Come with Me Now

Голова раскалывается. Кажется, он всё же отключился. В мыслях мутно и пусто. Сложно найти среди них хоть одну цельную, не распадающуюся на части при приближении. До ушей долетают обрывки разговора – ссоры, если быть точным – но вслушиваться в них нет ни желания, ни сил. Итэр недовольно выдыхает и со стоном открывает глаза. Ему нужно сначала осмотреться. Он опирается о землю, чтобы помочь себе сесть, и попадает рукой в мокрое пятно. Ах да…   – Это всё из-за тебя! – писклявому голоску всё же удаётся прорваться сквозь пелену тумана. Итэр не уверен, что рад этому.   – Из-за меня?! – через секунду вступает второй голос. Путешественник мгновенно их узнает: конечно же, это они. Кто ж ещё это может быть. Эти двое постоянно грызутся друг с другом как собаки из-за любой ерунды, – Да если бы ты не лезла, куда не надо, ничего этого бы не– хватит. Пора это прекращать. Итэр закрывает уши и глаза, пытаясь сосредоточиться и выработать план действий. Через пару мучительных минут план наконец начинает обретать форму.   – Паймон.   Выходит тише, чем он планировал. И куда болезненнее. Но это работает. Спорщики тут же затыкаются и недоверчиво поворачиваются на звук. Паймон первая приходит в себя и, подлетев поближе, обеспокоенно тараторит:   – Итэр! Как ты? Всё в поря– он останавливает её жестом. Делает глубокий вдох, прежде чем продолжить.   – Принеси мне еды, – девочка сначала удивлённо распахивает глаза, а затем быстро-быстро понимающе кивает и уносится в сторону выхода, успевая по пути сердито пихнуть плечом Странника.   Последнюю порцию жареной лапши они доели ещё вчера. Так некстати. Итэр до сих пор до конца не разобрался, почему в этом мире еда обладает настолько сильными лечащими свойствами, но он предпочитает не тратить своё время на загадки без ответа. А решать проблемы более насущные. Как, например, вот эта.   Он переводит свой взгляд на пятисотлетнего юношу, стоящего неподалёку. Даже со спины видно, как тот напряжён. Скрестил руки на груди и чуть ли не топает от недовольства, провожая взглядом улетающую фею.   …Итэр готов признать, что, возможно, это была не самая лучшая из его идей.   – И ты отправил её? Да эта идиотка не справится даже с– одна из худших, по правде говоря.   – Хару, – может, всё же стоило подумать чуть тщательнее прежде, прежде чем звать его с собой. – Помоги мне остановить кровь.   Может быть, тогда он не лежал бы сейчас посреди богами забытой пещеры с рассечённой ногой.   Странник прерывается на середине тирады и неожиданно серьёзно кивает в ответ. Молча подсаживается ближе и торопливо вытряхивает содержимое походного рюкзака на землю. Подумать только, какими эти двое могут быть покладистыми, когда волнуются. Надо почаще так делать.   Он аккуратно стягивает с Путешественника сапоги. В одно умелое движение срывает штаны (у него было много возможностей попрактиковаться…в других обстоятельствах) и не глядя отбрасывает их в сторону. Нервно нашаривает среди вещей бинты, вату и небольшую бутыль спирта. Итэр и не знал, что у них, оказывается, всё это есть. И не думал, что когда-нибудь оно понадобится.   Кукольные пальцы несколько раз соскальзывают с крышки, пытаясь открыть. В конце концов Хару не выдерживает и с громкими – крайне нецензурными – ругательствами кидает её в ближайший камень. Похоже, он действительно переживает. Это даже по-своему мило. Впрочем, ему этого говорить не стоит. Он дёргается каждый раз, как слышит свое собственное имя. «Милый» по-настоящему его взбесит. Итэр перехватывает бутылёк в полёте и, нежно-насмешливо смотря прямо в глаза, без труда откручивает крышку. Странник в ответ одаривает его презрительным взглядом, грубо выхватывая бутылку из рук. А вот это уже странно.   – Ты злишься на меня. Почему?   – Почему? – резко дёргает за ногу вперёд, укладывая её себе на левое плечо. Не самое бережное обращение с пациентами. Придётся оставить жалобу у администратора. – Ты обещал, что не умрёшь, но не прошло и недели, как я тебе поверил, и ты уже на пороге смерти.   – Я ещё не умер. И я не на пороге смерти. Это просто рана. Не драматизируй.   – Просто рана? И как часто ты получаешь такие «просто раны»?   …Ни разу. На самом деле Итэр не помнит даже сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел свою кровь.   – Это… неважно. Я не мог стоять в стороне, когда ты в опасности.   Это должна была быть их обычная битва. Несколько не ожидающих драки хиличурлов, облюбовавших заброшенный лагерь похитителей сокровищ, что в этом сложного? Можно управиться за пару минут. Так и было. До того момента, как Итэр заметил блеск из темноты, который быстро превратился в огромное лезвие. Огромное лезвие, летящее прямо в спину Странника. Дальше он не думал – тело действовало само. Он даже не успел понять, что произошло, прежде чем почувствовал острую боль в левом бедре и удар в затылок. Кажется, он пытался остановить топор тупым мечом. Очередная не самая лучшая из его идей. Ему действительно повезло, что лезвие под напором всё же соскользнуло вниз, а не перерубило его всего напополам.   – Мне не нужна твоя защита, я и сам отлично справляюсь, – не хочется признавать, но это похоже на правду. Итэр точно помнит, что, когда он потерял сознание, трупов вокруг было гораздо меньше. А огромный митачурл – тот самый, что ранил его – не сидел у противоположной стороны пещеры, с собственным топором, воткнутым прямо между глаз.   – Беспокойся лучше о своей тупоголовой подружке. Из-за которой, кстати, мы здесь и оказались.   Это тоже правда... к сожалению. Паймон была первой, кто увидел эту неприметную пещеру среди деревьев и с криками «Там могут быть сокровища!» утянула их за собой. Что ж, если деревянный сундук с тысячей моры и пару заплесневевших редисок можно считать сокровищем.   – Не называй её так.   – Как скажешь, – он с мстительной улыбкой выливает на порез сразу полбутыли, заставляя Итэра зашипеть от боли. Как по-взрослому.   Кажется, он использует кровотечение лишь как повод, чтобы затянуть бинт как можно туже, потому что как иначе объяснить этот кровожадный блеск в глазах и садистскую ухмылку? Вскоре Хару заканчивает пытать­– то есть, оказывать первую помощь. Завязывает издевательски красивый бантик и, слегка похлопав по чужому бедру, поднимается с места.   – Садись туда, – ладонь, которой он указывает на ближайший плоский камень, вся покрыта кровью, – и подожми ногу под себя. – Путешественник делает всё согласно инструкциям, не желая злить зверя ещё сильнее.   Зверь в это время омывает ладони водой из хиличурлского котла – всё равно он им больше не понадобится. Затем бережно откладывает шляпу в сторону, предварительно тщательно очистив от грязи – такое показушное проявление любви вызывает настоящую зависть – и, подойдя ближе, уже не так бережно обхватывает голову Итэра двумя руками. По-врачебному внимательно осматривает её со всех сторон, явно надеясь найти хоть парочку смертельных ранений, но через несколько минут с выражением крайнего разочарования на лице сдаётся.   Вся эта возня бессмысленна по большей части. «Лечение», то есть. На Итэре всё равно всё заживает как на собаке («Потому что ты и есть псина» – звучит в голове знакомый язвительный тон). Но он не даст себе упустить возможность почувствовать, как Странник заботится о нём – пусть тот наверняка и называет это для себя как угодно, кроме как «забота».   Закончив осмотр, Хару садится на колени перед Итэром. Этот вид сверху тут же вызывает неуместные ассоциации. И некоторые части – одна вполне конкретная часть – тела реагируют не так, как стоило бы в данный момент. Не в таком состоянии. Не в провонявшей боем пещере. Не посреди кучи трупов. Не когда Паймон может вернуться в любую минуту.   Минут десять, если не больше, Странник не произносит ни звука, игнорируя любые попытки начать разговор. Никаких издёвок, сарказма, даже просто недовольного ворчания. Похоже, он всерьёз считает, что его молчание является наказанием. Что ж, в каком-то смысле это так. Но вряд ли в том, на который рассчитывал Хару. Тишина делает только хуже, не давая отвлечься от неуместных мыслей. Итэр не привык, чтобы Странник так долго молчал. Обычно он затыкается только во время… Путешественник чувствует, как кровь приливает к лицу и смущённо прижав кулак ко рту отворачивается. «Думай о чём угодно другом. Цветы на полях, лекции Чжун Ли, волосы в носу. Волосы в носу. Волосы в носу. Волосы в носу».   – Итэр, я уже скоро.   – Что?!   – Я уже скоро закончу. Нужно было подождать, пока кровотечение точно остановится, – Хару смотрит на него, как на идиота. – Дай мне свою ногу. Я заменю повязку.   – А, да, конечно, – видимо, Странник неправильно растолковал его смущение, решив, что Итэр переживает из-за своей ноги. Тем лучше.   Хару аккуратно укладывает чужую ногу себе на колени. Прикосновения определённо стали мягче, заботливее, чем раньше. Он явно остыл и теперь не пытается лишить Путешественника левой ноги, передавив все значимые кровяные потоки. В последнее время он вообще стал более отходчивым. Не стал злиться меньше, конечно же. Кажется, такое просто физически невозможно. Но стал быстрее успокаиваться. Итэру хочется верить, что это его благотворное влияние. Но мягкие и заботливые прикосновения – это совсем не то, что сейчас нужно. Скорее даже совсем не то. Итэр закрывает глаза, чтобы не смотреть. Он больше не доверяет своему телу. Ещё немного и он не сможет больше сдерживаться. Но так становится только хуже. Без зрения остальные ощущения обостряются. И теперь он не видит, а чувствует, как чужие пальцы развязывают бинт, плавно отдирая его от кожи с ошмётками засохшей крови. Как резкий запах спирта бьёт в ноздри, заставляя зажмуриться ещё сильнее, пока почти невесомый кусочек ваты смывает остатки грязи. Как что-то мягкое и слегка влажное нежно касается его кожи чуть повыше раны. Что-то мягкое и слегка влажное, словно… словно чьи-то губы. Стоп. Что?   Итэр резко распахивает глаза, растерянно уставившись на Странника. Тот сидит в той же самой позе, что и пару минут назад.   – Ты что, только что…? – … «поцеловал меня»? Даже в мыслях звучит слишком абсурдно, чтобы поверить. Это не может быть правдой.   – Хм? – его взгляд – сама невинность. Хару явно не понимает, что не так. «Как я и думал, просто глупая фантазия воспалённого мозга.»   – Забудь, показалось, – ему видится, как на секунду на чужом лице мелькает улыбка, но он быстро списывает её на своё разыгравшееся воображение.   – Как скажешь, – Хару подбирает с земли бинт и ловко перевязывает ногу. А он быстро учится. Итэр с интересом наблюдает, как Странник задумчиво проводит пальцами по повязке, осматривая готовую работу. Недовольно мотает головой, словно что-то не так. Но уже через пару секунд кивает сам себе и довольно улыбается под нос, придвигаясь ближе. Медленно заправляет прядь волос назад, чтобы не мешалась. И наклоняется ниже, откусывая лишние концы повязки. А потом случайно (случайно?) касается языком открытой кожи. И это становится последней каплей. «…О нет. Проклятые условные рефлексы»   Чужие пальцы вдруг останавливаются. До малиново-красных ушей Итэра доносится тихий самодовольный смешок. Глупо было бы надеяться, что он не заметит, да? Странник нарочито громко цокает языком, поднимая взгляд.   – Совсем как животное. Ты вообще умеешь себя контролировать? – слова звучат укоризненно, но в глазах играют смешинки.   – Я не виноват, что ты так потрясающе выглядишь, когда находишься между моих ног! – без раздумий выпаливает Итэр и жалеет об этом в эту же секунду, потому что от его слов глаза Хару мгновенно заполняются весельем и тот, уже не сдерживая себя, взрывается победным смехом, откидываясь назад. Так он специально это делает!   – Ты специально это делаешь!   Отсмеявшись, тот нагло укладывает руки по обе стороны от Путешественника и приподнимается на локтях:   – Я не виноват, что ты так потрясающе выглядишь, когда сгораешь от стыда, – слова пытаются задеть, но Итэр расплывается в счастливой улыбке. Хару развеселился, это хорошо. Пускай он лучше шутит свои жестокие шутки и отпускает язвительные оскорбления, чем злится. Кажется, Хару говорит что-то ещё. Кажется, он продолжает колко подшучивать и звонко смеяться над своей удавшейся местью. Всё это не имеет значения. Ведь он теперь так близко, что стоит лишь немного наклониться вперёд, чтобы…   – Хару...? – это что, его голос так хрипит? Какой позор.   – Мм?   – Прямо сейчас я очень сильно хочу тебя поцеловать. Можно?   – Прямо здесь? – Странник многозначительно оглядывает валяющиеся на земле тела и, придвигаясь ближе, выдыхает на ухо. – Извращенец. Это значит «да». Это значит «прямо здесь», «прямо сейчас» и «зачем ты вообще спрашиваешь, идиот?».   Итэр зарывается рукой в мягкие волосы, притягивая Странника ближе. Каждый раз этот момент заставляет что-то глубоко внутри него радостно клокотать. Итэр в предвкушении размыкает губы, закрывает глаза и…   – Путешественник! – звонкий крик заставляет остановиться на полпути. – Я принесла цыплёнка!   …Ему точно стоило всё лучше продумать.