Come with Me Now

– Завтра я ухожу из Сумеру и хочу, чтобы ты отправился со мной. – Нет, – прежде чем счастливая улыбка разобьётся о закрывающуюся дверь, Странник успевает заметить распахнувшиеся от удивления глаза. Итэр явно не ожидал отказа. Что ж, пускай привыкает к разочарованиям. Юноша неторопливо возвращается к недочитанной книге, которую пришлось отложить из-за неожиданного ночного визита, и лениво разваливается с ней на стуле у окна. Сквозь толстое дерево двери до него доносятся глухие частые постукивания и недовольное ворчание. Он подпирает кулаком щеку, изображая глубокую погружённость в сюжет и полную отстранённость от внешнего мира. Строки расплываются перед глазами и мысли никак не хотят сосредоточиться на написанном, вынуждая перечитывать одно и то же предложение снова и снова, но Странник не намерен отказываться от своего спектакля, упорно продолжая вглядываться в разбегающиеся буквы. Через несколько минут весь шум разом пропадает. «Ха, понял наконец, что это бесполезно» – довольно отмечает про себя, перелистывая очередную страницу, чьё содержание он никогда не вспомнит. И тут же прямо за окном возникает фигура Путешественника, освещаемая лишь неровным свечением настольной лампы. Ну, конечно. Стоило догадаться, что он так просто не сдастся. Он никогда не сдаётся. Итэр беспокойно барабанит пальцами по стеклу, пытаясь привлечь к себе внимание. Будто и так не заметно, что он здесь. – Почему нет? – всё-таки нужно было поставить в доме звуконепроницаемое стекло, когда была такая возможность. Сам виноват. – У меня есть работа, – отвечает невозмутимо, даже не дёрнувшись. – Нахида сказала, что может отпустить тебя на пару месяцев, – пф, естественно, он уже успел отпроситься у мамочки, прежде чем прийти сюда. – Всё равно. Я ненавижу природу. – Вчера ты гулял по лесу. – Во-первых, следишь за мной, серьёзно? И это наш великий герой? Что на это скажут люди? – он на секунду отрывается от «чтения», чтобы одарить Итэра осуждающим взглядом из-под ресниц. – Во-вторых, мне это неинтересно. – Во-первых, я просто выполнял поручение от гильдии неподалёку и заметил тебя. Во-вторых, ты сам говорил мне, что хотел бы повидать мир. – Наша связь была ошибкой. Я бросаю тебя. – Ты не сделаешь этого, даже если я перейду на сторону Доктора, – равнодушный шелест переворачиваемых страниц. – Хотя бы скажи причину, почему ты не хочешь. – Я уже сказал. Выбирай любую. – Настоящую причину. Это действительно начинает раздражать. – Знаешь что? Хорошо. Это тяжёлая для меня тема и я не хотел тебе говорить, но ты прав. Я не должен ничего от тебя скрывать… – он глубоко вздыхает и придаёт голосу максимально скорбный тон, прежде чем продолжить. – У меня аллергия на летающие консервы. Он не поднимает взгляда от книги, но чувствует, как Итэр устало закатывает глаза. – Разве это так плохо, что я хочу провести с тобой больше времени, пока могу? – «Со мной? О да, это очень плохо. Ты явно болен». – Да что ты ко мне прицепился? Левая рука перестала удовлетворять? – он на пробу пытается увести разговор в поле взаимных оскорблений, подальше от «чувств», «эмоций» и прочей ерунды. Это хорошее поле, крепкое, знакомое, ставшее уже родным за столько лет. Он столетиями оттачивал на нём своё мастерство, там ему нет равных. Там никто не сможет его ранить. Этот хитрый ход почти ожидаемо не срабатывает. Путешественник и бровью не ведёт на провокацию. Ни намёка на возмущение или хотя бы недовольство. – Почему ты боишься сказать мне? Неужели всё ещё не доверяешь? Я думал, мы уже прошли этот этап, – Итэр давно научился смотреть через любые грубости, не обращая на них внимания. Как же бесит. – Для такого пустоголового идиота ты слишком много думаешь, – последняя отчаянная попытка. – Оскорбляй меня сколько хочешь, я не уйду без ответа. – Тогда располагайся поудобнее, тебя ждёт длинная ночь, – Странник демонстративно разворачивает стул в сторону стены, вновь утыкаясь взглядом в книгу. Это глупый разговор, и он не намерен его продолжать. – Хару, прошу тебя, – он почти шепчет, но в этой проклятой ночной тишине его прекрасно слышно. Спину словно иглами пронзает. Это имя… Всё ещё слегка горчит на языке. Непривычно. Это имя не подходит ему. Как и все предыдущие. Никто, кроме Путешественника и его болтливой подружки, и не зовёт его так, предпочитая дурацкие прозвища, так или иначе связанные с его шляпой. И почему она всем покоя не даёт? Но идиотское ненужное имя значит для него слишком много. Как же глупо. Этот болван прекрасно знает, на что давить. Он об этом ещё пожалеет. Хару цокает языком и поворачивается к окну. Путешественник смотрит в ответ взглядом побитого щенка, жалобно прижимаясь ладонями к стеклу. Аж блевать тянет. Если бы только было чем. Он откладывает книгу в сторону и скрещивает руки на груди. – Однажды твои приключения приведут тебя к смерти. И… я хочу быть как можно дальше от тебя, когда это случится. А то во всех бедах опять обвинят меня, – он старается звучать язвительно, жестоко, равнодушно, но перед глазами невольно предстаёт образ умирающего Путешественника. Реки крови, которые никак не остановить. Замедляющееся дыхание. Затухающие глаза. Хару резким взмахом головы сбрасывает наваждение. Он не простит себя, если будет рядом и не сможет спасти его. Он лучше покончит с собой в ту же секунду, но не станет проходить через это снова. – Ты невысокого обо мне мнения. – Я реалист. Путешественник хочет сказать что-то ещё, но замолкает, не начав говорить. Он задумчиво стучит пальцами по оконной раме и в его глазах вдруг разгорается странный огонёк понимания. Через полминуты молчания наконец подаёт голос. Точнее, пытается. Его почти не слышно и Страннику приходится подойти вплотную к стеклу, чтобы разобрать в этих мычаниях хоть что-то. – Хару. Я тоже о тебе беспокоюсь. Отрицание приходит первым. – Что за бред? С чего ты взял, что я о тебе беспо– Путешественник перебивает его, не дав договорить. – Но, поверь мне – неизвестность во сто крат хуже. Не знать, что случилось с тем, кого ты любишь. – Нет никакой любв– – Жив ли до сих пор? Может, в плену? В ловушке? – Итэр неопределённо водит пальцами по стеклу, рисуя бессвязные узоры. – Я чувствовал это из-за сестры. И чувствую это до сих пор… Из-за вас обоих, – он невесело улыбается своим мыслям. – Искренне сочувствую твоему нытью, но– – Ты пойдёшь со мной, если я пообещаю, что не умру? – Что? – даже не успевает вновь прервать этот поток абсолютнейшей лжи, сбитый с толку внезапным вопросом. – Я знаю, что тебе страшно потерять меня. Мне тоже страшно. Но спокойнее не станет, если мы будем избегать друг друга. И ещё… когда-нибудь я уйду из этого мира и отправлюсь в другой. Возможно, это случится раньше, чем мы оба думаем, – внутри что-то больно скручивается от реальности этих слов. Это так очевидно, но он почему-то никогда об этом не задумывался. – Я не хочу терять время, что осталось, впустую. Поэтому… Ты пойдёшь со мной, если я пообещаю, что не умру? Какой идиотизм. – … Только посмей меня обмануть.