Наследники. Пораженные тьмой

      Первым, что увидела Елена, когда открыла глаза, было смутное белое пятно. Оно было так далеко, что до него невозможно было достать рукой. Елена попробовала пошевелиться, но у неё получилось лишь слегка повернуть голову. И как только это произошло, в поле её зрения попал прозрачный низкий бортик. Картинка, и без того мутная, стала совсем расплывчатой. Откуда-то справа исходил уже знакомый запах, слабый и едва уловимый. Это был можжевельник. Снова можжевельник?       Елена ещё раз попробовала пошевелиться или повернуться на бок. На этот раз она смогла лишь поднять руку. И почему-то на руке у неё оказалась варежка.       — Что за чёрт? — хотела была сказать Елена, но смогла выдать из себя невнятный лепет.       — Где она? — услышала она вдруг знакомый мужской голос.       Он звучал приглушённо, словно тот, кто говорил, пока что стоял в другой комнате. Сердце Елены пропустило удар. Если тот, кому принадлежит этот голос здесь, то и бояться нечего.       Ответа не последовало, но почти сразу послышался звук открывающейся двери. Перед глазами Елены замаячили два расплывчатых силуэта. Один — изящный и стройный, второй — высокий и широкоплечий. Мужчина и женщина. Они были облачены во всё чёрное. Оба приблизились к Елене почти одновременно. Их лица продолжали расплываться, как бы она ни старалась на них сфокусироваться.       — Эта она? — снова заговорил мужчина. Женщина молча кивнула. — Какая кроха, — произнёс тихий мужской голос. — я уже и забыл, какими маленькими они бывают. Красавица…       Елена почувствовала, как под её спину и шею аккуратно скользнули мужские руки. Затем она вдруг начала подниматься. И, в конце концов, её прижали к груди. И только тогда Елена смогла рассмотреть лицо мужчины, хотя и так уже знала, что им был Егор Зверев. Только этот Егор Зверев был младше лет так на семнадцать — восемнадцать. На висках ещё не было и намёка на седину, морщины не резали лоб и переносицу, когда он сводил брови, лишь мелкая сеть добрых морщинок начала появляться в уголках глаз. Егору не было ещё и тридцати, но он уже выглядел представительно и внушительно.       Елена удивлённо распахнула глаза. Это была их первая встреча! Её воспоминание о первой встрече с папой! Она не могла его помнить, не должна была, ей тогда был всего день от роду, но она помнила. И почему-то это воспоминание отзывалось в её душе приятным, трепещущим огоньком. Он становилось тем больше, чем дольше Егор держал новорожденного ребенка на руках. Огонёк увеличивался и разливался по всему телу теплом, наполнял её изнутри светом и радостью.       Маленькая ручка в варежке-антицарапке поднялась и коснулась подбородка мужчины с лёгкой щетиной.       «Папа».       Елена хотела сказать это, но с губ снова сорвался невнятный лепет. Ярко-синие глаза встретились с тёплыми карими, и на миг Елена увидела в отражении его глаз, как на маленьких пухленьких щечках новорожденной девочки, которой она сейчас была, тускло замерцали вены.       Это длилось лишь секунду, потом картинка снова начала терять свою чёткость. Елена поняла, что её воспоминание подходит к концу. Успела напоследок почувствовать, как руки Егора крепче прижали её к груди, услышала стук его сердца — оно стучало чуть быстрее обычного — и услышала слова, которые в последствии он повторял ей не единожды:       — Всё будет хорошо, милая… Я не дам тебя в обиду…       Елена снова открыла глаза. В этот раз она оказалась в своей служебной машине, которую получила только утром. И она резво продолжала движение в сторону Санкт-Эринбурга. Девушка медленно огляделась. Она сидела на переднем пассажирском сидении, машину вёл Ратмир. Увидев, что Елена пришла в себя, он дёрнул одним концом губ. В зубах парень вновь сжимал сигарету.       — Уже оклемалась, — констатировал он, перекинув сигарету из одного уголка губ в другой.       Елена нерешительно кивнула. Она больше не чувствовала себя измотанной и уставшей. Наоборот, была полна сил и энергии.       — Что это было? — неуверенно спросила Зверева.       — Ты о чём? — уточнил Ратмир.       — Этот сон или воспоминание… Я видела своего папу в день, когда он забрал меня из роддома. Это… Это действительно было воспоминание? Как я могу это помнить? Я ведь тогда была совсем маленькой!       Ратмир усмехнулся.       — Ты сегодня потратила слишком много энергии и твой мозг решил восполнить её, вытащив из глубины подсознания самое счастливое воспоминание. Ведь наши воспоминания хранят в себе не только информацию о прошлом, но и ту энергию, которой мы были наполнены в момент, когда это всё происходило, — а затем, немного подумав, добавил. — А может быть, к тебе просто начинает возвращаться память. Тебе скоро исполниться восемнадцать, и воспоминания, которые ты не помнила до момента совершеннолетия, постепенно начнут возвращаться.       — Воспоминания с самых первых дней моей жизни?!       — Не только, — качнул головой Ратмир. — Воспоминания твоего рода. История твоего мира.       — Час от часу не легче, — вздохнула Елена. — Но зачем это всё? И как это всё вообще происходит?       — Как это, зачем?! — удивился Ратмир. — Мы должны помнить свою Историю, Елена! Ту, которая была на самом деле, а не ту переделанную, которую сейчас пытаются преподнести нам те, кто стремится уничтожить наш народ! Если мы не будем помнить свою истинную Историю, то как же мы выживем? Священство памяти забвению не подлежит. Только зная своё истинное прошлое, мы сможем создавать своё будущее. А как происходит возвращение памяти… Просто это происходит, и всё. И хорошо, что оно происходит.       Елена ненадолго замолчала.       — Ты говорил, что у Иерофантов Память предков заложена с самого рождения… Может быть, ты мне тогда расскажешь хоть что-нибудь о мире Огня?       Ратмир покачал головой.       — Пока не могу. До совершеннолетия мы не имеем права ни обучать своих учеников, ни открывать им какие-либо тайные знания.       — Почему? — удивилась Елена.       — Потому что ваше сознание сейчас только формируется, и любое вмешательство в этот процесс может нанести непоправимый вред или вообще привести к тому, что вы не сможете открыть в нужный момент сознание для Памяти предков. Поэтому всё обучение и плотное взаимодействие Иерофантов и Наследников начинается с совершеннолетия последних. Иерофанты не могут никоим образом воздействовать на сознание Наследников, они могут лишь защищать его от чужого вмешательства. Так что я тебя очень прошу, до того момента, пока тебе не исполнится восемнадцать, постарайся оберегать и свою магическую искру, и своё сознание.       — Вот оно что, — понимающе проговорила Елена. — Вот почему твои иллюзии на меня не действуют! Но подожди-ка, ты говорил, что Иерофанты не обладают магическими способностями, а сам создаёшь иллюзии и взрываешь предметы одним лишь прикосновением.       Ратмир самодовольно осклабился.       — Разве же это магия, дорогуша? — засмеялся он. — Обычная игра с сознанием и пара фокусов с самовоспламеняющейся бумагой. Создаёшь определенную идею и помещаешь её в мозг другого человека, а его подсознание уже само доделывает работу за тебя. Кажется, в этом мире такие действия называются гипнозом. Ты бы видела, чем у вас здесь цыгане на вокзалах промышляют. Я так, сопливый мальчишка по сравнению с ними. Единственная магия, которой я научился после встречи с тобой — это трансформироваться в птицу посредством заговорённого клинка. Читала, как в древности колдуны, перепрыгивая через кинжалы, волками оборачивались? Вот, здесь нечто похожее. Этот кинжал, — Ратмир снова продемонстрировал девушке загнутый клинок. — я получил ещё от твоей бабушки. После встречи с тобой, он, так сказать, активировал заключённые в нём магические силы.       Елена округлила глаза.       — Сколько же тебе лет?       — Я чуть старше, чем кажусь на первый взгляд.       С каждым словом Ратмира удивление и замешательство Елены росли в геометрической прогрессии.       — Так мне тебя… Или вас… Что теперь, сенсеем называть?       Ратмир снова рассмеялся.       — Обойдёмся без формальностей, дорогуша, — хмыкнул он. — Не настолько уж я и старый, как ты себе напридумывала. Скажи-ка мне лучше вот что, ты говорила Таисии, что перестала слышать чужие мысли здесь, в Ягужино…       — Откуда ты это знаешь? — удивилась Елена.       — Это одна из моих новоприобретенных способностей. Ты ведь знаешь, что кречеты принадлежат к семейству соколиных. А у соколиных…       — Хорошо развиты слух и зрение, — закончила за Ратмира Елена. — Ну конечно, именно благодаря хорошему слуху ты и услышал наш разговор с Галиной про Иерофантов через тройной стеклопакет!       — Бинго, дорогуша, — улыбнулся Ратмир. — Но мой вопрос в другом. Скажи, когда именно ты перестала слышать чужие мысли? Что перед этим случилось?       — Это произошло после того, как… — начала отвечать Елена и вдруг замялась, не зная, стоит ли продолжать.       — Как Тимофей тебя поцеловал, — подсказал Ратмир. Он не спрашивал, а утверждал. — Именно так я и предполагал.       — Ты думаешь… — Елена немного помолчала, подбирая слова. — Ты думаешь, Сэнтери действуют через него?       Ратмир нахмурился и нехотя кивнул.       — Я знаю, что он прямой потомок Огненного Змея. Следил за вами с того самого дня, когда встретил вас в музее, из которого вы собирались умыкнуть перстень. Кстати, ты знаешь, что за перстень вы собирались стащить?       Елена молча покачала головой.       — В тот период мы просто делали свою работу, не задавая лишних вопросов.       — А задаться вопросом бы стоило, — хмуро бросил Князев. — Тот перстень назывался «Мефистофель». Очень мощный артефакт, который использовался для поиска демонических сущностей в мирах. Хорошо, что я подоспел туда раньше вас.       Елена потрясённо молчала.       — Значит, уже тогда кто-то пытался отыскать демонические сущности в нашем мире? — поражено произнесла она. — Если ты такой умный, может, и знаешь, кто был заказчиком?       — Конечно, знаю, — хмыкнул Ратмир. — В отличии от вас, я привык узнавать все детали дела, на которое выхожу. — Елена скорчила рожицу, но промолчала. — Некто Ипполит Германович Бестужев. Говорит тебе это имя о чём-то?       — Бестужев… — задумчиво пробормотала Елена. — Бестужев… — и вдруг её глаза изумлённо расширились. — Тот самый, который сейчас является председателем оккультного кружка «Клуб Калиостро»? И который искал волшебные кубы? Эти… Как их? Обскурумы? Это из-за него моего брата и сестру в прошлом чуть не изрубили на куски! А чуть позже брата обратили в стеклянную статую!       Глаза Елены гневно сощурились.       — По поводу твоих родственников не знаю, а всё остальное сходится, — кивнул Ратмир. — Кубы ему тогда не достались, потому что у них с ведьмой, с которой он работал в тандеме, произошёл разлад. Они не смогли отыскать последний куб, а потом она его и вовсе обманула, забрав себе все трофеи, но очень скоро и сама их лишилась. Но я не об этом, — прервал Ратмир сам себя. — Твои приёмные родители очень хорошо скрывали тебя от тех, кто охотился за Алирой. В мире Огня даже не знали, девочка у неё родилась или мальчик. Я, когда отправлялся на Землю, совсем не был уверен, что ты живёшь в этом городе. Однако, мне повезло. Вскоре после того, как я сюда попал, до меня дошёл слух, что некий толстосум собрал преступную группировку из подростков со сверхспособностями. Я решил проверить, а, увидев тебя в этой маске с клювом, тут же понял, что не ошибся.       — Мне в детстве часто снился один сон… — задумчиво проговорила Елена. — Зал в огромном за‌мке с красивыми изящными колоннами, богато украшенный. В нём проходил бал. Мужчины в старинных сюртуках с длинными полами, дамы в платьях в пол и перчатках. И все они в масках-домино. А некоторые — в масках, скрывающих нижнюю часть лица, расписанные узорами в виде перьев. Оттуда я взяла идею для своей маски.       Ратмир дёрнул уголком губ.       — Маски были обязательным атрибутом любого бала в нашем мире, а маски с соколиными клювами, закрывающие нижнюю часть лица, носили только члены королевской семьи.       — Занятно, — тихо отозвалась Елена.       — Так вот, я начал следить за тобой, а вместе с этим и за твоим сводным братом. Очень скоро я узнал, что Тимофей происходит из рода Огненного Змея. И тогда мне стала ясна ваша с ним такая сильная привязанность.       — Что?! — изумилась Елена. — Ты это о чём?       Ратмир качнул головой.       — Сейчас это неважно. Важно, что ты перестала слышать чужие мысли после вашего поцелуя. А это может значить лишь то, что всю ту тёмную энергию, которая в тебе сидела и которая являлась катализатором для твоих способностей, он высосал через поцелуй. Так поступал Змей, когда нуждался в подпитке своих способностей.       — Не может этого быть!       Елена не хотела верить в то, что услышала. Неужели страхи Тимофея действительно были не пустым звуком? Неужели он действительно становился похожим на своего родного отца.?!       — К моему огромному сожалению, может, — кивнул Ратмир. — Я не просто так напросился в первый отдел секретного отряда, дорогуша. За то время, что я провёл рядом с Тимофеем, даже мне стало понятно, что он сильно изменился. Он старается скрывать эти перемены, но когда знаешь, на что обращать внимание, скрытое всё равно выползает наружу.       Елена глубоко вдохнула, собираясь с духом, чтобы задать свой главный вопрос.       — Так значит, Тимофей действительно становится таким же, как его настоящий отец?       — Его заставляют так думать, — поправил Ратмир. — Это его главный страх, за который зацепились Сэнтери, через него они работают с его подсознанием. Когда человек чего-то жутко боится, он теряет возможность мыслить рационально. В такие моменты его разум становится лёгкой добычей.       Елена вспомнила свои ощущения, когда вызывала воспоминания осколков. Паника и ужас, граничащие с безумством, и одновременно с этим она чувствовала, как её волю стараются продавить. Так вот, значит, как это всё работает. Сэнтери заходят через самые сильные страхи!       — Даже если Тимофей один из тех, кого Сэнтери пытаются поработить, — в этом время вёл дальше Ратмир. — Остаётся ещё один вопрос. Кого они пытаются поработить вместе с ним? Ведь взрывов было всего три.       Елена почувствовала, как её внутренности похолодели. Она об этом даже не задумалась, когда Таисия рассказывала ей про ритуал.       — Для чего им вообще могли понадобиться порабащенные с сверхъестественными способностями? — спросила Елена.       — Думаю, для того, чтобы им хватило сил освободить демона из магического заточения, — немного подумав, ответил Ратмир.       — И что для этого нужно?       — Достаточное количество энергии, которую может дать либо астрономическое явление, либо стихийные элементы. Тимофей же у нас имеет власть над огнём, я правильно понимаю?       Елена кивнула. Мысли в её голове носились, как сумасшедшие. Если это всё правда, то нужно звонить Егору. Ситуация не просто выходит из-под контроля, она становится катастрофической. Но вдруг…       — Подожди-ка, мощное астраномическое явление было в том году. Полный парад планет. Тогда Сэнтери уже заручились поддержкой демона. Почему же они его пропустили?       Ратмир покачал головой.       — Я не всеведущий, дорогуша. Хоть так и может показаться. Но за то время, что здесь нахожусь, я понял, что Сэнтери ничего не делают просто так. Если они пропустили то астрономическое явление, то для чего-то им это было нужно. Но и теперь им для освобождения демона, видимо, чего-то не хватает. Я думаю, они решили воспользоваться силами первоэлементов. Ты ведь в курсе, что это такое?       — Вода, огонь, воздух, земля, — без запинки отчеканила Елена.       Ратмир кивнул.       — Но в этом раскладе меня смущают два момента. Первый — оба раза взрывов было всего три.       — Один из обладателей власти над стихией может работать на Сэнтери добровольно, — возразила Елена. — Им уже не впервой привлекать к своей работе сильных магов и метаморфов.       — Это так, — согласился Ратмир. — Но даже если этот момент опустить, то остаётся ещё кое-что. Чтобы высвободить демона, удар четырёх стихий должен быть одномоментным и направленным. А делается это обычно в подобных ритуалах с помощью пятого элемента. Квинтэссенция или эфир, которая может вытянуть энергии четырёх первостихий, объединить их в себе и перенаправить в нужную точку.       Елена потрясённо замерла, вспомнив слова, которые услышала недавно в собственной лаборатории от неизвестного гостя.       — Квинтэссенция, — слабым голосом проговорила она. — Пятый элемент и ключ от всех дверей… Это я, да? Я буду заключительным элементом в ритуале освобождения демона? Тогда в лаборатории ты отогнал от меня… Темнейшего, верно?       Ратмир ничего не ответил. Он внимательно следил за дорогой и молчал ещё какое-то время.       Служебная машина Департамента безопасности уже проехала дорожный указатель с названием города, впереди показался мост, ведущий из старой части города в новую, когда Ратмир всё же решил ответить.       — Это был не сам Темнейший. Его жалкая проекция, к тому же, не самая сильная. С самим демоном мне вряд ли бы удалось справиться в одиночку. Видимо, каким-то образом осколки связаны с демоном, заточенным в зеркале, и когда ты решила их просканировать, его сущность откликнулась на твой зов, а вместе с тем и убедилась, что ты обладаешь достаточной силой, чтобы сначала впустить в себя, а затем перенаправить нужную ему энергию.       — Получается, я сама себя выдала, — подвела Елена итог убитым голосом.       — Получается, что так, — не стал отрицать Ратмир.       — Таисия мне говорила, что мои способности усилились из-за темной энергии, это могло произойти из-за связи с осколками?       — Сомневаюсь, — качнул головой Ратмир. — Если бы эти осколки обладали такой силой, которая смогла вызвать такой всплеск в твоём сознании, Темнейшему бы не требовались дополнительные источники энергии.       Елена шумно выдохнула.       — Чем дальше, тем всё страшнее. Извини, мне нужно позвонить папе. Если он ещё не заметил изменений в Тиме, то будет лучше, если он об этом узнает как можно раньше.       Елена схватилась за телефон, но почти сразу же вспомнила, что он разрядился ещё по дороге в Ягужино, и тихо чертыхнулась.       В этот момент в дверь со стороны Зверевой что-то влетело, да с такой силой, что машина вильнула на дороге.       — Что это было? — в один голос воскликнули Елена с Ратмиром.       Однако ответ уже поджидал их впереди. Прямо посреди дороги вырос самый настоящий смерч. Он искрился, переливался и состоял из мелких стеклянных осколков. Смерч появился будто из-под земли за какую-то долю секунды. Только что не было — и вот уже возвышается над мчащейся прямо на него машиной.       — Тормози! — крикнула Елена.       Но Ратмир и не подумал сбавить скорость. Он выжал сцепление и, резко вывернув руль, дёрнул ручник. Машина на скорости резво вошла в поворот, оставив громадину моста позади, и ворвалась на территорию старого города.       Елена побледнела. Проделывать такие трюки, сидя за рулём и сидя на пассажирском сидении — две огромные разницы. И хоть мозгом она понимала, что Ратмир всё делал правильно, сердце её заходилось в бешеном ритме. Теперь она гораздо лучше понимала возмущения Тимофея по поводу её дерзких разворотов.       Успешно вписавшись в поворот, машина слегка сбавила скорость, но не успела Елена выдохнуть, как в багажник автомобиля влетела целая очередь чего-то мелкого и с такой силой, что машину толкнуло вперёд. В тот же миг в боковое стекло со стороны девушки забарабанила целая вереница стеклянных осколков. Осколки врезались в стекло, словно обезумевшие пчёлы, жаждущие изжалить первого, до кого смогут добраться. А зеркальный смерч, меняя форму и очертания, нёсся прямо за ними.       Ратмир прибавил скорость, но осколки не отставали. Они продолжали барабанить по стеклу со стороны Елены, и вскоре оно покрылось сеткой трещин. Сначала маленькие и тонкие, на глазах они становились всё больше.       Окно не выдержало давления извне и лопнуло, осыпав Елену стеклянной крошкой. Девушка вскрикнула. Несколько осколков ворвались в салон. Елена едва успела отвернуться и тут же почувствовала жгучую боль. Как минимум несколько из них воткнулось в её правое плечо и оцарапали щеку и висок.       Ратмир громко выругался и на этот раз резко ушёл вправо. Почти догнав несущийся автомобиль, стеклянный смерч вдруг отстал, а затем и вовсе пропал из виду.       — Куда он делся? — выдохнула Елена.       Она вертела головой по сторонам, пытаясь понять, куда исчез стеклянный монстр, и одновременно с этим стирая кровь с лица и плеча.       — Ты в порядке? — спросил Ратмир, обеспокоенно поглядывая на её окровавленные ладони.       — Знаешь, твоя забота начинает меня умилять, дорогуша, — нервно усмехнулась Елена.       Ратмир хмыкнул.       — Если шутишь, значит, не всё так страшно.       — Жить буду, — коротко бросила Елена и снова огляделась по сторонам.       Это ещё явно был не конец пьесы. И монстр действительно не заставил себя долго ждать. Спустя некоторое время он вдруг обрушился стеклянным потоком на крышу машины. Осколки противно заскрежетали по металлу и стёклам со всех сторон. Ратмир от неожиданности дёрнулся, Елена испуганно вскрикнула. Князев резко дал по тормозам, и сверкающая стеклянная масса скатилась с машины на дорогу, рассыпавшись на отдельные осколки, которые тут же начали собираться в нового монстра.       Ратмир вывернулся на сидении и выжал педаль. Машина рванулась с места задним ходом. Рой битого стекла устремился следом. Отдельные осколки начинали барабанить по лобовому стеклу со стороны Елены. И вскоре оно тоже покрылось трещинами. Ратмир быстро прокрутил руль и снова вошёл в поворот. Машина въехала в узкий переулок и продолжила движение задним ходом.       Елена похолодела. Она ненавидела ситуации, которые не могла контролировать. Однако, стоило отдать Ратмиру должное. Навыками экстремального вождения он владел, казалось, в совершенстве.       Машина продолжала движение, не сбавляя скорости. Ратмир — серьёзный и сосредоточенный — выглядел так, будто абсолютно точно был уверен в том, что он делает.       Осколки продолжали барабанить по стеклу, концентрируясь напротив Елены. Вскоре и это стекло не выдержало натиска. Звереву снова окатило волной битого стекла. На этоn раз уже несколько осколков оставили на её виске довольно глубокие порезы. Елена едва успела закрыть лицо скрещенными руками, как ещё два крупных осколка распороли ей оба предплечья и рассекли лоб и бровь. Девушка вскрикнула громче. Кровь сейчас же залила ей глаза.       Ратмир исполнил дерзкий полицейский разворот, и машина выскочила на главную дорогу. К счастью, в старой части города ближе к вечеру машины на дороге встречались уже гораздо реже. Тёмно-синий Форд с наполовину проломленным лобовым и выбитымb боковымb стеклами мчался по дороге на предельной скорости. Но стеклянный смерч и не думал отставать. Он снова взвился ввысь, исчезнув из вида.       — Ты как?       Ратмир обернулся к Елене. На его шее, щеке и лбу тоже красовались порезы.       — Бывало и хуже, — бросила Елена, отерев кровь с лица.       — Это радует, дорогуша, — хмыкнул Князев. — Потому что, судя по всему, охота на тебя уже началась.       — Я и сама об этом догадалась, — огрызнулась Елена. — Следи лучше за дорогой, эта тварь ещё обязательно вернётся…       И словно в подтверждение её слов, осколки снова забарабанили по крыше, стекая на капот, в этот раз в облике гигантской сверкающей змеи. Гадина балансировала на хвосте, высоко поднимая голову. Она раздула капюшон, подобно живой кобре, и обернулась к Елене, намереваясь напасть на девушку через пролом в стекле.       Но в следующее мгновение произошло сразу несколько вещей. Раздался резкий короткий звук, в воздухе над головой змеи щёлкнуло что-то длинное и блестящее, сразу же после запахло озоном и прямо в разинутую пасть монстра ударила яркая сверкающая молния. Голова монстра с грохотом разлетелась на мелкие осколки. Но, ссыпаясь с машины, стеклянная тварь кинулась под колёса и пробила передние шины.       Завиляв по дороге, автомобиль вылетел на тротуар и опасно накренился на один бок. Машина зависла в воздухе, едва не встав на бок, однако что-то продолжало её удерживать прямо в воздухе. Спустя пару секунд автомобиль плавно опустился на все четыре колеса, и Елена с Ратмиром выскочили из неё как ошпаренные. Князев, оказавшись рядом с девушкой в один большой прыжок, схватил её за руку и оттащил подальше от разворачивающегося поля битвы.       Осколки уже снова собирались в громадину очередного стеклянного монстра. Однако, как только они приобрели хоть сколько-нибудь ясную форму, в них тут же полетел ещё один мощный электрический заряд. Послышался резкий свист и хлесткий удар. Невесть откуда взявшийся парень в тёмном плаще точными ударами кнута разбивал остатки стеклянного монстра после разряда молнии. Почти сразу же после этого сильнейшие порывы ветра разметали осколки друг от друга на порядочное расстояние.       Но части стеклянного монстра упорно тянулись друг к другу и собирались воедино. Так продолжалось несколько раз, пока Елена вдруг не заметила в самом центре сверкающей твари сгусток осколков, слегка подсвечивающихся в лучах закатного солнца. Недолго думая, девушка выхватила из-за пояса пистолет и выстрелила.       Прогремел взрыв. Сгусток осколков разлетелся на части, и стеклянная фигура тотчас осыпалась на землю безжизненной массой, прекратив всякое движение.       Молнии и ветер исчезли также внезапно, как и появились. Парень с кнутом развернулся и быстрым шагом направился к Елене с Ратмиром. В этот самый момент Зверева поняла, что её неприятности и впрямь только начинаются.       Парень, приблизившись, сорвал с головы капюшон и яростно сверкнул на Елену необычайными ярко-синими глазами.       — Какого чёрта у вас происходит? — вскинулся он. — Во что ты влезла на этот раз?!       Елену до сих пор потряхивало от пережитого, и она не сразу нашлась с ответом.       — Почему эта тварь охотилась на вас? — продолжил наступать Алекс Грановский.       Он хотел подступить к сестре ещё ближе, но Ратмир вдруг упёр руку ему в грудь и оттолкнул его от Елены на пару шагов.       — Полегче, — предупредил Князев.       Его глаза угрожающе сверкнули красным. Алекс смерил Ратмира недовольным взглядом.       — Это что, твой новый поклонник? — поинтересовался он у Елены. — А где же твой кошак, который нянчится с тобой на Земле?       Ратмир перевёл на Елену вопросительный взгляд.       — Кто это? — сильнее нахмурился он.       — Алекс, — коротко представила его Зверева. — Мой брат по отцу, — а потом немного подумав, зачем-то добавила. — биологическому.       — А, — с усмешкой хмыкнул Ратмир, — тот, который с той стороны зеркала? И который сначала действует, а потом думает?       — Именно, — кивнул Алекс. — Бери автограф, крепыш, пока я свободен, — сказав это, Алекс перевёл взгляд на Елену. — Ты цела?       — Цела, — выдохнула Елена.       Хотя и чувствовала себя не особо хорошо. Девушку продолжало потряхивать, кровь из рассеченных брови, лба и рук всё ещё сочилась, а сама Елена едва держалась на ногах. Произошедшее основательно выбило её из колеи. В ушах уже начинало шуметь, и Елена поняла, что недалёк тот момент, когда она снова упадет в обморок.       — Ты появился чертовски вовремя, — едва слышно произнесла Зверева. Она бросала все силы на то, чтобы не потерять сознание прямо посреди дороги.       — Вовремя — моё второе имя, — самодовольно заметил Алекс. — Однако, я здесь не один. Сам бы я провозился чуть дольше с этой тварью.       Алекс кивнул себе за спину. И Елена невольно напряглась. К ним приближался ещё один парень, в таком же тёмном плаще с глубоким капюшоном. Подойдя к Грановскому, он тоже стянул капюшон с головы.       Это был симпатичный, широкоплечий парень со светло-серыми, торчащими во все стороны, короткими волосами. На вид он казался ровесником Елены. А ещё у него были необычные глаза. Но что не так было с его глазами, девушка разглядеть не смогла. Едва взглянув на Ратмира, юноша вдруг резко опустил голову и присел перед ним на одно колено. Елена с Алексом одновременно удивлённо вскинули брови. И это было последнее, что успела заметить Зверева, прежде чем окружающий мир снова закружился перед глазами. Она крепче сжала руку Ратмира, в которой он всё ещё сжимал её ладонь.       — Елена, всё в порядке? — Алекс обеспокоенно посмотрел на сестру.       Девушка хотела было ответить, но вдруг покачнулась. В области её рассеченного виска вдруг резко запульсировала боль. Появилось ощущение, что один из осколков остался в порезе и теперь, скользнув под кожу, направился прямиком к её мозгу. Алекс подскочил к сестре. Незнакомый парень, которого Грановский привёл с собой, поднялся с колена и тоже приблизился к девушке.       — Я вызываю «Скорую», — безапелляционно заявил Ратмир.       — Не нужно, — едва ворочая языком, вяло запротестовала Елена. — Лучше Таню…       — Лучше «Скорую», — твёрдо ответил Князев, набирая на телефоне номер. — Вдруг у тебя сотрясение, а Татьяне я позвоню и попрошу приехать туда.       — Папа меня прибьёт, — прошептала Елена.       В этот момент силы окончательно оставили её, и она обмякла на руках брата. Темнота, сгустившаяся вокруг, снова забрала девушку в свои объятия.

***

      Никите Легостаеву казалось, что он пробыл в кабинете Константина Ференци не так уж и долго. И какого же было его удивление, когда, выйдя на улицу из Департамента безопасности, он понял, что солнце уже коснулось нижним краем горизонта.       Голова Никиты ещё немного кружилась, но чувствовал себя он уже гораздо лучше. Снова вытащив из кармана телефон, он неторопливо двинулся к служебной стоянке. Так и есть, часы показывали, что его рабочий день закончился пятнадцать минут назад. Как такое могло произойти, Легостаев не понимал.       Кроме машины юного оборотня на стоянке стояло ещё несколько автомобилей. Везунчики по дежурству или счастливцы по переработке. Никита хмыкнул. Он и сам частенько задерживался сверхурочно.       — Эй, Никита, — вдруг услышал он оклик за спиной.       В метре от парня остановилась ещё одна служебная машина. Водительская дверь открылась, и из автомобиля вышел Андрей Чехлыстов — муж его сестры Марины.       Никита поприветствовал его крепким рукопожатием.       — Как жизнь? — поинтересовался Андрей.       — Потихоньку, — улыбнулся Никита.       Андрей хитро усмехнулся.       — Слушай, я предупредить тебя хотел, — начал он издалека. — Это касается Маринки.       — Что такое? — нахмурился Легостаев.       — Тебя не смутило то, как быстро она от тебя сегодня отстала с утра? — поинтересовался Андрей.       — Немного, — с подозрением ответил Никита.       Улыбка Андрея стала шире.       — Ну так вот, она видела вас с Еленой, выходящих утром из подъезда, и видела, что вы уехали от дома вашей тёти на машине. Так что запасайся терпением и придумывай для неё и, скорее всего, уже для родителей, правдоподобную байку.       Никита издал страдальческий стон.       — Этого мне только не хватало!       Андрей засмеялся.       — В общем, я тебя предупредил, дальше сам.       С этими словами он снова сел в машину и был таков.       — Спасибо, — вяло откликнулся Никита, проследив взглядом за машиной Андрея.       Когда Никита садился в свою машину, ему вдруг подумалось, что сегодняшний день не может быть испорчен ещё больше. Его взгляд снова зацепился за циферблат часов. Сегодня определённо не самый лучший день в его жизни, но расстраиваться было некогда. Однако, Елена с Князевым уже наверняка должны были вернуться.       Парень поморщился, отчего-то ему было очень трудно соображать. Не покидало ощущение, что мысли никак не хотели собираться в общую кучу. В голове их было предостаточно, но выстроить их в логическую цепочку у юного оборотня почему-то не получалось.       А ещё ему казалось, что из его жизни вырвали целый кусок. Как он мог войти в кабинет Ференци, когда солнце ещё было в зените, а выйти уже с наступлением сумерек?       В голове вдруг зашумело, а сразу после появилась резкая боль. Она была такой силы, что просто застилала глаза. Картинка снова поплыла и стала меркнуть. Никита схватился за голову и крепко зажмурился. Что же с ним сегодня происходит?! Но боль стихла также внезапно, как и появилась.       И сразу после послышалось тихое шуршание и звук, не предвещающий ничего хорошего. Такой, словно тысячи мелких хрусталиков ударяются друг о друга. Никита тут же встрепенулся и завертел головой. Шуршание и перезвон раздавались со всех сторон, и нигде не было видно их источника. А звуки тем временем становились всё громче.       И вскоре среди прочих звуков, Никита смог разобрать чей-то неясный шёпот. Складывалось ощущение, что говорит сразу несколько голосов на непонятном языке. Также как и у хрустального перезвона, у шёпота не было источника шума, его будто бы создавало окружающее Никиту пространство. Голоса раздавались отовсюду и в то же время словно звучали только в голове юного оборотня.       Продолжая вертеть по сторонам головой, Никита вдруг заметил, как рядом с его машиной пробежала какая-то смутная расплывчатая тень. Он рванулся, намереваясь выйти из машины, и внезапно понял, что не может пошевелить даже пальцем. Во рту моментально пересохло, и Никита почувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается паника. И это чувство лишь усилилось, когда позади него хлопнула пассажирская дверь.       Легостаев затылком ощутил, что на заднем сидении, прямо за его спиной, кто-то расположился. Сердце юного оборотня зашлось в груди, на лбу выступила испарина. Охваченный паникой, он бросил взгляд на зеркало заднего вида.       В салоне машины он был один. В зеркале за ним никто не отражался. Зато на лобовое стекло вдруг прыгнула ужасного вида шипастая тварь с красными горящими глазами и длинными острыми клыками. Она резко подалась вперёд, намереваясь пробить лобовое стекло. Никита дёрнулся от неожиданности, и тварь тотчас исчезла. Растаяла, словно и не бывало.       В следующее мгновение горло юного оборотня обхватила тонкая сморщенная рука с длинными острыми когтями. Ледяная на ощупь, она с такой силой сдавила шею парня, что ему с трудом удалось сделать вдох. Вторая такая же рука легла Никите на лоб, заставляя его смотреть в зеркало заднего вида. Однако из зеркала на него, по-прежнему, смотрело только собственное отражение с неестественно сильно расширенными зрачками.       Зеркальный двойник смотрел из зеркала с нескрываемым ужасом. На отражении не было никаких рук. Но вдруг оно что-то зашептало на непонятном языке. Шёпот двойника стал громче и быстро перекрыл собой гул прочих голосов. Двойник Никиты читал нараспев какое-то длинное и сложное заклинание. В процессе чтения оно вдруг начало трансформироваться в сухого старика с длинными волосами, острыми скулами и черными провалами вместо глаз. Старик, в которого превратилось отражение Никиты, вдруг резко приблизился и в мгновение ока превратился в чёрную дымку.       Не прошло и нескольких секунд, как дымка, не встретив перед собой никакой преграды, внезапно потекла из зеркала и полностью окутала Никиту. Легостаев пытался сделать хоть что-то, но его тело продолжало оставаться безучастным.       — Ну, здравствуй, Наследничек! — раздался знакомый скрипучий голос прямо возле уха.       Никита, не сдержавшись от нахлынувшего страха, закричал. В ту же секунду он почувствовал, как в его шею впились два острых клыка.       — Никита! — прозвучал женский голос в его голове. — Помоги мне, пожалуйста! Никита!       Голос девушки был пронизан ужасом и отчаянием. Никита рванулся было на зов, но что он мог сделать? Тело совсем его не слушалось!       Картинка медленно меркла перед его глазами, и подступающая со всех сторон тьма безжалостно окутывала его с головой.