Наследники. Пораженные тьмой

      Никита Легостаев, едва дыша, пытался подняться. Кровь заливала глаза, а руки проваливались в рыхлый снег. Юный оборотень сильно ударился грудью о приборную панель, когда грузовик, кувыркаясь, летел вниз по склону. И теперь каждый вдох и выдох сопровождался адской болью. Однако Никита не обращал на это внимания. В мозгу билась лишь одна мысль: «Лишь бы успеть…»       Наконец, ветер смиловался над ним и обуздал свои порывы. Снежная пелена приоткрыла занавес. И парень увидел, как из покорёженного фургона выбралась Ксения Воропаева. Та самая, кого он так стремился защитить ценой собственной жизни. Она была сильно напугана, но, по крайней мере, жива.       Никита рванулся вперёд. Он силился встать, позвать её, сделать хоть что-нибудь, чтобы привлечь к себе внимание, но его действия не увенчались успехом. Тело продолжало отказываться его слушать. Юный оборотень обессиленно застонал в тот самый момент, когда вслед за Ксю из фургона выскользнул чей-то тёмный силуэт.       В мозгу снова вспыхнула тревога, заставившая парня забиться в рыхлом снегу с удвоенной силой. Однако тело по-прежнему оставалось словно парализованным. Никита не мог ничего сделать, когда сумасшедшая дочь профессора Владимира Штерна — Инга — диким зверем накинулась на Ксению.       Крик несчастной коснулся слуха юного оборотня, насквозь пронзил его сердце, когда клубы чёрного дыма заволокли всё вокруг и скрыли ужасную картину от глаз Никиты. Тьма, словно сжалившись над ним, накрыла место жуткого происшествия своим покрывалом.       — Нет, — выдохнул Никита. — Нет!       Из последних сил он скатился по склону и пополз к Ксении. Дыхание постепенно восстанавливалось, но едкий дым и кровь вперемешку со слезами всё ещё застилали его глаза. Он ничего не видел вокруг. Он больше не видел её. Может оно и к лучшему?       Нет! Он должен успеть! Он должен её спасти! Он обещал!       Никита чувствовал, что уже совсем рядом. Парень молил лишь о том, чтобы Инга — этот кровожадный монстр, учуяв его кровь, переключила внимание на него, пока для Ксю ещё не стало слишком поздно. Но внезапно округу огласил торжествующий хохот чокнутой дочери Штерна.       — Вот и всё! — прокричала она. — Я приняла своё лекарство! Теперь мне гораздо лучше!       — Инга, — послышался раздосадованный голос её отца. — Как… Как ты могла?! Что ты наделала, глупышка?! Она была нужна мне, чтобы вылечить тебя! Она ведь уже не дышит…       Никита дёрнулся. В этот самый момент он почувствовал, как земля разверзлась под ним. И он полетел вниз. Туда, где так жарко, что можно превратиться в пепел всего лишь за долю секунды. Он летел к ядру Земли, в самое пекло. В адское пекло, которое совсем скоро выжжет всё хорошее, что только ещё осталось в его жизни.       «Не дышит…» — отпечаталось в его мозгу. Отпечаталось и теперь крутилось снова и снова, словно на повторе. Неужели это конец? Он опоздал! Должен был успеть, но не справился.       Никита продолжал ползти, чувствуя, как пламя выжигает его изнутри. Когда наконец дымовая завеса осталась позади, Штерна и его сумасшедшей дочери на месте происшествия уже не оказалось. На окровавленном снегу лежала только Ксения. Её глаза были широко раскрыты и смотрели в тёмное небо невидящим взглядом. На шее зияла рваная рана. На бледном, обескровленном лице застыло удивление. Похоже, она даже не поняла, что с ней произошло. Но самое страшное, что Никита понимал и чего не хотел принимать, Ксю была мертва…       Её сердце больше не билось…       Никита с коротким вскриком подскочил на кровати. Его собственное сердце стучало так часто, что, казалось, ещё немного и выпрыгнет из груди.       Этого не может быть! Это сон! Просто сон! Страшный! Ужасный! Кошмарный! Но всего лишь сон…       Ведь ещё вчера они с Ксю уснули вместе. Включили какой-то фильм про вампиров, под эту жуть и уснули. Вот и снятся всякие кошмары. Никита уже начал понемногу успокаиваться. Но вдруг понял, что в спальне он находится один.       Резко развернувшись, он лишь в этом убедился. Другая половина кровати была пуста. Электронный циферблат часов светился в темноте, показывая пять утра. Занимался рассвет.       Время, когда погибла Ксения.       Никита тряхнул головой. О чём он только думает?! Ксю жива! Это был всего-навсего сон! Парень прислушался. Он силился понять, куда Ксения могла исчезнуть в такую рань.       Однако в квартире стояла звенящая тишина. Юный оборотень почувствовал, как сердце снова заходится в ускоренном ритме. Он схватил с тумбочки телефон. На дисплее высветилась их с Ксю фотография. Это успокаивало. Но просыпающийся мозг услужливо подкинул информацию, что фото было сделано во время зимних каникул в десятом классе. Волнение снова усилилось.       Подрагивающими руками Никита открыл список контактов. Найти среди них Ксению не составило труда. С замиранием сердца он прижал телефон к уху. В трубке потянулись долгие гудки. Каждый из них лишь усиливал волнение. И когда уже Никита решил, что на его звонок и впрямь некому ответить, раздался щелчок. А на том конце провода послышался звонкий девчачий голос:       — Никита? Ты чего звонишь в такую рань?       Сердце юного оборотня пустилось вскачь, в любое мгновение готовое вырваться из груди от радости. Дыхание перехватило.       — Ксю?.. — тихо выдохнул он. — Это ты?       Никита закрыл глаза рукой и с облегчением снова повалился на подушку. Влажную от пота и слёз, навеянных кошмарным сном.       — Я, — весело подтвердила Ксения. — А ты что, не смотришь, кому звонишь?       Парень несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.       — Как же я рад тебя слышать, — всё также шёпотом произнёс он.       — Так, — голос девушки в миг стал серьёзным, — что случилось?       — Ничего. Ничего не случилось, просто… мне просто приснился кошмар. Я вскочил от этого, а тебя рядом нет.       Ксю усмехнулась.       — Прости, родной, но сегодня твоего персонального хранителя снов заставили взять выходной.       — А где ты, кстати? — спросил Никита, начав понемногу приходить в себя.       — Здрасьте, моя радость! — удивилась Ксю. — Ты же сам закрыл за мной дверь. Нашу группу сегодня вызвали на ночное происшествие. Всё никак не проснёшься?       Никита хлопнул себя по лбу.       — Точно! Прости, из-за этого сна всё из головы вылетело напрочь.       Только сейчас он услышал в трубке, на заднем плане, сирены машин Департамента безопасности.       — Что такого тебе могло присниться, что ты так перепугался сам и напугал меня? — осторожно спросила Ксения.       Никита шумно выдохнул и снова рывком сел на кровати. Ему не хотелось говорить об этом вслух, но и промолчать он не мог. Ведь признаться в этом было всё равно, что увериться — это действительно был лишь сон.       — Мне приснилось, что тебя… Что ты… Что тебя не стало, — сглотнув комок в горле, тихо признался Никита.       — О, — только и вымолвила Ксения.       Несколько секунд после этого оба молчали, а затем Ксю снова заговорила. И голос её теперь звучал гораздо мягче и нежнее.       — Родной мой, со мной всё в порядке. Не переживай об этом ни секунды. Совсем скоро я буду уже дома, и ты сможешь сам в этом убедиться. А сейчас мне пора. Панкрат речь начал толкать. Люблю тебя.       — И я тебя люблю, — горячо заверил её Никита. — Давай я тебя встречу?       — Не нужно, — отозвалась Ксю. — Ложись отдыхать, меня Антон подвезёт.       Никита не сдержался и раздражённо фыркнул. Ксения засмеялась.       — Кстати, пока это секрет, но он сделал Тане предложение! — радостно защебетала Ксю.       — Правда? — Никита заметно расслабился.       Ксения залилась своим звонким, заразительным смехом.       — Правда-правда. Таня согласилась. Скоро у них свадьба.       — Рад за них! — повеселевшим голосом признался Никита.       В этот момент в трубке, фоном, послышался рассерженный голос Панкрата.       — Сегодня кто-нибудь из вас вообще собирается работать? — возмущался он. — Ребята, соберитесь, пожалуйста, иначе мы тут на целый день застрянем!       Никита усмехнулся.       — Панкрат, похоже, радуется больше всех, — заметил он. — Ладно, не буду тебя больше отвлекать. Жду дома.       — Скоро буду, — заверила его Ксю и отключилась.       Вызов исчез с экрана мобильника, вместо него высветилось время. Шесть утра. Да уж, снова уснуть после такого уже явно не получится.       Парень спустил ноги с кровати, сладко потянулся и прошлёпал босиком к окну. Распахнув его, Никита уселся на подоконник и подтянул колени к груди. В комнату тут же ворвался утренний ветерок, он приятно охладил разгоряченную кожу и встрепал уже порядком отросшую, чёрную как смоль чёлку Никиты. Юный оборотень привычным движением откинул её со лба, окинув просыпающийся город взглядом ярких изумрудно-зелёных глаз. Его сердце всё ещё стучало быстрее обычного. Но потихоньку уже начинало приходить в норму.       Над Санкт-Эринбургом медленно поднимался ярко-красный диск рассветного солнца.       Квартира, которую снимали Никита с Ксенией, находилась на пятом этаже. Поблизости не росло ни одного дерева, и юному оборотню теперь было не совсем удобно выбираться на свои ночные прогулки по крышам городских домов.       Этому в новой квартире Ксения радовалась больше всего. Она любила Никиту со всеми его странностями, но вот ночные прогулки одобряла не всегда. Особенно когда ей самой не спалось, и выяснилось это уже после того, как Никита уходил из квартиры. В конце концов, ей пришлось с этим смириться. Ведь несколько лет назад именно она окрестила юного оборотня — «Ночным бродягой».       Теперь, когда не было нужды скрывать от родителей поздние уходы из дома, Никита мог пользоваться и входной дверью. Однако ему всё равно приходилось карабкаться по стене. Попасть на крышу из родительской квартиры было куда проще, чем отсюда.       Несколько раз Ксю ходила с ним. И это был ни с чем несравнимый восторг как для него, так и для неё. В такие ночи Никита полностью оборачивался пантерой, позволяя Ксении оседлать себя. Так они и носились по крышам ночи напролёт. Как же громко Ксения кричала в первый раз, когда он принялся перепрыгивать с крыши на крышу. Тогда она чуть не задушила его, крепко обхватив руками за шею и сдавив ногами бока.       Никита усмехнулся, а затем глянул на левое запястье. В рассветных сумерках едва ли можно было заметить выглядывающую из-под ремешка наручных часов витиеватую надпись. Она была вбита ему под кожу серебряными иглами. Ночной бродяга.       Сколько же всего они пережили вместе! Никита прикрыл глаза и откинул голову назад. Он попытался вызвать в памяти воспоминания, но не мог сосредоточиться на них. В голове засела какая-то непонятная тревога. Парень очень старался, но не мог не обращать на неё внимания.       Никита уже собирался снова набрать номер Ксении, чтобы ещё раз удостовериться, что он точно проснулся. Но в следующий миг из коридора послышался тихий щелчок открывающегося замка.       Легостаев оказался перед входной дверью в мгновение ока и тут же крепко прижал к себе Ксению. Девушка едва успела прикрыть за собой дверь. Так они простояли довольно долго. Молча и крепко обнявшись.       — Всё хорошо, — прошептала Ксения на ухо Никите, поглаживая юного оборотня по спине. — Я дома. Цела и невредима.       — И главное — жива, — так же тихо отозвался Никита, крепче прижимая к себе девушку.       Наконец он разомкнул объятия, крепко взял Ксю за руку и потянул её на кухню.       — Ты теперь всегда будешь держаться за меня? — улыбнулась девушка. — Как слонёнок за мамин хвостик?       — Да, — серьёзно кивнул Никита.       Они вместе зашли в маленькую, уютную кухню. Солнце, только-только поднявшееся над горизонтом, раскрашивало мягким теплым светом светлые стены и потолок, плясало на стеклянной крышке стола, отражалось от глянцевых поверхностей кухонного гарнитура и добавляло в уединенный мир влюбленных ещё больше уюта и спокойствия.       Никита присел на ближайший стул и усадил Ксю себе на колени. А затем, стараясь не смотреть ей в глаза, смущённо признался.       — Я вообще не представляю, как бы жил, если бы тебя не стало. Ты — вся моя жизнь, Ксю.       Девушка ласково улыбнулась, коснулась его подбородка и заставила посмотреть прямо ей в глаза.       — Тебе не надо этого представлять. Я всегда буду рядом с тобой, чтобы ни случилось.       Она крепко обняла Никиту за шею, прижалась щекой к его всклокоченной макушке. В квартире снова воцарилась тишина. Казалось, они сидели обнявшись целую вечность.       В конце концов, Ксения быстро поцеловала Никиту в губы, а после всё же предложила невозможное. Ненадолго отстраниться друг от друга, чтобы позавтракать.       Легостаев, нехотя, кивнул и только сейчас понял, как сильно успел проголодаться. Ксю легко вскочила на ноги и принялась разводить бурную деятельность у плиты. Никита не отрывал от неё взгляда. Как бы ему хотелось сохраниться в этом самом моменте. Но…       Ксения о чём-то беззаботно болтала, но Никита вдруг понял, что не слышит ни одного её слова. Непонятная тревога снова усилилась и заняла все его мысли. Первые лучи, осветившие уютную кухню, как-то странно померкли. Теперь Легостаев видел, что Ксения очень бледна. Некоторые её движения вдруг оказались несколько заторможенными. Он буравил девушку взглядом, хмуря лоб. На какую-то долю секунды ему показалось, что на шее Ксю появилась ужасная рваная рана. Та самая, из которой сумасшедшая Инга Штерн пила кровь Ксении в его сне. Это было словно наваждение. Вот Ксю стоит целая и невредимая. В следующую долю секунды свет моргнул, и шея девушки оказалась окровавлена. И в мгновение ока это же видение снова исчезло, будто его и не бывало. Никита проморгался и крепко зажмурился.       Всё снова было в порядке. Но тревога против воли усиливалась всё больше и больше. Звериное чутье его ещё никогда не обманывало. Внезапно Никита понял, что так сильно его беспокоило. Юный оборотень силился, но никак не мог вспомнить ничего, что было между ним и Ксю после зимних каникул в десятом классе до этого момента. Он не помнил ни как они вместе гуляли по крышам, просто откуда-то знал, что такое было, ни как выбирали квартиру, ни как Ксения поступила в полицейскую академию. Ничего.       После зимних каникул совместных воспоминаний с Ксю у него не было. Ни одного!       И как только он это понял, Ксения нервно дёрнулась и повернулась к нему лицом. Её одежда была пропитана вытекающей из раны на шее кровью. Глаза оказались полностью чёрными. Губы скривились в злобной усмешке. Кожа стала настолько тонкой и бледной, что, казалось, ещё немного и сквозь неё можно будет разглядеть череп и кости.       Никита вскочил со стула и вжался в стену. Его тело сковал ледяной ужас. А сердце готово было разорваться от навалившегося горя. Совершенно точно было ясно, что никакой идеальной жизни с Ксю после зимних каникул в десятом классе у них не было.       — Догадался-таки? — спросила Ксения хриплым голосом. — Ну что же ты? Обещал жизнь за меня отдать и не уберёг!       Она разразилась хриплым каркающим смехом, неестественно сильно запрокинув назад голову.       — Это ты виноват в этой смерти, Никита Легостаев! — выкрикнула она, продолжая злобно хохотать. — В этом виноват только ты! Это всё твоя вина! И ничья больше!       По щекам Никиты потекли слёзы. Это была не Ксения. Какое-то неизвестное ему существо. Но оно говорило правду. Оно озвучивало его собственные мысли, которые терзали его так долго. Не просто озвучивало, оно заставляло заново в них поверить. Никита схватился за голову и сполз по стене на пол.       А хохот, между тем, продолжался. По лицу и телу хохочущего существа начали расползаться трещины. Одежда и кожа лоскутами начали отваливаться. И продолжали отваливаться до тех пор, пока скелет полностью не обнажился и не начал рассыпаться. В конце концов, в воздухе остался висеть лишь череп. Его глаза горели багровым огнём, он скалил острые зубы.       У Никиты перехватило дыхание. Он хотел проснуться, но никак не мог. Сон, ставший кошмаром, не отпускал его.       — Ты сказал, что жить без неё не можешь? — словно издеваясь над ним, захохотал череп. — Да только её уже ведь давным-давно нет! А совсем скоро не будет и тебя! Совсем скоро следующая печать будет сломана! Она обретёт могущество и выпустит ужас, запертый совсем рядом!       Голос стих, а из открытого рта черепа повалил чёрный столб дыма. Чёрный Обелиск! Никита вскрикнул и снова проснулся.       Он лежал в своей спальне в родительской квартире весь мокрый от пота и слёз. Его сердце стучало так быстро, словно готовилось навсегда покинуть его тело.       Парень поднял руку, чтобы стереть катящиеся по щекам слёзы и почувствовал, как на грудь упал лоскут ткани. Оказалось, что во сне он, не контролируя превращение, выпустил когти, и теперь его простынь довольно сильно изорвана в нескольких местах. Хорошо ещё, что никто из родителей не зашёл проверить, как ему спится. Пришлось бы слишком многое объяснять.        Подумать только! Сон внутри сна! Такого с ним раньше не случалось. К тому же все эти видения были настолько реальными, особенно вторая часть, что их с трудом можно было отличить от действительности.       В том, что теперь он точно проснулся, Никита не сомневался. И доказательства были не нужны. В реальности он точно знал — Ксения мертва. И была мертва она уже больше года. Сердце болезненно сжалось. Сколько всего они не успели. Никита уткнулся носом в подушку и тихо заплакал.       Сон навеял ему слишком болезненные воспоминания. Прошло уже столько времени, но юный оборотень словно заново пережил тот кошмар. Жуткий день, когда он не смог, когда не успел спасти любимую девушку. Ту самую, которую убили прямо у него на глазах.       Слёзы всё душили и душили его. Так Никита пролежал ещё какое-то время и даже не заметил, как снова уснул.       Уснул, не зная того, что через пару часов его разбудит возмущенный крик старшей сестры — Марины. Которая ворвётся в его комнату, словно тайфун, сдёрнет с него одеяло и удостоверится, что вчера вечером ей не показалось. Младший брат действительно сделал татуировку на спине. Татуировку, которую он так успешно скрывал столько времени. И лишь вчера потерял бдительность, выходя из ванной комнаты. А глазастая Марина, как всегда, оказалась в родительской квартире в самое неподходящее время. Не знал, что после этого ему предстоит получить хороший нагоняй от родителей. И ведь не объяснишь им, что татуировка на самом деле была не прихотью неугомонного подростка, а защитой от далёкого предка по материнской линии. Не знал, что над Санкт-Эринбургом в общем и над ним в частности вновь сгущаются тучи. А пока…       Пока он снова кинулся в объятия сна в надежде на то, что вновь увидит ту, которой сейчас так ему не хватало.

***

      И если Никита Легостаев в ту ночь спал очень плохо, то в лесном логове старого колдуна в небольшом городке под названием Клыково, располагающемся неподалёку от Санкт-Эринбурга, не спал вообще никто.       Кшиштоф Закревский, более известный под прозвищем Мастер Игрушек, был широко известен в узких кругах. Его уважали и боялись даже самые именитые колдуны и ведьмы. Никто в точности не знал, сколько лет было колдуну. Однако даже по самым приблизительным подсчётам набиралось не менее четырёх сотен. Тёмный чародей внушал трепет и ужас уже одним своим видом.       Столь долгая жизнь не могла быть нормальной, она была противоестественна. А за всё противоестественное в этом мире, как известно, рано или поздно приходится платить. Вот Мастер Игрушек и платил. Он редко появлялся на публике. Но даже тогда, когда обстоятельства вынуждали его это делать, колдун скрывался под глубоким капюшон и непроницаемым балахоном. И только единицы знали почему.       Мастер Игрушек всю свою жизнь увлекался магией и алхимией и, в конце концов, нашёл способ продлевать себе жизнь, не прибегая к помощи демонов и не заключая с ними сделку.       Однако этот способ имел свои недостатки. Под глубоким капюшоном и непроницаемым балахоном Мастер Игрушек прятал ужасное зрелище. Всё его тело было сшито из разных кусков человеческой плоти, взятых от разных тел. Руки разной формы, ноги — одна короче другой. Всё тело покрывали страшные уродливые швы, которые местами до сих пор были стянуты суровыми нитками. И даже глаза старика — разных цветов — были явно взяты от разных доноров. Увидеть такое зрелище и не лишиться от этого кошмара сознания было под силу только людям с самой крепкой психикой.       А потому тёмный колдун предпочитал без надобности не покидать своей лесной резиденции. И всех клиентов, обращающихся к нему за магической помощью, принимал у себя в особняке.       Когда же с Мастером Игрушек связался руководитель океанологического института Нового Ингершама — Парис Тревиньо — с просьбой оказать довольно необычную услугу за достаточно крупное вознаграждение, колдун не стал изменять своим привычкам. И назначил встречу уважаемому господину в своём лесном особняке.       Господин Тревиньо не заставил себя ждать. Уже через два дня после телефонного разговора возле неприступной трёхметровой ограды из кирпича и стали поместья чёрного чародея остановились два небольших тёмных фургона. Номера обеих машин были небрежно заляпаны грязью, однако опытный глаз ни за что бы не поверил в случайность этого происшествия.       Поместье Мастера Игрушек занимало огромную территорию прямо посреди дремучего леса и будоражило своим великолепием. Но внутреннее убранство дома впечатляло ещё больше. Особняк совсем не был похож на дом чёрного колдуна. Здесь не было ничего, что говорило бы о увлечениях его хозяина магией. Напротив, всё в доме кричало о достатке. Дорогие мягкие ковры, покрывающие каменные полы. Свисающие с потолков люстры с множеством хрустальных подвесок. Мраморные статуи и дорогая антикварная мебель. Стены украшали старинные картины в тяжёлых позолоченных рамах. В каждой комнате весело полыхал камин. Всё это непременно навевало мысли о старинном богатом замке, но никак не о логове могущественного чёрного колдуна.       Однако Тревиньо не понаслышке знал насколько первое впечатление могло быть обманчивым. Ведь он и сам долгое время водил сотрудников своего института за нос. Молодому, высокому и худощавому Парису Тревиньо с тёмными глазами и копной густых тёмных волос не составило труда влиться в коллектив под маской рядового лаборанта исследовательской лаборатории химического отдела. И никто из сотрудников тогда не заподозрил в нём нового ректора института, а он мог спокойно наблюдать за работой изнутри и выполнять разные поручения своих благодетелей, оставаясь при этом в тени.       И он прилежно исполнял роль Серого Кардинала до тех пор, пока после бойни на побережье Нового Ингершама не получил новое задание. Именно новое задание и привело его в дом старого колдуна.       Кшиштоф Закревский, тёмный чародей, уже ожидал его в просторном каминном зале с высокими витражными окнами и чёрным мраморным полом. Вдоль стен тянулись бесконечные старинные стеллажи, заставленные фолиантами самых разных видов и размеров. Некоторые из них были настолько потрёпанным, что, казалось, не рассыпались прахом лишь каким-то чудом.       Тревиньо догадывался, что в этом зале располагалась только часть библиотеки Мастера Игрушек. Но и она была настолько впечатляющей, что он, не сдержавшись, завертел по сторонам головой. Между полом и потолком каминный зал опоясывала широкая галерея, которая тоже была заставлена стеллажами с бесценными книгами. Было ясно, что эта коллекция собиралась не одну сотню лет и содержала в себе экземпляры из разных концов Земли, а может быть и не только Земли.       Глаза Париса Тревиньо засветились лихорадочным блеском, как только он оказался здесь впервые. Заметив это, Мастер Игрушек лишь понимающе усмехнулся. И этот короткий смешок подействовал на Тревиньо, как отрезвляющая пощёчина. Он подобострастно поклонился тёмному колдуну и подошёл ближе на несколько шагов.       Мастер Игрушек встретил гостя в широком кресле с высокой спинкой. Он даже не потрудился встать. Его голову всё также покрывал глубокий капюшон.       — Добрый вечер, господин Тревиньо, — хрипло проскрежетал голос из-под капюшона. — Вижу моя библиотека привела вас в восторг?       Тревиньо, не сдержавшись, поёжился от этого голоса. Мастер Игрушек говорил медленно, странно растягивая слова, и вместе с этим в его глотке что-то клокотало и булькало.       — Господин Закревский, — пролепетал Тревиньо, склонив голову. — Я ужасно рад, что вы смогли уделить мне и моей просьбе время. И вы правы, подобного великолепия, — он повёл руками по сторонам, — встречать где-либо мне ещё не приходилось.       — Благодарю вас, — кивнул колдун. — И сразу прошу прощения за мой вид. Неподготовленному человеку лучше не видеть того кошмара, который я сейчас из себя представляю.       — О, в этом нет абсолютно ничего страшного, — заверил его Тревиньо.       А сам же про себя подумал, что ему достаточно и того, что перед ним уже предстало. Видеть настоящее лицо Мастера Игрушек, которому уже не одна сотня лет, у него не было ни малейшего желания.       — Итак, — повёл дальше Мастер, — с этим разобрались. Теперь я хочу узнать подробности. Признаться, в ходе телефонного разговора я не до конца понял, чего именно вы от меня хотите.       — Прежде, чем перейти к сути моей проблемы, — вежливо отозвался Парис Тревиньо. — Могу ли я узнать, что именно вам известно о происшествии, которое случилось неделю назад на побережье Нового Ингершама?       — Уверяю вас, дом этот я покидаю с большой неохотой и очень редко, однако, все новости до меня доходят в рекордно короткие сроки, — обронил Мастер Игрушек.       — В таком случае, вы должны знать, что послужило причиной бойни в Новом Ингершаме, — снова уточнил Тревиньо.       — Разумеется, — кивнул Мастер Игрушек. — И, если вы не возражаете, мне бы хотелось уже перейти к сути вашего вопроса.       — Конечно-конечно, — засуетился Тревиньо. — Дело всё в том, что после означенных событий те, чьи интересы я представляю в Новом Ингершаме, получили возможность усилить некоторые свои способности, заручившись поддержкой могущественного демона. Более известного в нашем мире под прозвищем Темнейший.       Парис Тревиньо тщательно подбирал нужные слова и делал всё для того, чтобы заинтересовать, или, может быть, даже шокировать старого колдуна. Но Мастер Игрушек даже не шелохнулся, услышав его историю. Он немного помолчал, а потом кивнул.       — До меня доходили слухи, что демон, прорвавшийся к нам из Зерцалии, не сгинул окончательно. Более того, на Земле до сих пор живёт его прямая наследница, обладающая тёмным гламором. Но я всё ещё не понимаю, чего вы хотите от меня?       — Те, чьи интересы я представляю, на данный момент не имеют достаточной силы, чтобы произвести ритуал порабощения демона по всем правилам. И потому они обращаются к вам с просьбой оказать им должную помощь. Естественно, за хорошее вознаграждение.       — Вот как? — удивился Мастер Игрушек. — И зачем же мне это делать? Снова порабощать демона, который поклялся уничтожить наш мир за своё предыдущее порабощение?       — Видите ли, — замялся Тревиньо. — Мы пришли к соглашению с Темнейшим. Он столько лет томился в заключении, что теперь готов на всё, чтобы наконец вырваться на свободу. Даже вернуться в мир полностью на наших условиях. Поэтому мы и обращаемся к вам, чтобы провести ритуал таким образом, чтобы максимально обезопасить себя. Демон вернётся в человеческое тело, но вместе с тем у него должны остаться способности к колдовству, которыми он готов делиться, как наградой за своё освобождение. А также согласен одарить величайшей милостью всех, кто будет причастен к его возвращению.       Мастер Игрушек долго молчал. Тревиньо уже думал, что придётся ему возвращаться к своим благодетелям несолоно хлебавши, когда колдун снова заговорил.       — Положим, сейчас мои колдовские способности развиты настолько, что я не нуждаюсь в поддержке демонов, но думаю отказываться от такого предложения в любом случае будет глупо. Кто знает, насколько крут будет следующий поворот в жизни, верно?       Парис Тревиньо осторожно кивнул, всё ещё не веря в удачный исход дела.       — Что ж, думаю, это будет интересный опыт, — пророкотал Мастер Игрушек. — Однако мои услуги стоят недешево. Даже несмотря на то, что вы уже мне наобещали, я затребую достойную оплату проведенной работы.       — Разумеется, — поспешно заверил его Тревиньо.       — И вот ещё что, я должен знать, какие цели преследуют ваши благодетели от возвращения демона кроме тех, что вы уже озвучили?       Парис Тревиньо замер в нерешительности. Но, немного подумав, произнёс.       — Одной из главных целей они ставят возвращение себе одного из обскурумов. Когда господин Сэнтери принёс Анаит Аршакуни в жертву, чтобы снова запечатать врата, он не учёл один момент. У ведьмы с собой был этот артефакт. И мы намерены его вернуть.       — Что ж, — задумался Мастер Игрушек, — артефакт вы себе вернёте.       Тревиньо рассыпался в благодарностях. Когда же поток подобострастия иссяк, Мастер вновь заговорил.       — Итак, как скоро вы ждёте от меня результатов?       — Всё будет зависеть от того, что именно вам понадобится для ритуала и как много времени займёт подготовка.       — Правильно ли я вас понял, касательно времени проведения ритуала порабощения у меня развязаны руки?       — Совершенно верно, — кивнул Тревиньо. — Мы хотим, чтобы ритуал прошёл по всем правилам и демон остался максимально безопасен для нас. Поэтому мы предполагаем, что на это могут уйти даже недели.       Мастер Игрушек, услышав эти слова, зашёлся хриплым, прерывистым хохотом.       — Недели? — проскрежетал он. — Голубчик, подобные ритуалы могут занимать месяцы и годы. Всё будет зависеть от того, с каким материалом мне придется работать.       Парис Тревиньо заметно скис.       — Что ж, — кисло отозвался он, — так, значит так. Вы — лучший в своём деле. Поэтому ни у меня, ни у тех, на кого я работаю, нет причин вам не доверять. Что именно вам понадобится для подобного ритуала?       Мастер Игрушек на секунду задумался.       — Во-первых и самое главное — мне нужна та зеркальная поверхность, возле которой Виолетта Шадурская — последняя носительница демона — пустила себе пулю в голову. Если вы нашли способ общаться с этим демоном, то должны знать. Выжить он мог лишь в том случае, если успел переместить магическую искру, поддерживающую в нём жизнь, в сильный артефакт или зеркало.       — С этим проблем не возникнет, — кивнул Тревиньо. — Я прибыл сюда не с пустыми руками. Зеркало, в котором томится искра Темнейшего, сейчас находится на территории вашего особняка, в одном из сопровождающих меня фургонов.       Мастер Игрушек удовлетворительно кивнул.       — Во-вторых, мне нужно тело нового носителя. Но необычное тело, это должен быть человек, умерший не своей смертью. То, что вы просите меня сделать, является темнейшем из разделов некромантии. А она, как правило, всегда диктует свои условия. Если вы хотите, чтобы демон сохранил способности к колдовству, человек, чьё тело вы мне предоставите, должен пройти через насильственную смерть.       — С этим тоже проблем не возникнет, — просиял Тревиньо. — Я не просто так приехал сюда, сопровождаемый двумя фургонами. Во втором фургоне находится то, что вам нужно.       Мастер Игрушек подался вперёд.       — Надеюсь, вы нашли способ сохранить его нетленным? Так как процедура подготовки к началу ритуала может занять не один месяц.       — Конечно, — кивнул Тревиньо. — Жалкое подобие жизни в нём поддерживает магический камень, напитанный тёмной энергией. Сейчас он пребывает в своего рода коме. И не реагирует ни на какие раздражители. В том числе на время, что пока над его телом не властно.       Мастер Игрушек снова удовлетворённо кивнул.       — Однако могу ли я задать вопрос? — нерешительно заговорил Тревиньо.       Колдун промолчал, и Тревиньо счёл это за разрешение говорить.       — Почему вы не можете начать ритуал прямо сейчас?       — Потому что для вызволения демона из стеклянного заточения, а затем перенесения его в человеческое тело, мне нужно особое оборудование, которым на данный момент я не обладаю. Вы ведь не хотите, чтобы в момент извлечения Темнейшего из зеркала он вырвался и попытался устроить на Земле очередной Апокалипсис? Вы ведь не настолько глупы, чтобы верить обещаниям демона?       Парис Тревиньо заметно побледнел.       — Конечно нет! — воскликнул он.       — В таком случае с началом ритуала придётся повременить. До тех пор, пока я со своим учеником не воссоздадим специальный латунный саркофаг по старинным чертежам. Сейчас же вы можете отправляться за своим багажом.       Мастер Игрушек сделал короткий жест, и тут же в каминной зале, словно из темноты неосвещенного дальнего угла, появились две закутанные в балахоны фигуры с такими же глубокими капюшонами на головах, как у чёрного чародея. Они бесшумно приблизились к Мастеру Игрушек и замерли перед ним в ожидании.       — Вета и Клеа, — небрежно махнул в их сторону рукой колдун. — Мои помощницы, они покажут вам, где вы можете разместить свой багаж. Надеюсь, вы привезли с собой людей, который помогут вам с транспортировкой.       — Разумеется, — кивнул Тревиньо. — И ещё один немаловажный вопрос. Мы хотели бы быть в курсе всего процесса подготовки к ритуалу и его проведения.       — Разумеется, — усмехнулся Мастер Игрушек. — Жить вам здесь никто не позволит, но приезжать пару-тройку раз в неделю в оговоренное время вы сможете. Ваших благодетелей это устроит?       — Более чем, — кивнул Тревиньо.       Мастер Игрушек кивнул и сделал знак следовать за своими помощницами. Тревиньо, не проронив больше ни слова, проследовал за закутанными в балахоны Ветой и Клеа. Вскоре они покинули каминный зал, и в помещении снова установилась тишина, нарушаемая лишь весёлым потрескиванием дров в камине.       Мастер Игрушек медленно поднялся со своего кресла и ковыляющей походкой приблизился к одному из витражных окон.       Через несколько минут во дворе показался Парис Тревиньо и дело закипело.       — Ты всё слышал? — спросил Мастер Игрушек, не отрывая взгляд от окна.       — Всё, — раздался за спиной колдуна молодой сильный голос.       Мастер Игрушек развернулся к винтовой лестнице тёмного дерева, ведущей на галерею. По ней спускался молодой крепкий парень в короткой чёрной мантии, накинутой поверх тёмных джинс и чёрной футболки. Спустившись вниз, он одним движением откинул тёмную чёлку со лба и глянул на Мастера Игрушек своими необычными — фиалкового цвета — глазами.       — Вы действительно собираетесь помочь им выпустить из заточения демона? — изумился он, приближаясь к колдуну.       — Не думаешь же ты, что я совсем спятил, ученик? — усмехнулся Мастер Игрушек.       Парень покачал головой.       — До меня доходили слухи, что демон из Зерцалии не был уничтожен до конца, но слухов о том, что нашлись безумцы, решившие его возродить… О таком я не слышал.       — Но что тогда вы собираетесь делать?       Мастер Игрушек усмехнулся.       — Я собираюсь втереться к ним в доверие и сделать им Призрака прошлого, который поможет ненадолго усилить их способности. А затем вытащит из ловушки артефакт, который они так жаждут. Но потом мой Реликварий пополнится ещё одной куколкой. Ведь знаешь же, как говорят. Держи врагов своих ближе, чем друзей.       Парень понимающе улыбнулся.       — И на кого же он работает?        Мастер Игрушек загадочно улыбнулся.       — Ты узнаешь об этом чуть позже. К тому же у меня есть свой интерес в том, чтобы приоткрыть ловушку, в которой томится старая ведьма. И тебе, мой дорогой ученик, придётся отправиться вместе с ними в Новый Ингершам и выполнить очередное поручение. Если всё пойдёт по намеченному сценарию, в числе прочего, ты сможешь раздобыть достаточно сильную магическую искру, чтобы, наконец, вывести из комы свою возлюбленную. Так как, ты согласен?       Парень молча кивнул и перевёл взгляд на витражное окно. Мастер Игрушек проследил за его взглядом и вдруг удивлённо хмыкнул.       — Какой неожиданный экземпляр, — проскрежетал он, подавшись вперёд.       В этот момент во дворе поместья тёмного колдуна Парис Тревиньо руководил транспортировкой тела, предназначенного для демона. Оно лежало в Хрустальном ящике, крышка которого была слегка покрыта изморозью.