————————————
Ребекка стоит напротив зеркала, сжимая края раковины, и раздражённо проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. На лице — усталость и следы вчерашнего алкоголя, а в сердце — всё такая же тоска. Даже спустя три месяца он всё ещё не нашёл её и не попытался вернуть на свою сторону, где всё правильно и по закону. Отвратительно, но можно смириться даже с подобным раскладом дел, потому что Вескер к ней относился довольно неплохо. После того, как она полностью восстановилась от его побоев, Вескер начал нагружать её большим объёмом работы, наблюдая с первого ряда за тем, как она спокойно и без лишних вопросов опускалась на самое дно. Нужно наблюдать за переговорами и записывать каждое слово? Хорошо. Нужно разговаривать с клиентами, а потом убить их с помощью чужих рук щелчком пальцев за то, что они не соглашаются на те или иные условия? Хорошо. Она сделает всё, что ей скажут, чтобы доказать простой факт — её жизнь стоит намного дороже, чем огнестрельное ранение в голову, а потом напьётся, чтобы уснуть. Первые два месяца он предпочитал отдавать ей исключительно грязь, сжимая каждый раз плечо Ребекки и повторяя, что от исхода этого просто задания зависит её жизнь. Вескер всегда отдавал ей одного человека, который следил за каждым её шагом и докладывал, если ему что-то не нравилось. Ребекка была на коротком поводке, который душил с такой силой, что она не выдерживала подобного давления и вечного наблюдения со стороны. Всё доходило до того, что она просыпалась посреди ночи из-за ощущения, что за ней наблюдают, пережимая горло. Было тяжело, но она справилась с этим самостоятельно, разбив все зеркала в комнате и заклеив окна газетами. Единственным её наблюдателем остался фантомный силуэт чёрного месива в углу комнаты, который со временем начал походить внешностью на Леона. Это раздражало в два, а то и в сотню раз сильнее, чем призрак сестры, который она видела долгое время. Если сестра её бросила и отправилась на тот свет, пытаясь утянуть Ребекку за собой, то этот же давил на подсознание слишком сильно, повторяя, что она делает неправильные вещи с неправильными людьми. Ей стоит просто сдаться полиции, сесть в тюрьму и сгнить там, чтобы вырваться из этого кровавого океана с остатками тех, кто был убит по её вине. — Плевать, — Ребекка открывает шкафчик за зеркалом и достаёт крем. Главное, что она живая и дышит полной грудью, не отворачиваясь от самой себя. Она прекрасно знает, что говорят за её спиной и как мечтают о том, чтобы Вескер самолично вскрыл ей горло и отправил на съедение собакам. Ей всё равно, что они считают её предателем, двуличной, продажной и подстилкой. Ребекка выше этого и в будущем лично переступит тело каждого, кто когда-то говорил о ней подобное. Потому что довольно глупо упрекать её за подобное в тот момент, когда они сами торгуют смертью. Она — посредник, а не исполнитель, который создаёт очередной вирус, наркотик и похищает людей для продажи или обычной информации. Она — инструмент, который выбросят, если он не будет приносить пользы. И это осознание ударяет по убитой гордости, которая каждый раз пытается встать с колен и вцепиться зубами в шею Ребекки. Вырвать кусок гнилой плоти и закричать о том, чтобы она посмотрела на то, что сделала с собой. Но Ребекка не даёт этого сделать, наступая ей на горло, и скалится, спрятав руки в карманы дорогих брюк. Её жизнь просто вернулась в то русло, которое было до этого похищения и проклятого Леона со своей верой в добро и во всё лучшее. Пусть подавится всем этим и задохнётся в какой-нибудь забытой деревне, мечтая о своём светлом и правильном будущем. Она будет жить грязно, в крови, смотря на чужие трагедии с высокоподнятой головой. Это её выбор. Одевшись, Ребекка выходит из комнаты и быстрым шагом доходит до лифта. Сразу же всплывает воспоминание о том, как она в подобной ситуации встретила Леона. Чёрт, а ведь она тогда просто решила посмотреть в лицо тому, кто решил пробраться к ней в квартиру. А он просто взял и перевернул всю эту игру, смотря на неё с такой злостью, отвращением и жаждой крови. Словно готов был затащить в кабину лифта и избить там до смерти. Она раздражённо проводит кончиком языка слизистой щеки и откидывается на металлическую стенку лифта. Это же было около полугода назад, а сердце всё равно бьётся так отчаянно в ожидании того, что он правда её найдёт. Ломает слишком сильно, метая из стороны в сторону, где она его ненавидит до скрежета зубов и ждёт до кровавых царапин на спине. Сколько ещё так будет продолжаться? Ребекка до сих пор не знает, но мечтает об этом до пяти утра. Однажды она закроет глаза и Леон перед глазами наконец-то растворится. Он больше не будет смотреть на неё с болью и ненавистью. Не будет целовать её так жадно и отчаянно, умоляя не уходить, а остаться с ним здесь. Не будет больно сжимать её шею и кисть, повторяя, что это он должен убить её. Просто нужно время, чтобы эта болезнь наконец-то закончилась. Осторожно постучав в дверь, Ребекка заходит в кабинет и присаживается на стул, закинув ногу на ногу, нервно качая носком дорогих туфель. Вескер даже не оборачивается на неё, рассматривая фотографии нового филиала для лаборатории в Таиланде. Его выбор был довольно очевидным из-за правительства, которое не особо занимается делами туристов, да и в жизни своих граждан старается не лезть. — Видишь это? — холодно спрашивает Вескер, чуть повернув голову. — Это будет твоя первая самостоятельная миссия. — Когда вылет? — сразу же спрашивает Ребекка, нервно проводя кончиком языком по внутренней стороне щеки. — Ночью. Полетишь туда как обычный турист, — мужчина поворачивается обратно, продолжая рассматривать фотографии. — Можешь идти. — Это точно будет безопасно? — О тебе были уничтожены все данные. Ты ходячий мертвец, Ребекка, — Вескер пожимает плечами, махнув рукой. — Пустое место — и только. Ребекка встаёт со стула и, кивнув, быстрым шагом выходит из душного кабинета. Каждый разговор с Вескером всегда заканчивается одинаково — ей хочется выстрелить себе прямиком в висок и уснуть, потому что он говорит всегда самые больные факты. В его глазах она уже была мусором, который не может выдержать даже десяти секунд в спарринге с ним. Ничтожеством, которое не может хотя бы не блевать при виде вскрытых тел. Пустым местом, которое можно просто продать из-за симпатичного лица. И подобное каждый раз. Но она смогла выдержать эту психологическую войну с ним, доказывая, что в ней есть польза и её уже не тошнит при виде выпотрошенных тел. Только холодный и пустой взгляд, который запоминает каждый сантиметр мёртвых перед глазами. С ней всё в порядке. Она справится со всем самостоятельно.————————————
Леон последний, кто заходит в переговорную и, осмотревшись по сторонам, садится в самом конце, нервно дёргая ногой и перебирая пальцами. Голову в очередной раз разрывают мысли о Ребекке: в порядке ли она? Смогла ли спокойно упокоиться после того, как умерла? Жива ли она, или всё-таки мертва? Из-за подобных мыслей челюсть непроизвольно сжимается и дышать становится тяжелее. Ему стоит забыть о человеке, который когда-то выбрал сторону тех, кто разрушил его жизнь в девяносто восьмом. Отвратительно и жалко одновременно, но он ничего не может с собой сделать. Она словно проникла ему не только под кожу, но и в лёгкие, пропитывая всё своим резким парфюмом и запахом табака, который он терпеть не может до сих пор. Гаснет свет, и Леон, подняв глаза на большой экран, тяжело вздыхает, мысленно давая себе пощёчину за то, что опять себя накручивает. Он не слышит и половины того, что говорят о миссии и дальнейших планах действия, потому что в ушах — исключительно белый шум. Откинувшись на спинку стула, Леон закатывает глаза и скрещивает руки на груди в замок, когда краем уха слышит избитую фразу о том, что цель опасна, стоит держать дистанцию и быть осторожными. Раздражает. Интересно, если бы она была рядом, каким было бы её выражение лица в этот момент? Она бы закатила глаза или просто встала и вышла покурить? Где она сейчас после того, как он не пришёл за ней? Злится, наверное, до ужаса, но он не мог иначе. Так было нужно. Таков был приказ. Ему тоже было больно в тот момент, когда ему сказали, что она мертва. — Вашей целью будет Ребекка Уайт. Леон резко встаёт со своего стула и упирается ладонями в его спинку перед собой, наклоняясь вперёд. Ему же показалось, да? Нет, на фотографиях с камер наблюдения отчётливо видно лицо Ребекки, которая стоит в курилке аэропорта с сигаретой, проверяя время на наручных часах. Всё такая же, как и в их последнюю встречу. Совсем не изменилась. Во рту начинает быстро скапливаться слюна, и он сглатывает от осознания того, что ему это не кажется. Это правда она. Хочется прикоснуться к ней прямо сейчас. — У вас есть вопросы, агент Кеннеди? — спрашивает тучный мужчина в форме, изогнув бровь. — Что… — он останавливается на мгновения, сжимая спинку стула, — что она сделала? Её же признали мёртвой около полугода назад. — А, это же вы за ней следили, верно? — мужчина медленно идёт между рядов к Леону. — Поздравляю вас, агент Кеннеди, вы упустили главного подозреваемого в деле по биооружию. — Она не могла, — он сжимает челюсть. — Правда? — мужчина продолжает издеваться над ним, играя с его напряжёнными нервами. — Тогда почему она работает с преступными синдикатами и приходит на сделки по продаже? Может, расскажете мне, если так хорошо её знаете? — Она не опустилась бы до такого. Я жил с ней практически месяц и могу быть… — Закрой свой рот, Кеннеди, — рявкает мужчина, — ты упустил преступника и сейчас пытаешься идти против фактов. Кем ты себя возомнил? Ты должен молча выполнять приказы, а не спорить со мной. Я понятно выражаюсь? — Да, — хрипит Леон, опуская голову. — Раз у агента Кеннеди закончились вопросы, вернёмся к цели миссии, — мужчина возвращается к экрану. — Будут две группы, которые должны найти Ребекку Уайт, вернуть её обратно в Соединённые Штаты Америки и допросить, чтобы узнать всё, что может запланировать наш враг. Из-за услышанного Леон сжимает кулаки, впиваясь ногтями в кожу, и больно прикусывает губу до крови. Чёрт. Сев обратно на стул, он бегло осматривает всех взглядом и проводит рукой по лицу. Всё очень плохо. Ему нужно раньше всех остальных найти Ребекку и уже потом решить, что делать с ней дальше. Если её найдут эти наёмники, она точно может отправиться на тот свет раньше, чем они оба планировали. Они даже встретиться в последний раз не успеют. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Его кто-то мягко трогает по плечу, заставляя обратить внимание на собеседника рядом. — Мне жаль, что они нашли её быстрее, чем ты, — шёпотом извиняется Ханниган. — Я хотела тебе сообщить об этом ещё утром, но ты не брал трубку. — На отдыхе после миссий я теперь отключаю звук на телефоне, — хрипит Леон. — Не волнуйся на этот счёт. Она сможет выбраться даже из подобной ситуации. — Но она теперь работает с плохими ребятами, хотя ты же пытался… — Она скажет, что я плохо старался, — грустно усмехается Леон, потирая переносицу пальцами. — Давай не будем поднимать эту тему. — Если что-то пойдёт не так, я тебе позвоню, — Ханниган кладёт ладонь на его трясущееся колено и мягко улыбается, — договорились? — Да, — он несколько раз одобрительно кивает и тяжело вздыхает. — Куда нас отправят? — Тайланд, Бангкок. — Блять. Леон откидывается на спинку стула, скатываясь вниз и мысленно надеясь на то, что она выдержит до того, как он сможет её найти и объясниться. Ему это нужно, как и ей. Она заслуживает знать то, что он не смог к ней прийти по другим причинам, а не из-за того, что забыл и не хотел бороться за неё. Он хотел. Правда. Хотел до такой степени, что долбился в закрытые двери, разбивая кулаки в кровь, чтобы ему дали этот отвратительный шанс на исправление ошибки. Если бы тогда у него были силы продолжить искать дальше и не верить тому, что её тело нашли где-то за городом, то всё могло быть иначе. Верно?————————————
Верно. Ребекка выходит из аэропорта и, убрав солнечные очки на макушку, раздражённо проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. Жара, которая плавит не только её после полёта, но и всё, что находится за пределами тени. Белая рубашка уже липнет к мокрой от пота коже, и Ребекка думает о том, что стоило всё-таки проверить погоду перед полётом, а не собирать вещи в пьяном бреду. К аэропорту подъезжает затонированная машина, которая сразу же открывается, и из неё выходит парень. Он приветствует девушку кивком и указывает на автомобиль, поднимая чемодан. Ребекка кивает в ответ и, сделав вдох, быстро садится в салон, откидываясь на кресло. Здесь хотя бы не так душно и можно спокойно дышать, не боясь, что воздух расплавит лёгкие. Ребекка поворачивает голову к спутнику, который садится рядом и протягивает ей холодную бутылку воды. Машина аккуратно трогается вперёд, а она уже мысленно проклинает всю эту ситуацию. Когда-то она мечтала о спокойной жизни в странах Азии, но теперь Ребекка здесь по работе и чувствует себя отвратительно. Ирония. — Мисс Уайт, вас отвезти в квартиру или ресторан, чтобы вы поели после перелёта? — вежливо интересуется молодой человек, открывая бутылку. — Когда будут переговоры по новому филиалу? — Ребекка отворачивается к окну, стараясь избегать любого контакта с этим человеком. По своему телосложению он напоминает ей Леона, да и цветом волос тоже. Разница в глазах и чертах лица. У одного — всегда бойня и боль во взгляде, а у этого — сплошная пустота из чёрного цвета, которая гипнотизирует и тихо шепчет о том, что он слишком опасен для близкого контакта. Стоит избегать его наигранной вежливости и разговаривать только по делу. — Вы так жестоки, — он грустно усмехается, делая глоток воды, — но меня об этом предупреждали. — Говорите со мной исключительно по делу, — Ребекка расслабляет взгляд и смотрит на него максимально холодно, — я здесь не для разговоров с вами. — Вам даже не интересно, кто это мог сказать? — молчание. — Серьёзно? — тишина. — Вам стоит узнать это, чтобы лишний раз сбегать к своему спонсору и нажаловаться. Просто спросите, а я вам с радостью расскажу. — Тогда, — Ребекка нервно проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки, чувствуя, как терпение заканчивается, — когда встреча? — И правда, — парень наклоняется к девушке слишком близко, проводя пальцем по воротнику белой рубашки, — холодная и отвратительная сука, которая никого не подпускает. — Всё сказал? — Даже это стерпишь? — Твой детский лепет меня не касается. — Я старше тебя. — Мне плевать. Когда будет встреча? — Непробиваемая, — парень откидывается на спинку пассажирского сиденья, широко раздвинув ноги и расстегнув первые две пуговицы на своей рубашке. — Завтра. А теперь ответь на мой вопрос. — Нет, — холодно отвечает Ребекка и прикрывает глаза, сложив руки на груди в замок и избегая дальнейших разговоров с этим человеком. Он опасен, потому что его приставил к ней Вескер, скорее всего, для наблюдения и передачи информации о том, как она будет вести себя во время работы. Ей никогда не смогут доверять после того, что она сделала, и это понятно абсолютно всем. Ребекка же просто выбрала их сторону из-за большей власти и рычагов давления, а не из-за какой-то больной веры в лучшее будущее, где смогут выжить только сильнейшие. Вескер прекрасно понимает, что, стоит Ребекке дать больше денег и немного свободы, она сразу же переметнётся на другую сторону. Она предпочитает только побеждать, а не гнить в одной яме с проигравшими. Всё просто. И за эти два дня он и правда хочет убедиться в том, что сделал правильный выбор, когда оставил её в живых после полученной информации. Сможет ли она просто подумать о предательстве со своей стороны, когда он находится настолько далеко, что не сможет ей дать пощёчину и избить до потери пульса? Вескер не хочет прилетать в Бангкок и плавиться из-за этой жары, пытаясь вбить в её голову, что предательство карается смертью. Ему кажется, что ей хватило первого раза, когда она оказалась с ним один на один, как и последующих, где он избивал её за любой проступок, а Ребекка молчала, понимая, что так разозлит его только сильнее. Он ненавидит слабых, а она просто умеет терпеть. По приезде в квартиру девушка сразу же заходит в комнату и запирается, скатываясь вниз по стене. Ей не стоит выходить отсюда до того момента, пока не настанет день встречи, чтобы лишний раз не давать поводов для лишних разговор о её предательстве. Ребекке нет смысла предавать Вескера, потому что он сделал для неё многое. Разблокировал её счета, выпускал два раза в месяц на прогулку под охраной, разрешал напиваться после работы и на её похмелье не обращал внимания, а лишь кривился, говоря, чтоб она отошла подальше. Он не сломал ей руки и не стал трогать пальцы, разрешая подобным действием рисовать дальше. Потому что её всегда спасает не только алкоголь, но и рисование. Сколько бы она ни била себя по щекам, мысленно повторяя, что стоит забыть о Леоне. Оставить его гнить одного на самом дне её памяти и не трогать эту грязь, чтобы наконец-то забыть и отпустить. Ребекка всегда возвращалась к нему, признавая, что синоним его имени — не только «бойня», но и «зависимость». Она самолично взращивала внутри себя это чувство к нему, постоянно думая о том, что было бы в тех или иных ситуациях. И весь это спектакль зашёл настолько далеко, что внутри сердца Ребекки и правда поселилась больная любовь, которая отравила её сны и прокляла до конца жизни. Если бы у неё появился шанс, она бы не хотела встретиться с ним в другой жизни. Всё же может повториться вновь, показывая в очередной, а то и тысячный раз, что у них никогда не будет счастливого финала с поцелуем под дождём или на берегу моря. Они созданы для другого финала, где все умрут, а о них забудут как о страшном сне. Потому что о такой любви не мечтают — её избегают и держат на расстоянии, чтобы не сойти с ума и не потерять себя. Вот только для начала им нужно найти себя без этих смешных до слёз трагедий и больных падений с разбитыми коленями, но это уже в другой раз. В другой жизни и при других обстоятельствах. Ребекка надеется, что такого никогда не произойдёт. Она убьёт в себе эту любовь раньше. Нужно всегда избавляться от слабостей, которые могут позже принести довольно большие проблемы. Отсутствие Леона показывает это отлично, но его присутствие может окончательно её разбить и заставить умолять о том, чтобы он просто позволил ей дышать дальше там, где его никогда не будет. Встав с пола, Ребекка проводит руками по лицу и, упав на кровать, закрывает глаза с довольно простой надеждой на то, что в этот раз умрёт Леон, а не она. Её привязывают к деревянному стулу и что-то требуют, угрожая ножом. Она смотрит на людей в маске и усмехается, понимая, что будет дальше. Ей перерезают горло, а затем хаотично втыкают ножи до самого основания в ноги, руки и живот, прокручивая и продавливая внутрь. Кричать здесь нет смысла. Это её кошмар, где к ней никто не придёт на помощь. Ребекка хрипло смеётся, не обращая внимания на льющуюся изо рта чёрную кровь. Ей уже давно не больно. Всё повторяется. Снова. Ребекка умирает первой до прихода Леона. Она просыпается слишком резко из-за чужого присутствия в комнате и, вжавшись в изголовье кровати, тяжело дышит. На кровати сидит Леон, который смотрит с такой отвратительной нежностью, что Ребекку начинает подташнивать. Его не должно быть здесь. Это всего лишь сон. — Вернись ко мне, — он тянется к ней кончиками пальцев, — пожалуйста. Она молчит, прижимая колени к подбородку и отводя взгляд в сторону. Не стоит разговаривать с тем, что является плодом больной фантазии. Это всегда плохо заканчивалось для неё. Этот раз не будет исключением. — Не молчи, — Леон проводит носом от ключицы и уху девушки, — поговори со мной. Он смотрит на неё выжидающе, и на дне его глаз можно было разглядеть целый ад, который он подготавливал всё это время специально для неё. — Твои глаза похожи на Коцит. И Леон после этой фразы наваливается на Ребекку, подминая под себя, и обхватывает её шею пальцами, сильно надавливая. Она не отводит взгляд, а наоборот — смотрит внимательно, подмечая каждую мелочь. Как она раньше не смогла понять, что его глаза и правда похожи на Коцит? Река плача, где находятся самые ужасные грешники. Ребекка в его глазах стала Иудой, который предал Иисуса за тридцать серебряников? Кассием и Брутом, которые предали и убили Цезаря? Кого из них он сейчас видит в ней и кого пытается убить? Ребекка прикрывает глаза и усмехается. Она скоро уже проснётся и вернётся в свою прогнившую реальность, которую выбрала самостоятельно. У неё нет сожалений — только комедия перед глазами, где в конце все умирают. — Я перережу твою глотку. Это последнее, что она слышит перед тем, как окончательно проснуться. Это был самый отвратительный сон, потому что конец напомнил ей о том, как они расстались. Чёрт. Ребекка осторожно встаёт с кровати и, подойдя к небольшому журнальному столику, выпивает залпом бутылку воды. Девушка трёт переносицу пальцами и бросает взгляд на часы. Скоро нужно выходить. Быстро собравшись на встречу, Ребекка останавливается перед зеркалом на выходе из комнаты и мысленно даёт себе пощёчину, чтобы прийти в себя и больше не надумывать ничего подобного. Её больше нет и не будет в жизни Леона, а сны с его участием — это просто игра и моменты одиночества, где она хочет покоя и чего-то отдалённо похожего на любовь. Цокнув языком, девушка переступает через порог и останавливается из-за какого-то странного ощущения опасности и беспокойства, которое метается в голове из стороны в сторону, умоляя её остаться в квартире и сделать вид, что она всё ещё не проснулась. Бред. Ей нельзя этого сделать с теми людьми, которые ждут её в ресторане. Это может закончиться плохо. Быстрым шагом выйдя из квартиры, Ребекка сразу же садится в стоящую тонированную машину перед домом. Парень поворачивает к ней голову и улыбается, заводя мотор. — Беспокойно спишь? — Следи за дорогой. Нам нельзя опаздывать, — она отмахивается от подобных вопросов, стараясь и дальше сохранять дистанцию между ними. — Да ладно тебе. Ты настолько громко кричишь по ночам, что мне пришлось доставать беруши, чтобы выспаться. В кровати такая же громкая, да? — Не переходи границы, — Ребекка раздражённо проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки и отворачивается к окну. — Раздражаешь. — Я просто пытаюсь сгладить обстановку. — Тебя об этом не просили. Просто молчи, и всё. Выругавшись себе под нос, парень всё-таки исполняет просьбу и всю оставшуюся дорогу молчит, изредка кидая раздражённые взгляды в сторону Ребекки. Они подъезжают к ресторану чуть раньше запланированного времени. Девушка выходит из машины и, довольно сильно хлопнув дверцей, ухмыляется, пожимая плечами. Она получает в ответ средний палец и натянутую улыбку. Ребекка замирает и сглатывает. Он иногда тоже так делал. Чёрт. Ей нужно сосредоточиться на работе, а не том, что было раньше. Сделав глубокий вдох, девушка резко разворачивается на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом проходит в ресторан. Она называет своё имя, и её сразу же провожают до забронированного столика, где уже всё готово к встрече. Они разговаривают около четырёх часов, пытаясь найти хоть какой-нибудь компромисс, где все будут довольны, но получается это только на пятидесятый раз. У Ребекки просто сдают нервы, и она перестаёт держать себя в руках, повторяя, что стоит всегда договариваться спокойно. Если не хотят так, то угрозы довольно неплохо подойдут. И они соглашаются, натягивая улыбку. Закончив со всеми делами на сегодня, Ребекка выходит из ресторана и, поправив чёлку, надевает солнечные очки. Достав из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку, она подкуривает сигарету и, осмотревшись по сторонам, раздражённо проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. Чёрт. Ей и правда придётся его ждать, пока он не приедет на своей машине и не отвезёт обратно в квартиру. Услышав уведомление в кармане брюк, девушка сразу же достаёт телефон и просматривает входящие. Она усмехается, когда читает короткое сообщение от Вескера с разрешением на отдых. В голову сразу же приходит мысль о том, чтобы поехать ночью на пляж и простоять там до самого рассвета, держа ноги по щиколотку в воде. Дальше заходить будет слишком опасно — она может утонуть и захлебнуться, медленно опускаясь на самое дно. Ребекка выкидывает бычок в мусорку и, спрятав руки за спину, чувствует неожиданный удар по голове. Перед глазами всё плывёт и погружается во тьму. Чёрт.————————————
Её приводят в сознание резко и неожиданно, выплеснув на лицо ведро холодной воды со льдом, который больно ударяет по щекам. Ребекка задыхается и дёргается, хаотично мотая головой в разные стороны до оглушающего выстрела в воздух. Она замирает и опускает взгляд, замечая, что её руки крепко перевязаны широкими пластиковыми хомутами по обе стороны. Как такое вообще могло произойти, если рядом должна была быть охрана ресторана и люди Вескера? Почему она не смогла их заметить ещё в ресторане? Ребекку хватают за волосы и оттягивают её голову назад. — Как хорошо, что её так вовремя встретили, да? — мужчина смеётся и качает головой Ребекки в стороны, показывая всем свой трофей. Она морщится от боли и, сжав ладони в кулак, больно впивается ногтями в кожу. Стоит просто переждать, и всё закончится, верно? Они ничего не смогут ей сделать, если она будет молчать. Подобные мысли приводят в чувство, и Ребекка медленно успокаивается, делая глубокий вдох, а затем выдох. — Эй, нам сказали, что ты довольно много знаешь, — второй мужчина подходит и больно хватает Ребекку за челюсть, поднимая её голову так, чтобы смотреть ей в глаза. Девушка молчит, медленно моргая. Подобный мусор всё равно ей ничего не сможет сделать. Или может быть такое, что это очередная проверка Вескера на доверие. Да, скорее всего, так и есть. — Ты же понимаешь, что находишься не в самой лучшей ситуации? — пальцы пережимают челюсть сильнее. — Я ничего не знаю, — хрипит Ребекка, высокомерно хмыкая, — зря теряете… Её перебивает сильный удар в челюсть. Во рту появляется отвратительный привкус железа и чего-то ещё, что Ребекка чувствовала около второй лаборатории отца. Она не успевает ничего ответить, как получает ещё один удар, выбивающий воздух, но теперь уже в живот. — Будешь говорить? — мужчина наклоняется вперёд, упираясь ладонями в колени. — Или мы можем продолжить? — Что вы хотите знать? — хрипит Ребекка, тяжело дыша. — Всё, что стоит дорого. — Сколько вы готовы заплатить за такую… Она не успевает договорить, как получает удар под подбородок. В голове на мгновение закрадывается мысль о том, что в этот раз за ней и правда пришла смерть. Неожиданная, страшная и ужасно довольная из-за того, что наконец-то сможет забрать прогнившую душу Ребекки. Проткнуть её сердце своими длинными ногтями и наблюдать за тем, как оно перестаёт биться. А затем оставить невесомый поцелуй в лоб в благодарность за то, что девушка сдалась и приняла её. Смерть бывает иногда благосклонной к тем, кто раскаивается в собственной жизни и бежит к ней, широко распахнув руки в сторону. Наверное, это и есть любовь. Ребекка замечает краем глаза что-то острое в руках у человека напротив и напрягается. Если это то, о чём она думает, то эти люди не могут быть от Вескера. — Начнёшь говорить? — к её горлу довольно быстро подставляют нож и немного давят на лезвие, давая понять, что они не шутят. — Если расскажешь, мы тебя оставим в живых. — Не хочу, — сглатывает Ребекка, — всё равно в итоге сдохну. — Верно, — надменно улыбается мужчина и резко втыкает ей в живот нож. Он медленно его прокручивает и продавливает дальше, заставляя девушку чувствовать каждый миллиметр лезвия и царапать ногтями подлокотники деревянного стула. Ребекка даже кричать не может в такой ситуации, а только рвано дышать и бегать глазами по полу, стараясь не дёргаться. Если дёрнется — станет ещё больнее. Ребекка старается абстрагироваться от адской боли, но каждый раз, когда она практически находит то самое спокойствие в этой пытке, её возвращают резкими ударами ножа. У неё уже три ножевых в животе и три глубоких в ногах. Она не сможет здесь выжить даже в том случае, если заговорит. Чёрт. Так ошибиться в тот момент, когда ей казалось, что жизнь начала налаживать среди этого хаоса и разрухи. Так больно и обидно, что хочется забиться в угол и реветь до тех пор, пока она не сможет выплакать целое море. Ребекка же думала, что сделала правильный выбор в тот день, но сейчас находится там, где её опять не смогут найти. Почему? Почему она опять наступила на те же самые грабли, что и в прошлый раз? Из глаз начинают литься предательские слёзы, которые смешиваются с кровью изо рта. Это и правда её конец, да? Ребекка не хочет умирать здесь с этими людьми. Она хочет проснуться от этого кошмара в своей кровати и, выпив отвратительный кофе, сесть за мольберт. Ужасно хочется домой, чтобы посмотреть какую-нибудь старую подростковую комедию и смеяться до боли в животе, думая о том, что в этой ситуации главной героине не нужно было выбирать плохого парня. Ребекка чувствует, как время льётся сквозь пальцы и лёгкие наполняются жидкостью. Она тонет в красном море, которое сама и создавала всё это время. Её разрывают на части те, кому она позволила когда-то давно умереть. Дети играют с её волосами и осторожно снимают скальп с головы. Родители, положив ладони на грудь, разрывают грудную клетку и играются с её сердцем, перекидывая друг другу и наигранно смеясь. Остальные же просто царапают, хлопают в ладоши и откусывают куски плоти, смотря на неё пустыми глазницами. Рэйчел появляется в самом конце и выдавливает ей глаза, умоляя простить. Ребекка не прощает, но всё понимает. Сквозь адскую боль и оглушающее дыхание девушка слышит ядовитый смех и дёргает головой. Сил не хватает даже на подобное. — Эй, не боишься, что она сдохнет? — сдерживая смех, интересуется первый. — Босс точно нас уволит, если такое произойдёт. — Я бил так, что она ещё пару дней продержится, — перекидывая окровавленный нож из одной руки в другую, второй опускает взгляд на девушку. — Слушай, у неё же в досье говорилось, что она была училкой по рисованию и херню для богачей устраивала, да? — Блять, было дело, да. — Эй, хочешь сделку? — схватив Ребекку за волосы, он запрокидывает её голову назад. — Если ты мне не рассказываешь всё, то я отрезаю твою руку. Как тебе идея? — он замечает в глазах девушке отголосок страха и смеётся, прикрывая глаза ладонью. — Серьёзно? Если бы мне сказали, что всё будет так просто, я бы вообще не парился. Мужчина садится на корточки и прикасается кончиком ножа к кисти, чуть надавливая, чтобы край лезвия вошёл в кожу. Ребекка сдаётся, мотнув головой, и открывает рот, чтобы рассказать самую бесполезную информацию про Испанию, которая поможет ей выжить. Всё будет хорошо. Она не успевает и слова сказать, как в тёмное помещение врываются ещё неизвестные люди в масках. Ребекка в этот момент ничего не чувствует, кроме резкой боли в руке, где находился нож. Стараясь не смотреть и не кричать, она пытается осторожно двинуть пальцем. Ничего не получается. Чёрт. Быть такого не может. Почему именно сейчас? Почему? Почему? Она напрягается ещё раз, а затем ещё, ещё и ещё. Сквозь пелену белого шума Ребекка слышит знакомый голос и дёргает головой. Ей хочется закричать о том, что ему не стоило приходить сейчас. Надо было прийти раньше и спасти её ещё в ту неделю, которую она подарила ему на спасение и ждала. — Ребекка, я тут, — Леон осторожно поднимает её голову и убирает окровавленную чёлку со лба, — всё хорошо. Всё будет хорошо. Позовите, блять, врача! Быстрее! — Твои глаза похожи на Коцит, — она хрипит и тяжело дышит, отдавая ему последнее, что у неё осталось. — Где этот врач, блять? Тебе нельзя сейчас говорить, — парень осторожно прижимает её к своей груди, — просто молчи, хорошо? Я рядом. Всё будет хорошо. Всё хорошо. Его слова в голове Ребекки сливаются с тишиной, которая заставляет её закрыть глаза и наконец-то отдохнуть. Острая боль в левой руке начинает медленно утихать, и, не обращая внимание на кровавое марево перед глазами, девушка ещё раз пытается пошевелить пальцами. Они не двигаются.