Желания
18 июня 2023 г. в 23:29
Бравил был настоящим сиродильским дном. И с тех пор он ни капли не изменился. Даже жалкая деревня выглядела в разы лучше! Эти вялые и сонные черви потерянно бродили по улицам, а доски их хижин насквозь пропитались запахами помоев, пива и скумы. Я должен был бы давно привыкнуть к этому зловонию, но меня до сих пор выворачивает наизнанку.
Но эти дни были самыми чудесными в моей жизни. И сейчас, стоя у входа в склеп Нечестивой Матроны, я понял, что дело почти закончено. Мои руки чуть подрагивают от волнения. Но я знаю – о да, я знаю, – что отточенное мастерство не собьёт страх того испуганного мальчика. В ответственный момент рука не дрогнет и сердце успокоится.
Когда-то мы жили в Анвиле. На маяке. И я редко видел своего папашу не шатающимся наверху и не воняющим дешёвым элем или пивом. Даже морской ветер не мог выветрить его рубаху. Я наблюдал за ним и надеялся, что однажды он оступится и расшибётся. Или ветер кинет его на огонь, и он вспыхнет как факел.
– Чего уставился, щенок! – кричал он мне, заметив мой пристальный взгляд.
Но я не мог произнести даже проклятия, чтобы это случилось! И только сейчас матушка всерьёз забеспокоилась за меня. Она всегда была внимательна ко мне, но когда этот ублюдок ударил её в последний раз, она не могла несколько дней встать с кровати.
Предчувствие чего-то тёмного закрадывалось в мои сны. Из мрака коридора, где лестница вела наверх, мне улыбался человек. Я не видел его глаз, только бледную улыбку, ощущал дикий ужас и запах крови. Я закричал. А утром больше не мог говорить.
Местные жрицы Дибеллы ничего не могли со мной сделать. Ещё бы! Их богине больше по душе красота и любовные игрища, чем неприятности простых смертных. Немного повозившись со мной, они сказали отправить меня к священникам Мары.
Папаша был недоволен. Конечно, эти септимы можно было потратить на выпивку или проиграть в «Полном кубке»! Он всерьёз решил, что матушка подговорила меня молчать. Даже взялся за розги, чтобы выбить хоть слово. Но если бы не письмо одной из жриц, я бы опять лежал под кроватью с исполосованной спиной. Он не мог с нами поехать – в город постоянно прибывали новые корабли, и погода на Абесинском море часто менялась. Мы отправились с матушкой вместе. Напоследок он сказал ей что-то отчего она побледнела.
Я и раньше слышал про Бравил. Люди отзывались о нём пренебрежительно. Но я думал, что город с таким названием будет не меньше, чем наш. Только когда мы прибыли, я увидел, в какой клоаке мы оказались, слухи не врали.
Жрецы Мары внимательно осмотрели меня, дали освящённой воды и оставили на лавочке. Я разглядывал яркие витражи, читая по слогам имена Девяти. Запахи благовоний густой стеной стояли в полумраке, и совсем не те, что были снаружи. Я прислушался к тихому голосу жреца-имперца:
– Никакого магического влияния нет. – успокоил он матушку. – Как и влияния Вермины. Ребёнок встревожен. Должно быть, он чем-то напуган.
Если бы здесь был отец, то я бы мог расслышать, как нахмурился его лоб.
– Мы дадим вам отвар. Он успокоит вашего сына.
Обратно мы могли уехать только завтра. Я был так рад! Целый день без тревог, без прислушивания к шагам! Я мог не бояться знакомого скрипа дверцы, не прятаться под кроватью. Матушка заплатила за комнату в таверне «Одинокий странник». Я помню, как орк презрительно посмотрел на меня, как на мусор. Он не был похож на моего отца, но я был уверен, что этот зелёный боров такой же отвратительный!
Потом мы пошли гулять по рынку.
– Матье, не отставай, держись за меня.
Но я, глазея на башни, выпустил руку, и скоро понял, что потерял её в потоке. Пусть город был маленький, но тогда он не был мне знаком и казался очень запутанным. Я бродил среди грязных нищих и просто уродливых людей, безнадёжно пытаясь отыскать её. Не в силах ни позвать, ни спросить кого-нибудь, совсем один. А стражникам, смердящим перегаром, вовсе не было дело до одинокого ребёнка. Когда я вновь вышел к часовне, то увидел в свете закатных лучей как мелькнула знакомая спина. Я подумал, вон она – мамочка! Но не мог закричать, только прибавил шагу.
Это оказалась всего лишь бронзовая статуя. Даже сейчас я не могу понять, как спутал её с матушкой. Возможно в суматохе и страхе мне показалось. Но сейчас я думаю – какая ирония, не правда ли?
От дождей и грязи она покрылась мхом. Я обошёл её и сел на бортике, роняя безмолвные слёзы. У бронзовой женщины было приятное, хоть и нечёткое, лицо, и она заботливо смотрела на таких же бронзовых детей, которые пытались вскарабкаться на неё. Тогда я ещё не знал кто это, и просто подумал, что она помогает таким же как я. Я стал мысленно молиться чтобы меня нашли.
Когда спиной я почувствовал чужое присутствие, а так было всякий раз, когда папаша внезапно подкрадывался, чтобы отвесить оплеуху, я резко обернулся. Но сзади в грязном тряпье стоял аргонианин, он улыбнулся мне. Наверно, я был таким жалким в этот момент, что нищий поделился со мной ломтём хлеба.
– Эй, малыш, что ты тут делаешь?
Я не мог говорить. Попытался объяснить жестами, что потерялся и ищу матушку, но он кажется не понял меня.
– Ты знаешь, это Счастливая пожилая леди? – сказал он. – Говорят, если загадать под ней желание и поцеловать её в щёку, оно может исполниться.
Матушка нашла меня, когда было совсем темно.
– Матье, как я переживала!
Мы вернулись в таверну и весь вечер провели вместе.
Я знал, что мама хотела сбежать. С каждым днём отец терял контроль. Я не понимал – почему, почему мы вернулись назад? Возможно мама боялась, что мы будем голодать, но я бы потерпел, ради этого точно бы потерпел. Мы могли бы странствовать, быть вместе и не расставаться. А потом я бы разбогател, и мы бы зажили как графы! Но кошмар, лишивший меня голоса, стал реальностью.
Я неподвижно лежал под кроватью, успев спрятаться туда, как только послышался скрип двери. Я уже научился по нему определять в каком настроении был папаша. Но этот скрип был особенный. Непривычно тихий или – даже осторожный. И раздался он со стороны лестницы.
Сегодня на море разыгралась буря. Молния сверкала так ярко, что на миг выхватывала из темноты всю комнату. Едва я успел спрятать ногу, как дохнуло холодом и безнадёжной пустотой. Волосы на затылке вздыбились от чужого присутствия. Но это был не отец. Он остался на маяке поддерживать огонь, а может опять ушёл в «Полный кубок».
Когда сверкнула молния, я увидел высокую тень. Она бесшумно приближалась к матушке. И в наступившей на несколько секунд тишине я различил едва заметный звук выскальзывающего из ножен клинка. Слёзы капали на пол, но сам я был обездвижен! Я ничем не мог ей помочь! Раздавшийся следом гром заглушил все посторонние звуки, и когда он затих, гулкий стук чего-то тяжёлого раздался об пол и это закатилось ко мне под кровать. Я в ужасе отпрянул назад и задел ножку.
Убийца засуетился. Он не заметил меня. Но когда вспышка моргнула ещё раз, я разглядел его. Я запомнил его! Я как-то слышал, гуляя у подвала, что отец бормочет внизу. Я знаю, и все дети знают, эту страшилку про убийцу, который приходит после запретных слов «милосердная матушка».
Но теперь я снова здесь. Дело почти закончено. Я вернулся в Бравил, и с тех пор он нисколько не изменился. Всё такой же старый, воняющий помоями и скумой. Только людей стало меньше. Того орка из «Одинокого странника» пару лет назад нашли неподалёку от моста в реке Ларсиус, больше он не смотрит на гостей с презрением. Сейчас в таверне работает его сын.
Мне всё же удалось тогда забраться на эту проклятущую статую и поцеловать её. Я ничего не почувствовал, но у меня был хотя бы единственный шанс.
Нищий тогда был прав. Желания исполняются. Может быть не так, как мы хотим. Я загадал, чтобы отец исчез из нашей жизни навсегда! Он исчез, он даже не сразу понял, что это был мой клинок, пока я не вышел из тени.
Мрак прячет наши мантии, оставляя лишь круг горящих факелов. Я так долго шёл к этой цели, так долго… Я и не предполагал, что у подножии бронзовой статуи есть тайник. И сегодня я желаю убить её – Мать Ночи, что когда-то была Счастливой пожилой леди. Та, что навеки лишила меня моей матери.