Ищу папу для мамы

— Это и есть одна из знаменитых Стен Плача, — Чоуджуро подвёл Момоко к гранитной плите размером с кита — Здесь мы отдаём дань уважения всем погибшим во все мировые войны. Её неоднократно сносили и портили люди, ненавидящие клановых, — покривил губы — Но после воцарения госпожи Четвёртой, подобные инциденты прекратились, — Харуно подошла к постаменту и положила цветы — Но виновных так и не нашли. — Жаль, что виновных не наказали, — пробормотала девочка, хлопая в ладоши и кланяясь усопшим — Но хорошо, что такие памятники оберегаются государством. Я видела похожие стены в Столице Огня и в Заветном городе, когда мы с мамой навещали бабушку с дедушкой, летом. Только они у нас зовутся «Списками потухших огней» — отошла.       «Вот и настал последний день в Кири» — пронеслась мысль в голове девочки. Уже завтра Люди Огня уезжают в Кумо. Или точнее — отплывают. Кроме Итачи-сана: он «вручит» их с мамой — что ещё не отошла от стычки с нукенинами — дядей Наруто и Цунаде-обасан оперативникам помладше и добровольцам из Кумогакуре, а сам останется в Тумане. Пытать пойманных бандитов вместе с оперативниками Воды. Тихонько вздохнув, Мо подумала, что ей будет не хватать коротких разговоров со старшим Учихой и забавной игры в сыщиков. Как и этого места. За две недели, Момоко таки привыкла к тихой деревне. В Суне время проходило так быстро и оставляло мало следов на душе, словно песок. В Кири же время тянулось, медленно и размеренно, как речка в лесу. Маленькая такая, тихая. И от того запоминается, не меньше чем фейерверки на угольно-чёрном небе или дюны в пустыне. Любопытно. К тому же с Чоу-саном она неплохо подружилась. И акулы в бассейне скучать наверно будут. А они, как и все, переживали, волновались. Чоуджуро-сан же говорил, что у акул — и животных в принципе — невероятное чутьё. И они дистанционно понимают, что происходит что-то плохое…       Момоко опустила голову, нервно разглаживая юбку. Совесть не давала покоя: не смотря на то, что все взрослые её простили практически сразу, их искажённые волнением и страхом лица всё ещё мучали. После произошедшего, они с мамой вцепились в друг друга и разрыдались. Мо бесконечно бессвязно извинялась и перечисляла все вещи, которые она больше делать не будет. А мамочка гладила дочь по голове и пыталась успокоить, приговаривала «Всё хорошо», «Это не обязательно», «Всё в порядке», «Ты цела — это главное» и прочее. Но смотря на растрёпанную, взмыленную маму, примчавшуюся в простых сандалиях и домашнем ципао для медитаций, Момоко всё равно чувствовала вину. Чоуджуро-сан, что сразу же впал в ступор, не зная, что делать и как помочь, тоже добавил дров в пламя стыда. Акуло-человек будто сам был готов заплакать, вместе с четой Харуно. Учиха же был рассержен, хотя внешне выглядел спокойно. Как и всегда. Но Момо видела его жуткие взгляды, которые он бросал на связанных преступников. Она так расслабилась, что забыла сообщение о подозрительных личностях у границы. Ужасная безответственность. И причина побега глупейшая — обида на беззубое заявление Цунаде-обасан. Которая тоже испугалась. Её слезам удивилась даже мама. — В Заветном эта стена выглядит зловеще… — повернулась к акуло-человеку — Наверно, так выходит из-за количества войн, в которых участвовала Страна Огня… — пожала плечами — Хотя в Столице похожая стена выглядит обычно, — Мужчина смущённо улыбнулся. — Я видел эту стену один раз, когда побывал на первом сборе всех Даймё и Каге нашего материка, и мне она показалась, — нахмурился — тяжёлой… — Потому что она толстая, высокая и длинная, размером с парк, — поморщила нос — Всех дат, имён и семейных гербов с первого раза не рассмотришь. — Я помню, что мне стало плохо, когда я увидел её, — сдавленно выдохнул — Но не столько из-за количества войн и погибших, сколько из-за… — задумался — Вида города, наверное? — Мо выгнула бровь. — Почему? Заветный город ведь невероятно красивый, — подняла и развела руки, как бы обрисовывая место и виды — При въезде я рот закрыть не могла — там так красиво! Столько памятников, храмов и интересных мест! Их ведь даже за месяц не обойти все и не осмотреть! Там даже обычные дома и дороги выглядят, как произведения искусства! — Чоуджуро-сан зажмурился, пожёвывая нижнюю губу. — Наверно именно поэтому город меня и напугал: он слишком величественный, — Момоко моргнула. — Слишком величественный? — мужчина кивнул. — Да… Всё высокое, всего много, и повсюду какие-то рисунки, статуэтки, надписи, символы… Ещё жарко, растения пахучие, какие-то люди на улице устраивают то театр, то музыкальное выступление, и их тоже много… И везде намёки на древность и историю, и это так давит… — А, — немного подумав, кивнула — В Кири же вечно тихо, а в Стране Огня все живчики… — Чоуджуро кивнул.       Верно. Момоко моргнула, прижимая пальцы к подбородку. Огонь всегда находится в движении. Всю свою жизнь он куда-то стремится, идёт в сторону или взмывает вверх, питается и растёт, развивается, ярко горит, чем восхищает или пугает. Он всегда тёплый, приветливый. Прочие же стихии меняют своё состояние в зависимости от внешних обстоятельств. Вода теплеет, только когда её нагревают человек, или солнце. Ветер просто хаотичен: как молекулы и погода подскажут, так и движется. Молния сверкает только в грозу. Земля «вспыхивает» ещё реже. И то, большая часть землетрясений вызвана руками человека. В остальное время стихии пребывают в состоянии покоя. — Мда-а, — задумчиво протянула девочка, — Огонь и правда сильно отличается от других… — Но это не плохо, — Момоко подняла голову, заглянув в глаза Чоуджуро. Тот рассеянно почесал затылок — Я имел ввиду, что многие приехав в Страну Огня оказываются удивлены её живостью и яркостью, но… Э-это и делает её особенной… — улыбнулся — Пусть я и был напуган таким количеством шума вокруг, но позже я нашёл в этом своеобразную… — задумался — гармонию? — Харуно поджала губы. — Гармонию? — Д-да, — кивнул — Ну или логику. Ведь в какой ещё стране могли бы родиться Сенджу? — смущённо улыбнулся, отводя взгляд — И-или Ваша мать… Такой человек не мог родиться в менее гордой и при этом возвышенной стране… — Оу… — Момоко наклонила голову, пронзительно наблюдая за порозовевшим мечником. Приподняв уголок губ, она высказала мысль, которую давно готовила: — Чоуджуро-сан, простите, но Вы с начала миссии ведёте себя… немного странно, — мужчина вмиг обрёл растерянное выражение — Ну смущаетесь, чаще заикаетесь, в себе замыкаетесь. Будто Вы от чего-то её, либо боитесь, либо стесняетесь, — акула-человек поджал плечи и прикусил губу. Момоко прищурилась — У Вас с ней какие-то проблемы? Или Вы не можете что-то ей сказать, потому так стесняетесь?       Чоуджуро-сан замер. Мо тоже. Оба замолчали — всё затихло. Мечник не выдержал напор девочки и сконфузился сильнее. Его взгляд забегал по деревьям, кустам, именам на стене, с губ сорвалось нервное «т-т-т». Харуно важно выпятила грудь и застучала ногой, не сводя с мужчины пытливого взора. Акуло-человек взялся за локоть, смотря под ноги. — Н-ну… — пробормотал он под нос. — Не можете озвучить? — кивнул. Мо скрестила руки на груди, хмыкнув — Понимаю! — Чоуджуро-сан подавился воздухом, попятившись. — П-понимате?! — Харуно уверенно кивнула. — Да! Есть множество чувств, вид которых очевиден для всех: красные щёки, дрожь в коленях, всё такое… — пожала плечами — Но выразить их сложно. Настолько, что иногда речь сама собой пропадает! — не обращая внимания на переминающего с ноги на ногу мечника, продолжила: — Но высказать их жизненно необходимо для всех! — туманник отвёл взгляд, в сомнении. — Вы… — колеблется, тихонько стуча зубами — Т-т-т… — вжал голову в плечи. Сглотнул — В-вы так думаете… — Конечно! — громко выпалила девочка, увеличивая ментальный напор — Замалчивая, Вы вредите и себе, и объекту чувств, и окружающим! Вы — занимаетесь самоедством и мысленным саморазрушением, Объект — не понимает Ваших реакций и считает себя страшным, или неприятным, а Окружающих разрывает от любопытства! — подняла указательный палец — В буквальном и переносном смысле! — мужчина почесал шею, поморщившись. Похоже, представил одного знакомого «окружающего, которого разрывает от любопытства». — Может, Вы и правы, но… — замолчал, встретившись взглядами с пытливым ребёнком. — Но.? — кивнула, вытягивая продолжение фразы. А мечник опустил голову и молчит — Вам не хватает решимости? — В чём это Чоу-куну не хватает решимости?       Момоко тут же развернулась, услышав знакомый медовый голос. Акуло-человек же побледнел. К ним подошла госпожа Мизукаге с сопровождением: Ао-саном, вечно наставляющим Чоуджуро по разным вопросам, и улыбчивым Кисаме-саном. Харуно сразу вытянулась и поклонилась. Мечник повторил за ней, что-то неуверенно объясняя. Что конкретно — Мо не расслышала. Слишком тихими и обрывочными его фразы оказались. Выпрямившись, дитя Огня заглянуло в озорные зелёные глаза. Теруми усмехнулась, прикрывая веки. Скрывает любопытство? Или откровенное веселье? Затем женщина махнула рукой и мужчина, как по команде, разогнулся. Подобно пружинке. Хихикнув, Мизукаге вновь обратила внимание на Харуно младшую. — Ну, так, в чём же Чоу-куну не хватает решимости?       Кисаме-сан тихо — гадко, по мнению Мо — засмеялся, Ао-сан кашлянул в кулак, отводя взор. А Чоуджуро… Чоуджуро затих. Момоко глянула на него уголком глаза и сделала бесстрастное лицо. Чтобы никто ничего не понял и не заинтересовался. — В исключительно личном вопросе, — перекатилась с пятки на носок и обратно — Я думаю, это разглашению не подлежит, — Кисаме-сан рассмеялся. Девочка сконфузилась и перевела взгляд со спокойной Мизукаге на мужчину. — Конечно, — прозвучало весело, — тут же всё очевидно. — Опять детей пытаете, удильщики? — появилась Цунаде-обасан. — Лишь расспрашиваем, консервная банка, — съязвила Теруми, оборачиваясь. — Рыбы вроде вас говорить по-человечески не могут, — ирьёнин подошла к девочке, обмениваясь с оппоненткой ментальными молниями, — только кусаются, — Сенджу присела перед Момоко, игнорируя Теруми — Мама попросила пораньше собраться, чтобы подготовиться к «Прощальному вечеру», — тихо объяснила она. — Хорошо, — Харуно протянула женщине руку.       Цунаде сразу же повела Мо в сторону дома. Демонстративно отворачиваясь от Мизукаге, что от возмущения потеряла дар речи. Потом вовсе отвернулась и поджала губы, будто лимон съела. Не удивительно: склоки двух великих куноичи никогда не прерывались так резко, причём с подачи одной из них. Целыми днями обменивались любезностями, а тут…       Момоко напоследок помахала растерянному Чоуджуро. Тот кивнул и тут же переключился на Ао-сана. Харуно мысленно посочувствовала мужчине. Сенсор всегда почему-то суров к мечнику. Часто отчитывает его, журит и поучает. Словно отец. А, к слову об отцах… — Цунаде-обасан? — М? — Сенджу опустила голову. — Возможно, мой вопрос покажется подозрительным, — женщина нахмурилась, — может даже неуместным, но мне ужасно интересно, — Момоко посмотрела «бабушке» в глаза — Откуда Вы узнали, что я ищу папу? — Сенджу хмыкнула, поднимая брови. — Ну, — осмотрелась, — я расскажу тебе о своих источниках информации, если ты прервёшь свою «миссию», — женщина прищурилась.       Мо же нахмурилась. Задумалась. Они должны посетить ещё Молнию, как минимум. И к ним вскоре присоединятся ещё два оперативника — два предполагаемых отца. Но с другой стороны: она уже замотивировала Чоуджуро-сана на признание, помимо этого мама вполне проявляла к нему симпатию… В целом миссию можно считать выполненной. По крайней мере — формально. Если же всё пойдёт не по плану, она всегда может действовать скрытно. Для успокоения совести и собственной честности, можно переименовать миссию. И для вида исказить суть. Главное сохранить основу. — Ладно, — вздохнула, — я прерываю свою миссию и искать своего папу не буду, — растянула последнее слово — И возможного отчима тоже! — Цунаде-обасан усмехнулась. — Мой источник — Итачи Учиха, — Момоко вскинула брови, раскрыв губы — Он поинтересовался, может ли он быть твоим донором, затем проговорился, что у тебя есть какой-то секретный план и миссия, — женщина облегчённо выдохнула — Всё-таки здравомыслие всегда побеждает…       Мо отвернулась. Мо погрузилась в свои мысли. Мо нахмурилась и надула губы. Теперь понятно, почему Итачи-сан ей открыто подыгрывал и присматривал. *** — Мама! — Харуно младшая подбежала к готовящей матери — Я всё сделала, можно пойти погулять? Я только по внутреннему двору пройдусь… — Сакура выглянула в окно рядом. — Хорошо, но недолго: мы скоро выходим, — девочка кивнула.       Ей повезло, что сейчас, на улице на которой они живут, многолюдно. Момоко подошла к лавочке, стоящей среди деревьев. Рядом широкий полупустой газон, дорога, по которой никто не идёт, на лавочках рядом никто не сидит. Отлично. Харуно подняла голову, щурясь от яркого солнца, выглядывающего из-за ряда крон. Фыркнув, тут же опустила, скрестила руки на груди. Увиденное в тенях листьев её не устроило. — Спускайтесь! Я знаю, что Вы с утра следите за мной из-за тени! — хмыкнула, поморщив нос — И хенге на меня не действует! На дополнительных занятиях Ирука-сенсей учил нас противостоянию элементарным гендзюцу! Я в этом одна из лучших! — задрала подбородок.       Раздался шорох листьев, а затем травы. Момоко приоткрыла один глаз и пронаблюдала за Итачи-саном. Тот подошёл и сел рядом, улыбаясь. — Сакура и Наруто были правы, когда говорили, что Вы серьёзно относитесь к гендзюцу, — прозвучало мягко и даже… благоговейно.       Мо отвернулась, смахнув волосы. Учиха наклонился к ней, недоумённо хлопая ресницами. Актёр, подумала она. И правда: он точно всё знает и понимает, но притворяется. Девочка решила не мешкать и не ходить вокруг да около, и выложить всё по пунктам. Начиная с самого главного: — Как Вы узнали о моей миссии? Не по слежке за Дядей Наруто, а секретной. Из-за которой Цунаде-обасан меня потеряла, — мужчина моргнул, словно задумался, затем понимающе кивнул. — Уже обо всём узнали, — произнёс тихо. Момоко бы даже сказала — драматично. — Верно, — подметила, важно выпятив грудь, — и хотела бы услышать всю историю от начала и до конца, — кивнула самой себе. Итачи-сан выгнул бровь. — От начала и до конца, значит, — Харуно утвердительно покачала головой, сохраняя важный вид. Слишком рано для ликования — Что же, тогда не смею больше затягивать, — отвернулся — Всё началось на корабле: Вы уже знаете о новостях о нукенинах, что преследовали делегацию с самой границы Огня и Ветра. Чтобы избежать их проникновения на борт, в том или ином виде, я и мои напарники решили устраивать тайные досмотры всех мест и вещей на судне. Во время первого я и наткнулся на Вашу тетрадку, что выпала из рюкзака. Совершенно случайно, — Момоко усмехнулась. Случайно, конечно — Подняв её, я обнаружил имена, таблицу и список шагов и вопросов. Не сумев совладать с любопытством, ознакомился с ними, упустив одну важную деталь — выпавший из переплёта грифель. Хотел вернуть, но не смог: он уже застрял среди половых досок. Я не нашёл иного выхода, кроме подмены. — И решили снять с себя подозрения, помогая мне в расследовании? — Точно, — ухмыльнулся — Но помимо этого, мне хотелось узнать Вас получше. — Объясните, — Учиха развернулся к Момоко. — Понимаете, всю деревню давно мучает вопрос: кто Ваш отец? Я не исключение, как и практически все остальные Анбу. И увидев список, я допустил мысль — вдруг это я? Её подкрепил ряд совпадений, сами знаете каких. — Да. — Мо посмотрела мужчине в глаза, кладя руки на колени — Но были ли Ваши… мысли подкреплены чем-то ещё? — Лет шесть назад, Цунаде-сан собирала анализы всех агентов Анбу, в профилактических целях. Включая и некоторые биоматериалы особого назначения. Возможно, она использовала их для Вашего рождения. — И всё? — спросила с надеждой в голосе. — Всё, — отвёл взгляд — Не поймите меня неправильно, но… Приглядывая за Вами и узнавая информацию из чужих уст, я понял, что мы с Вами — не родственники. И это точно, — Момоко собиралась прервать собеседника, но тот опередил её: — И нет, у меня нет аллергии на одуванчики и крапивницей на морозе я не покрываюсь. Как и моя ближайшая родня, — положил ладонь на голову девочки — Простите, но я никак не могу быть Вашим отцом.       Харуно тяжело вздохнула. Всё-таки — нет. А Мо надеялась. Действительно надеялась и волновалась. Вероятно, так вышло из-за разговора Цунаде-обасан. — Ну, значит… — девочка шмыгнула — «О нет, зачем же плакать…» — подумала она, моргая. — Ну-ну, — забеспокоился мужчина — Еще не всё потеряно. Я знаю двух очень ответственных, хороших Анбу, — мягко погладил ребёнка по голове, — Они действительно могут быть хорошими кандидатами. По всем параметрам. — Правда? — Итачи кивнул. — Да: у обоих бабушки с такими же вьющимися волосами, как у Вас, у одного отец страдал от аллергии на одуванчики, у второго мама с морозной крапивницей, — пожал плечами — Может быть, общаясь с ними Вы найдёте больше совпадений: например хороший слух, тонкое обоняние, чувствительные к солнцу глаза, доминирующая стихия… — всё перечислял и перечислял Учиха.       Момоко улыбнулась его словам. Приятно слышать поддержку, а не отрицание или осуждение. Причём прямую поддержку — как рельсы на равнине Тигра, — а не косвенную. Хоть от кого-то. Пускай и в планах этого «кого-то» есть второе дно. — Спасибо, — прервала, вытирая подмёрзший нос. Кажется, ночью будет дождь — Но это подождёт. А на пока, — протянула руку, — благодарю за достойную работу, партнёр! — Итачи-сан прищурился, его губы расплылись в улыбке. — Всегда пожалуйста, капитан. — сжал в пальцах детскую ручонку. ***       Харуно младшая сердито запыхтела, отпинывая акулий хвост, болтающийся под ногами. Пока взрослые веселятся на веранде, она вынуждена бродить по дому с несчастной плюшевой акулой, размером с подушку. Кисаме-сан вручил её со словами — «Чтобы дитю скучно не было». А потом добавил: «Пойди, прогуляйся с новым другом. Покажи дом, чаю попей, пока взрослые о своём треплются». И захихикал. Мама собиралась возразить, но Чоуджуро-сан остановил её, покачав головой. Явно говоря: «Это бесполезно, Сакура-сан, даже не пытайтесь». Ао-сан — как будто подтверждая — покашлял. Цунаде-обасан и Мизукаге покивали ему, а дядя Наруто и Итачи-сан просто улыбались ей и махали ручками. Ну, Момоко и пошла. Она до сих пор боится этого человека с рыбьими глазами и не акульим характером. Он больший дельфин, чем Ирука-сенсей.       Момоко зарычала, вновь запнувшись о плюшевый хвост. Вынула ногу из узла, резко развернула акулу к холодильнику. — Это называется кухня, Саме-чан, — обвела рукой комнату — Здесь люди готовят еду… — громко вздохнула, опуская голову — Ну и почему я этим занимаюсь? Тебе же тоже не весело, а стыдно, да? — заглянула в левый глаз игрушки.       Акула не ответила. Её массивная голова откинулась назад и чуть вбок, правый плавник расправился, и повис, касаясь белого живота. Она и раньше выглядела грустной, с таким взглядом и приоткрытым ртом, будто в усталости. Или беззвучном рыдании. Теперь же акулка имеет ещё более трагичный вид. Мо вздохнула. — Да, понимаю. Мне тоже происходящее не нравится… Почему многие взрослые на праздниках отсылают детей играть в одну кучу, а сами сидят, болтают о ненужных вещах, ещё и всё самое вкусное съедают? — плюшевая акула промолчала — Да, несправедливо это. Хорошо, что в Конохе не так… Я уже скучаю… — шмыгнула и развернулась.       Направилась в свою комнату, дёргая акулу в сторону. Чтобы плавник под тапки не попадался. Выхватила из рюкзака несчастную тетрадь, потерпевшую покушение на корабле. Жестокое, уверенное и точно неслучайное. Момоко уверенна в этом. Итачи-сан слишком умён и профессионален, чтобы упустить ловушку. Даже такую мелкую, как спрятанный грифель со скошенным концом. Тем более Учиха его заметил, запомнил и честно ответил, после душевного разговора — «Да он был немного скошенный, я успел это разглядеть». Он наверняка специально подставился, подложив свежий. Зачем? На это Мо ответа не нашла, да и не пожелала искать. Она наверняка его не поймёт. Обычных взрослых — запросто, у них всегда всё на лбу написано, а вот Анбу -… Они откровенно странные. Может, сказывается другое воспитание, другое детство, жизнь в тайном болоте и груз ожиданий от правителей деревни? Да, определённо.       Харуно младшая вышла на веранду, к взрослым. Сохраняя хмурое выражение лица, чтобы все поняли, чем она возмущена и кто в этом виновен. Пошла к свободному месту, взобралась на стул и хлопнула тетрадкой по столу. Креветки, нанизанные на сенбоны, легонько качнулись. Цунаде-обасан и Теруми-сан бросили на девочку, усаживающую акулу, вопросительные взгляды. Затем ими же обменялись. — Что-то случилось? — поинтересовалась Сенджу. — Да, — ответила Момоко, — мне скучно, — указала карандашом на игрушку, — а Саме-чан грустно.       Ирьёнин выгнула губы и покивала, да так понимающе. Госпожа Мизукаге же лишь похлопала ресницами. Девочка раскрыла тетрадку, подготовила карандашик и стикеры. Первым делом она зачиркала имена на списке. Затем склонилась над табличкой. Рядом с «Итачи Учиха» наклеила золотую звёздочку. Мимо проплыло голубое пятно — Чоуджуро-сан — Харуно подняла голову. Тот встал рядом с мамой, жутко краснея. Мо воодушевилась, выпрямилась. — Сакура-сан, — позвал он её. Женщина повернулась. — Что? — акула-человек сжал губы в линию, задрожал. Чёрные глаза заслезились. И вот, не выдержав собственного смущения, мечник резко поклонился и выпалил: — Простите, но я не могу передать словами всю свою благодарность! Вы столько делаете для наших жителей и системы здравоохранения! Ваши доброта и милосердие безграничны, а трудолюбие не знает границ! Спасибо Вам за всё! — Сакура растерялась, её щёки порозовели. — Я… Эм, Вы… — запинается она. Увидев, как с мужчины градом льётся пот, тут же пришла в себя: — Чоуджуро-сан, выпрямитесь! — дёрнула мечника за плечо — Успокойтесь! О, воля Огня! Вы весь красный! — приложила ко лбу платок.       Бледные губы задрожали, острые зубы застучали им в такт. Дядя Наруто тоже заволновался и, аки бабочка, начал порхать над парочкой со стаканом воды. Цунаде-обасан усмехнулась, чокаясь со стаканом Мизукаге. Та же расправила губы в милой улыбке. С лёгким подвохом. Ао-сан недовольно покачал головой. Кисаме же расхохотался. А Момоко… Момоко в шоке. Вдруг она перевела взгляд с творящейся суеты на Итачи-сана. Тот повернулся к ней и пожал плечами. Его лицо такое же растерянное, как и у неё. Харуно испустила долгий вздох. Взяла самую большую, самую блестящую звёздочку и приклеила возле имени мечника. Поверх обоих проверенных кандидатов начиркала: ! АБСОЛЮТНЫЕ ДРУЗЬЯ!