Ищу папу для мамы

      Момоко выглянула в окно нового пристанища. Глубоко вдохнула пустынный утренний воздух. Суновский. Чуть поморщилась: очень он отличается от коноховского. Дома пахнет пыльцой цветочной, травами, деревом, корично-медовой булочкой, и немного прелой листвой. А здесь — пряности, тесто, мясо — много мяса — ткани и верблюжья шерсть. Ещё шумно внизу, музыка звонкая играет, все болтают, напевают, расправляют ковры и простыни, что-то двигают, по чему-то барабанят, чем-то шуршат. А ещё где-то коза бякнула. Опустив голову, девочка обнаружила пёстрые палатки и навесы, в песочных и золотистых узорах. Значения коих Харуно понять не может. Вон на том фиолетовом, это лампа что ли? А там ряды из верблюжьих караванов, везущих товары? А на красном — это пещера из песка что ли?       На контрасте с бледной пустыней, со жжёным песком и городами-призраками, кажется странным. И интересным. Что за дюнами и древней высокой стеной скрывается такая красота. Принюхавшись, Момоко почувствовала запах лепёшек, которые она уплетала вчера. Говядина ей не очень нравится, как и сильно острая пища. Но в сочетании с тестом, сыром и той странной горько-сладкой специей ощущается вкусно. Даже сытно! — Где мои туфли? — выкрикнула Цунаде, из коридора. — Вы оставили их в прихожей! — Сакура открыла дверь и прошла в комнату дочери — Лучше наденьте таби или сандалии, в них удобнее по больнице будет ходить! — девочка наклонилась, чуть заглядывая в коридор. Сенджу стоит возле зеркала и красит губы. — Хмф, не смеши моё бьякуго! Чтобы я и вышла без боевого раскраса? — усмехнулась, пряча помаду — Разве что в параллельной вселенной, — посмотрела на Момоко — Доброе утро, морская овечка, — Мо поклонилась. — Доброе утро, Цунаде-обасан. — Как спалось? — Неплохо, но боюсь моя ночнушка не подходит под местные одеяла… — У меня каждую экспедицию так, — оглянулась — Ах, вот они, — пошла за туфлями — Увидимся в госпитале, Сакура! — хлопнула дверью, забрав весь шум и утренний хаос, устроенный ею ранее.       Мама спокойно выдохнула. Ирьёнин ещё не начала работать, а уже выглядит утомлённой. Поправляя собранные в пучок волосы, села на подоконник. Рядом с дочерью. Положила нежную ладонь на маленький лоб. — Как самочувствие? — Момоко почувствовала присутствие знакомой чакры в организме — Вчера ты выглядела неважно под конец дня, — сканирование состояния, таким образом — норма для их маленькой семьи. — После сна и еды лучше. — Это радует, — убрала руку — Признаков теплового удара нет, — глянула на папку с заданиями — Сразу начнёшь выполнять или пойдешь заниматься исследованием нового места? — Мо покачала головой. — Не, сделать задания я всегда успею. А вот узнать другую культуру… — Сакура улыбнулась. — Ну хорошо, — поднялась с места — Тогда сегодня выделю тебе отдельный стол для работы, в моём кабинете, — девочка спрыгнула с ящичка. — Тебя за это не осудят. — Неа. А даже если осудят — что ещё они мне могут сделать? — пожала плечами и подняла кулак — Мой кабинет — мои правила! — Мо хихикнула — И мне так будет проще приглядывать за тобой, — отвела взгляд — Я, конечно, доверяю и нашим Анбу, и Анбу Суны. Но оставлять тебя тут совсем одну не хочу. Не по себе, — дочка взяла ладонь мамы в свои. Чуть сжала. — Я понимаю, — нежно улыбнувшись, женщина потрепала волнистые волосы девочки. — Только броди по деревне в сопровождении нашего художника, чтобы ему было чем заняться, — повела Момоко на кухню — Завтрак в… — Я не буду завтракать, — молниеносно, малышка взяла из пиалы один из энергетических батончиков — Мне хватит одной плитки цукатов, — натянула голубую шляпу с розовым бантиком. — Постой… — прыгнула в ботинки и убежала.       Спустившись по лестнице, девочка столкнулась с толпой. Что подобно реке с сильным течением, уволокла маленькую Харуно в неизвестном направлении. Среди тысячи голосов и шумов рынка потерялся мамин. Но взяв себя в руки, Момоко подпрыгнула. Заметив резиденцию, стала сама «маневрировать» среди людей. По свободным микродорожкам. «Перетекая» с одного места в другое. Невольно вспомнилась их с Уми игра «ходи только по теням». Заметив перекресток, пошла вбок. Выбравшись из общего потока, перешла на бег, придерживая шляпу. Вышла на незнакомую улицу. Широкую, очень просторную по сравнению с прочими.       Остановилась, принялась рассматривать огромный шар, окружённый своеобразной стеной. Местную резиденцию Каге. Похожий на данго, усыпанный матча-пудрой — такие ассоциации возникли в голове девочки. Похоже, позавтракать стоило. Но опустив взор на сжатый в пальцах батончик, состроила кислую мину. Выгнув губы в дугу и расстроенно промычав, опустила руки. Она взяла мамин протеиновый батончик, со вкусом кофейного мороженого. Никогда их не любила. Однажды Момоко так же случайно прихватила подобный, но со вкусом клубники с молоком. И попробовала его. С трудом прожевала и проглотила, дальше есть не стала.       Он показался ей гадостью. Лютейшей. Хуже чем горькие таблетки от головы и тот сироп от гриппа. Мама всегда, вместе с обедом, кладёт другие батончики из спрессованных ягод, сухофруктов и злаков. Мама говорила, что он подходит детям лучше, чем плитка состоящая из одного элемента. И Момоко согласна. Такую дрянь могут терпеть только взрослые и подростки.       Но делать нечего — выкидывать жалко. Подняла голову; заметила чёрно-белый силуэт. Пошла к проходу. Сквозь лестницы и однообразные коридоры. ***       Что ж, она точно недооценила величину этого здания. И всю местную витиеватость коридоров. По сравнению с линейной, даже спиральной, резиденцией в Конохе, эта — настоящий лабиринт. Не ясно, сколько она тут болтается, разыскивая выход на крышу. Очевидный факт: Момоко заблудилась. Даже с наличием, периодически появляющейся на стенах, карты, что для неё норма. Младшая Харуно, в отличие от своих ближайших родственников, страдает топографическим кретинизмом. Девочка могла потеряться даже в родном прабабушкином саду, зная его вдоль и поперёк. Что уж говорить про иностранную резиденцию — в которую её запросто впустили — где практически нет людей и спросить «куда идти» некого. Да что людей, тут даже комнатных растений нет! И окон мало. Одни коридоры, лестницы, да двери. Хоть какие-нибудь ориентиры поставили…       В итоге, вместо крыши, она дошла до кабинета Казекаге-самы. Открытого. Значит он точно тут есть — подумала девочка, подходя ко двери. Заглянула в комнату. Мужчина с яркими, алыми волосами сидит за столом и пишет. Из-за стопок бумаг вокруг, создается ощущение, что бесконечно. Для такого жаркого места, господин Казекаге выглядит нездорово. Слишком он бледен. А ещё худ и устал. И похож на енота, с непослушными локонами и слишком тёмными кругами под и над глазами. Как его допустили до работы? Он же явно выглядит нездорово. В памяти всплыл момент с небольшого банкета, где мужчина мелькнул, словно призрак, смазанным багровым пятном, взял что-то и исчез.       Харуно постучалась. Каге поднял голову, его рука остановилась. Светлые, удивительно холодные и невыразительные, глаза впились в маленькую фигурку в цветочном платье. Момоко тихонько просочилась в кабинет, не пряча рук. — Здравствуйте, Казекаге-сама, — поклонилась — Доброго дня. — Доброго, — ответил безразлично, в голосе слышится усталость. — Я хотела спросить: а где выход на крышу. Там просто находится Сай-сан, мне надо к нему, — указал влево. — Прямо, до предела. Там выход на лестницу, последний. А там наверх. — Спасибо, — снова поклонилась. Опустила взгляд на батончик — О! И вот, — подошла ко столу, положила на край батончик — В благодарность за Вашу доброту, — Песчаный демон растерянно моргнул. Взял «сладость», осмотрел. — Я не люблю сладкое. — Он без сахара. Там только протеин, — прикрыла веки, абстрагируясь от ледяного взгляда — Он не особо вкусный, но питательный. Взрослые любят такое, — неопределённо хмыкнул — Но стоит помнить, что это только дополнение основного рациона. И чтобы нормально функционировать и работать — этого мало. Необходимо полноценное питание, состоящее из мяса, рыбы, овощей и фруктов. В равном, благоприятном количестве, — отвернулась и юркнула в коридор — Ещё раз спасибо!       Побежала по указанному направлению. И, пресвятые Феникс и Дракон, последний раз она так выдыхалась, когда играла в догонялки с братишкой Металлом. Слишком длинная лестница, с высокими ступенями. Выматывает не так сильно, как жара в пустыне, но ощутимо. В напряжённых мышцах особенно.       Благо, Момоко миновала финальный пролёт, добралась до последнего этажа. Выбралась на крышу. Её встретил тихий ветерок и голубое, чистое небо. Характерные для пустынь. Ощущается свежее, чем прежние, более низкие «атмосферы». Во всех резиденциях запах одинаково бюрократичен — бумага да чернила.       Сай-сан спокойно сидит на краю, с альбомом в руках. Старательно выводит линии мелками, красного, песочно-жёлтого и синего цвета. Мо отряхивается и поправляет платьишко. Она решительно настроена, наладить отношения с Анбу и всё выяснить. В конце концов, он не совсем виноват в том, что стал таким… Пластиковым. Аккуратно приблизилась к спине мужчины и заглянула за плечо. Абстрактные узоры, больше похожие на порывы ветра с песком, нежели на открывающийся пейзаж. Для проверки, девочка перевела взгляд вперёд. Дюны да небо. Хотя нет, вот только что перекати-поле прокатилось. Снова посмотрела на рисунок. — Вы отображаете свои ощущения от увиденного? — встала сбоку. Агент обернулся. Взгляд у него, откровенно говоря… Рыбий. Или непробиваемый, бездушный, как у некоторых носорогов. Или кукол. От него у Мо по спине бегут мурашки. А он медленно закрывает веки и попутно натягивает фальшивую улыбку. — Нет, просто рисую, — продолжил. — Но люди часто рисуют с целью, — стала загибать пальцы, — запечатлеть момент, отобразить отношение к картине, показать, что творится в душе и голове… — Это не про меня, — изобразил кривое подобие ухмылки — Я просто рисую, Пигалица, — Момоко нахмурилась, но просто выдохнула. — Ну, это, как-то… Жутко, что ли, — поджала губы — Я, например, тоже люблю рисовать, но вещи, которые мне нравятся и приносят удовольствие, — повела носком туфли по песку — Хотелось бы застать закат в пустыне, с высоты птичьего полёта… — Ты проспала его вчера, Пигалица, — вжала в голову в плечи, морща нос. — Вы… А вы хотели бы что-то нарисовать.? — распахнула руки, обводя округу — Из местных архитектурных памятников… — Нет. Мне ничего не интересно. — И ничего не чувствуете? — вырвалось у неё невольно. Мужчина кивнул — Значит вы внутренне пусты… — опустила голову. — Верно подмечено, Пигалица, — Момоко сморщилась, стиснув зубы.       Скуксилась, взмахнула руками. Злобно бурча и бубня, пошла, наматывать круги. Сжала ладошки в кулачки, приподняла, шепча возмущения. Погрозила воздуху пальцем, представляя облик кукольного агента. Хам. Невежа. Бестактный дурак. И абсолютный эмоциональный инвалид. Яманака были правы: за смазливой внешностью стоит кошмарная пустота. И огромный запас оскорбительных слов. Выполнив дыхательное упражнение, вернулась на место. Не забыв потопать ножками. Сделала ещё несколько линий на песке. Вернулась к разговору. — Разве это не должно удручать? — Если эмоций нет, то и удручения быть не может. Мне просто всё равно, — буднично пояснил он, не отвлекаясь от рисования. — Вы таким родились? — мел в его пальцах остановился. — Нет, — ей показалось, или его голос немного потяжелел — Меня таким создали, — вновь зазвучал шорох песочно-желтого мелка, трущегося о плотную бумагу. Момоко вспомнила недавние посиделки с Уми, когда они рисовали пейзажи. — Но судя по Вашей реакции вам не совсем всё равно, — неловко сцепила пальцы у груди — Вам неприятна тема вашего детства, — его шея, механически, поворачивает к девочке бледное лицо, озарённое искусственной улыбкой. — А ты удивительно проницательна, Пигалица, — звучит как издёвка. С кратким «кх-х», девочка всплёскивает руками. — Я же попросила не называть меня пигалица! — Сай возвращает привычное выражение лица. Кирпичное, как любит говорить дядя Наруто. — Но тебе подходит это прозвище: ты маленькая и немного раздражающая, — Момоко возмущённо ахает. — А… Вы.! И всё?! Вы увидели только это? — помолчал, смотря ей в глаза. — Плакса и злюка? — Мо шмыгнула носом, надувая щеки и поджимая румяные губки. Лишь бы не заплакать от возмущения и безысходности — Хомяк… — Всё! — отвернулась, топая ножкой — Перестаньте! Даже не пытайтесь дальше говорить! — Истеричка? — Вы абсолютно не умеете подбирать слова! — Истеричечка, плаксочечка, злючечка? — Добавление ласкательного суффикса — не делает обидное слово, автоматически ласковым! Это всё равно обидное слово! — убежала к лестнице — Грубиян!       Убежала прочь, не оглядываясь и не смотря на дорогу впереди. Просто — куда-то. Где не будет этого лица. ***       К вечеру, дороги Суны опустели. Жители расходятся по домам или питейным заведениям, ниндзя скрываются в тенях тщательнее прежнего. Ранее бледные здания — выглядящие как коробки и куличики в песочнице — окрасились в рыже-красные тона. За стеной виднеются золотистые солнечные лучи.       Момоко вытерла глаза, шмыгая покрасневшим носом. После побега от грубияна Сая-сана, она поплакала немного. Осознав куда убежала — девочка заревела. Харуно потерялась. В незнакомой деревне. Одна. Среди кучи незнакомых людей. Потерялась. И не знает где она. И как ей выйти. Домой.       Икнув, Мо села на одинокую скамеечку, перед площадкой, закрытой металлической сеткой. Сняла шляпку и положила на колени. Интересно, попадала ли мама в такие ситуации — задалась вопросом девочка, вытирая новую влагу в глазках. До покраснения. — Ну-ну, — кто-то положил руку ей на голову, — чей это цветочек тут плачет, — Момоко вздрогнула, поднимая голову. На расписанном краской лице хитрая, но тёплая улыбка. Непроизвольно, девочка всхлипывает, опуская взор. — Я не вещь, чтобы быть чьей-то. Я Момоко… — пока девочка трёт щёки, мужчина смеётся, вальяжно обходя скамью. — Понимаю, — сел рядом — Ты свободный человек, у тебя есть свои права и прочее, но пока ты ребёнок мама несёт за тебя ответственность, — опёрся о колено, подставляя кулак под подбородок — Так что же довело тебя до слёз, Момоко-чан? — шмыгнув, девочка прикрыла глаза. — Я не хочу об этом рассказывать незнакомому человеку, — мужчина сделал удивленное лицо. — Но ты же понимаешь, кто я? — скрестила руки на груди. — Но толком я вас не знаю и имени своего вы мне не назвали, а значит, к серьёзному знакомству не готовы. — Звучит мудрёно. — Так принято в Стране Огня, — чуть задрала голову — Раньше люди Огня вовсе называли и род, и имена своей родни, и все регалии, чтобы собеседник имел представление о личности человека, — мужчина присвистнул. — Ну и ну, — почесал подбородок — Будь по твоему, — протянул руку — Я Собаку-но Канкуро, капитан Анбу Суны, глава нынешнего отряда кукольников, брат Темари и Гаары, сын Раасы и Каруры, — всхлипнув, Момоко вложила ладошку в мозолистые пальцы нового знакомого. — Момоко из рода Харуно, дочь Сакуры Харуно, внучка Мебуки и Кизаши Харуно, названная внучка Цунаде Сенджу, — Канкуро сжал детскую ручку в своей. — Вот и познакомились, — прозвучало смешливо.