Ты - мой дом

Братья вышли из аэропорта Анталии. Тренч Ягыз перекинул через плечо, так было тепло на юге страны. Их путь до Кемера и гостиницы прошёл в полной тишине. Учитывая, что машину за ними прислал Корай, молчать было больше поводов, нежели говорить. — Увидимся вечером, — пресёк Ягыз любые сценарии на день после того как они прошли регистрацию. Хотя до вечера было ещё прилично времени, Гёкхан возражать не стал. Они разошлись по номерам. Ягыз заперся у себя и заказал выпивку. Он не собирался выходить куда-либо до назначенного часа. Ему и так было тошно. Оказалось, что пока он находился дома, ему легче давались «бесчуствие» и ощущение внутренней пустоты. Теперь же боль, как ядовитая молекула, по микроскопическим крупицам проникала ему в кровь. Боль режущая, колющая, ноющая, приправленная едким чувством собственной вины. Ведь он мог защитить сестру, но растерялся. Кто он после этого? Жалкое подобие самого себя? Что это? Отвращение? Эгемен был противен самому себе. Он смотрел в зеркало и с издевкой кривил рот собственному отражению. *** Здание отеля имело «Г"-образнаю конструкцию. Левое ответвление было обособлено, полностью закрыто для туристов и имело собственный парк и прочие вспомогательные постройки. Именно там содержались сестры — похищенная Эдже и сдавшаяся в плен Хазан. Вести о судьбе Кудрета разрушили все их надежды на свободу. Никто не собирался церемониться с Хазан и куда-либо отпускать Эдже. Тем более что старшей уже досталось за бурно проявленный протест. Гематомы и отёки под рёбрами ныли, а в желудке уже несколько дней было пусто. Лицо ей трогать не стали, дабы не испортить товарный вид. Хазан готова была умереть за Эдже, но оказалось, от неё требовалось кое-что другое. Все происходящее было так далеко от привычного мира, что Хазан порой мерещилось будто она попала в мрачное приключенческое кино, в котором не смотря на жертвы, добро все равно победит. Девушка на это надеялась, хотя понимала, что жертвой здесь станет именно она. Чтобы не сойти с ума оставалось повторять мысленно как мантру «Это ради Эдже…» тем более что помощи ждать было неоткуда… Сначала Хазан отправили к некой противной докторше, после заключения которой «ценник» её моментально вырос. В таком виде это дошло до её ушей. А потом к Хазан, запертой в отдельном номере отеля без связи с внешним миром, пришла молодая женщина, очень ухоженная и очень красивая. Она представилась Аделиной. Аделина приветливо улыбалась и в целом демонстрировала искреннее дружелюбие и даже участие. — Покорись своей судьбе, ты не будешь разочарована. Заканчивают плохо как раз те, кто слишком сопротивляется. Посмотри на меня, — говорила она, — я совершенно свободна в своём выборе. У меня месяцами не бывает мужчин. Я иду с клиентом только тогда, когда сама этого хочу, а главное сама выбираю себе клиента. В награду за то, что они стали избраны я получаю столько, сколько другой приходится зарабатывать целый месяц. Хазан с горячностью отвергала максимы Аделины, но при этом смотрела на неё с холодным восхищением — настолько она была великолепной девушкой, ослепительной красоты и действительно вовсе не казалась несчастной. Эта аура тотального довольства судьбой вводила в ступор, но делала её присутствие желанным. Жизнь глазами Аделины казалась прекрасной и это чувство праздника передавалось и тем, кому посчастливилось оказаться в её обществе. Мужчины искали такую компанию, ведь жизнь и так полна тревог и забот. Видно было, что красота Аделины натуральна, даже волосы естественного, тёмно-русого цвета. — А теперь посмотри на себя, — Аделина продолжала разговаривать с молчуньей. Она взяла Хазан за плечи и развернула к зеркалу. — Ты же красотка. Да, у тебя крупный нос с горбинкой, но в этом твоя изюминка. Она придаёт тебе шарма и загадочности. А ещё твоя внешность говорит о твоём сильном характере. Аделина по-хозяйски потянула резинку на волосах Хазан и распустила их. — Ох, — не сдержала она невольного восхищения, — страсть и невинность — чистый секс. В тебе есть всё! Хазан смутилась и перестала смотреть в зеркало. — У тебя интересная внешность, изящная фигура… — Аделина сняла с неё рубашку, Хазан осталась в привычном топе, — и большая грудь. Красиво изогнутые брови, большие глаза… нос у тебя широк в переносице, — Аделина снова вспомнила про нос, будто споткнулась о единственное несовершенство Хазан, — но сойдёт, ты всё равно очень красивая. А захочешь, это потом можно легко исправить. Каждая вторая делает ринопластику. Хазан внимала каждому слову. Не потому, что собиралась исправлять себе нос, а потому что впервые слышала такой потребительский разбор своей внешности. — К вечеру я тебя приодену. Не на аукцион. Эмир почему-то против. Хочет продать тебя в аутентичном виде, чтобы клиент видел, какой уникум он получает. Какой ты была всю свою жизнь. А после сделки я превращу тебя в такую красотку, будешь настоящей царицей ночи! — У Хазан затряслись поджилки от страха и гнева вперемешку. Кажется она никогда не была трусихой, но сейчас дела принимали иной оборот. Смерть казалась избавлением. То, к чему её приговорили было намного хуже. Девушка бы не задумываясь убила себя, если бы не страх за судьбу Эдже. Конечно, вряд ли она сможет помешать если ей захотят причинить вред, особенно теперь, Когда Кудрет в больнице без чувств. Но с другой стороны, он жив, и может поэтому для сестры не всё потеряно. А пока, она примет удар на себя. Потому что враг зол, рыгает желчью и хочет отомстить дяде. *** Нетвёрдым шагом Ягыз вошёл в просторный холл закрытого крыла гостиницы. Гёкхан держался более уверенно. Такие выходы у него явно не впервые. Им на встречу спешил Эмир Корай. Высокий жгучий брюнет с глубоко посаженными глазами и напомаженной чёлкой. Он был одет с иголочки, как и подобало случаю. Ягыз выглядел привычно в своем сером костюме — тройке. Гёкхан напялил смокинг, хотя можно было выглядеть скромнее, траур все же. Но Эгемены победители и звезды сегодняшнего вечера. Гёкхан обязан был заявить о себе. Хотя встретив Ягыза у лифтов он понял, что малость переборщил. Ягыз медленно осмотрел его облик, но ничего не сказал. Раз уже они пришли на эту ярмарку тщеславия, смешно говорить о нормах. Корай начал свою «экскурсию» с отдалённых камерных салонов, где за суконными столами практически в полной тишине сидели мужчины. — Идея ваша, исполнение наше. Это я подсмотрел у вас в Стамбуле. Ничто не обходится так дёшево и при этом приносит хорошие деньги, как карты. Тут салоны на любое настроение. Можете выбрать комнату по душе. Здесь, например, играют в Бридж. А там в Покер, Баккару и даже Блэкджек. Ягызу то и дело попадались знакомые лица и ни одной знакомой женщины рядом с ними. Тут были уважаемые люди, и женатые и холостые, но ни один из них не был с женой или невестой. Известный банкир, в семью которого Ягыза нередко приглашали на ужин, показался в компании молодой неизвестной девушки. Столкнувшись с ним он не знал как себя вести. Банкир же поздоровался с совершенной беспечностью и пожелал братьям хорошего вечера. — Для семей у нас отдельные вечеринки. Господин Гёкхан с госпожой Ясемин их тоже посещают, — Корай будто угадал ход мыслей Ягыза, — мы мужчины, помимо дамы сердца влюблены ещё и в жизнь. Сегодняшний вечер только в честь неё. Ягыз презрительно покосился на Корая, но продолжил молчать. Сосунок Эмир выплёвывал заученные фразочки одну за другой. Мужчины шли дальше. Приближались звуки музыки. Навстречу им выскочили шумные девушки — эмигрантки, они хихикали и говорили на иностранном языке. Задержав взгляд на Ягызе тусовщицы стали перешептываться между собой. Гёкхан почему-то обратил внимание даже на такую мелочь. Глупая, безосновательная ревность, — злился он на себя. Стоило Ягызу в чем-то оказаться лучше, как всякая ерунда стала приобретать значение. — Прошу за мной. Тут у нас бар и танцевальная тусовка. Но это далеко не самое интересное. Скоро начнётся аукцион. Пройдёмте. Мужчины оказались в светлом зале без окон, но воздуха там было предостаточно. Высокие позолоченные потолки, колонны и ригели с причудливым орнаментом. Посреди зала были обустроены сидячие места. Кругом было много почётных гостей. Гёкхан то и дело кого-то приветствовал, неустанно представляя Ягыза. Люди пожимали ему руку. Ни одна дама не была представлена. Очередная странность, к которой он не привык. Девушки рядом со своими спутниками были словно неодушевлённые предметы, куклы, на присутствие которых никто не обращал внимания. Никто не считал нужным с ними здороваться или замечать как бы то ни было иначе. Но Гёкхан знал, что то был внешний обман. Всё обращали внимание на твою спутницу. Всегда имело значение сколько ты потянешь и какой у тебя вкус. Поэтому мужчины старались выбирать себе самых красивых, ярких и самых дорогих подружек на вечер, неделю, месяц или год. Корай извинившись, предложил им занять передние места, а сам отправился к небольшой сцене, которая возвышалась сантиметров может на 15-20. Вскоре голос его послышался из динамиков, Корай стоял с микрофоном и приглашал гостей занять места. Он обещал много интересных лотов и даже сюрпризы. Господа могут пополнить домашние коллекции, а также побаловать своих спутниц уникальными подарками. — Ну как тебе вечеринка? — полюбопытствовал Гёкхан у брата, который, поразительно, но совершенно не казался удивлённым. Или же оставался крайне безучастен к происходящему. Только взгляд его был постоянно обращен к скоплению гостей. Будто он всё ждал кого-то увидеть. — Низкопробный притон с позолотой… — решил он ответить честно. — Ну может насчёт притона ты и прав, но проба здесь высокая. На девушках бриллианты настоящие. Это вопрос чести. Насколько потянет твой кошелёк и честолюбие. Ягыз в ответ только фыркнул. — Тут не мало одиночек, — поделился он своим наблюдением. — Как мы. Но сынок, вечер только начинается, всё впереди, — Гёкхан сально подмигнул и толкнул Ягыз в плечо. Ну конечно всё впереди. А почему бы, собственно, и нет? От одной мысли возвращения в номер по спине начинал петлять холодный страх. Ягызу было дурно. Даже слишком. Чтобы забыться, нужно было принять необходимую порцию алкоголя, который уже струился у него в крови. И женщина. У него очень давно не было. Чужое тёплое тело поможет забыться хотя бы на эту ночь. Видать опасения его были напрасны. Это же надо же нафантазировать о Ней среди всего этого нелепого сборища. Это всё паранойя. Он слишком много пьёт в последнее время. Гёкхан уже начинал скучать. Он то и дело отлучался куда-то и возвращался к Ягызу. Наконец он снова присел потирая ладони в каком-то необъяснимом предвкушении. Ягыз впервые за вечер заглянул брату в лицо. — Погоди сынок, сейчас будет настоящая бомба. Этот лот я непременно куплю себе. Чего бы мне оно не стоило. Считай что я смог натянуть самого Каменщика! Ягыз тревожно посмотрел на сцену. В этот момент как раз вывели девушку, всем своим обликом совершенно не вписывающуюся в антураж большого сборища. Джинсы, кроссовки, темная клетчатая рубашка и длинные-предлинные волосы, аскетично собранные в хвост. — Хазан… — прошептал Ягыз и это имя обожгло ему губы.