***
Юнги лежит под Чонгуком, закрывая глаза от горячих рук, которые спускаются все ниже и ниже, оставляя свои метки на каждом миллиметре. Мин целуется с брюнетом страстно, так, как получается только с ним. Он не понимает, ждал ли этого или это самый ненавистный момент в его жизни, а может это просто сон, из которого его снова разбудит отдаляющийся от него голос матери, оставляя за собой лишь пустоту. Но будит его Чон, когда резко останавливает руки и разрывает поцелуй. Мятноволосый открывает глаза только через несколько минут и видит, что мужчина стоит уже в гардеробной, аккуратно застегивая маленькие пуговки на белоснежной рубашке. - Чонгук? - Он приподнимается на локтях, явно не понимая происходящего. - Ты приехал сюда не за этим, - констатирует брюнет, стоя спиной к парню и смотря на их отражения, - пока наш с тобой секс будет платой за что-то, мы не зайдем дальше этой черты, - он заканчивает с самой верхней петелькой и поворачивается, вглядываясь в коричнево-красный циркон, - так что ты хотел узнать от меня? - Он берет с полки пачку новых сигарет и прикуривает одну, подходя к большому окну, в котором виден прекрасный лес, больше похожий на картину какого-нибудь знаменитого художника. - Ты не желаешь мне зла, я знаю, - начинает Мин, принимая сидячее положение и расчесывая правую руку ногтями до белых полосочек, которые быстро становятся красными нитями, - но, - он закусывает губу, чувствуя неприятное ощущение липкости по всему телу. - Но? - Вытягивает бровь старший, подходя к краю кровати и садясь неподалеку от парня. - Ты узнал о детях, - вздыхает Чон и тянет к себе небольшую пепельницу с тумбочки, после чего глубоко затягивается. - А не должен был? - кусает щеку мятноволосый, когда внезапный приступ злости начинает овладевать всем телом. - Я не говорил этого, - продолжает тише брюнет, - но что ты решил? - Он потирает переносицу двумя пальцами и внимательно слушает тихое дыхание Юнги. - У меня ничего нет, кроме долбанной тачки, - в носу неприятно щекочет, что заставляет младшего громко шмыгнуть, - они ничего не смогут забрать у меня, ведь я и так умру через пару лет, поэтому я положу всю свою жизнь во благо, возможно, хоть так я смогу помочь Тэхёну, - они оба находятся не в спальной комнате, а в огромном пустом зале, где хорошая акустика доносит до ушей каждый шорох, а легкие дуновения ветра ощущаются сильным штормом в разгоряченном воздухе. - А у меня нет ничего, кроме тебя, Мин Юнги, - обманывает он или говорит правду - этого никто не узнает. У Чонгука есть бизнес, деньги, уважение и, в конце концов, братья, которые его поддерживают, поэтому он, вероятно, лжет. - Ты пришел ко мне за помощью, и я помогу, - он кладет сигарету в пепельницу и поворачивается к мятноволосему. В этот момент его лицо наполняется печалью, а взгляд становится слишком глубоким, чтобы можно было разобрать в нем хоть что-то. - Поедешь со мной? - Он слегка улыбается, пока Юнги молчит, - твои вещи в комнате, я подожду на улице, - парень кивает, когда Чон берет сигарету из пепельницы и выходит, прихватив пиджак. Мятноволосый босым доходит до своей спальни и переодевается. Черные широкие штаны и бесформенная рубашка, рукава которой он закатывает до локтей, а затем и носки с белыми кроссовками. Мин не особо любит такой стиль, но что произойдет сегодня ночью он не знает, поэтому нужно быть готовым к любому исходу событий. Он берет недлинный пуховик и быстро идет в сторону выхода, где стоит брюнет, разговаривающий с мужчиной из охраны. - Юнги, - оборачивается на коротышку Чонгук, - сядешь за руль? А я сейчас подойду, - Юн кратко кивает и идет в сторону своей машины, когда чувствует на себе такой же взгляд, как и в их первую встречу: такой же тягучий, интригующий, больше похожий на дьявольский. Вероятно, Чон Чонгук - это и есть та змея, которая соблазнила Еву вкусить запретный плод, и парню остается только надеяться, что он не будет обманут как она. А пока он захлопывает дверь Черной мамбы и поворачивает ключ на себя, начиная прогревать салон. Мужчина садится через несколько минут уже без сигареты в руках, на что мятноволосый сразу трогается с места. - Куда едем? - Он щелкает по небольшой кнопке, ставя проигрываться очередной американский хит, и немного увеличивает громкость, когда они выезжают со двора. - К Гюнгсуну, - брюнет расстегивает верхнюю пуговичку, - я заберу у него документы твоего отца, а затем в офис, - Чонгук проводит кончиками пальцев по панели, - Джэ Хва был прав на твой счет, она действительно создана для тебя, - вполголоса проговаривает старший и легко улыбается. - Отец не хотел отдавать ее мне, - хмыкает Юнги, находя ложь в чужих словах и придерживая руль одной рукой. - Неужели он так говорил? - По-доброму смеется брюнет и прислоняется боком к двери, прикрывая красноватые глаза, - он плакал, когда ты родился, а когда забирал тебя из роддома, чуть ли не всунул ключ от машины тебе в руку, - Мин аккуратно роняет взгляд на пассажира, который выглядит совершенно расслабленным, будто на его плечах и вовсе нет горы работы и переживаний. Парень ничего не отвечает, лишь слегка сбавляет газ и старается везти плавнее, вслушиваясь в любимые строчки песни и тихое сопение справа. Через какое-то время лесная дорога начинает все сильнее затягивать в себя коротышку, гипнотизируя однотипным пейзажем и темнотой со всех сторон. За деревьями начинают появляться тени - очертания людей, которые зовут к себе, громко шепча имя младшего, чтобы тот остановился хотя бы на пару минут, на что мятноволосый прибавляет скорость, разгоняясь все сильнее и сильнее. Но картинка не меняется: лица, их глаза и голоса остаются прежними. Это больше похоже на страшный сон или проклятье, потому что чем быстрее Мин пытается уехать от них, тем громче они кричат ему. На его лицо выступают холодные капли пота, а зрачки сужаются, будто он смотрит триллер без возможности поставить на стоп или отключить звук. Пальцы начинают дрожать, а сердце все громче стучать, готовясь в любую секунду навсегда застыть, но когда дышать становится совсем трудно, он чувствует теплую ладонь на своей руке. - Юнги, - повторяет Чон, придерживая руль, - давай остановимся, подышим, - на его лице нет ни капли страха, лишь волнение, и младший действительно тормозит, не медля ни на секунду, хотя до ушей до сих пор слабо доносятся чужие голоса, - отлично, - они смотрят друг другу в глаза, не отстраняясь ни на секунду, будто мужчина изгоняет демона из подсознания коротышки, а когда Чонгук тянется к ручке двери, чтобы выйти на улицу, Мин хватает его за рукав, приложив к этому все силы. - Не открывай, - просит он, и брюнет замирает в то же мгновенье, - пожалуйста, только не открывай, - по выцветающим прядям волос спускаются капельки пота, поэтому старший тянется к его лицу и убирает их назад, прикасаясь пальцами к холодному лбу. - Не буду, - он поглаживает чужую щеку тыльной стороной ладони и улыбается, - такое уже случалось? - Чон словно закрывает Юнги от остального мира, заставляет быть только с ним, здесь и сейчас, - ты что-то увидел, так? - Его черные зрачки до сих пор слишком большие, но тем не менее он не страшен. - С этим нельзя ничего сделать, - все таки отстраняется Мин и делает первый тяжелый выдох, пытаясь не обращать внимания на картинку за окнами, - я вроде не сильно устал, - горько усмехается он и кусает сухие губы. Галлюцинации действительно страшны. Они преследуют парня еще с момента смерти Джэ Хвы, и он так и не смог научиться справляться с ними. Это действительно очень похоже на страшный сон, когда ты знаешь, что с тобой ничего не случиться и в какой-то момент тебя разбудит спасительный будильник, но все равно боишься: твое сердце колотится и болит, как в реальной жизни и как бы ты не пытался успокоиться, это не поможет. - И часто у тебя так? - Чонгук напрягает челюсти, внимательно смотря за каждым движением мятноволосего. - После лечения это впервые, - он тоже слабо улыбается, фокусируясь на широких плечах, на что мужчина молчит, смотря куда-то за растрепанную макушку, - но, должно быть, это нормально для моего случая, - его глаза поднимаются выше, до выступающего кадыка, - в бардачке, наверное, таблетки уже просрочились, надо будет заехать в аптеку, - он слегка дрожит, начиная злиться на сложившуюся ситуацию. - Все хорошо, - низкий после недолгого сна голос успокаивает, словно песня, услышанная когда-то в детстве по радио, - я сяду за руль, иди ко мне, - он отодвигает сидение назад и немного раздвигает руки, ожидая, что Юнги перелезет к нему, но тот медлит, удивленно смотря на первого. - Ну же, - теплый. Его взгляд такой теплый и родной, но в то же время давно забытый или и вовсе незнакомый. Коротышка опирается рукой о подлокотник и аккуратно перебирается к Чону, который тут же обнимает его. Мин ошибался. Брюнет не монстр. По крайне мере не сейчас, когда его горячее дыхание щекочет затылок, а крепкие руки обвиваются вокруг дрожащего тела и согревают его. Сейчас они все, что есть друг у друга. И это опьяняющее чувство близости сводит с ума.***
Чимин сидит за кухонным столом в квартире Тэхёна и смотрит на уже разбухшую, остывающую лапшу, к которой так и не притронулся. Есть не хочется, потому что сегодня все мысли и будто не принадлежат ему. Его голова и сердце остались в больнице, рядом с койкой Сокджина, а сейчас его руки не сложены на холодном столе, а держат худые бледные запястья, обязательно поглаживая их большими пальцами, чтобы мужчина знал: его ждут. Он бы просидел так еще несколько часов, пока бы не смог отправиться к Киму, но со стороны входной двери послышался тихий стук и скрип ручки. Парень сразу поднял свои глаза, проскальзывая взглядом по кухонному ножу в паре метров от себя, когда в квартире послышалась знакомая громкая ругань, что заставила Пака выдохнуть. - Чимин, слава богу, ты тут - вваливается в коридор Мик, таща на себе пьяного Негра, рыдающего о чем-то, - помоги с ним, я уже не могу, - американец заваливается сначала в одну сторону, а затем и в другую, из-за чего второй уже готов бросить алкашню прямо на проходе. Блондин подбегает ровно тогда, когда татуированный начал осуществлять эту затею в жизнь, и подхватывает тяжелую тушку под левое плечо. - Положим его на диван, - шипит Чимин, ведя обоих в комнату. - Вот же черт, - рычит старший, скидывая с себя друга прямо на выпирающую пружину, от чего тот издает невнятный стон, - его девка имеет явно больше яиц, чем он, - вздыхает брюнет и садится на край, бесцеремонно отодвигая чужую лодыжку. - Спасибо, что помог, а то отрастил себе медвежью жопу, и хер дотащишь теперь, - он зачесывает челку назад длинными пальцами и поднимает голову на парня. - Из-за чего он так? Я думал, он у своей девушки, - садится рядом парень, рассматривая сопящего гостя. - Так и было, пока она его не выперла, - он разворачивается и шлепает по заднице пьяницу, а затем встает и идет на кухню. Пак следует за ним. - А чего выперла то? - Младший садится на прежнее место, а Мик подходит к пластиковой посудине с лапшой, морща лицо. - Потому что идиот, вот и выперла, - он пододвигает миску и берет палочки, быстро накручивая на них макаронины. - Негр думал, что она родит от него ребенка, а она его послала, - брюнет наклоняется к тарелке и всасывает еду. - Она сделала аборт? - Блондин встает из-за стола и подходит к чайнику, чтобы налить в него воды. - Не знаю, - пережевывая, говорит татуированный, - не думаю, это, конечно, ее право, но она не сможет избавиться от ребенка, - он вздыхает и продолжает есть. - Хорошо, что ты оказался дома, а не на работе, - слегка улыбается мужчина. - Кстати об этом, - вспоминает блондин и качает головой, - ты сможешь завезти ключ? - Он криво улыбается и разливает кипяток по двум кружкам, куда ранее положил пакетик чая. - Завезу, - Мик заканчивает с лапшой и подходит к открытом окну, закрывая его. - Не надо впускать холод в дом, отопление и так дорогое, - ворчит он и садится обратно, принимая из чужих рук горячий напиток. - Сахар будешь? - Чимин говорит это не на автомате, как это было когда-то с отцом, а действительно задумываясь о госте, что не может не радовать. - Не, спасибо, - он делает первый глоток, явно обжигая небо, а затем отставляет кружку подальше, - у тебя все в порядке? - Пак складывает губы трубочкой и начинает дуть на поверхность чая, придерживая двумя руками. - Если ты так из-за Тэхёна, - он не успевает продолжить, как его резко прерывают. - Нет, - он опускает чашку на стол и поднимает глаза на Мика. - Не из-за Тэхёна, - добавляет Чимин и кусает пухлые розоватые губы. - Наверное, у тебя много людей, о которых стоит волноваться, - заключает старший и хлопает по своим бедрам, - пицца или свининка? - Он улыбается, обнажая свои слегка желтоватые от сигарет зубы и смотрит на растерянное лицо парня, - не отнекивайся. Ты даже рамен не поел. Да и Негр встанет - будет голодным, - брюнет достает черный мобильник и открывает приложение доставки. - Или роллы вообще, - бормочет он себе под нос, листая множество постов различных ресторанчиков на любой кошелек, - ну так что? - Резко поднимает он голову, на что рассматривавший его блондин теряется. - Значит роллы и пиццу, правильно, - смеется Мик и начинает укладывать в корзину понравившиеся ему блюда. Эти два парня до сих пор кажутся Паку с другой планеты. Они громко разговаривают и смеются, активно жестикулируют и искренне заботятся, хоть и не особо умеют. Отец говорил, что такие люди - отбросы, которые сдохнут на дороге или в одном из пабов, но сейчас Чимину кажется, что только такие люди как они по-настоящему живы. - Через пол часа приедут, - он откладывает телефон и берет уже слегка остывший чай, выпивая его наполовину. - Спасибо, что приехали, - устало говорит Пак и облокачивается о стенку справа от себя, слегка прикрывая глаза. Брюнет не отвечает. Он внимательно наблюдает за расслабляющимся лицом, которое свидетельствует о том, что младший уснул. Мик приехал сюда из-за Тэхёна, который переживал о Чимине перед своим отъездом. Он в тот вечер особо ничего не рассказывал, но из услышанного мужчина понял, что этот малый очень похож на сероволосого. Он приносит из комнаты старый серый плед и укрывает им блондина, тихо садясь на подоконник. Этот парень не должен повторить судьбу Тэхёна.***
В больнице тепло. В холле слышны шаги торопящихся студентов-медиков и посетителей, прибывших к своим близким. И только лишь в единственной палате на самом последнем этаже царит тишина. Не слышно ветра, беспощадно качающего верхушки деревьев, моторов машин, убивающей экологию. Время в этой комнате остановилось. И только тихие стуки лекарства, стекающего вниз по капельнице, помогают отсчитывать неровные секунды. Именно это капанье и слышит Сокджин, как только открывает глаза. Хватает всего секунды, чтобы это заметил Хосок, сидящий неподалеку в кресле. - Джин, - как-то совершенно по-детски шепчет Чон, но откашливается и подходит к кровати, легко нажимая на кнопку вызова врача, - ноябрь двадцать третьего года, все хорошо, - одна его рука опирается на изголовье, а сам он сидит на корточках так, чтобы их лица были на одном уровне. - Ты проснулся, - шатен слышит горьковатый выдох мужчины, а затем в палату забегает врач. - Господин, Вы очнулись, - улыбается старик, подходя к пациенты, на что Хосоку приходится встать и недалеко отойти, дабы не мешать. - Думаю, Вам будет больно лежать на спине, так что предлагаю немного сдвинуть осмотр. Вы можете говорить? - Он достает ручку и небольшой блокнотик. - Не нужно, - хрипит Сокджин, - Чон, помоги мне, - аккуратно, чтобы не сдернуть капельницу с руки, с чужой помощью он привстает и садится, не выдавая ужасающую боль. - Сделайте все как положено, доктор, - брюнет слегка улыбается, сразу же надевая одну из попавшихся на глаза масок. - Тогда я схожу за инструментами, - кланяется врач и поспешно скрывается за дверью, тихо прикрывая ее. - Как обстановка? - Жмурится Джин и перекидывает взгляд на окно, прикидывая, сколько времени он провел во сне. - Не уверен, - Хосок делает паузу, смотря на аккуратный профиль бледного лица. - Ты ведь не о работе хочешь узнать? - Он усмехается, - с Чимином все хорошо, он уехал домой этим утром, - шатен встает с места и поправляет одежду, закидывая в карман брюк мобильный. - Спасибо, Хось, - Чон легко улыбается от этого обращения. Он подходит к койке и аккуратно, стараясь не сделать больно, кладет руку на чужое плечо. - Скоро твой будет здесь, а я поеду в офис, так что давай, старик, позаботься о себе, - он еще раз бросает взгляд на старшего и уходит, оставляя того в одиночестве со своими страхами. Конечно, от мысли о младшем Паке становится лучше, но тьма, в которой он снова пробыл ровно одну жизнь, все равно начинает поглощать сознание. Именно эта тьма взрастила его и дала возможность существовать, но это не значит, что Сокджин ее принял. До сих пор он доводил свой организм до изнеможения, дабы не встречаться с Ней в своих снах. Потому что в ином случае сама жизнь дает сбой, прямо как сейчас.