Твои идеалы в безграничном небе

Ничего не получалось. Сколько бы он ни пытался, сколько сил ни прикладывал, всё продолжало погибать. Листья вянут. Регулус заметил ещё на прошлой неделе, но никакие попытки остановить это не увенчались успехом. Брови сводятся к переносице, когда он приподнимает мешок, нервно досыпая удобрение прямо сверху на землю, как последняя попытка спасти утопающего при помощи искусственного дыхания. «Нет-нет-нет, он справится» — бормочет про себя, тщательно разравнивая почву, стараясь не задевать тонкий понурый росток. Регулус опирается ладонями о столешницу, немного ссутулившись, при неимении поблизости свидетелей малодостойного поведения. Он тяжело дышит через сцепленные зубы и часто моргает, пытаясь успокоиться. Такая ерунда не может сломить дух Блэка. И всё же… пальцы Регулуса смыкаются на деревянной поверхности, сжимая ту до боли в суставах. Он просто не способен совладать с этим. Даже выбор в пользу простейшего из списка растений не помогает удержаться от края завала экзамена по гербологии. Регулус может справиться с зельями, с самыми сложными рунами, да даже с Прорицанием, если уж на то пошло. Но это… это бессмысленно. Чья-то рука ложится на плечо, и он с трудом сдерживает вздрагивание, невольно напрягая мышцы спины. Если дотронувшийся до него человек это замечает, то ничего не говорит. Повернувшись, Регулус выпрямляется и загораживает собой горшок с растением, поднимая голову. — Ох, мистер Блэк, Вы, наверное, самый трудолюбивый ученик, которого мне доводилось удовольствие встретить, — профессор Спраут добродушно улыбается, похлопывая его по плечу. — И, тем не менее, уже столько времени, если задержитесь ещё немного — пропустите весь праздник! Регулусу хочется рявкнуть, чтобы преподавательница убрала свою руку. Но, видя его стремление к учёбе, она была так мила, разрешив приходить в теплицы когда угодно, вплоть до комендантского часа… будет верхом неблагодарности срываться за подобную мелочь, пусть от этого у Регулуса и сводит желудок, словно простое прикосновение может удушать изнутри. — Похоже, я потерял счёт времени, — вежливо кивает. — Спасибо, что напомнили, профессор. — Ничего-ничего, мистер Блэк, — с раскрасневшимися щеками, машет ладонью женщина. — Возвращайтесь быстрее. Она, наконец, убирает ладонь и уходит, не забыв напоследок его поторопить. Регулус глубоко вздыхает и на минуту прикрывает веки, то ли собираясь с мыслями, то ли просто успокаиваясь. Открыв же глаза, он снимает перчатки, достаёт волшебную палочку и очищает рабочее место и себя от земли и грязи. Закончив, устанавливает горшок подальше от людского внимания, одаривает его последним тяжёлым взглядом, и выходит на улицу, сильнее кутаясь в плотный материал мантии. К вечеру стало ещё холоднее, поэтому юноша ускоряет темп, направляясь в сторону замка. Оказавшись внутри, минует длинные коридоры до тех пор, пока не оказывается в Обеденном зале. До носа мигом доносится запах тыквы и пряностей, в частности, корицы, и Регулус борется с тошнотой, засевшей в горле. Он незаинтересованно разглядывает многочисленные парящие тыквы, вперемешку со свечами, и обходит стороной призраков, что заполонили комнату. Хэллоуин остаётся одним из немногочисленных праздников, которые празднуют в доме на площади Гриммо, хотя и не так, как принято в обществе. Регулус садится за стол, как обычно, рядом с Эваном. Тугой узел галстука давит на гортань, затрудняя дыхание, но он игнорирует это, равнодушно осматривая содержимое стола. Практически одни сладости — его личное пыточное место. — Не ешь карамельки, — не отрываясь от тетради в руке, предупреждает Эван. Блэк поднимает вопросительный взгляд, больше из любопытства, чем на самом деле из-за желания отведать сладость. Закончив писать, Розье откладывает перо и поясняет: — Идиоты с Гриффиндора заколдовали их на изменение голоса, — Эван пренебрежительно кривится. — Снейп, Эйвери и несколько первогодок уже попались на это. Регулус едва уловимо приподнимает брови и переводит внимание на место, где обычно сидит Снейп, но, оно оказывается пустым. Затем раздаётся взрыв смеха, перебивающий общий шум зала, и Блэк прослеживает источник звука. — Я точно убью этих ублюдков! — тоненьким высоким голосом, пытается угрожающе рычать Эйвери, но вызывает этим лишь больше веселья у слизеринцев. Барти смеётся так сильно, что его глаза слезятся, пока рука в очередной раз хлопает по столу, сотрясая ближайшие тарелки и кубки. Почему-то данная картина теплом разливается в груди. Регулус хочет смутиться, но напоминает себе, что с Эваном и Барти он знаком с малых лет, и нет ничего странного в желании видеть в хорошем настроении человека, с которым — за последние пять лет — ты проводишь больше времени, чем со своей семьёй. Он поворачивается, недовольно осматривая стол Гриффиндора, не имея сложности идентифицировать о каких именно «идиотах» говорил Эван. Ожидаемо компания брата — как они там себя называют? — выглядит предельно весело, смеясь и занимаясь ерундой, вроде обмазывания друг друга кремом с верхушки пирога. Испортили вечер нескольким людям, и сидят довольные. Конечно же в этом и заключается вся доблесть Гриффиндора, верно? Удивительно, но Регулус встречается взглядом не с Сириусом, а Люпином, который поднял глаза. Лицо юноши приобретает виноватый вид, можно подумать, он просит прощения за вытворенную ранее шалость. С каких пор Люпина в принципе волнует мнение Регулуса? Не то чтобы они обмолвились друг с другом и парой слов. Внутренне фыркнув, Блэк отворачивается, но, что стало до странного рутинным, чёртов Поттер ловит его взгляд, одновременно уворачиваясь от липких рук Сириуса. И пусть Регулус не имеет шанса точно разглядеть с такого расстояния, он почти уверен, что кончики ушей Поттера порозовели. Он смущённо улыбается и хватает салфетку, вытирая взбитые сливки со щеки. Неужели у него есть хоть капля достоинства, чтобы не ходить с едой на собственной коже? Кто бы мог подумать. — Эй, Рег, увидел что-то интересное? — А? — моргнув, Регулус возвращается к происходящему за столом. Барти сидит напротив, облизывая десертную ложку, едва уловимо прищурившись. Эван, находящийся справа, кажется, увлечён своей тетрадью, но Регулус знает, что тот всё равно прислушивается к диалогу. — Спрашиваю, — Крауч на миг замолкает, слизывая сироп с кончика пальца, — не увидел ли ты чего-то особенно интересного за столом наших врагов? — О, серьёзно? — Эван фыркает, откладывая тетрадь в сторону, чтобы взять со стола кубок с каким-то напитком. — Враги? Не слишком ли утрированно? Барти закатывает глаза, что кажется весьма оскорбительным, получить данный жест от парня, к которому обычно он и обращён. — Ах, наивный-наивный Эв, ты разве не понимаешь? — Крауч театрально качает головой, поднимая с подноса вишенку. — Однажды мы сразимся с ними не на жизнь, а на смерть! С этими драматичным заявлением, Крауч кидает ягоду, целясь Эвану в лицо. Но, тот, похоже, ожидает этого, иначе Регулус не знает, как объяснить вовремя поднятую волшебную палочку. Двинув рукой, Розье меняет траекторию полёта предмета, и несчастная спелая вишня ударяет прямо в лоб Эйвери, оставляя бардовое пятно меж его бровей. Стол буквально взрывается от какофонии звуков. Эван кряхтит, пытаясь сдержать смех, Лоренс начинает яростно возмущённо кричать, по-прежнему этим странным писклявым голосом, а Крауч, Мальсибер и Толкэлот вовсю хихикают, и не боясь обидеть приятеля. Даже Регулус не сдерживается от крошечной ухмылки, но тут же замолкает, когда многочисленные пары глаз направляются в его сторону. Он оборонительно выпрямляется и хмурится, пока слизеринцы выглядят в разной степени удивлённо, а Эйвери и вовсе перестаёт ныть, замерев с салфеткой на полпути ко лбу. — Что? — огрызается Регулус, чувствуя себя уязвлённым. Барти кидает на окружающих злой взгляд, и только тогда они отворачиваются, возвращаясь к своим делам. Регулус не замечает, как сильно впиваются ногти в его ладони. — Ничего, Рег. На, съешь пирог, — Барти пытается мило улыбнуться, но на его лице это выглядит подозрительно, — он с пеканом и тыквой. Видимо Крауч забывает упомянуть корицу, но Регулус всё равно различает едкий аромат, когда тот кладёт аккуратный треугольный кусочек на его тарелку. Поморщив нос, Блэк берёт кубок и отпивает немного сока. Тыквенный. Кто вообще решил, что на Хэллоуин будет забавным делать каждое блюдо и напиток именно со вкусом данного растения? Нечто наводит на мысль о директоре Дамблдоре — он всегда славился своим плохим чувством юмора. По крайней мере среди слизеринцев. Регулус помнит, как удивился, впервые празднуя Хэллоуин в стенах Хогвартса. Эти дурацкие украшения, парящие тыквы с вырезанными рожицами и, конечно, неисчислимое количество сладостей… В их семье всё было не так. Среди чистокровных Хэллоуин считается самым подходящим днём для магической практики, и где как не в доме Блэков заниматься этим? Когда ни Сириус ни Регулус ещё не получили свои волшебные палочки, они прятались на ступеньках лестницы, выглядывая из-под перил, наблюдая за колдовством взрослых. Регулус думает, что отец знал об их присутствии, и просто позволял сыновьям ребячиться. Они особенно любили следить за странными руническими надписями, вырисованными его рукой. Тогда магия для детей Блэк не раскалывалась на «тёмную» и «светлую», по крайней мере, не в том смысле, что сейчас. Она не разделялась на «плохую» и «хорошую». Магия просто была магией: прекрасной, волнующей и такой занимательной. Во рту Регулуса становится сухо и оставшееся мерзкое сладковатое послевкусие, после тыквенного сока, не делает ситуацию лучше. Он вынимает из кармана волшебную палочку, высушивает кубок от напитка и вновь наполняет его, только на этот раз водой. Крошечными глотками, выпив примерно половину, Регулус незаметно выдыхает и ставит сосуд обратно на стол, наконец, окончательно собравшись. Оставшийся праздничный вечер юноша проводит, лениво прислушиваясь к разговору между слизеринцами, рассматривая, поблёскивающую, от тёплого освещения зала, поверхность воды. Он не притрагивается к содержимому своей тарелки, игнорируя недовольный взгляд Барти и молчаливое неодобрение Эвана.

***

Регулус испытывает смешанные эмоции в сторону Астрономии. Она ему нравится потому, что это напоминает о семье и не нравится ровно по той же причине. И ещё, разумеется, невыносимо длинные лестницы, с многочисленными ступенями, ведущими к башне. Регулус опускает глаза от ночного неба, усеянного светилами, сжимая в руках звёздную карту. Время уже перевалило за полночь, была среда первой недели ноября, ветер становился всё более ледяным, особенно на такой высоте. Эван рядом с ним чихает и ёжится, натягивая на нос серо-зелёный шарф Слизерина. Его щёки порозовели, придавая обычно бледному лицу живость. Жуя печенье, на несколько секунд зажав его между передними зубами, дабы освободить руки, Барти молча достает из кармана перчатки и протягивает их замёрзшему другу. Пробормотав благодарность, Розье натягивает тёплую вязаную ткань на пальцы, облегчённо выдыхая. — Ты, как обычно, на праздники уезжаешь домой? — как бы, между прочим, интересуется Эван, помечая расположения небесных тел на собственной карте. — М-м, — отвлёкшись от мыслей, мычит Регулус. — Да. А ты? Эван пожимает плечами, и не пытаясь встретиться с собеседником взглядом, облизнув сухие губы, наводя Регулуса на мысль, что такими темпами они точно обветрятся. — Не то, чтобы я хотел… — спокойно отвечает Эван, уводя перо от пергамента, едва не оставляя на нём чёрную кляксу, — но, нет никакого желания оставаться в общежитие одному, если вы с Барти уедете. — Снейп, скорее всего, тоже останется, — не задумываясь, кидает Регулус. — Очень смешно, — фыркает Эван, на что Блэк молчит, опять-таки, не имея привычки шутить. — Ты мог бы поехать со мной, — скучающим голосом, встревает в разговор Барти, доедая одним укусом песочное печенье, стряхивая с ладоней крошки. Эван, всё это время сидевший с опущенной головой, поднимает подбородок, с просветлевшими эмоциями. Его уголки губ совсем немного приподнимаются. — Серьёзно? — Ага, — Барти ухмыляется, будто к нему приходит забавная мысль. — Мой старик терпеть не может твоего. Будет забавно. — Хочешь использовать меня, чтобы досадить своему отцу? — притворно обижается Эван, с очевидно более обнадёживающим настроением, возвращаясь к заданию по Астрономии. — Как подло. — Я знаю, что тебе это нравится, — сонно бормочет Крауч, попутно зевая, даже не соизволив прикрыть рот рукой. Что-то неприятное, отвратительное и постыдное поднимается в груди Регулуса от этого диалога. Оно оседает тяжестью в желудке, и остаётся лишь облегчённо выдохнуть от того факта, что Блэк снова пропустил ужин, иначе его бы точно затошнило. Он пытается убедить себя, что не имеет никакого права ревновать Барти и Эвана за то, что они проведут каникулы вместе, пока Регулус должен будет участвовать в утомительных вечерах, как новый наследник семьи Блэк. От этого осознания становится лишь хуже. Регулус давится воздухом, стараясь не привлекать внимания, тихо прочистив горло. Что, если его не хватит? Многие годы ожидалось, что Сириус станет следующим лордом Блэк, заняв место их отца Ориона. Но, сейчас всё кардинально изменилось, превратившись в нечто спутанное и непонятное. Вдруг чистокровные не будут удовлетворены? Увидят, что Регулус не такой сильный, красивый и талантливый как сбежавший старший брат. Обнаружат его слабость, неспособность, да и нежелание вести за собой людей — становиться объектом всеобщего внимания. Поймут каким маленьким и незначительным иногда себя чувствует, по сравнению с этим необъятным миром, далёкими звёздами и безграничным небом. Нет-нет-нет, он не может позволить увидеть настоящего Регулуса, с дрожащими руками и сбитым дыханием. Если они узнают… Мама будет так, так разочарована. Она окинет Регулуса этим, доводящим до приступа невыносимой тревоги, взглядом и подожмёт тонкие губы в уловимом неудовлетворении. Отец, скорее всего, даже не посмотрит на него. Неизвестно, что из перечисленного хуже. Регулусу как никогда хочется увидеть кузину Андромеду, ощутить уверенную ладонь на собственной макушке, получить знакомую тёплую улыбку, вдохнуть медовый запах, сродни аромату подаренного Асфоделя. Но, кузины Андромеды нет рядом. Чёртов маггл украл её у Регулуса, оставив после лишь выжженное пятно на семейном гобелене. Почему окружающие постоянно продолжает забирать у него дорогих сердцу людей? Неужели так будет всегда? Кажется он задыхается. Регулус на мгновение сильно жмурится, пытаясь совладать с лёгкими, которые не желают подчиняться воле хозяина. Собственное тело подводит его, так чего можно ожидать от других? Может вина и возлежит на Регулусе? Если он просто-напросто не достоин глубокой связи с кем-либо… тогда всё становится понятным. Регулус подскакивает на ноги, чуть не сбивая баночку чернил, игнорируя взгляды слизеринцев, обративших внимание на неожиданное движение. Попросив у профессора дозволение отлучиться, Блэк направляется к выходу из башни, перебирая ногами на лестнице. На этих чёртовых бесконечных ступенях, ощущая, как грудная клетка безжалостно сжимается. Он практически вваливается в пустой холодный туалет, опираясь о раковину — что угодно, лишь бы не рухнуть на грязный пол. Руки трясутся, словно в припадке, когда Регулус откручивает вентиль и набирает воду в ладони, окуная в неё лицо. Ничего не помогает, он продолжает шумно дышать через приоткрытый рот, но кислорода будто не хватает. Можно подумать тот закончился, погаснув вместе с остатками надежды. Сгорел в невозможности небытия, сжался до одной точки, до которой невозможно добраться. И лишь вакуум наполнил комнату — отчуждённый, пугающий и такой удушливый. Глаза жжёт, но Регулус не плачет, только вновь крепко жмурится, и цепляется за раковину, как за последнюю спасительную соломинку. Что с ним происходит? Кто-то отравил его? Хотя Регулус не ужинал и едва ли поел во время обеда, вряд ли бы яд действовал так медленно и методично, подобрав столь неподходящий промежуток времени для активации. Ему приходит судорожная мысль, что, подобное иногда происходило в детстве, когда братья Блэк ещё не поступили в Хогвартс и не разделились на два противоположных жизненных пути. Но, обычно это заканчивалось так же быстро, как и начиналось. Сириус всегда помогал, хватая его за руку, или обнимая, но всегда нашёптывая различную ерунду, которую Регулус не всегда понимал. С годами эти происшествия убавились, а потом и вовсе прекратились, когда Регулус научился правильному поведению. Но сейчас? Это не имеет никакого смысла. Его никто не запирал в тёмном маленьком чулане, никто не бил и даже не было повторения… того, что случилось летом, после ухода Сириуса. Почему-то именно последняя мысль помогает немного прийти в себя. Регулус изо всех сил закусывает внутреннюю сторону щеки, сглатывая слюну вместе с металлическим привкусом (в младшем возрасте это всегда были губы, но мама продолжала ругаться на незаживающие видные ранки, так что ему пришлось отучиться от вредной привычки). Блэк старается дышать через крепко сжатые, до боли в челюсти, зубы, снова погружая руки в воду. Он умывается, приглаживает выбившиеся кудри и поправляет воротник рубашки. Только после этого Регулус смотрит в зеркало, проверяя стабильность внешнего вида. Не считая немного побледневшей кожи, он выглядит абсолютно нормально. Потому что так и есть. Регулус в порядке. Регулус возвращается в Астрономическую башню и принимается заполнять карту звёздного неба. Краем зрения он замечает, что Эван хочет что-то сказать, и всё же, скорее всего, видя не настроенное на общение поведение Блэка, не решается, только нахмурив брови и макнув кончик пера в чернильницу. Барти не ведёт себя столь же деликатно, открыто наблюдая за Регулусом последующие сорок минут. Не то чтобы последнего это волновало.

***

Наверное это просто его судьба, если уж она и существует. Уничтожать в своих руках всё, до чего они дотрагиваются. Ничто и никто не хочет находиться подле Блэка, ускользая, рассыпаясь, точно пепел. Нос и глаза щиплет, но Регулус вздыхает и выдыхает, несколько раз моргнув, пытаясь смахнуть размытость перед взором. Он не имеет возможности отвести внимания от пожухшего растения — его только-только появившиеся листочки пожелтели и засохли по краям, а сам стебель поник и упал на землю, представляя собой непритязательную скорбную картину. Вот так, Регулус завалит СОВ по гербологии, и мама никогда не простит его за подобное осквернение семейной чести. — Нет, — бормочет Блэк, качая головой настолько резко, отчего распущенные волосы с силой ударяют по щекам. Взяв небольшую лейку, он нервно заливает горшок водой. От этих действий, росток нагибается ещё ниже, вынуждая сердце Регулуса участить свой ритм. — Нет-нет-нет, — вновь шепчет, откидывая лейку в сторону. Регулус прямо так, руками без перчаток, придерживает растение, точно данное телодвижение поможет вернуть ему зелёный цвет или же нужное вертикальное положение. Один особенно сухой лист отрывается от стебля, стремительно падая в грязную лужу, вместе с тем, надламывая нечто внутри Регулуса. Несколько сгорбившись, юноша пустыми глазами смотрит на результат собственных стараний, сжимая влажные, покрытые чернозёмом, ладони в кулаки. Это ведь то, о чём говорил Сириус перед уходом. «Вы все отравляете мне жизнь». Регулус до последнего желал плавать в заблуждении, что брат имел в виду родителей, но смердящая правда оставалась на поверхности, ожидая, пока в неё заглянут. Наверное Регулус просто и есть сам яд, губящий и токсичный, омрачающий этот мир, наряду со всем живым. Сириус ушёл, не желая продолжать находиться с удушающей скверной, носившей звание его брата, под одной крышей. — Вау, выглядит плохо. Пульс Регулуса пропускает удар от внезапного голоса. Он дёргается, сшибает ближайший предмет и на миг задерживает дыхание, медленно опуская взгляд на пол. Глиняный горшок разошёлся на несколько частей, земля высыпалась наружу, а росток… его не было видно. С трудом сдерживая панику, в непонятном, мало осознанном состоянии, позабыв о восстанавливающем заклинании, да и в принципе о существовании палочки и волшебства, Регулус садится на корточки и хватает осколки, разгребая их, пытаясь найти растение. Почва застревает под его ногтями и марает кожу, но почему-то сейчас это не имеет значения. Перед глазами возникает странная дымка, размывая происходящее, делая окружение менее цветным и более плоским, каким-то далёким и неправдоподобным. «Вот он» — внутренне выдыхает, дотрагиваясь до чего-то, тактильно отличительного от рыхлой влажной земли. Дыхание замирает, когда Регулус достаёт росток, имея шанс увидеть его полный внешний вид. Корни сгнили. Они сгнили, наверняка не сегодня и не вчера, а Регулус, как дурак, продолжал пытаться реанимировать растение с помощью удобрений и зелий, что уже было против правил. Аккуратно придерживая жухлый стебель, точно хрупкое сокровище, он крепче стискивает свободную руку. Именно тогда кто-то появляется на одном уровне с ним, хватая за запястье, накрывая костяшки касанием, кажется, пытаясь раскрыть кулак. Регулус заторможенно наблюдает за этой попыткой, как длинные красивые пальцы возятся с его конечностью. Неизвестный что-то говорит, но Блэк словно находится под водой, и не надеясь расслышать слова. — …давай же, отпусти. Реджи… Точно вся жидкость вытекает из ушей, давая возможность слышать и слушать. Регулус грубо вздыхает, поднимая голову, ожидая обнаружить там своего старшего брата. Его сердце, второй раз за последние несколько минут — или прошли часы? — падает, оставляя на своём месте горькое разочарование. — Что ты делаешь? — ещё не поняв, в каком смущающем положении находится, хрипло спрашивает Блэк, пытаясь уйти от прикосновения. Поттер крепко удерживает юношу за запястье, впиваясь в выделяющиеся косточки, и не собираясь отпускать. — Это я тебя хочу спросить! — без своей обычной ребячливости, цедит гриффиндорец. — Отпусти, ради всего святого. Непонятливо моргнув, Регулус переводит взгляд на их сплетённые руки, разжимая почему-то горящий кулак. Перед двумя парами глаз предстаёт коричневый осколок, практически полностью потерявший первозданный цвет, благодаря потоку крови. Поттер двигается быстрее, чем Регулус осознаёт случившееся, наблюдая за тем, как бордовая жидкость сочится из кривых порезов на пальцах и, особенно глубокого, на ладони, распространяясь по впадинам и трещинкам кожи, стекая к предплечью, марая манжету некогда белоснежной рубашки. Это кажется до странного уродливым, но при этом успокаивающим, как мирные потоки ручья. Может весь яд вытечет из Регулуса вместе с ненужной кровью? «Интересно, не отравит ли это Поттера?» — смутно размышляет, не зная, что чувствует при данной мысли. Тем временем гриффиндорец достаёт платок и обматывает руку Регулуса неказистой спешной повязкой. Блэк может видеть, как собственная кровь затекла под кутикулы Поттера, высыхая на пальцах красноватыми липкими кляксами. — Мерлин, у меня чуть не случился сердечный приступ, — выдыхает Поттер, поднимая голову. Регулус вторит ему, встречаясь взглядом со светло-карими глазами, на таком близком расстоянии, имея возможность различить в радужке более тёмные вкрапления вроде крошечных родинок. Смотрит на, как всегда, всклокоченные чёрные волосы и острую линию челюсти. Находится в странном стазисе, до тех пор, пока не обнаруживает собственное отражение в круглых очках, видя растерянное выражение, глядящее в ответ. Только сейчас до Регулуса доходит, в каком ужасном положении он находится. Его кудри немного выбились из причёски, кожа приобрела нездоровый бледный вид, а руки по-прежнему измазаны в земле, не говоря про разводы крови, которые начали окрашивать светлый материал платка. Регулус быстро встаёт, отворачиваясь, испытывая прилив неподъёмного стыда. Ему так плохо от этого, что хочется провалиться сквозь землю, только бы не находиться с Поттером, увидевшим Регулуса в унизительном состоянии. Что это вообще было? Как отвратительно. — Тебе нужно зайти в лазарет, рана выглядит скверно, — делает новую попытку начать разговор Поттер, переминаясь с ноги на ногу. — Могу сказать то же самое о тебе, — пытаясь спасти крупицы гордости, огрызается Блэк, доставая волшебную палочку. Он действительно вспомнил, что является волшебником. Двадцать баллов Слизерину! В душе занимаясь самоуничижением, Регулус машет палочкой, шепча «репаро», возвращая горшку прежний вид. Затем выкидывает увядший росток, будто не над ним он восседал, как над умирающим младенцем, и очищает руки, пока что оставляя «повязку» на месте. Как бы ему ни претило получать помощь от Поттера, придётся потерпеть до настоящей перевязки, если он не хочет продолжать марать вещи. — Вау, грубо, — неискренне обидевшись, дует губы Поттер, всё ещё посматривая на руку Регулуса. — Что ты вообще здесь делаешь? — недовольно спрашивает Блэк, ставя теперь уже пустой горшок на место. — Если бы ты меня не отвлёк, этого всего бы не случилось. — От чего отвлёк? — хмыкает Поттер, приваливаясь к столу, вляпываясь ладонью в рассыпанное удобрение (не животного происхождения и на том спасибо). — От созерцания, отправившегося к праотцам, цветка? И, несколько я могу судить, это ведь не Флаттерби. С какого момента твой выбор поменялся? — Очень забавно, — без энтузиазма язвит Регулус, продолжая наводить порядок. — Подожди, откуда ты узнал про Флаттерби? — подозрительно интересуется, потворствуя своей паранойи. Поттер, который увлеченно отряхивал почву с руки, замер, представляя собой смесь странных эмоций. Они не длятся достаточно долго, дабы Регулус сумел распознать хотя бы одну. Прочистив горло, гриффиндорец пожимает плечами: — Это было то, про что ты читал в книжном Хогсмида. Расслабившись при получении понятного ответа, Регулус возвращается к своим делам. Он старается не думать о сгнившем Паффоподе, что небрежно лежит сверху остального мусора, а вместе с тем, о своей невозможности сдать экзамен. Пока Поттер находится рядом, он не станет погружаться в непродуктивную рефлексию. — Так… — осторожно начинает Поттер, — что это было? Я имею в виду твою руку, — кивает юноша на указанную конечность. Регулус рефлекторно сжимает кулак и хмурится, защитно вскидывая подбородок. Кажется, что он никогда не сможет отмыться от сегодняшнего позора. Из всех людей именно Поттер должен был стать свидетелем его наваждения. — Тебя это не касается, Поттер, — хмыкает в ответ. — Что ты вообще здесь забыл? Близится комендантский час, — Регулус на секунду задумывается, после чего провокационно приподнимает брови, — хотя, можешь остаться подольше, чтобы я мог снять баллы с Гриффиндора. Поттер театрально прижимает руку к груди, всё ту же, испачканную удобрением и кровью Блэка. Последний с отвращением поджимает губы и делает движение запястьем, не обращая внимания на вздрагивание напротив стоящего человека из-за, нацеленной на него, палочки. Применив очищающее заклинание, Регулус немного расслабляется, Поттер же выглядит удивлённо, с примесью чего-то ещё в чёрных зрачках. — Ты ведь не станешь, — сглотнув, запоздало протестует Поттер на ранее сказанное собеседником. — Можешь рискнуть и проверить, — просто пожимает плечами Блэк. — Из-за тебя я испортил свой проект по гербологии, так что, я вполне могу захотеть отомстить. «Не говоря уже про всё другое» — остаётся не озвученным. Регулус в принципе не понимает, почему продолжает настолько мирно общаться с врагом и, по совместительству, лучшим другом родного брата. И зачем непосредственно Поттеру вести данный праздный диалог, будто они не являются друг другу чужими? Наверняка он слышал от Сириуса не самые приятные истории, да и произошедшее летом не улучшает репутацию Регулуса. — Эй, всё было испорчено ещё до меня! — возмущённо восклицает Поттер, тут же замолкая, возможно, заметив плохое настроение оппонента. — Ладно-ладно, прошу прощения, я был не прав, — он возводит глаза к потолку, задумчиво постукивая указательным пальцем по подбородку. — Вот что, раз из-за меня у тебя возникли проблемы, то я предлагаю помощь с этим проектом. Регулус практически давится слюной, хмурясь на абсурдное заявление. Он скрещивает руки на груди, взирая на Поттера с, как ему кажется, очевидными эмоциями (не самыми светлыми). — Ответь мне, Поттер, с чего это я должен соглашаться терпеть твою компанию в своём личном пространстве? К тому же, не думаю, что ты хоть немного смыслишь в гербологии. — А вот и не угадал, в прошлом году я получил Превосходно на экзамене, — самодовольно приподнимает один уголок губ юноша. Регулусу хочется закатить глаза, и он бы сделал это, если бы не чувствовал себя униженным различием в способностях справиться с заданием. Это уязвляет его гордость лишь больше, поэтому Блэк поступает так, как обычно — он нападает в качестве защиты. — Я сообщу, если вдруг мне станет не всё равно, — чуть ли не рявкает, последним движением руки, заканчивая уборку и направляясь в сторону выхода. — Не забудь зайти в лазарет! — если судить по голосу, ничуть не обидевшись, вслед кричит Поттер. Регулус прикусывает язык, чтобы не сказать очередную гадость, не имея шанса, в подобном состоянии, выйти из спора победителем. Он ускоряет шаг и обещает себе в другой раз кинуть на надоедливого гриффиндорца сглаз.

***

Это продолжается последующие несколько дней. Когда Регулус идёт один по коридору, занимается в библиотеке или же прогуливается по территории школы. Поттер продолжает, каким-то непонятным способом, находить его и выводить из себя. Из раза в раз, он настаивает на предложении помощи для проекта по гербологии, можно представить, это нужно самому гриффиндорцу, а не Регулусу. Последний по-прежнему задаётся вопросом, что именно взбрело в голову дружку брата, и какого чёрта он не прекращает странное преследование. Было ли это дело рук Сириуса? Хотя, Регулус не думает, будто тому не всё равно, завалит ли он экзамен или нет. Огорчённо выдохнув, юноша сворачивает за поворот, несколько минут назад, выполнив собственное обещание перед собой же, наложив на Поттера «импедименту» — Замедляющий сглаз. Было весьма приятно увидеть в его выражении лица неприкрытое удивление. Это почти заставило Блэка рассмеяться. Почти. Регулус заходит в кабинет Защиты, стягивая с плеча лямку сумки, принимаясь доставать пергамент. Барти, уже сидящий за предпоследним столом, потягивается и окидывает перевязанную руку Блэка недовольным взглядом, как продолжает это делать при каждом удобном случае, хоть Регулус и объяснил, что поранился совершенно случайно. Иногда ему сложно понять чудно́е поведение Крауча. Следом входит Эван, размеренной походкой, направляясь к Регулусу, падая на рядом стоящий стул. — Слышали, кто-то наложил на Поттера сглаз? — злорадно хмыкает Эван, зарываясь рукой в волосы, поправляя пробор. Барти фыркает и оборачивается, не переставая что-то жевать, не замечая того, как пальцы Регулуса, перебирающие листы бумаги, на краткий миг замирают. — Держу пари, это та рыжая грязнокровка с Гриффиндора, — щёлкает языком Крауч, выглядя предельно довольным таким обстоятельством. — Скорее всего, — Розье усаживается удобнее, чуть не задевая Блэка локтем, — он не знает, когда нужно остановиться. Горло Регулуса пересыхает, но он не показывает дискомфорта, делая вид заинтересованности в проверке готового домашнего задания. Блэк не находит ответа, почему ему становится неловко при мысли, что Барти или Эван могут узнать виновника случившегося с Поттером. Скорее всего они бы только похвалили его и явно бы не осуждали, но, заключалось в этом… что-то ещё. Нечто весомое и более личностное. Он молчит на протяжении урока, а во время обеда и вовсе ускользает, сославшись на обязанности перфекта. Сегодняшняя ночь вновь прошла под гнётом снов, поэтому пропуск пищи ему точно не навредит. Хотя то, как иногда на него смотрит Барти, наводит на размышление, не догадался ли слизеринец о способе Регулуса… справляться. Не то чтобы он перестал, даже если бы Крауч высказался по данному поводу. Регулусу необходим этот контроль. Контроль над собственным телом, контроль над своей жизнью. — Эй, это было жестоко с твоей стороны, — доносится голос позади. — Ты слишком быстро пришёл в себя, — недовольно отвечает Регулус, лишь на секунду сбитый с толку. — Конечно, Лу… э-э, Ремус лучший в контрзаклинаниях, — нагнав Блэка, идя с ним, нога в ногу, довольно улыбается Поттер. — И всё же, из-за тебя пострадала моя репутация. Сириус будет до конца века припоминать мне это. Регулус напрягается при упоминании брата, расслабляясь лишь от мысли, что Сириус не знал виновника «нападения» на своего драгоценного друга, иначе бы точно не высказывал подобного веселия. — Какая репутация, Поттер? У тебя её и так не было, — спокойно парирует, поправляя лямку сумки на плече. — Режешь без ножа! — ахает гриффиндорец, извечной театральностью, соперничая с самим Краучем. Регулус непритязательно мычит, заворачивая за поворот. Вся ситуация кажется абсурдной, абсолютно сюрреалистичной, чтобы он шёл и обменивался с чёртовым Поттером лёгкими колкостями, без желания наслать на того тёмное проклятие. Нельзя сказать, что мрачная мстительность полностью ушла из жил Блэка, но заметно поутихла, по-прежнему настороженная, хотя и менее агрессивная. Она покалывает под короткими ногтями, не решаясь выйти наружу, тщательно скомпонованная и ожидающая. Может это его усталость сдерживает злость наряду с раздражением? Потому что как ни посмотри, преимущественно, изо дня в день, Регулус испытывает именно её. Кости Блэка часто ломит, а его мышцы челюстей, шеи и плеч болят, отдавая мигренью в области лба и висков. Если бы он мог себе позволить, Регулус бы не выбирался из постели — бывало, просто встать и начать новый день становилось труднейшим подвигом. Регулус не потворствовал данной непродуктивной тенденции. Он не мог идти на поводу у лени — низменной и недостойной слабости. — Так… у меня сегодня нет тренировки, поэтому мы можем начать твой проект по гербологии, — более тихим тоном, чем обычно, до странного мягко, предлагает Поттер. Резко остановившись, Регулус поворачивается к собеседнику, который тормозит, чуть не врезаясь во впереди идущего. Они стоят рядом с каменной стеной, параллельно окну, и слабые осенние лучи падают на очки Поттера, отбрасывая на ближайшие поверхности блики. Первая пуговица его белой рубашки расстёгнута, а золотисто-красный полосатый галстук расслаблен, свободно свисая с шеи, открывая вид на выпирающий кадык. Регулус кажется полной противоположностью — в начищенных туфлях, идеально отутюженной форме и с аккуратной причёской, как бы ни было сложно придерживать непослушные кудри в стабильном состоянии. — Какое тебе дело? — как змея, шипит Блэк. — Что ты с этого имеешь? Поттер моргает, будто не ожидая услышать подобного вопроса, что ужасно глупо, если кто-то спросит Регулуса. Слизерин и Гриффиндор даже близко не дружат, и вполне логично с его стороны испытывать подозрение. — Скажем так… — Поттер задумывается, а его губы растягиваются в неприятной улыбке (неприятной для Регулуса, разумеется), — мне любопытно. — Любопытно? — непонимающе, практически незаметно, приподнимает брови Блэк. — Что именно любопытно? — Если я тебе скажу, это не будет так весело, верно? — пожимает плечами гриффиндорец, доводя оппонента до зубовного скрежета. — Я, по-твоему, похожу на очередную забаву? — холодно кидает, горделиво вскидывая подбородок. Поттер приподнимает руки, как бы капитулируя. Совсем на миг, Регулус обращает внимание на его длинные пальцы. — Ты всегда всё воспринимаешь в штыки. Клянусь, я не задумываю ничего вредоносного, — сверкая маленькой улыбкой, с идеально ровными зубами, успокаивает Поттер, можно представить, Регулус какой-то одичавший пёс. — Но, что более важно, это ведь прекрасная взаимовыгодная сделка. Я развею свою скуку, а ты сдашь экзамен. Разве ты не слизеринец? Так, где же твои амбиции и находчивость? — Там же, где твоя гриффиндорская благородность, — защищаясь, скрещивает руки на груди Блэк. — Серьёзно? Пытаешься заключить соглашение, как какой-то спекулянт? — Э, нет-нет, — Поттер машет указательным пальцем перед лицом Регулуса. — Я предельно искренен, чтобы ты знал. — О, заткнись, — Блэк шлёпает гриффиндорца по руке, откидывая приставучую конечность подальше от себя. — Ну, так?.. Регулус закусывает внутреннюю часть щеки, переводя взгляд на пейзаж за окном. Там, в небе, проплывали пушистые белые облака. Ветер раскачивал ветви деревьев, унося в вихре засохшие желтые листья. С одной стороны, Блэк ощущает отвращение от одной идеи коммуникации с другом Сириуса, а с другой же… Ему очень не хочется получить Неудовлетворительно по СОВ. Может он должен попросить помощи у Барти или Эвана? Но, почему-то от этой мысли у него сводит желудок. Иногда Регулусу кажется, что он лишний в их дружбе, как балласт, с которым общаются исключительно из жалости, или благодаря положению в обществе. Крауч, в последнее время, и вовсе, не прекращает огрызаться и показывать своё скверное настроение. Не подумает ли Барти, что Регулус излишне нетерпим, если у него попросить подмоги? Ещё остаётся Пандора, но девушка постоянно занята собственными проектами и, порой, безумными опасными экспериментами. Не станет ли для неё грузом тратить драгоценное время на Регулуса? В противовес всему перечисленному, есть Поттер, самолично предлагающий помощь. Даже если Регулус станет для него бременем, то Блэк только позлорадствует страданиям гриффиндорца. С этими размышлениями Регулус возвращает взгляд к собеседнику, выпрямляясь, словно его позвоночнику есть куда становиться прямее. — Так и быть, — точно делая одолжение, хмыкает. — Но, если это очередной розыгрыш от тебя и твоих Головорезов… — Мародёров, — оскорблённо поправляет Поттер. — …то вы все дружно пожалеете о том, что появились на свет, — игнорируя исправление, суровым тоном, предупреждает Блэк. На лице Поттера расцветает настолько широкая и искренняя улыбка, отчего Регулус невольно зависает, смотря на плавный изгиб губ. Он отличается от извечного оскала Барти, Сириуса или же надменной ухмылки Эвана. — Отлично! Не могу поверить, что мне пришлось уговаривать кого-то принять помощь. — Не обольщайся, — Регулус прочищает горло и отворачивается. — В любом случае мне пора идти. И я надеюсь, ты понимаешь, что не следует рассказывать об этом «соглашении» твоим дружкам? — Конечно-конечно, — Поттер закатывает глаза на неприкрытую грубость. — Разве ты не собираешься на обед? — У нас собрание перфектов, — не задумываясь, врёт Регулус. Поттер легко принимает ответ, направляясь дальше по коридору. Он проходит несколько шагов, только потом, кажется, что-то вспоминая. — Я сообщу о времени чуть позже, — бросает через плечо, после, возобновляя путь. Какое-то время взирая на отдаляющийся силуэт, Регулус поджимает губы. Он вздыхает, поправляет воротник и разворачивается в противоположную сторону, намереваясь заглянуть в библиотеку и дополнительно поработать над заданиями. Этим Блэк и занимается остаток обеда, после него, направляясь на оставшиеся занятия. Он ведет себя тише обычного, делая вид, якобы не замечает чрезвычайно пристального взгляда Эвана и более грубого подначивания Барти. Результатом становится то, что и Розье и Крауч снова ругаются и получают выговор от профессора МакГонагалл. Регулус задумывается, как бы те отреагировали, если бы узнали о его ближайших взаимодействиях с Поттером. Показалось бы им это странным? Почувствовали бы они отвращение или неприязнь к Блэку? Отвернулись бы от него за коммуникацию, как ранее выразился Барти, с врагом? Представив какие выражения лиц могли бы у них быть, по коже ползут мерзкие мурашки. Его тошнит и Регулус пропускает ужин, прячась в библиотеке, как какой-то преступник. Сидя над домашним заданием по Астрономии, он постукивает кончиком пера по черновому пергаменту, хмуря брови от звенящей мигрени. Может ему всё-таки стоило хоть немного поесть… Именно тогда слышится какой-то шорох, вынуждающий Регулуса поднять глаза. На удивление, перед ним никто не стоит, зато что-то плавно парит, витая по определённой траектории. Блэк присматривается, наблюдая за оригами, красиво сложенное в форме бабочки. Она размеренно машет бумажными крыльями, и Регулус автоматически вытягивает руку. Бабочка мягким касанием опускается на ладонь, замирая, точно никогда и не имея возможности на полёт. Оглянувшись, можно подумать, кто-нибудь стал бы за ним наблюдать, Регулус облизывает сухие губы и кончиками пальцев подцепляет оригами, бережно его разворачивая. На кремовой бумаге, с характерными изгибами от свёртывания, виднеется текст, написанный хоть и каллиграфическим, но весьма небрежным почерком. Уже подозревая от кого это излишне торжественное послание, Блэк проходится взглядом по строчкам: «Увидимся в восемь часов во второй теплице.

Джеймс П.»