Твои идеалы в безграничном небе

Вода капала. Было в этом что-то умиротворяющее, подобно размеренному стуку метронома. Он помнит, как в детстве мама устанавливала прибор перед каждым уроком игры на фортепиано. Не позволялось сыграть хуже, чем идеально, вторя задуманному такту. Сириус постоянно ошибался, не потому, что не умел, а лишь из-за того, что ему никогда не хватало усидчивости. При последней мысли, Регулус на секунду сильнее жмурится, после чего, выпрямляется. Собственное отражение в настенном зеркале вторит действиям, но юноша едва удостаивает его вниманием, подходя ближе к раковине, включая кран. Ладони предательски мелко-мелко дрожат, когда он подносит ледяные конечности к настолько горячей воде, что вокруг струи образуется белый полупрозрачный пар. Регулус тщательно моет руки, уделяя этому простому действию столько усердия, можно подумать, без этого он забудет элементарные движения. Костяшки мгновенно краснеют, а обычно бледная молочная кожа покрывается розовыми пятнами. Наконец, он выключает кран, и опускает предплечья по швам, намеренно не высушивая влагу. Капли стекают с кончиков пальцев, с тихим звуком, падая на пол. «Я пойду, когда они высохнут» — говорит сам себе, точно всеми возможными способами пытаясь остаться в защитном пространстве четырёх стен, отсрочить неизбежное. Чтобы сказала мать, если бы узнала? Наследник Благороднейшей и Древнейшей семьи прячется в общественном туалете, как какой-то жалкий трус. Вздрогнув Блэк сжимает кулаки, продолжая смотреть в затемнённый угол невидящим взглядом. Наследник, верно. Как ничтожно он продолжает вариться в жалости к самому себе. Раньше, может, он и имел некое послабление, но теперь, всё кардинально изменилось. Регулус переводит внимание на зеркало, встречаясь с серыми глазами, на краткое смущающее мгновение, видя в них чужое воплощение кого-то очень похожего. Но, он моргает, и видение рассеивается, словно мираж. Заторможено, подмечает разводы и несколько мутных капель на отражающем стекле. На оправе зеркала начало отслаиваться покрытие, отпадая неровными кусками. А вода всё также размеренно капает, несмотря на то, как сильно закручен вентиль. Медленно выдохнув, Регулус отворачивается, плавно заправляет передние локоны волос, доходящие до кончиков мочек, за уши, после чего достаёт палочку. Он отпирает дверь, которую ранее и запер, расправив плечи, выходя в коридор. Скорее всего ужин давно начался, поскольку, на пути не встречается никого, кроме движущихся картин и редких призраков, большая часть которых, наверняка занята традиционным ежегодным запугиванием первокурсников. Регулусу меньше всего на свете хочется идти в Большой Зал, но он вызовет ненужный интерес своим отсутствием в первый же день. Путь до стола, чудится, занимает целую вечность, пока Регулус заставляет себя не оглядываться и привычно не искать нужный силуэт в многочисленной толпе. Место, где Блэк сидит каждый год, остаётся ожидаемо пустым, невзирая на толпу учеников. Попутно быстротечно осматривая присутствующих слизеринцев, Регулус усаживается рядом с Эваном Розье, кивая на вежливые приветствия однокурсников. Уставившись в свою пустую белоснежную тарелку, Блэк скользит взглядом дальше, через стол — к сидящему напротив Барти Краучу. Тот кажется максимально увлечённым смешиванием несъедобных продуктов, от вида результата которого, к горлу Регулуса подкатывает новая волна тошноты. А ведь он только сумел её усмирить, минутами стоя в туалете. Не то чтобы он в этом кому-либо признался, даже под страхом смерти. — Что, слюнки текут, мой очаровательный друг? — не поднимая головы от занятия, слегка хрипловатым голосом, с усмешкой спрашивает Крауч. — Что? — Регулус не сразу понимает, что обращаются к нему, пока не ловит тихий смешок, лениво пережёвывавшего пирог, Розье. — Это, — Крауч, наконец, поднимает глаза, указывая на тост, покрытый джемом, сверху которого, устроились колечки огурца, половинки маринованного абрикоса и кусочки тунца. — Мне от одного взгляда на «это» становится дурно, Крауч, — с отвращением выгибает бровь в ответ. Рядом сидящий Эван только согласно хмыкает, то ли не желая говорить с набитым ртом, то ли в принципе не в настроении принимать участие в диалоге. Барти ворчит нечто похожее на «неженки» прежде чем делает большой неаккуратный укус, активно двигая челюстью, пытаясь доказать превосходство своей кулинарии. — Сколько в этом году? — Регулус интересуется без особого энтузиазма, накладывая в тарелку небольшую порцию тушёных овощей. — Пятеро на Слизерине и семеро на Гриффиндоре. Ублюдки опять победили, — дожевав, отвечает Розье, выглядя наигранно недовольно. — Хочешь, чтобы к нам распределяли кого попало? — вмешивается в разговор Эйвери. — Мы берём качеством, а не количеством. — Вон то маленькое дерьмо! — Барти неожиданно громко восклицает, указывая на несчастно выглядящего первокурсника в конце стола, тыкая в его сторону наполовину съеденным бутербродом. Надкусанный абрикос падает в тарелку Эвана, и Регулус с трудом сдерживает усмешку, видя, как дёрнулась к палочке ладонь Розье, — умудрилось споткнуться и недостойно упасть на полпути к столу. Это, по-твоему, качество? — Твоё разбрасывание еды тоже вряд ли может считаться достойным, — дёрнув рукой с волшебной палочкой, Эван левитирует абрикос и резким взмахом отправляет его в лицо Краучу. Тот, на своё счастье, успевает увернуться, сверкая ехидной улыбкой. Все присутствующие прекрасно знают, что Барти ведёт себя подобным образом не потому, что ему с детства не прививали идеальные манеры. Он просто всеми возможными и невозможными способами пытается пойти против отца, даже там, где мистер Крауч его не увидит. Не желая участвовать в продолжении перебранки, Регулус вновь опускает взгляд вниз. Оказывается, всё это время, он перекатывал кусочек моркови по тарелке. В голове сразу раздался строгий голос, велевший не играться с едой. Сглотнув вязкую слюну, Регулус подсознательно посмотрел на стол Гриффиндора. Глаза сразу же нашли нужную фигуру, будто бы на уровне рефлексов зная, в каком направлении искать. Сириус сидел прямо там, всего в нескольких метрах от него, но чудилось, словно их разделяло несоизмеримое расстояние. Волосы его отрасли ещё сильнее, доходя теперь до середины шеи. Шеи, которую обвивала чужая рука, принадлежащая чёртовому Поттеру. При этом виде, что-то удушливое и тёмное поднялось внутри Регулуса, перекрывая только-только образовавшуюся хрупкую эмоцию, охарактеризовать которую, Блэк не успел. «Как смеет этот предатель крови столь фамильярно трогать моего брата?» — вспыхнула первая мысль, чтобы тут же потухнуть, как слабый огонёк спички на ветру. Верно, уже не брат. Сириус сам так решил. Оставил всё позади, нашёл новую семью, а старая оказалась ненужной. Мог ли Регулус помешать этому случиться? Предотвратить события злосчастного вечера? Было бы его достаточно? Всеми этими вопросами Регулус задавался оставшиеся дни каникул, переходя от тоски к гневу, от гнева к странной меланхолии, испытывая целый вихрь чувств, всегда возвращаясь к гневу. С ним было легче справиться, с самой очевидной, простой и первобытной эмоцией. Потому что нет. Регулуса не было бы достаточно. Никогда не. Он так увлёкся тягостными размышлениями, отчего пропустил момент, когда Поттер, слушавший рассказ Люпина, поднял глаза, случайно или нет, встречаясь с глазами Регулуса. Голова последнего была странно пустой, зато грудь переполняла настолько ядовитая злоба, что Регулус позже удивился, как ему удалось не бросить особо неприятное проклятие в гриффиндорца. Заметив, что друг больше не принимает участие в диалоге, близко сидящий с Поттером, Сириус прослеживает направление его взгляда. Брови сразу же принимают хмурый вид. Ни тени прежней веселой улыбки и искр в чернильных зрачках. «Конечно. Никогда не» — рассеянно думает Регулус, отворачиваясь. Его сердце неприятно сжимается, и Блэк прижал бы ладонь к груди, проверяя продуктивность работы органа, — можно представить, тот мог разучиться столь жизненно необходимой функции — если бы рядом не находились люди. Прошло, по меньшей мере, двадцать секунд, прежде чем Регулус сумел сфокусироваться на настоящем, понимая, что перепалка между Эваном и Барти закончилась. Теперь они смотрели на него сложными взглядами, от которых появлялось желание соскрести собственную кожу. Разумеется все чистокровные уже имели краткое представление о случившемся в одной из семьи Священных Двадцати Восьми. Репутация семейства Блэк также пострадала, но, естественно, говорить об этом запрещалось, только если вы не хотели стать объектом ярости Вальбурги Блэк. Теперь Регулусу предстоит вернуть семье прежнее величие, о чём мама не забывает напоминать каждый удобный раз. Он может физически ощущать, как это знание, вместе с новообретенной ответственностью, давит на плечи, что норовят, в любую секунду, сломиться. Но пока, Регулус продолжает сидеть с идеальной, как штык, осанкой. Проигнорировав слизеринцев, Блэк берёт в руки вилку с ножом, приступая к нарезанию овощей. В их семье не было принято оставлять наложенное перед тобой блюдо нетронутым.

***

— Так, куда ты ушёл, сразу после прибытия экспресса? Регулус поворачивается от окна, расположенного в их спальне, в которое продолжал смотреть последние… Сколько времени уже прошло? Он моргает, пытаясь прогнать дымку перед взглядом, концентрируясь на Барти. Тот улёгся на свою кровать, положив голову на руку, согнутую в локте, второй, придерживая книгу в кожаном переплете. Крауч не поднимает лица от текста, но по тому, какими неподвижными остаются карие глаза, Регулус понимает, что юноша пристально отслеживает реакцию самого Блэка. Скрип пера, исходящего от Эвана, также замирает, когда тот прекращает писать в толстой тетради, явно прислушиваясь к разговору. — Были дела, — неопределённо пожал плечами, поворачиваясь обратно к мутной завесе воды за стеклом. — И, конечно же, они не связаны с твоим обожаемым братцем, — саркастично хмыкает Барти, и Регулус не может видеть, но знает, что тот закатывает глаза. — Барти, — недовольно шикает Розье. — Что? Мы так и продолжим делать вид, будто не знаем? — слышится шелест бумаги, по-видимому, Крауч не выдерживает и откидывает книгу в сторону, принимая сидячее положение. — Это не наше дело! — О? А разве мы все не семья? — с неприкрытым сарказмом, усмехается Крауч. Да, и Розье и Крауч приходятся Блэку, а также, соответственно, друг другу, далёкими родственниками, но то, с каким издевательством об этом говорит Барти, заставляет плечи Регулуса напрячься ещё больше. Будто этого препирательства, словно он не находится в комнате, и так было мало. Регулус продолжает смотреть на тусклую гладь Чёрного Озера, представляя, как, хрупкое на вид, стекло окна стремительно трескается. Было бы это больно, оказаться сбитым с ног давлением воды? Погрузиться вглубь и ощутить, как инородная жидкость поступает в лёгкие. Терять последние унции кислорода, выдыхая его, вместе с крошечными пузырьками. — …и я клянусь, Эван, если ты думаешь, что ему это сойдёт с рук… — И что ты сделаешь, Барти? Убьёшь его? Не смеши меня. — Сомневаешься во мне? Никто не смеет смотреть на нас свысока! И мне плевать, носит ли он фамилию Блэк, или нет. — Он брат Регулуса, держи себя в руках, в конце концов. — С таким братом и врагов не нужно… Регулус облизывает пересохшие губы. Его рот движется быстрее, чем мозг успевает обдумать сказанное: — Здесь совсем не видно неба. Как по команде Розье и Крауч оба замолкают и, вероятно, переводят внимание на, стоящего к ним спиной, Блэка. Последний не замечает то, какими взглядами обмениваются между собой слизеринцы. — Конечно, мы ведь находимся под водой, — терпеливо объясняет Эван. — Ага, как в прошлом году и в том, что был до этого, — не в первый раз, закатывает глаза Барти. — Мерлин тебя подери, ты сегодня заткнёшься или как? Что на тебя нашло?! — потеряв терпение, так не свойственно себе, рявкает Эван. Регулус уже не слушает продолжения очередной разборки, уходя в ванную комнату. Он чувствует себя таким уставшим, вставая под душ, позволяя объемным кудрям волос намокнуть и опасть. Передние локоны липнут к лицу, перекрывая взор, но он всё равно стоит с закрытыми веками, поэтому это не имеет никакого значения. Всё кажется каким-то неправильным и нереальным, каждый раз, когда Регулус смотрит. Разве не лучше идти по пути меньшего сопротивления? Словно если он не будет видеть, то всё плохое автоматически исчезнет. Как глупо и как по-детски. Но, Регулус позволит этому произойти, хотя бы сегодня. Завтра он проснётся с новыми силами, и сможет взирать на мир с высоко поднятой головой, как и подобает наследнику дома Блэк.

***

Регулус помнит свой первый полёт на метле, когда ему исполнилось шесть лет. Незадолго до этого, они ходили за покупками с мамой и Сириусом в Косую Аллею. Сириуса заставили надеть неудобную парадную одежду, поэтому он всю дорогу ныл, нарываясь на скандал с Вальбургой, постоянно дёргая тугой галстук-жабо и первую пуговицу рубашки. Они как раз проходили мимо витрины с новой фирмой мётел. Лакированные рукояти так приятно сверкали на солнце, что Регулус, всегда любивший всё красивое, не смог не замереть, большими глазами, глядя на изящную золотистую гравировку, гласящую «Нимбус-1000». — «Скоростные мётлы Нимбус», — за его спиной, начал читать вывеску Сириус, вынуждая Регулуса невольно вздрогнуть. — «Разгоняются до ста миль в час». Сириус присвистнул, но, эта информация, на самом деле, не сильно многое говорила Регулусу. Он не мог оторвать взгляда от метлы, словно зачарованный, снова и снова, проходясь взглядом по ручке. — Идеально… — благоговейно прошептал Регулус, хотя Сириус всё равно сумел расслышать, убирая руки в карманы брюк. — Это? — брат выгибает бровь, не выглядя впечатлённым. — Кусок дерева. Мама всё равно не позволит нам летать. Настроение Регулуса тут же упало. Он посмотрел на Сириуса, и тот заметно дрогнул, спотыкаясь на полуслове, видя выражение лица младшего. Приподняв предплечье, мальчик нежно опустил ладонь на макушку Регулуса, растрёпывая мягкие кудри. — Что вы здесь делаете? — холодный женский голос заставил обоих братьев Блэк отступить. — Я же велела никуда от меня не отходить. Что в этом непонятного? Сириус открыл было рот, чтобы ответить, но мать заткнула его движением руки, переводя внимание на витрину за спиной. Догадавшись, о чём идёт речь, женщина прищурила глаза, осматривая своих сыновей, останавливаясь на Регулусе, словно сумев прочитать его мысли, или как-то невербально понять виновника остановки. — Нет, Регулус, — лишь строго сказала Вальбурга на неозвученный вопрос. — Почему нет? — как всегда, с вызовом шагнул вперёд Сириус. — Это просто чёртовы мётлы. В Хогвартсе нам всё равно придётся учиться летать. — Что я говорила насчёт языка? — гневно сверкнула тёмными глазами миссис Блэк. — И нет значит нет. Регулус опустил взгляд, смотря на свои идеально вычищенные чёрные ботиночки. Вальбурга над ним глубоко вздохнула и принялась поправлять волосы младшего сына, только что всклокоченные старанием Сириуса. — Это мётлы для взрослых, Регулус, — всё таким же твёрдым, но чуть менее суровым, тоном продолжила волшебница. — Хватит дуться. Блэки всегда держат голову высоко поднятой, — она больно дёрнула мальчика за подбородок, встречаясь с ним глазами. — Пошли, я куплю вам с братом по одной лишней книги. Поскольку Регулус уже научился превосходно, особенно для своих шести лет, читать, такая перспектива показалась ему весьма заманчивой. Он любил получать информацию, любил запах новых книг, любил погружаться в мир рассказа. О, юный Регулус так много чего любил. И своих родителей, и брата, и многочисленных родственников. Любил часами смотреть с Сириусом на ночное небо, выискивая многочисленные, знакомые с детства, звёздные названия. Любил выходить с мамой на редкие прогулки. Любил сидеть с отцом у камина, пока тот читает газету, вслушиваясь в шорох бумаги, впитывая тепло, вместе с запахом чёрного чая. Мир вокруг был суровым, неприветливым и уродливым, но, будучи ребёнком, Регулус старательно пытался видеть в нём красоту. Мальчик взял маму за протянутую руку и последовал за ней, оглянувшись на брата. Сириус выдавил улыбку, вновь дёрнув ворот рубашки, словно он, с каждой секундой, сдавливал шею, подобно удавке. — Ты идёшь? — Регулус вытянул маленькую ладошку, не заметив заминки брата. — Да, — Сириус взял протянутую конечность, крепко сплетая их пальцы, — конечно. Вспоминая это сейчас, Регулус понимает, что Сириус ещё тогда не хотел идти за ним. Всегда ли эта улыбка была столь неправдоподобной, или только когда отношения между Вальбургой и Орионом претерпели изменения? Или это случилось, когда и так строгая мать усилила невозможный контроль? В тот ли момент, когда отец окончательно потерял интерес к своим сыновьям? Тем не менее несколько месяцев спустя, на день рождения Сириуса, дядя Альфард подарил обоим своим племянникам по детской метле. Мама оказалась очень недовольной, и они с дядей Альфардом долго спорили за закрытыми дверями, но Регулуса это не волновало. Он дрожащими руками держал древко, точно то могло, в любую секунду, рассыпаться в прах. Конечно, это не был изящный «Нимбус-1000», но Регулус не мечтал даже о такой версии метлы. Удивительно, что выбор дяди Альфарда упал именно на подобный подарок, хотя не то чтобы кто-то из детей Блэк собирался выражать недовольство. — Быстрее, Реджи! — сверкая широкой улыбкой, Сириус потянул брата за собой. Оседлав метлу, Регулус затаил дыхание, поднимаясь в воздух. Ветер тут же затрепетал его кудри и тонкий материал рубашки, холодя кожу. Земля под ним уменьшалась, становилась всё дальше. Зато небо, чистое и голубое, с редкими пушистыми облачками, казалось настолько близким, словно до него можно дотянуться простым касанием. Сириус рядом также взлетел, но явно держась неустойчиво, слегка виляя из стороны в сторону. Не испытывая таких сложностей, Регулус посмотрел вниз. Там стоял дядя Альфард, улыбаясь, глядя добрыми тёмно-серыми глазами. Рядом с ним находилась мама, скрестив руки на груди, источая очевидное недовольство, хотя, прослеживалось в её взгляде нечто маленькое и тёплое. Папа сидел на стуле, раскуривая табак, наблюдая за сыновьями. Поймав взгляд Регулуса, он приподнял трубку и отсалютовал ей. Придя в полный восторг, Регулус звонко рассмеялся, и подлетел к Сириусу, помогая ему восстановить равновесие. — Не будь таким самодовольным, — с уязвлённой гордостью, пробурчал мальчик. — Эй, Сириус, — Регулус позвал, заправляя волосы за ухо. — Да? — тот не поднял головы, по-прежнему, полностью сосредоточенный на удержании себя на одном месте. — Ты счастлив? Сириус, наконец, пристально посмотрел на своего брата. В его лице умещалось множество эмоций, из-за чего Регулусу было невольно интересно, как люди могут одновременно испытывать столько всего. Так удивительно. — А ты счастлив, Реджи? — ответил вопросом на вопрос мальчик. — Сейчас? Думаю, да. — Тогда и я счастлив, — Сириус улыбнулся, но не своей обычной клыкастой ухмылкой, а чем-то более невесомым, ласковым и таким редким. Регулус хранит все эти крошечные моменты глубоко в своей памяти. Он никогда не забывает счастливых дней, проведённых в отчем доме. Зато старательно забывает плохие. К сожалению с каждым годом, последних становится всё больше. До такой степени, что Регулус уже не может точно сказать, когда в последний раз испытывал счастье. Небо было серым, со сгущающимися свинцовыми тучами, готовыми, в любой момент, обречь сухую землю на проливной дождь, когда Регулус опустил взгляд от разглядывания тренировки рейвенкловца — тот летал вдали, над полем для квиддича, уворачиваясь от бладжера. Слышится коллективный смех и улюлюканье, поэтому Регулус невольно поворачивается в сторону шума. Там, среди толпы гриффиндорцев, находится Северус Снейп. Его сумка с учебниками летает над головой, перекочёвывая из рук в руки студентов, пока Снейп пытается дотянуться до неё руками, по-видимому, благодаря чьему-то старанию, оставшись без палочки. Не кажется удивительным увидеть в зачинщиках Сириуса с его дружками, решившими повеселиться. — Это даже как-то жалко, — Регулус не может различить, слышится ли в голосе Эвана, идущего слева от него, сочувствие или всё-таки презрение. Круач, следующий буквально на полшага позади, засунув руки в карманы брюк и насвистывающий незатейливую мелодию, прослеживает за направлениями глаз Блэка и Розье. — А что, захотелось протянуть руку помощи? — язвительно оскалил зубы юноша. — Не говори ерунды, мне не настолько нечем заняться, — Эван скривился, — но Снейп порочит имя нашего факультета, позволяя этим издевательствам продолжаться… Особенно сильный порыв ветра на секунду сбивает говорившего со слов. Все трое дружно щурятся, пряча глаза от мелких песчинок. Несколько бумажек вылетает из приоткрытой сумки Снейпа, улетая вдаль. — …вам не кажется? — Розье заканчивает, принимаясь поправлять растрепавшиеся блондинистые волосы. Барти задумчиво мычит, даже не пытаясь вынуть руки из карманов, дабы хоть немного пригладить всегда всклокоченные волосы на голове. Чем дольше они идут, тем тише становятся взрывы веселья, перебиваемые звуками непогоды. — А ты что думаешь, Рег? — Крауч пихает Регулуса плечом, отчего тот, по инерции, делает шаг в бок. — Регулус, — автоматически поправляет он, отрывая взгляд от улыбки Сириуса, недовольно разглаживая мантию от невидимых складок и заломов. — Я думаю, что весьма забавно, что гриффиндорцы считают себя праведниками Хогвартса, при этом, вытворяя подобное. Тем временем рыжая гриффиндорка вмешивается в потасовку — если её можно таковой назвать — что-то экспрессивно говоря Поттеру, но тройка слизеринцев уже перестала наблюдать за драмой. — Что такое, Рег, проецируешь? — сладко пропел Барти, догоняя быстро идущего Блэка. Мышцы того на секунду напрягаются, прежде чем он берёт себя в руки, отталкивая нависшего мальчишку. От Барти пахнет маггловским табаком и какой-то сладостью, явно созданной не магическим способом. Аромат кажется весьма… ненатуральным, но приторным. — Не понимаю, о чём ты. — Ой, да ладно, твой бра… — Барти, — Эван перебивает юношу, глядя на того с нажимом. «Опять они за своё» — мысленно закатывает глаза Регулус, вновь глядя на расплывчатую точку в небе. Он ощущает рядом с собой движение, когда Эван приближается, решив полностью игнорировать Крауча остаток пути. — Ты мог бы попробовать, — негромко, чтобы не услышал зачинщик ссоры, предлагает Розье. — Что именно? — Регулус отворачивается, смотря вперёд. — Ну, знаешь, квиддич, — Эван глядит в сторону, будто ему самому неловко от разговора. — Я вижу, как ты постоянно смотришь на летающих. Неужели он был таким очевидным? Блэк насторожился, не отрывая глаз от пути перед собой. Эван находился рядом, недостаточно близко для случайного соприкосновения плечом при ходьбе, но достаточно, дабы стало чуточку теплее. Данный факт позволил Регулусу немного расслабиться, в глубине души зная, что Эван не станет над ним насмехаться, как это сделал бы Крауч, даже если Барти и поступал подобным образом не из злого умысла. Было сложно понять, что творится у него в голове. — У меня нет времени на подобную ерунду, — наконец, отвечает Регулус, заправляя переднюю прядь волос за ухо. — Только не говори этого в присутствии Толкэлот, — усмехается Розье, упомянув нового капитана Слизерина. — И всё же, почему бы тебе не попробовать? Нам осталось учиться не так уж и долго. Вряд ли ты сможешь поиграть в квиддич будучи лордом Блэк. Сердце Регулуса, казалось, на секунду пропускает удар, и он не понимает, почему эти слова вызывают в нём страх. Разве это не то, чего он хотел на протяжении многих лет? Стать наследником, доказать родителям, что тоже чего-то стоит, добиться признательности с их стороны. И всё же, после слов Розье, нечто тяжёлое оседает в его желудке. Он представляет себя, через много лет, одиноко сидящего за столом отца, просматривающего документы. Единственным его близким собеседником оставался бы Кричер, да, время от времени, заглядывающие кузины. Хотя, скорее всего, ему бы пришлось жениться на какой-нибудь чистокровной волшебнице, дабы продолжить род Блэк. Дать ребёнку очередное звёздное имя, следуя традиции. А Сириус… Сириуса рядом с ним бы и не было. Медленно набрав в лёгкие воздух, Регулус откидывает все ненужные переживания в сторону. В любом случае они уже дошли до теплиц, поэтому юноша закрывает тему: — Я подумаю об этом, — совсем не имея это ввиду, кивает, заходя внутрь помещения. В теплице привычно влажно и душно, на что, вошедший следом Крауч, начинает тут же жаловаться, оттягивая ворот рубашки, расслабляя галстук и расстёгивая первые две пуговицы. Регулус игнорирует его и следует к своему месту, доставая учебник. Через несколько минут, подгоняя учеников, заходит профессор Спраут. — Все по местам, — женщина хлопает в ладони, отчего её пучок волос на голове заметно подпрыгивает. — Надеюсь, вы все сделали домашнее задание на лето и подробно изучили нюансы Зубастой герани. Сегодня мы будем заниматься её удобрением, и у меня нет желания видеть своих учеников и учениц с откусанными пальцами. Так… приготовьте перчатки из драконьей кожи… Когда гербология закончилась, Регулус возвращался в замок с заметно ухудшенным настроением. Обычно он изучал материал до тех пор, пока тот не отскакивал от зубов, что сделало Блэка одним из лучших учеников слизерина как минимум. С растениями такой подход не протекал столь же просто — гербология оставалась единственным предметом, с которым у Регулуса возникали особые трудности, о чём Крауч не забывал любезно подшучивать. Большую часть вечера юноша провёл в библиотеке, пытаясь понять, в чём заключалась его проблема. Снова и снова перечитывал один и тот же текст, словно с сотого раза, он имел возможность измениться и предстать в другом свете. Когда от букв уже начала болеть голова, за ним зашёл Эван, утягивая с собой в подземелья. — Я ещё не закончил, — Регулус хмурится, пока Розье тянет его за рукав мантии, можно подумать, он решится сбежать на половине пути. — К чему такая спешка? — Я отправил Барти украсть у профессора Слагхорна огневиски, так что у нас есть примерно… — Розье задумывается, возводя глаза к потолку, — пятнадцать минут, прежде чем, либо Барти вернётся с добычей, либо же придёт разозлившийся профессор Слагхорн, ведущий за собой пойманного Барти, — заканчивает подросток с явным весельем от данной перспективы. — Ты… что? — чуть более громким голосом, чем обычно, приоткрывает в удивлении рот Регулус. — В любом случае нам нужно успеть всё подготовить до его прихода, — не обращая внимания на возмущение в тоне собеседника, кивает Розье, заходя за очередной поворот. — Крауч сказал, что будет месяц проклинать завтраки того несчастного, кто решится устроить в гостиной празднование, — Регулус выглядит скептически настроенным, всё же, продолжая следовать за Эваном, пока они не оказываются у входа в общежитие. — А мы и не будем ничего делать в гостиной… — Эван запнулся, чтобы пробормотать пароль. Юноша повёл Блэка дальше, и они оказались в их спальне с тремя кроватями. На одной из прикроватных тумбочек стоял серебряный поднос. Подойдя ближе, Регулус обнаружил на нём аккуратно сложенные кексы, покрытые белым кремом. Выглядела эта конструкция так, будто из небольших бисквитов пытались выстроить цельный торт. — Ну как? — Эван кажется по-настоящему смущённым, отчего Регулус даже на секунду думает, что это мило, пока не прогоняет сентиментальные мысли. — …весьма… изобретательно. — А как же, — ухмыляется Розье, ничуть не обидевшись скудной оценке. — Теперь давай, изобрази там надпись. Вроде «С днем рождения, приставучая задница». — Что? Почему я? — Регулус делает шаг назад. — И где ты вообще раздобыл кексы? — На кухне, очевидно, — Эван закатывает глаза, как поступает крайне редко перед Регулусом. — Что насчет второго вопроса, то у тебя почерк лучше. Можно сказать, что не зря большую часть жизни упражнялся в каллиграфии. — Да, и всё, конечно же, ради того, чтобы написать Краучу душещипательное послание на шоколадных кексах. Хоть Регулус и ответил с ноткой сарказма, тем не менее, подошёл ближе к подносу, критическим взглядом, осматривая выпечку. Достав палочку, он плавно двинул запястьем, наблюдая за тем, как на белоснежном креме вырисовываются витиеватые зелёные символы, над которыми Крауч позже наверняка посмеётся. К сожалению или, скорее, к счастью, вся фраза Эвана сюда бы не влезла, поэтому Регулус просто написал короткое «С днём рождения, Барти». Завершив колдовство, Блэк отошёл в сторону, давая Эвану возможность рассмотреть сделанное поближе. Удовлетворительно хмыкнув, он выудил из кармана какой-то вытянутый предмет, поместив в самый центральный кекс. — Что это? — интересуется Регулус, осматривая ярко-розовое нечто, уродливой наружности. — Маггловская свечка. Ты знал, что они украшают торты свечами в количестве, равному возрасту именинника? Мне удалось выменять у Снейпа всего лишь одну, — Эван недовольно хмыкает. — Барти обожает подобные безделушки. — Маггловская? — с отвращением кривится Регулус, из всего сказанного, сконцентрировавшись лишь на одном. — Скажи же, — Розье понимает настрой Регулуса, ухмыльнувшись. — Какой в этом смысл? Не думаю, что его отец так уж сильно ненавидит магглов. В отличие от моего, он кажется весьма… терпимым, понимаешь? Внизу послышался грохот, обозначавший обычное громкое появление Крауча. Регулус и Эван отскочили в сторону — Блэк прикрыл кексы собой, пока Розье принялся поджигать фитиль волшебной палочкой. Барти ворвался в комнату, слегка запыхавшись, с более всклокоченными, чем до этого, волосами и довольной улыбкой. — Чёрт, Эван, ты мелкий говнюк должен был знать, что Слагхорн решит зайти в свой кабинет, Мерлин знает зачем, прежде чем посылать меня туда. — Так тебе удалось или нет? — из-за спины Регулуса, спрашивает Эван. Ухмылка Крауча стала шире, когда он поднял руку, из-за чего длинный и широкий рукав мантии скатился вниз, открывая вид на прозрачную бутылку с тёмной жидкостью внутри. — Мне пришлось… — Барти запнулся и его глаза подозрительно сверкнули, пока он окинул Регулуса взглядом. — Что вы там прячете? Дождавшись нужного вопроса, Эван потянул Регулуса к себе, открывая третьему человеку обзор на эти кулинарные «изыски». Брови Барти поползли вверх, пока окончательно не скрылись за беспорядочной русой чёлкой, закрывающей лоб. Отложив огневиски на кровать, он подошёл ближе к импровизированному торту, очевидно, читая надпись. Взгляд юноши остановился на последних кексах с собственным именем. Прошло несколько долгих секунд, пока Крауч молчал, а Эван с Регулусом начали напрягаться. — Не зря столько лет упражнялся в каллиграфии да, Рег? — хрипло смеётся Барти. — О, заткнись, — заметно расслабившись, вместе с Розье, бросает Регулус. Всё ещё посмеиваясь, Барти потянулся за угощением, но Эван, так быстро, что никто из присутствующих не ожидал, шлёпнул того по тыльной стороне руки. — Стой, сначала свечка, — шикает он. Похоже только тогда Крауч заметил упомянутый предмет, оценивающе осматривая его. — Ну и что мне с ней сделать? Помолиться? — смех, который издал мальчишка, Регулус не мог назвать никак иначе, кроме как ржаньем. — Очень смешно, — Эван уже второй раз, за столь короткий промежуток времени, закатывает глаза. — Снейп сказал, что магглы, обычно, загадывают желание, прежде чем потушить огонь. Когда именинник задувает свечу, его дыхание уносит желание прямо на небеса. — Звучит более сказочно, чем истории барда Бидля, — скептически выгибает бровь Регулус. — Какой ты не романтичный, Рег, — язвительно тянет Барти. — Вы оба невыносимы, — затыкает слизеринцев Розье, пихая Крауча. — Давай уже быстрее, а то воск испортит весь крем. Барти пробормотал что-то вроде «ты мог его просто заколдовать», но всё равно приблизился, на какое-то время, задумываясь. Завершив свою мысль, юноша наклонился и задул свечу. Огонь потух, а от потемневшего фитиля устремилась тонкая струйка дыма. Выглядя абсолютно довольным, Барти схватил крайний кекс и откусил сразу половину, замарав кончик носа взбитыми сливками. Решив это никак не комментировать, Регулус устало сел на кровать, быстротечно мазнув глазами по окну, выходящему на Чёрное Озеро. Эван не позволил Блэку отстраняться, принимаясь трансфигурировать ближайшие предметы в стаканы, наполняя их огневиски. Регулус пытался отказаться, сославшись на завтрашние уроки, но не то чтобы с Барти этот приём прошёл удачно. После выпивки голова его стала легкой, почти невесомой, зато в груди поселилась немыслимая тяжесть. Или, может, она всегда была там, просто трезвый разум Регулуса умел отлично игнорировать дискомфорт? В комнате не было шумно, что весьма не вязалось с личностью Крауча, но, именно в такие моменты, Барти становился самим собой. Без этой непрекращающейся язвительности, извечно кусающий в ответ на любое слово. Они втроем лениво уселись на одной кровати, начиная пить очередной стакан алкоголя, когда Эван неожиданно хлопнул в ладоши, отставляя огневиски на тумбочку, поднимаясь на ноги и на пути чуть не сбивая поднос с наполовину съеденным кексами, на которых, из надписи, осталось лишь «С» и «Барти». — Время подарков! — объявил мальчик, возвращаясь с аккуратно упакованным, в тёмно-синюю бумагу, свёртком. — М? — Барти выдавил что-то нечленораздельное, сглатывая жидкость, только после, повторяя более понятно. — Неужели для меня? Вы меня балуете, месье Розье, — с притворным смущением, махнул ладонью, как всегда, подшучивая над французскими корнями Эвана. — Ещё слово и я заберу обратно, — несмотря на свою угрозу, Эван протянул подарок, попутно подхватывая стакан обратно. Освободив руки, Барти бескультурно вытер влажные губы рукавом рубашки, принимаясь не особо изящно разрывать упаковочную бумагу. Держа в руках продолговатую коробочку, он снял крышку, доставая средней длины и толщины цепочку, вероятно, сделанную из белого золота. Присвистнув, Крауч тут же отстегнул карабин и повесил украшение на шею, выпятив грудь, вызывая этим действием у Эвана смешок. — О-о, — всё также драматично сентиментально, протянул Барти, делая вид, якобы собирается обнять Розье, — это так мило с твоей стороны. Эван хмыкнул и остановил Круча ладонью, упёршись тому в лицо. Барти не стал возмущаться, только повернулся к Регулусу, вытягивая руку. — Что? — Блэк вскинул бровь, делая элегантный глоток. — Мой подарок, Рег. — Я ничего не принёс, — пожимает плечами в ответ. — Ты не мог так со мной поступить, — спиртное точно ударило Барти в голову, судя по тому, как он продолжал свою театральность, прижав конечность к груди в противоположной от сердца стороне. Что за болван. Но, когда он потянулся, чтобы повиснуть уже на Блэке, тот слез с кровати. Допив огневиски, юноша подошёл к собственному ящику, со вздохом доставая коробочку. — Ладно, только успокойся, — Регулус отдал презент и сел обратно, поправляя ворот рубашки. Пока Крауч принялся распаковывать крафтовую бумагу, Розье показал взглядом подать ему стакан. Получив добавку, Регулус вновь отпил обжигающей жидкости, не сразу замечая возникшую тишину. — Оу, Рег, это что, парные кольца, только для троих?! Э-э, тройные кольца? Регулус подавился и чуть не выплюнул алкоголь наружу, но, к его достоинству, смог сдержать всё в себе. Откашлявшись, повернулся к Краучу и выхватил коробку, глядя на три одинаковых перстня с простыми чёрными камнями. Летом он собирался сходить в Косую Аллею за подарком, но, из-за… сложившихся обстоятельств, не сумел покинуть дом на площади Гриммо. Тогда, кратко описав ситуацию, Блэк отправил Кричера. Он точно не помнил, что именно сказал, и, видимо, было ошибкой упоминать Крауча с Розье в одном предложении, раз домовой эльф пришёл к такому странному умозаключению. Сам же Регулус, в то время, пребывал в относительном… смятении разума, даже не удосужившись проверить выбор слуги. — Вау, теперь мой подарок, по сравнению с этим, кажется дешёвкой, — без особой обиды, задумчиво промычал Эван, забирая из рук застывшего аристократа кольцо, надевая его на палец. — Да уж, наш Рег, оказывается, внутри гораздо мягче, чем пытается казаться, — присвистнул Барти, вторя другу, натягивая перстень. Регулус сцепил челюсть, пытаясь успокоиться, сжимая несчастную коробочку до отчётливых вмятин. Он отложил ту в сторону и допил огневиски, испытывая смешанные эмоции. — Ты не будешь его надевать? — с опасной ноткой, поинтересовался Барти, смотря тёмными глазами сквозь чёлку. Вздохнув, не желая, в данный момент, затевать спор, Регулус пошёл на компромисс. Кольцо сияло на тонком пальце, а серые прожилки в чёрном камне становились более отчётливыми в тёплом освещении комнаты. У Кричера оказался, на удивление, хороший вкус. «Я просто сниму его завтра» — подумал Регулус, глядя на улыбки подвыпивших слизеринцев.

***

К профессору Слагхорну у Регулуса были смешанные эмоции. Постепенно они видоизменялись, начиная с первого курса и заканчивая сегодняшним днём. Одиннадцатилетний Регулус, только прибывший в Хогвартс и познакомившийся со своим деканом, испытывал детский энтузиазм. Профессор Слагхорн вёл себя мягко, уделял ему должное внимание, никогда не повышал голос и не говорил строгим тоном, как это обычно происходило при общении с чистокровными взрослыми. Он проявлял такой, казалось, искренний интерес к жизни мальчика, отчего Регулус стремился к этой заботе. Хотелось просто знать, что кому-то не всё равно как прошёл его день, всё ли у него в порядке и хорошо ли налаживаются коммуникации с ровесниками. Юный Блэк жаждал этой родительской любви, которой не хватало со стороны кровных родственников. Но, к сожалению, чем старше он становился, тем больше понимал, что для декана Слизерина не было «особенных» учеников. Дети делились лишь на «полезных» и всех остальных. Достаточно иметь выдающиеся умственные, физические или магические данные, или же происходить из знатной семьи, дабы стать важной персоной для мужчины. Важной лишь только в формате красивой подписи в его послужном списке знакомств, разумеется. Разочарование Регулуса росло в геометрической прогрессии, и именно с тех пор юноша понял — чем выше ты взбираешься по вершине ожиданий, тем больнее падать в низменности реальности. Клуб Слизней перестал казаться привилегией, перевоплотившись в нечто тягостное и утомительное. — Проходи, мой мальчик, садись, — профессор Слагхорн торопливо указал на пустые места, похлопав Регулуса по плечу. Тот остановился, сдерживая дрожь от прикосновения, осматривая присутствующих, взирая на оставшиеся два свободных стула, выбирая между Северусом Снейпом и Сибиллой Трелони. Последняя расположилась рядом с рыжеволосой волшебницей, предположительно, расписывая той предсказания скоротечной смерти. Многие ученики недолюбливали Трелони за шарлатанские предвидения, которые приписывались каждому несчастному смертному. Хотя Барти отзывался о ней весьма положительно, видимо, потому что, когда Крауч подошёл к волшебнице за личным смертным приговором, та пошла по отличительному пути, нагадав слизеринцу жизненные годы. Видя выражение лица гриффиндорки, — кажется, Эванс — которое граничило между скептицизмом, юмором и раздражением, Регулус сделал разумный выбор в пользу Снейпа, не имея другого выхода, усаживаясь рядом с упомянутым. От рядом находящегося человека доносился аромат полыни и каких-то лекарственных трав, по-видимому, ранее использованных в зельях. Чёрные, как смоль, волосы Снейпа доходили чуть ли не до плеч, ниспадая на лицо. Его тёмные глаза, практически сливающиеся со зрачками, глядели на всё исподлобья, так как голова юноши продолжала оставаться опущенной. Будучи во всём чёрном, он напоминал Регулусу мрачного ворона. Пусть сам по себе Снейп не выглядел уродливо, уж точно не располагал на дружеский лад. Может если бы он перестал горбиться, гордо расправив плечи и, для приличия, хотя бы… ну, расчесавшись? представлял более привлекательную картину. Являясь самим собой, с этой унылой атмосферой, Снейп не пользовался популярностью не только среди гриффиндорцев, но и слизеринцев. Регулус иногда видел Снейпа в компании Эйвери и Мальсибера, хотя то больше походило на взаимовыгодные деловые отношения, чем что-либо большее. Когда все приступили к трапезе, профессор Слагхорн принялся интересоваться успехами, находящихся здесь, учеников, время от времени, вставляя собственные в разговор. Регулус слушал вполуха, просто чтобы не попасть впросак, если диалог затронет непосредственно его. Уставившись в элегантную креманку, наполненную сливочным мороженым, он крепче сжал в руке десертную ложку, поджав губы. Видимо декан Слизерина пришёл к выводу, что любой подросток падок на десерты, но данный приём пищи вызывал у Регулуса только замешательство. Сахар вредит фигуре, зубам и качеству кожи, о чем не перестаёт напоминать мама. Сладости в доме двенадцать на площади Гриммо разрешались лишь по праздникам, и то, в ограниченном количестве. И, в отличие от Сириуса, Регулус продолжает следовать этому правилу даже в стенах Хогвартса. Выдохнув юноша приподнял руку и подцепил краешком столового прибора немного белоснежной, слегка подтаявшей, субстанции. Масса смотрела на него в ответ, чудилось, с немым осуждением. Мороженое, как и ожидалось, ощущалось на языке мягким, невесомым и прохладным касанием. И в этот же миг, к горлу подбежал необъятный ком, виной которому, явно не являлся невинный десерт. Свободной рукой, спокойно лежащей на колене, Регулус впился пальцами в кожу, поднимая взгляд, чтобы тут же уловить глаза Снейпа, смотрящие в ответ. Тот глядел со странным выражением лица. Что это, презрение? Из всех людей, как он смеет взирать на Блэка свысока? Это просто нелепо, невозможно… Регулус рефлекторно выпрямился, можно подумать, его осанке было куда становиться идеальнее. Внутренне он закипел и вперился в Снейпа стальным взглядом, от которого слизеринец вздрогнул и отвернулся. Выдохнув, чтобы вернуть самообладание, Регулус ответил на очередной вопрос декана. Весь оставшийся вечер он не притрагивался к десерту, кроме как для того, чтобы продолжить перекатывать мороженое до тех пор, пока то не растаяло и не превратилось в бесформенную жижу. Когда трапеза и скучные разговоры подошли к концу, Регулус поднялся со стула, в данный момент, не мечтая ни о чём так сильно, как о холодном душе и пахнущей чистотой постелью. — А, мистер Блэк, — профессор Слагхорн, словно идя наперекор всем планам Регулуса, остановил юношу, нацепив на лицо вежливо-добродушную улыбку. — Профессор, — Регулус кивнул, как бы показывая, что слушает. — Ах, мой мальчик, мне известно, что случилось… этим летом, — мужчина перешёл на полушепот, дабы их разговор не коснулся чужих ушей. — Как прискорбно, старший брат… Кровь в жилах Регулуса, чудилось, заледенела. Он глядел на, продолжающего говорить, профессора со спокойным выражением лица, пока внутри медленно трескался, подобно тонкой корке наледи на некогда влажной земле. Нечто отравляющее поднималось со дна желудка, и Регулус, как ни пытался, не имел и шанса понять природу этих чувств. Может он просто сгнивал, сродни корням разлагающегося дерева? Снаружи оно всё так же зелено и свежо, до тех пор, пока скверна не перейдёт на ствол, ветви и даже листья. — …и теперь перед тобой предстала большая ответственность… — продолжил профессор Слагхорн. «Так вот о чём всё это» — тускло подумал Блэк, пока голос декана то становился чётче, то вновь расплывался в его разуме. Конечно раз Сириус ушёл, не составляло сложности сложить «два плюс два», чтобы понять имя следующего наследника. Теперь Регулус представлял большую ценность, став будущим лордом Блэк. Но, это никогда не был он непосредственно. Всегда фамилия, всегда родственные узы, всегда положение в обществе. Никогда не он, Регулус, простой мальчик, живущий несбыточными желаниями. Видимо это нормально, верно? В конце концов дела постоянно обстояли именно подобным образом. Регулус не находил в себе сил идти против природы собственного существования. — …и ты всегда можешь прийти ко мне за помощью, мой мальчик… А профессор Слагхорн не переставал говорить, и вовсе не замечая, что взгляд собеседника направлен через его плечо. Регулус наблюдает, как Снейп что-то говорит рыжеволосой гриффиндорке. Та отвечает, но слизеринец выглядит не впечатлённым. Девушка уходит, а взгляд, устремлённый ей вслед, указывает на то, насколько хорошо Снейп владеет своими эмоциями, когда это нужно. Выходит многочисленные сплетни о влюблённости Снейпа в Эванс оказались вполне правдивыми. Хотя не то чтобы Регулус что-либо в этом смыслил. — Спасибо, профессор, — Регулус, как ему показалось, учтиво кивнул, по-видимому, подгадав правильное время, если судить по довольному лицу декана. — Пожалуй, мне уже пора идти, если я хочу успеть выполнить домашнее задание по гербологии, сэр. Это было вопиющей ложью, хотя бы потому, что Регулус никогда не оставлял задания на потом, всегда заканчивая их раньше нужного. — Да-да, конечно, мистер Блэк. Идите, — профессор Слагхорн удовлетворённо махнул ладонью, — удачно добраться до общежития. Ещё раз поблагодарив декана, Регулус направился в сторону двери. Кончики его пальцев неприятно покалывало, словно желая сделать хоть что-то, дабы унять внутреннюю скованность. Он вышел в коридор, но не успел сделать больше нескольких шагов, сначала впадая в ступор от шума и грязных ругательств, только после — возобновляя ход, на этот раз, более быстрый, заприметив у окна знакомое столпотворение. Сердце участило свой ритм, неприятно отдавая в ушах, но, наблюдая за перепалкой между Краучем и Сириусом, Регулус не находил времени на успокоение. Барти выглядел жестко, с ненавистью, горящей в карих глазах. Когда юноша становился таким, каждый в Слизерине знал, что лучше к нему не подходить. Регулус не понимал, что с ним творилось в последнее время. Барти и в лучшие годы не очень-то благоволил Сириусу, но эта неприязнь никогда не выходила на столь личный уровень. Неужели его брат (больше нет — не переставал напоминать себе Регулус) успел насолить Краучу? Учитывая его вечные выходки со своей группой нахальных гриффиндорцев, это не было бы удивительно. — Успокойся, Крауч. Мы здесь не для того, чтобы затевать ссору, — чёртов Поттер, холодным тоном, пытается свести конфронтацию на нет. Скорее всего он говорит правду, ведь Поттер вечно ошивается рядом с Эванс, так что нет ничего удивительного в его желании встретить гриффиндорку после застолья Клуба Слизней, прихватив с собой Сириуса. Наверняка Крауч также решил зайти за Регулусом — можно подумать, тот бы не сумел самостоятельно дойти до общежития — в компании с Розье. — Заткнись, Поттер, я не с тобой говорил, — рявкнул Крауч, — а с этим чёртовым предателем. — Что ты хочешь этим сказать? — Сириус умел быть угрожающим, вот и сейчас, с опасным блеском в тёмно-серых глазах, выходя вперёд. — Говори, если кишка не тонка. Ты ведь только лаешь, но не кусаешь. Какой хороший сторож Рег… Желваки заиграли на крепко сцепленной челюсти Барти, а его рука крепче обхватила волшебную палочку. Регулус долгие годы знаком с Краучем, чтобы предвидеть дальнейшее развитие событий. Это произошло примерно одновременно. — Виртус Виолатио! — резко вскинув палочку, процедил Крауч. — Протего! — в это же время, направив на Сириуса собственную палочку, спокойно парировал Регулус. Невидимый щит оттолкнул проклятие, и то срикошетило в ближайшую стену, в которой, с грохотом образовалась заметная вмятина с расползающимися по бокам трещинами. Представив, как оно могло попасть в его брата (больше нет, верно…), Регулус невольно вздрогнул. Наступила короткая удушающая тишина, пока Регулус преодолел остаток пути. Их с Сириусом взгляды встретились, и тот смотрел с такими неустойчивыми эмоциями, что Регулус отвернулся к Краучу. Не было никакого желания наводить Сириуса на мысли, якобы Регулус сделал это ради него. — О чём ты думал, проклиная студента прямо в стенах Хогвартса? — угрожающе сдержано, спросил, стоя от Барти на расстоянии согнутой руки. — Хоть понимаешь, какие для тебя проблемы это может создать? — Рег… — удивлённо моргнув после взрыва эмоций, начал Крауч, но Регулус заткнул его взмахом руки. Игнорируя направленные на себя взгляды, — включая группу гриффиндорцев, Эвана и Барти — Регулус обошёл мальчиков и встал рядом с повреждённой стеной, быстро осматривая нанесённый ущерб. Пробормотав «репаро», он следил за тем, как каменная поверхность восстанавливает первозданный вид. Трещины срастаются, а плоскость принимает должный ровный покров. Хотел бы он, чтобы подобное заклинание работало и для людей. Просто взять и кинуть на самого себя легкое «репаро», что вернуло бы внутренности Регулуса в нормальное состояние. Тошнота прошла вместе с тяжестью, а воздух спокойно попал в лёгкие, что, временами, создавалось впечатление, забывали функцию, ради которой они и были созданы. Он так увлёкся этой нереалистичной идеей, что не сразу заметил, как молчание превратилось из гнетущего в неловкое. Благо он слишком устал, дабы испытывать стыд по данному поводу. Закончив чинить стену, спасая Крауча от задержания, — повезло, что никто из учителей не вышел проверить причину шума — Регулус, ничего не говоря и не оборачиваясь, направился к общежитию. Эхо от шагов позади говорило о том, что и Розье и Крауч пошли следом, но никто из них не спешил начать диалог. Зайдя в спальню, Регулус сразу же удалился в ванную комнату — он прекрасно знал, что Эван с Барти снова примутся ругаться, как кошка с собакой, и у него не было никакого побуждения принимать в этом участие. Ледяная вода лилась на него, стекая по лицу, пока Регулус пустыми глазами смотрел на белоснежную плитку в душевой. Перед взглядом всё ещё стоял момент, когда Барти ругался с Сириусом. Тогда Поттер потянулся к нему, пытаясь успокоить. Его рука обвила запястье брата, словно это было привычно, абсолютно в порядке вещей. Точно это он, в особенно плохие дни, прятался с Сириусом под кроватью, шепотом переговариваясь так, чтобы не услышала мать. Будто это он следил за Сириусом в момент сильной простуды, каждые десять минут, прикладывая руку ко лбу, дабы проверить стабильность температуры. Можно подумать именно Поттер давал с Сириусом клятву всегда оставаться не только братьями, но и друзьями, что всегда поддержат друг друга. Регулус подумал, что если бы проклятие было направлено в сторону Поттера, он бы не стал останавливать Крауча.