————————————
Леон чувствует тяжесть и, медленно открыв глаза, приподнимается на локтях. Сглатывает и опускает голову, горько усмехаясь. Она опять пришла к нему, чтобы мучить. Как же жестоко с её стороны, но он уже давно не злится из-за подобных выходок. — Посмотришь на меня? — Ребекка аккуратно прикасается к его щеке. Он отрицательно качает головой. Она опять будет проклинать и винить во всём, не сдерживаясь в своих высказываниях. Так пусть лучше делает это в тот момент, когда он не видит это обозлённое лицо, бегающие глаза и звериный оскал. Ему будет всё равно даже на то, что она начнёт вырывать его волосы, царапать до кровавых отметин лицо и тело и душить его до тех пор, пока не проснётся. Всё будет хорошо, пока это делает Ребекка. Но вместо этого она обхватывает ладонями его лицо и целует жадно, глубоко и смазано. Пытаясь дойти до самого дна и слиться с ним, не оставив после себя ничего. Леон понимает это и отвечает с такой же силой, чтобы Ребекка из сна поняла: он испытывает такие же чувства к ней. Воздуха критически не хватает, как и сил разорвать этот поцелуй, но это нужно сделать, чтобы он не потерял сознание. Леон отстраняется и ведёт носом по шее девушки, обнимая её за талию и прижимая к себе. — В этот раз я не уйду, — мягко шепчет Ребекка, — пока ты меня не прогонишь. Обещаю. Ему хочется закричать о том, что она врёт ему. Как только он откроет глаза, Ребекка сразу же исчезнет и больше не вернётся к нему, потому что этот сон отличается от других. Она не мучает его, а прощается с ним таким отвратительным способом, позволяя жить без неё. Леон хочет не этого, а того, чтобы она наконец-то проснулась с ним в одной кровати и больше не уходила. Пусть навсегда останется с ним, не думая о том, что будет дальше. Ребекка же сама его заразила этой болезнью, но совсем не мучается, а лишь оставляет его позади. Вместо ответа он прижимает её сильнее к себе, пытаясь вдавить в собственное тело и слиться с ней в одно целое. Леон прячет лицо в груди девушки и поднимает взгляд. — Ты можешь трогать меня, пока я здесь для тебя, — он молча отводит взгляд в сторону. — Не хочешь? — Я сделаю тебе больно, — хрипит Леон. — Тогда тебе нужно будет хорошо загладить эту вину, — Ребекка надавливает на затылок Леона. — Справишься? Он тяжело вздыхает, убирая руку с её талии, и усмехается, проникая ладонью под тонкую белую рубашку. Парень сжимает грудь, задевая пальцем сосок. Она тянется к нему за очередным поцелуем, но он лишь отворачивается, перекатывая её сосок между пальцами. Ребекка лишь надменно усмехается на подобное и впивается в плечи Леона ногтями, начиная медленно двигать бёдрами. Чувствуя, что остаётся позади в этой игре, парень размашисто проводит языком по соску Ребекки сквозь рубашку и чуть прикусывает его. Она дёргается и начинает тяжело дышать, чуть наваливаясь на Леона, который вместо того, чтобы остановиться и наконец-то войти в неё хотя бы пальцами, начинает сосать сосок. Терпение Леона кончается в тот момент, когда Ребекка начинает тяжело дышать ему в ухо. — Встань с меня, — хрипит Леон, — быстро. — А ты заставь, — она облизывает нижнюю губу. Парень цокает языком и, резко схватив Ребекку, толкает её сторону, меняясь с ней местами. Он понимает, что это всего лишь сон, но то, что сейчас происходит перед его глазами, уже давно должно было случиться между ними. Из-за этого у Леона плавится мозг и срывает крышу. Ребекка лишь усмехается и, облизав указательный и средний палец, медленно опускает их вниз, к клитору. Она выводит круговые движения и проникает внутрь, не отводя взгляд от Леона, который тяжело дышит и следит за каждым её действием. Парень держится до первого стона Ребекки и срывается окончательно, откидывая её руку в сторону. Он чуть приподнимает её, сильно сжимая ляжки пальцами, и резко входит до основания. Перед глазами всё плывёт в этот момент, и воздуха в комнате не хватает, но Леон всё равно начинает двигаться. Размашисто и грубо, оставляя укусы на ногах Ребекки, которые он закинул себе на плечи. Она стонет, просит больше, быстрее, и Леон её слушает, набирая темп и вбиваясь в неё сильнее. Он входит в неё ещё один раз и останавливается, игнорируя скулёж о том, чтобы он не останавливался и закончил начатое. Леон опускает взгляд на Ребекку и, усмехнувшись, медленно достаёт из неё член и опускает её ноги на кровать. Это же всего лишь сон, но почему ему так хорошо и всё ощущается настолько реальным? У него получилось даже впервые поговорить во время секса и сделать это не в коленно-локтевой. Чёрт. Леон и правда не хочет, чтобы это всё так быстро заканчивалось и оставалось только в его сне. Он хочет это сделать с настоящей Ребеккой, которая оставит на нём столько следов, чтобы он запомнил до конца жизни. Но эта Ребекка — лишь проекция, созданная воспалённым сознанием Леона. Она не кричит за то, что он остановился и вышел из неё, а стоит перед ним на коленях и полностью заглатывает стоящий член, смотря ему в глаза. Чёрт. Парень опускает руку на затылок девушки и, сжав волосы между пальцев, останавливает её, смотря на то, как она давится его спермой со слезами на глазах. Сквозь пелену разочарования и похоти Леон слышит отвратительный рингтон на телефоне. Чёрт. Резко открыв глаза, парень агрессивно выдыхает и накрывает голову подушкой, закрывая уши, чтобы немного заглушить звонок раздражающего телефона. В глубине души он надеется на то, что человек на другом конце провода поймёт, что ответа ждать не стоит. Абонент, которому вы пытаетесь дозвониться, умер от скуки или отвратительных снов за эти две недели. Пожалуйста, не трогайте его, если не хотите услышать язвительные ответы и раздражённое дыхание. Спустя пятый пропущенный звонок у него уже окончательно лопается терпение. Он садится на кровать по-турецки и, громко закричав в подушку, чтобы выплеснуть накопившее раздражение, кидает её в стену. — Что… — Прости, что прерываю твой отпуск, — Ханниган довольно резко перебивает недовольство Леона, — но тут появились некоторые проблемы. — Какие? — проводит ладонью по волосам и переводит взгляд на зашторенное окно. — Я нашла её. — Буду через тридцать минут. Леон встаёт с кровати и, схватив со стула джинсы и тёмную футболку, быстрым шагом идёт в ванную комнату, чтобы смыть с себя остатки усталости. Встав перед зеркалом, он проводит ладонями по лицу, в очередной раз доказывая себе, что в этот раз всё будет нормально и встреча с Ребеккой пройдёт хорошо. Тревога из-за подобных мыслей не уходит, а наоборот, давит сильнее на голову с такой силой, что ещё секунда, и его мозги окажутся на кафеле, стекая по стене к полу, возвращая тревожные мысли обратно. Для Леона это замкнутый круг, который стоит ещё немного переждать и выбраться из него, а для окружающих — «ничего, ты же всё-таки успешно завершил свою миссию». Сжав ладонь в кулак, парень со всей силы ударил зеркало и, зажмурившись, прошипел: — Блять. Его мучают мысли о том, что такое уже было в его жизни настолько давно, что это больше похоже на какое-то проклятое дежавю. Выдохнув, он вышел из ванной, громко хлопнув дверью, стараясь не замечать, как посыпалась штукатурка. Его дом до сих пор разрушается, как и он сам, но… Но сейчас на это не стоит обращать внимания, он потом разберётся с этим. Быстро схватив куртку и ключи от мотоцикла с тумбы, он вышел из квартиры и быстро спустился вниз по лестнице, перепрыгивая последние ступеньки. Он резко останавливает на середине дороги и поднимает руки, рассматривая ладони. Стоп. Это же уже было, разве нет? Но в тот день он не разбил зеркало и думал о вирусе в нём, а сейчас о чём он думает? Что придёт к Ребекке, а дальше? Что нужно будет ей сказать, когда он увидит её? Чёрт. Леон достаёт из кармана джинсов телефон и, набрав номер Ханниган, ждёт ответа. — Что-то случилось? — раздаётся в телефоне. — Просто пришли мне её адрес. Я поеду сразу к ней, — хрипит Леон. — Хорошо, — озадаченно соглашается Ханниган, — только не делай глупостей. — Договорились. Да, так будет правильно. В этот раз он не собирается ждать так долго, чтобы увидеться с этой сумасшедшей женщиной, которая вызывает в нём такой спектр эмоций, что проще выстрелить себе прямо в висок. Потому что только так она наконец-то сможет уйти из его мыслей и сердца, где он самолично взрастил ту отвратительную болезнь. Стоило просто остановиться и сдаться, потому что так проще и легче, но Леон всегда больше любил жертвовать самим собой.————————————
Леон стоит напротив дверей в квартиру по адресу, который ему отправила Ханниган, и усмехается. Она была от него в двух часах езды, а он узнаёт об этом только спустя три месяца. Сейчас она настолько близко, что становится немного страшно звонить в этот дверной звонок и ждать, когда эта проклятая дверь откроется. Настолько страшно, что хочется сбежать и дальше мучиться в одиночестве из-за галлюцинаций, снов и запаха Ребекки, которым полностью пропиталась квартира Леона. Может, она уже нашла себе кого-то, пока он мучился из-за всех этих чувств, и сейчас счастлива? А он решил вновь ворваться в её спокойную жизнь и всё разрушить? Чёрт. Ему и правда страшно до ужаса из-за этой неопределённости, которая тащит его на самое дно, впиваясь ногтями в щиколотки. Глубоко вздохнув и дав себе мысленную пощёчину, Леон кончиками пальцев касается дверной ручки и нажимает на неё. Дверь открыта, и парень начинает чувствовать беспокойство. Вдруг с ней что-то случилось, а он опять опоздал из-за своих тараканов в голове. Переступив порог, Леон нервно осматривается по сторонам и останавливается в середине небольшой квартиры, опускаясь на корточки. Она и правда живёт здесь. Довольно скудный набор мебели: диван, столик, кровать, мольберт со стулом и кухонный гарнитур с барной стойкой. Эти чёрные шторы на окне оказались даже здесь. Больше походит на её старую квартиру, где они вместе жили, а не место, где её спрятали от всего мира. Но его взгляд цепляется за другое — картины Ребекки, выставленные около стены. Если раньше они пугали его, то теперь отдаются чем-то родным. Он и правда скучал по ней. Леон выпрямляется и, уперевшись ладонями в поясницу, мотает головой. Может, в магазин вышла. Услышав скрип двери, он оборачивается и замирает. Перед ним стоит настоящая Ребекка с недовольным выражением лица: она, скрестив руки на груди, проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. Это и есть его Ребекка. Парень бегает глазами по её телу и задерживает дыхание, когда взгляд цепляется за перебинтованную левую руку. Точно, ему не стоило сюда приходить, потому что он виноват перед ней из-за своего опоздания. Сейчас она скажет ему, чтобы он проваливал и больше не возвращался сюда, а потом начнёт бросаться вещами, как тогда, в больнице. — Мистер Кеннеди, вы что-то потеряли? — недовольно спрашивает девушка и упирается плечом в стену. Сердце пропускает удар из-за этого обращения и тона. Желание убежать и спрятаться где-нибудь растёт в геометрической прогрессии. Он не был готов к тому, что Ребекка придёт сейчас, когда в его голове совершенно нет и намёка на трёхчасовой монолог с извинениями и просьбами о том, чтобы она не выгоняла его, а дала рассказать всё то, что на душе. Что ему нужно сказать в такой момент? Соврать и сделать вид, что всё так, как и раньше? Словно не было того случая в Бангкоке и её рука сейчас может нормально функционировать, а не оставаться бременем, которое не может даже нормально сжать нож в руке. Точно, Ребекка же теперь не может нормально держать палитру из-за разрыва сухожилий без возможности восстановления. Это его вина, но он всё равно решился прийти сюда и поговорить с ней. Какой же он жалкий и отвратительный, но ему всё равно. Потому что где-то на самом дне израненного сердца Леон до сих пор надеется, что Ребекка даст ему шанс, надежду на прощение и разрешение остаться рядом с ней, позволяя загладить вину. Он теперь готов принять и смириться со всем, что она ему скажет. Он будет идти за ней до конца, не обращая внимание на боль, вину и отчаяние, которые царапают его спину и умоляют сбежать из этого дома, где нет надежды на лучшее. Парень сам всё построит и сделает, если Ребекка примет его. Это его выбор, и он не отступится, а будет участвовать в этой войне после последней исповеди перед своей больной любовью, которая поселилась под кожей, в мыслях, в квартире и воздухе. Леона ломает из-за отсутствия Ребекки в его жизни, и об этом нужно рассказать, не боясь последующей реакции. Она примет его, если он будет с ней честным, верно? Стоит ли ему рассказать о том, что его сердце разрывается каждый раз, когда он просыпается один в своей кровати с осознанием того, что в квартире, кроме её украденных духов и сигарет, которые она постоянно курила, нет ничего, что могло бы напоминать о её присутствии. Всё напоминает о её отсутствии. Как будто Ребекки никогда и не существовало, а всё то, что было, — это больная фантазия, и он её просто выдумал в самый пик одиночества. Стоит быть честным хотя бы с самим собой. Даже если всё это сон, галлюцинация из-за психологического расстройства или смерть. Ему нужно это сказать, чтобы не сломаться окончательно из-за переполняющих эмоций. — Да, свою зависимость, — Леон сжимает ладони в кулак и сдерживает себя, чтобы не подойти к ней. — И как? Нашли? — Да, смотрю на неё прямо сейчас и думаю о том, как хочу, чтобы она опять рисовала, пока я буду готовить ей кофе. — Мне тяжело сейчас рисовать, но… — это бьёт ниже пояса, потому что сейчас она может его прогнать и всё обрубить. — Я до сих пор люблю то, как ты делаешь его, если честно. — А я тебя, — Леон принимает поражение в этой войне, наступая на горло своей гордости и затыкая её. Наверное, ему и правда надо было свернуть ей шею в их первую встречу, потому что из-за осознания этих больных чувств где-то в параллельной вселенной раздаётся выстрел. Пуля точно и ровно входит в висок, и Леон понимает только сейчас, что в глазах Ребекки всё это время пряталась бесконечность, которая идеально ему подходит. Всё-таки это стоило того.