, который остаётся позади. Всё это — какой-то проклятый лабиринт, где она ходит по одним и тем же местам, а потом прячется, кусая ногти и царапая кожу, пытаясь добраться до истины. Ребекка довольно часто сидела напротив стены с развешанными фотографиями и информацией, протягивая нитки от одной цели к другой, пытаясь найти брешь, которая поможет уничтожить саму себя и всю ту структуру, придуманную родителями.       Но каждый раз, когда она сталкивалась с реальной жизнью, ей проще было убежать, спрятаться и забыться, потому что её память работает отвратительно. Если ситуация, место или действие человека повторяется, то картинка прошлого накладывается на настоящее. Когда она видит Леона, который разговаривает с Адой, то уже заранее предугадывает, что он выбирает её. Когда она видит перед собой людей, которые являются постоянными гостями на приёмах, то заранее знает их вопросы, повторяющиеся из раза в раз. Когда она в очередной раз видит управляющего этого ресторана, то знает, что он — это сам дьявол, который будет на её стороне и передаст любую информацию, которую Ребекка только попросит.       Ресторан «INCEDO PER IGNES» всегда был местом, где можно сохранить любую тайну. Первый этаж был оборудован для постоянных гостей, которые решат просто выпить, перекусить и параллельно решить вопросы между собой, но вот второй — уже совершенно другой уровень. Мирные переговоры для покупки или продажи наркотиков, биологического оружия, вирусов, людей и всего остального, чего только пожелает прогнившее сердце.       Ребекка была в списке особых гостей, потому что продажи у неё всегда были массовыми и приносили довольно большой процент для управляющего ресторана. Из-за этого она пользовалась некоторыми бонусами: например, могла позвонить и предложить управляющему сделку, где после двенадцати ночи в его ресторан ворвётся ФБР и заберёт практически всех гостей, которые, к сожалению, не приносили пользы.       Ребекка натянуто улыбается, когда к ней подходят мужчина и молодой парень, который всем своим видом показывает раздражение и отвращение. Девушка знает, что сейчас они спросят, знакома ли она с его сыном, который только приехал из другой страны? Как она себя чувствует после того, что случилось с родителями? Сможет ли она справиться с управлением компании без крепкого мужского плеча? Отвратительно. Ребекка прячет руки за спиной и сжимает ладони в кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу. Надо просто переждать, и всё. — Ты так выросла с нашей последней встречи! — мужчина смеётся, делая глоток из бокала. — Ребекка, ты уже знакома с моим сыном? — Ребекка, — она кивает и жмурится, — приятно познакомиться. — Взаимно, — бросает парень, изучая Ребекку взглядом и кривясь, когда глаза останавливаются на красных волосах. — Как и всегда, самая красивая на этом приёме, — мотает головой мужчина, пытаясь и дальше прощупать почву. — Так приятно видеть, когда…       Ребекка начинает чувствовать тошноту и злость, которая только и ждёт момента, когда этот человек договорит и она сможет выбраться наружу, разорвав его на куски. Он отвратительный и жирный ублюдок, который готов отлизать ноги любой богатой женщине, надеясь, что она посадит его сына на место директора и даст положительный ответ на слияние компаний. Он уже пытался своего старшего сына продать их семье, чтобы тот женился на Рэйчел и получил место в компании.       Все его комплименты и слова стоит делить сразу на десять, чтобы наконец-то услышать правду. Например, «Ты так выросла с нашей последней встречи!» — это «Наконец-то я смог увидеть тебя и подойти, чтобы познакомить со своим сыном»; «Как и всегда, самая красивая на этом приёме» — «Самая обычная, но из-за денег родителей — лучшее, что здесь есть».       Ребекка по привычке выдыхает и хочет обернуться, чтобы встретиться взглядом с отцом или матерью, но не успевает, потому что к ней делает шаг Леон и обнимает за талию, прижимая к себе. Слишком близко. — Прелесть, — слащаво тянет он, — я устал тебя ждать. — Мы почти договорили, — она нервно сглатывает, стараясь сохранить спокойствие, — это же самые обычные условности, — Ребекка проглатывает ком из отвращения и чего-то неизвестного, — милый. — Я же сказал, что устал. Пошли.       Леон тянет Ребекку в сторону тёмного коридора, довольно сильно сжимая её талию пальцами. Завернув за угол, он отпускает её и отступает к окну, опустив голову, чтобы успокоиться. Ребекка же запрокидывает назад голову и упирается затылком в стену, пытаясь переварить то, что она услышала от человека напротив. — Мне будет сложно забыть то, что ты сказал, — она хмыкает и прикрывает глаза. — Это было отвратительно. — Согласен, — Леон садится на подоконник и скрещивает руки на груди, — но надо же было тебя как-то оттуда увести. — Смысла не было, — Ребекка пожимает плечами и опускается на пол, вытягивая ноги вперёд. — Это происходило каждый раз, когда я появлялась на приёмах. — Зачем они? — Потешить своё эго, познакомиться, да и показать, что связи имеют вес. Раздражает немного. — Из-за этого решила избавиться от всего этого? — Леон переводит взгляд на Ребекку. — Почти, — она опускает голову, — меня раздражает то, что во мне видят лишь ступень для продвижения. Если жениться на мне, то можно попасть в высшую лигу, но оставить меня на самом дне. — В каком смысле? — Они думают, что компанией моего отца будет руководить мужчина после него, — Ребекка вздыхает, — и из-за этого от меня можно будет избавиться, чтобы не мешала. Но это не так. Компанией руководит прямой наследник. — То есть, — Леон наклоняется вперёд, — ты пойдёшь по стопам родителей? — Нет, — холодно отвечает Ребекка, перебирая пальцами, — я просто хочу, чтобы эта компания исчезла. — А чем тогда будешь заниматься после всего этого? — Леон наконец-то задаёт тот самый вопрос, который беспокоил его ещё до выставки. — Рисовать. — А ещё?       Ребекка никогда не задавала себе подобных вопросов, потому что никогда не видела в этом смысла. Зачем думать об этом, когда у тебя уже есть дело, которое приносит не только удовольствие, но и деньги? Она будет просто заниматься тем же, что и до этого, пока не умрёт или же её фантазия для картин не исчезнет.       Всё до удивления просто, как было и до этого. Встать с кровати, покурить, выпить, сесть рисовать, походить по дому, опять порисовать, а затем — спать. Идеальная формула выходного дня до появления Леона в её жизни, потому что после него день стал более насыщенным, а не пустым. Она могла есть домашнюю еду, которую не надо было смешивать с алкоголем, чтобы получить хоть какой-нибудь нормальный вкус. Она больше не находилась в тишине, которую разбавляли фильм или музыка на фоне. Её тишина постепенно превращалась в тихое недовольство Леона из-за грязной посуды, одежды, её бардака рядом с мольбертом, в постоянные вопросы на тему того, что она будет есть, принести ей попить или, может, ей стоит сделать перерыв, чтобы глаза так сильно не уставали.       Как ей жить дальше после того, что Леон принёс в её жизнь? Опять вернуться в начало, где нужно просто включить музыку, чтобы не сойти с ума от гнетущей тишины? Вызывать уборщиков раз в неделю из-за собственной несамостоятельности и отвращения к уборке? Ходить в ресторан или кафе в полном одиночестве, ковыряясь вилкой в блюде, чтобы хоть немного потянуть время?       Вот почему Ребекка стала жадной из-за Леона. Он смог подарить ей то, чего она никогда не могла почувствовать из-за своего воспитания и привычки жить в одиночестве. Она стала зависимой от обычной жизни, которая есть практически у каждого. Какая же она, чёрт возьми, жалкая. — Ребекка? — Леон щёлкает пальцами перед её лицом, привлекая к себе внимание. — Всё нормально? — Да, — она кивает головой, — можешь оставить меня одну? Я вернусь в зал чуть позже.       Леон кивает, но достаёт из кармана брюк складной нож и протягивает девушке, стараясь не смотреть ей в глаза. — Если что-то случится, целься в шею, поняла? — Хорошо, мистер Кеннеди. — Кстати, — Леон щёлкает пальцами и наклоняется вперёд, — когда это всё закончится, прекрати скрывать свою родинку под глазом слоем косметики. Она милая. — У меня их две, — усмехается Ребекка. — Плевать, — хмыкает парень и разворачивается. — Не смейте заставлять меня волноваться о себе, мисс Уайт.       Как только Леон скрывается за поворотом, Ребекка поджимает колени к подбородку и впивается зубами в ребро ладони, пытаясь сохранить спокойствие. Он разрушает всё, что строила Ребекка все эти годы своими странными вопросами, неуместными комментариями и своим присутствием. Его не должно это всё волновать сейчас или через некоторое время, потому что он всё равно уйдёт и не вернётся, но все его действия говорят об обратном. Словно Леон оставляет какой-то след в мыслях и в душе Ребекки, что он однажды постучится в её дверь и скажет, что скучал.       Он не скажет этого никогда, как и Ребекка никогда не попросит его остаться рядом. Мысли и действия — разные вещи, которые невозможно контролировать. Она может думать о том, что не отпустит Леона, но своими действиями будет прогонять его и отталкивать от себя. Леон же может думать о том, что Ребекку стоит держать рядом с собой и наблюдать за её падением, но если его миссия закончится, то он уйдёт, не оборачиваясь и сдерживая в своей голове простые слова о том, что будет скучать по ней.       Это такая же ситуация, когда говорят о том, что без любимого человека можно умереть, но не умирают, а живут дальше, потому что слова человека со временем начинают терять правду. Все лгут и обманывают не только друг друга, но и себя, пряча собственные слабости за тысячей замков и выискивая чужие открытые раны. Лишь бы защитить себя, лишь бы защитить свою слабость и то, что не стоит трогать, чтобы не стало в два раза больнее.       Ребекка упирается затылком в стену, пытаясь окончательно прийти в себя и в очередной раз встать на сторону собственного эгоизма, где она будет страдать меньше всех. Ребекка не будет жертвовать собой ради спасения каких-то неизвестных людей из-за того, что она и её семья продавали информацию по вирусам. Она — это не жертва ради спасения мира, а обычный человек, который хочет хорошо жить и не думать о том, что будет завтра. Ребекка пожертвует всем, чтобы спасти саму себя, а другие пусть молятся на коленях, чтобы им хватило денег до получки. — Мисс Уайт, — её окликает управляющий рестораном с бокалом белого вина в руках, — всё идёт так, как вы планировали? — Почти, — честно признаётся Ребекка, вставая с пола и подходя к мужчине. — Но проблем нет. — Я всё ещё удивлён тому, как вы решили избавиться от своих же клиентов, — он ухмыляется, делая глоток. — Как вы будете выживать дальше? — Управляющий, — холодно начинает Ребекка, раздражённо скользнув языком по внутренней стороне щеки, — вам не стоит лезть в это дело, если хотите выжить. — Ты мне сейчас угрожаешь?       У него в руке крошится бокал из-за нахлынувших воспоминаний, и остатки вина смешиваются с кровью. Только отец Ребекки с ним так разговаривал и смотрел на него как на мусор, который только мешается и мозолит глаза. Он построил этот ресторан, сделал из него нейтральную территорию и сделал из себя короля чёрного рынка, который может склонить голову только перед организациями, но не перед обычными богачами, жаждущими успокоить свою скуку.       Она — точная копия своего отца, которая только и ждёт момента, чтобы нанести удар. Самая настоящая змея, подбирающаяся настолько близко, что будет невозможно заметить, когда она нанесёт удар. Мужчина раскрывает ладонь и высыпает осколки на пол, прижимая несопротивляющуюся Ребекку к стене и хватая её спокойное лицо окровавленными пальцами. — Точная копия этой змеи, — он вертит её лицо из стороны в сторону. — Вам стоит отпустить меня, пока… — Пока твоя дворняга не прибежала на помощь? — он выгибает бровь.       Ребекка вздыхает, сильно бьёт коленом мужчине ниже пояса, и из-за такого действия он падает на колени и сгибается практически вдвое. Она хватает его волосы и, достав из кармана брюк нож, приближает острый конец к глазу управляющего. — Вы знали, что моё терпение имеет свойство заканчиваться? — Ребекка наклоняет голову в сторону. — Ещё раз — и я до упора воткну этот нож тебе в глаз, проверну его на сто восемьдесят градусов и поковыряюсь там, чтобы найти мозги, которые ты потерял. Понял?       Девушка отпускает мужчину и, спрятав нож обратно в карман брюк, поправляет волосы. Она ненавидит эту сторону, потому что в такие моменты слишком сильно чувствуется семейная связь и плохая наследственность, которая передаёт исключительно плохое. Лучше бы она забрала от родителей только алкоголизм.

————————————

      Леон сидит за барной стойкой, поглядывая на часы. Осталось ещё пару часов до того, как сюда ворвётся специальная группа и заберёт всех, кто связан с биологическим оружием. Как ему объясняла Ребекка на тренировках, люди, которые просто пришли на приём, уходят обычно часов в одиннадцать, а вот те, кто остаются здесь после полуночи — это члены преступных синдикатов, которые пришли обсудить свои небольшие достижения.       Он и сам это заметил, когда бегло оглядывал людей в помещении, — у них было оружие. Если начнётся перестрелка, то ему стоит заранее подумать над тем, где прятать Ребекку, чтобы она не попала под перекрёстный огонь. Леон устало проводит ладонями по лицу. Зачем он вообще согласился на это и доложил об этом в штаб? Стоп. Почему они вообще находятся тут?       Леон широко открывает глаза, пытаясь замкнуть эту логическую цепочку. Ребекка разговаривала с кем-то на выставке, и этого человека знала Ада, но они обе предпочли скрыть о нём информацию. Но зачем ей было приходить сюда? Чтобы просто сдать людей, которые связаны с компанией её отца, или что-то большее? С кем она должна была встретиться здесь? — Каждый раз, когда встречаю тебя, ты один. — Ада, — Леон потирает переносицу пальцами и переводит на неё взгляд, — ты можешь сделать вид, что меня здесь нет? — Нет, — она пожимает плечами и садится рядом, — кто виноват, что мы преследуем одну и ту же цель. Ты всегда можешь помочь мне, и мы разойдёмся. — Я не буду ничего рассказывать про Ребекку, — он делает глоток воды из стакана. — Хватит с меня. — Жаль, но я пришла немного по другой причине, — Ада ставит на барную стойку бокал с шампанским. — Ты просто предпочитаешь молчать и не разбрасываться примитивными комплиментами, когда я нахожусь рядом. — Прекращай, — Леон отмахивается и поворачивается к ней, наклоняясь немного вперёд. — Уходи отсюда до двенадцати, поняла? — Леон, будь осторожен, — она кивает и встаёт с барного стула, практически сразу смешиваясь с толпой.