Сьюзан
Наблюдая за тем, как дедушка улетает, она почувствовала укол сожаления. В спешке она часто забывала прятать свою бессмертную сущность, которая изрядно раздражала. Эти презираемые ею странности включали в себя нечто большее, чем просто нелепые «прогулки» и неуправляемые волосы. Увы, но столь нежеланные особенности являлись фамильными чертами и поделать с этим ничего было нельзя. Семейные узы и всё такое... Если подумать, может, она и выберется к деду. Может же она позволить себе страшдественский пудинг раз в год?! Возможно, случится настоящее чудо: ей удастся пережить праздничный обед от Альберта. Но даже если и нет, Сьюзан полагала, что будет находиться в самом подходящем для этого месте. Сьюзан поднесла пальцы к голове, ощупывая пульсирующую шишку, которую она набила во время своего безумного бегства от аудиторов. Не каждый день ей доводилось прыгать с обрыва верхом на диком кабане. Она также постаралась придать своим волосам привычный вид, чтобы у Гейтеров не возникло вопросов. Стоило лишь показаться на глаза Гавейну с эдакой копной на голове, и он никогда больше не позволил бы стричь свои собственные волосы. Не говоря уже о том, чтобы время от времени их просто расчёсывать. И какое ему дело до того, что это был всего лишь наследие няни Сьюзан?!.. Да и шишку гораздо легче было нащупать под присмиревшим и аккуратным пучком на голове. Гувернантка сняла пальто. Отсутствующий рукав напомнил о том, как он был утрачен. Но помянув причину произошедшего, практичность в её мыслях на мгновение уступила место беспристрастности. Вот ткань с треском разрывается, отправляя тем самым человека в полёт со смертельным исходом. Если вкратце, то к такому исходу привели следующие фатальные события. Отобрав оружие и загнав её в комнату Чайчай проткнул им Сьюзан насквозь. А незадолго до того, как ассасина настигла вполне заслуженная кара, Меч был вышвырнут им с лестничной площадки как абсолютно бесполезный. В тот вечер Сьюзан нужно было заглянуть в университет, чтобы как раз забрать Меч. Ночь выдалась необыкновенной, перенасыщенной событиями. И сейчас разгорающийся восход для внучки Смерти был особенно впечатляющим. А ещё Сьюзан ничего так не хотелось сейчас, как отправиться спать. Но она понимала, что вряд ли её желанию суждено воплотиться в жизнь. Наступило долгожданное Страшдество, а это значило, что дети проснутся ни свет, ни заря в предвкушении подарков. И шуметь они будут больше обычного, и дом разнесут с особенным азартом. А вы как хотели?! Дух праздника как-никак… Разве она потратила столько времени не ради этого? Так что Сьюзан придётся влить в себя несколько чашек крепкого чая, чтобы достойно перенести этот день на ногах. Она решила, что всё это стоит того, чтобы посмотреть, как Твайла и Гавейн обрадуются празднику. Обрадуются так, как это умеют одни лишь дети – искренне, всем сердцем. А ведь без её дедушки ничего бы не вышло. Это он, сам Смерть, устроил такое чудесное и невероятное Страшдество. При этой мысли Сьюзан почти улыбнулась. Она поняла, что так и не нашла времени, чтобы в полной мере оценить образ деда с накладной бородой, наряженного в красный костюм. А уж про подушку, засунутую под балахон и говорить нечего! В жизни единственной наследницы Мрачного Жнеца моменты, когда вот так запросто накатывало дурацкое веселье, можно было пересчитать по пальцам. Возможно, даже одной руки. И, возможно, на это были свои веские причины. Как раз в такой момент почти незаметная тень проникла через окно в дом. Мелькнувшая тень была едва уловимой, словно размытое пятно, но всё же при желании в ней можно было рассмотреть нечто чёрное, белокурое и стальное.Чайчай
То, что он разбился насмерть, упав с лестничной площадки в Замке Зубной феи, стало для него всего лишь началом. Падая с такой высоты, скорее будешь ожидать множественные переломы костей с раздробленными хрящами, но уж никак не то, что приземлишься мордой лица аккурат в шмат ветчины на праздничном столе. А когда он пришёл в себя, то понял, что находится в Незримом университете. Слишком уж много удивлённых волшебников столпилось вокруг него. Джонатан вспомнил, что был в разгаре выполнения довольно выгодного контракта. Столь простое устранение Санта-Хрякуса принесло бы ему не только подтверждённое членство в Гильдии убийц и контроль над всеми детьми Диска. Ему открывались новые возможности: теперь он не остановился бы на убийстве лишь одной антропоморфной персонификации, но ликвидировал бы уже троих. Зубную фею и Смерть соответственно. Или их было бы четверо? Вошла бы в этот список Сьюзан или нет? Выйдя на улицу, он увидел, что над крышами поднимается солнце. Вся его работа пошла прахом. Но один подарок на память об этой ночи у него всё-таки остался. Он поднес его к лицу, повернув лезвие плашмя, чтобы взглянуть на своё отражение. Это тоже было довольно элегантно. Он принял во внимание все переменные, и все они едва ли оказали сопротивление. Обычно в таких делах всегда присутствовал некоторый беспорядок, связанный с пятнами, остающимися на одежде или где-то ещё. Но на этот раз почему-то все его жертвы исчезли бесследно. Как учтиво с их стороны! Взять, к примеру хотя бы собаку сэра Джорджа. Она оставила изрядное количество пятен – целых два. Одно на потолке, там, где она была приколочена гвоздями, и второе на ковре, куда с неё накапало. Гильдия, несомненно, была бы довольна работой, выполненной чисто, без единого трупа. Не сейчас зацикливаться на всём этом было вовсе ни к чему. Его первоначальный план состоял в том, чтобы просто уничтожить Зубную фею, а в итоге ассасин получил полный контроль над тем, во что верили все дети. Он практически уже держал бразды правления Диском в своих руках. Что есть контракты и прочие мелочи по сравнению с этим? Пыль. Всего лишь пыль на подошвах его стильных ботинок. Да и речь шла не о чём-то, а о маленьких детках, таких впечатлительных, открытых крошках. Чайчай всегда испытывал к ним некое подобие симпатии, а они всегда были расположены к нему. Да и кто осмелится утверждать противное?! К сожалению, он не учёл некомпетентность своих «друзей». Да и на многие вещи они смотрели другими глазами – не так, как Чайчай. Волшебник не мог творить волшебство, слесарь не мог сладить с замками, у вандалов не получилось угомонить незваных гостей, а Банджо не слушался его полностью. Да, убийца был не в восторге от успехов своих «друзей», но тут его настиг третий большой сюрприз за этот вечер. Это были осторожные, приближающиеся шаги по лестнице. Слишком лёгкие для кого-то из его спутников. А потом Меч самого Смерти свалился ему прямо на колени. Он никогда прежде не встречался со Смертью, что было удивительно, учитывая выбранную им профессию. Однако Чайчай слышал о его внучке. Смерть, имеющий потомство, всегда его интриговал. Как ему это удалось? Во всех, известных ему, отчётах и донесениях о Мрачном Жнеце фигурировали лишь голые кости. Но вот мисс Сто Гелит определенно другое дело. Она была сделана из плоти. Такой мягкой, молочно-белой плоти. Ассасин задавался вопросом, что произойдёт, когда он вонзит в неё что-либо острое. Пойдет ли у неё кровь, если он применит один из своих собственных кинжалов, или для этого придётся воспользоваться Мечом? Будет ли уязвим Смерть от его собственного оружия? И скоро ли Смерть прибудет собственной персоной? Он был заранее взволнован тем, какое это будет удовольствие самому получить ответы на все эти вопросы, как только контракт будет завершен. Столько подарков Джонатан не получал с тех пор, как был мальчиком. И впрямь настоящее Страшдество. Новоприбывшую он втолкнул в комнату с запертой дверью. К этому моменту мистер Сидни даже достиг кое-какого успеха в деле отпирания такого сложного замка. Учитывая, что Чайчаю уже пришлось избавиться от одного слесаря, это была превосходная новость. Как жаль, что именно тогда всё и пошло наперекосяк. Чайчай вдруг понял, что сам замок был носителем воли. Сразу же после наступления ночи замок повёл себя неподобающим образом. И это было нечто большее, чем просто манипуляции с замками и сокрытие трупов. Нет, он знал, что с этим местом что-то не так. Конечно, он бы исправил эти недочёты раньше, если бы знал, как это устроить. А об элегантности и вовсе пришлось забыть, чего уж там. К счастью, он смог раскусить, что за игру ведёт обитель Зубной феи. Когда Средний Дэйв побледнел и растёкся кровью по полу, всё прояснилось окончательно. Это было связано с ними, никаких сомнений. Да. Вот почему Банджо не делал должным образом то, что от него требовалось, и почему она появилась там. «...Придурочный мальчишка...» Казалось, будто эти слова дали начало... Его будто начало расшатывать в этот момент. «...швырнуть камнем в кошку или поджечь её...» Если громила не мог исполнять приказы, то от него не было никакой пользы. «...никто не хотел играть с тобой, ты тот самый мальчик, у которого не было друзей...» Никто не затыкался, хотя он приказывал сделать это. Никто не замолкал, хотя обычно… «...заглядывал под кукольные платья...» Он никогда раньше не сталкивался с клинком, который не мог бы разрубить. Или разрезать. Или просто отделить одну часть от другой. Затем она удалилась, но не просто так, а осыпав его оскорблениями и мелкими угрозами. Вдобавок наградила его пощёчиной. Чайчай был настоящим профи, уважающим и признающим принципы своего дела, в том числе, этические основы. Он всегда ценил, когда его поправляли или давали полезный совет. Разумеется, когда того требовали обстоятельства. Всё для профессионального совершенствования. Вот почему он вчера так горячо поблагодарил Лорда Дауни. Сразу же как только закончил с его шеей. Дауни же был необычайно любезен – он сделал блондина полноправным членом Гильдии и только потом его рука перестала дёргаться (вот что значит старая школа). «Сьююзан». Ухмыляясь сквозь стиснутые зубы, Чайчай крепко сжал рукоять. Мазнув лезвием по фонарному столбу, он проткнул железо, как горячий нож протыкает масло. Только представьте, что он мог бы сделать с... Сьюзан направлялась к раковине, чтобы наполнить чайник. Ни шагов, ни дыхания она не услышала, скорее почувствовала затылком. Слишком высокий, чтобы быть Гавейном или Твайлой; слишком низкий, для мистера или миссис Гейтер. Конечно, тот, кто стоял позади неё, в представлении не нуждался: холодное острие меча, прижатое к её позвоночнику, было громче любых слов. И убедительнее. – Чайчай, – выдохнула она. Отсутствие тела у подножия лестницы Замка её не обеспокоило, ведь все убитые там сразу же попадали в Невидимый университет. – Иди, – вежливо подсказал он и усилил давление Мечом на её спину. Сьюзан предпочла подчиниться. Мысленно она просчитывала возможные пути отхода, чтобы выбраться целой и невредимой. Если бы не Меч, она легко могла бы исчезнуть, тем самым выиграв немного времени. Если бы не его необычайная скорость, она бы бросилась бежать. Если бы не – Он оттеснил её к столешнице аж на другом конце кухни. Взгляд её метнулся к дверному проему, чтобы убедиться, что чулки остались нетронутыми. Железобетонное подтверждение для любой профессиональной няни, что детей в гостиной не было. Обе свои руки ублюдок держал на рукояти Меча. Ну, хоть одно преимущество. Если бы только чайник был наполнен кипятком или просто горячей водой, она могла бы плеснуть им ему в глаза. Но мечты остаются мечтами, а работать придётся с тем, что есть в наличии. Сьюзан решила, как следует размахнуться чайником и… Огрев им Чайчая, она сможет урвать несколько секунд, чтобы добраться до какой-нибудь более внушительной домашней утвари. Дёрнувшись вперёд, она развернулась к нему со всей возможной силой, однако просчиталась. Чтобы удержать Меч, ему вовсе не обязательно было использовать обе руки сразу. Свободная рука выскочила ей навстречу так же быстро, как и тогда, в замке. Когда он не позволил ударить себя хуком справа. В итоге ассасин завладел её единственным оружием, накрыв ручку чайника вместе с ладонью Сьюзан и больно вдавив в металл её пальцы. Чайчай подтолкнул Сьюзан вперёд. Он бесстыдно прижал её своими бёдрами к краю столешницы. Теперь Меч находился в угрожающей близости от левого плеча женщины. – Ну вот, опять ты за своё, – он впился в неё бледно-голубым и могильно-тёмным взглядом. – Сбегаешь, не удосужившись узнать правила игры. Детский упрёк на его лице перетёк в обиженное выражение. – Держу пари, никому не нравится играть с тобой. Чайчай склонился над ней с непринуждённостью записного извращенца. Сдержанная по своей природе герцогиня первый раз сталкивалась с таким бесцеремонным вторжением в личное пространство. Она постаралась сохранить дистанцию насколько это было возможно и запрокинула шею назад. Твёрдая и неприступная, подобная скале. Она полагала, что на сегодня выполнила все свои обязательства. Но, очевидно, что скинуть этот крест в виде семейного наследия у неё не получилось. Зубная фея исчезла, а Санта-Хрякус сумел вернуться: у этого безумца просто не осталось причин находиться здесь. Как он здесь оказался? Чего сейчас хотел? Конечно, и Меч был там. Несмотря на смену владельца, он не утратил своей природной тяги к умерщвлению и был по-прежнему опасен. Сьюзан даже бровью не повела в ту сторону, где находилось оружие. Не было необходимости. «Благодаря» холодной тяжести, сковывающей её левый бок, она и так прекрасно осознавала, что необычный клинок где-то рядом. Вместо этого она встретила взгляд своего визави. Несложно было догадаться, что увиденное ей не понравилось. Да, твёрдый подбородок мог бы принадлежать уверенному в себе человеку, но вот глаза… В них плескался наваристый бульон из безумия самых разных видов, грозящий в любой момент пойти верхом и тогда жди беды. Чайчай тоже пристально рассматривал свою пленницу. Спустя несколько томительных мгновений, его бровь снова поползла вверх. Уголки рта чуточку приподнялись, образовав тем самым натянутую и словно бы пластиковую улыбку. Но самым пугающим было то, что децибелов в его голосе поубавилось. – Все в порядке, Сьюзан. Я бы хотел просто поиграть с тобой. – Зато у меня нет никакого желания играть с тобой, мистер Чайчай, – как всегда, без юмора и лаконично, отчеканила мисс Сто Гелит. – Мне казалось, я достаточно ясно дала это понять до того, как ты на меня напал. Стараясь не допустить даже тени превосходства, она сразу перешла к делу: – Чего ты хочешь? – Но ты же не знаешь, какую игру я имею в виду. Он дал ей обдумать услышанное, прежде чем с сияющей улыбкой рассказывать дальше: – Будет таак весело... Но интонация говорила совсем о другом. В его сознании всё ещё не померкли воспоминания о том, что сделала эта женщина. – Чего вы хотите, сэр? Несмотря на растущее разочарование, сказано это было ровным тоном. Сьюзан была уверена, что единственными играми, в которых он был силён, были игры разума. А это хуже некуда: в подобных развлечениях одержать победу может лишь тот, кто эту игру и придумал. – Это было не слишком... Человечно. Позволить мне упасть. Джонатан выделил прилагательное, с помощью ударений станцевав на его слогах. Разумеется, полностью игнорируя её последний вопрос. – Ну, ты оторвал мне рукав. Всерьёз его попытку казаться оскорблённым гувернантка не приняла. Более того, она вспомнила, каково это – взывать к разуму этого ненормального и немного воспряла духом. – В любом случае, если у нас нет никаких совместных дел, то ты можешь быть свободен. Выход найдёшь сам. При этих словах глаза Чайчая непроизвольно увеличились в размерах. – Я так не думаю, – надувшись, возразил он. – Напротив, я полагаю, мы как раз были в разгаре какого-то очень неотложного дела. – Ты имеешь в виду попытку разрубить меня надвое? Незваный гость издал отвратительный лающий смешок, причём звук и начался слишком поздно, и закончился слишком рано. – Раньше всё работало неправильно… Острие меча переместилось и зависло над виском Сьюзан: – Но теперь, кажется, всё в порядке. – Что ж, тогда… – поддакнув ему, внучка Смерти сосредоточила всё своё телесное внимание на руке, сжимающей чайник, – Если бы я могла предложить тебе... Он резко опустил руку и чайник на стол. Пальцы разжались сами по себе. – Спасибо, но в данный момент я не хочу пить. То, как прозвучали эти слова, сбивало с толку. Чайчай говорил так тепло, почти ласково, но приказ, лежащий в основе сказанного, был чересчур явственным. Оспаривать его не хотелось. Рука Сьюзан по-прежнему крепко лежала на ручке, и убийца вернулся к привычному давлению: – Положи это, – и он шлёпнул лезвием её по виску, – Пожалуйста. Не видя выхода, она выпустила чайник из рук. Горькая безысходность накрыла Сьюзан. Её рука выскользнула из-под руки Чайчая, когда он вырвал чайник. Несчастный предмет утвари соскользнул по столешнице, с громким и ужасным лязгом ударившись о стену. Сьюзан внутренне поморщилась. Она не должна оставлять детей с этим конкретным Пугалом. Слишком уж выдающимися способностями он обладал… Проклятье. В её распоряжении было не так уж много вариантов. Если бы она могла убить его сейчас… Но этот мужчина оставил бы гораздо больше улик, чем Пугало. В свою очередь это породило бы уйму неудобных вопросов. Стремясь вернуть контроль, герцогиня смерила его испепеляющим взглядом. – Я прошу тебя вести себя потише, сейчас только четыре часа утра. Сьюзан сделала ему выговор в лучших традициях нетерпимых гувернанток. Она поднесла к груди свободную руку, чтобы дотянуться до другой. От чайника на её пальцах остались багровые болезненно-припухлые отметины. Опустив глаза на раненую руку, она украдкой взглянула на Меч из-под опущенных ресниц. Если бы он оказался в руках Биллиуса или даже Банджо, она чувствовала бы себя куда спокойнее. Так что от Чайчая нужно избавляться как можно скорее. – Мои извинения, мисс Сто Гелит, – взмолился он с напускной вежливостью. – Я бы не хотел проснуться в такой час от... Мы ведь здесь одни? Сьюзан снова опустила очи долу. Если Чайчай не знал, в чей дом он вторгся, она не собиралась просвещать его на этот счёт. У неё и без того оставалось не так много времени, чтобы разобраться с этой дикой ситуацией без привлечения других членов семьи. Ей нужно было отвлечь его, дать новую пищу для его ума. Учитывая то, что мальчик обладал концентрацией внимания на уровне золотой рыбки… Много времени это не должно было занять. – Я.... Метнувшись глазами к его лицу, Сьюзан обнаружила, что Чайчай смотрит куда-то наверх. Это было так неожиданно и пугающе, что она сразу же перевела взгляд к его свободной руке. И обнаружила, что она не на месте. – Почему Сьюзан... Джонатан провёл кончиками пальцев по пробору на её голове. Потом его пальцы отправились путешествовать дальше: они пробежались по необычной чёрной пряди, пробивающейся сквозь совершенно белые волосы. А затем он сделал быстрое движение и обхватил рукой весь узел из волос у неё на затылке. Чайчай выглядел задумчиво. Когда он видел её в последний раз, её волосы были гораздо более... эффектными. Эдакий грозный начёс из серебристых паутинных нитей с вкраплениями рыболовной лески. Эти же волосы были слишком обычными, мирными. Он никак не мог решить, нравится ли ему такая одомашненная причёска. – Тебе действительно не следовало ничего менять, – серьёзно увещевал он, не обращая внимания на то, как брови герцогини в изумлении поползли наверх, – Теперь ты вряд ли сможешь там что-то спрятать. Ассасин замер. Со стороны казалось, будто он размышляет, что бы он мог скрыть в столь удобном местечке. По-видимому, на месте мисс Сто Гелит он так бы и поступил. А затем его взгляд будто сам собой опустился на её рот. Губы Сьюзан приоткрылись, словно для ответа, но тут же сомкнулись, когда она снова опустила брови. Вид у неё был озабоченный (если не сказать растерянный). Такая резкая перемена, как в его лице, так и в теме разговора, привели её в замешательство. Улыбаясь тому, что ему удалось сбить её с толку, он взглянул на «другую» Сьюзан. А ведь он почти не узнал её через окно. Без плаща и чёрного корсета эта Мисс Сто Гелит выглядела иначе. Корсет скрывал не так уж много. Она улыбалась, хотя, возможно, это была всего лишь игра света, но её манера вести себя была словно приглушённой или смягчённой. Джонатану нравились корсеты. Все эти крючки, застежки… И, словно бьющееся в силках, прерывистое дыхание. Но эти двухцветные волосы… Раньше ему нравилась пышная укладка Сьюзан. Сейчас же она не походила на ту женщину, которая лишила его шанса на мировое господство. Он с наслаждением запустил свои пальцы в её волосы, запутался в них и снова будто нырнул в этот ладно скрепленный пучок. Обычные. Безвредные. Словно созданные для идеального захвата. Новый наряд был очень к лицу школьной учительнице. Она заплатит за это. И как это неосторожно – не вооружиться самой. А ведь он видел её фигуру без плаща... С одной стороны, обезоружить её в замке было не так уж трудно. Должно быть, это была счастливая случайность, что ей удалось обставить его прошлой ночью. Сьюзан была не очень милой. Но её успеху поспособствовали Банджо, Меч и сам Замок. Школьные учителя никогда не были с ним особенно добры. Им нравилось наказывать его в своё время. Сьюзан нравилось то же самое. А вот теперь у неё не было ни Замка, ни Банджо, да и Меч он отобрал. Правда, ни один из его школьных учителей на Сьюзан не был похож. Вся такая ладная, да ещё этот жилет, обтягивающий самое интересное и длинная юбка... Типичная школьная учительница из фантазий любого мужчины. Он задавался сотней вопросов одновременно: что бы сделала эта девчонка? Или могла бы сейчас сделать? Если он убьёт её, придёт ли грозный дедушка на помощь своей внучке? Любопытно, что у неё под юбкой? Чулки? А как насчёт пояса с подвязками? Он бы очень, очень хотел получить возможность выяснить это самостоятельно! Маленький мальчик Джонатан стоял на пороге нового, восхитительного приключения. Так много крючков и ещё больше контроля… – Я об этом не подумала, – с сухой снисходительностью ответила она. – Большинство людей используют свою голову только для того, чтобы на плечах не пустовало, а ты своей, похоже, вообще не пользуешься. – О, с головами многое можно делать, – объяснил Чайчай. При этом слова его так и сочились искушённостью в тёмных знаниях. У этой женщины была отвратительная привычка разговаривать с ним свысока. Для аристократки она была довольно неучтива. Он преподаст ей урок. Его рука, чувственно сжимавшая пучок, внезапно стиснула заколотые волосы. Он выкрутил их, как дверную ручку, со всей предполагаемой для этого силой. От резкой боли женская голова мотнулась в сторону. Щека соприкоснулась с холодным широким лезвием. Расчётливо вывернув ей голову, белобрысый ублюдок наклонился прямо к её уху: – Вот это, например. От накатившей на него волны незрелого веселья он гаденько захихикал. Шалости на школьном дворе никогда не забавляли Сьюзан. Но вот непослушные маленькие мальчики, дёргавшие девочек за волосы и игравшие с вещами, с которыми им играть вовсе не следовало, были её коронным призванием. Учитывая, что ни розги, ни кочерги у неё не было, пришлось вышибать клин клином. Её руки взметнулись к руке Чайчая, вцепившейся в остатки её аккуратного некогда пучка волос. Подобно кошачьим когтям Сьюзан впилась ногтями в его изящную кисть, а каблук своего ботинка со всей силой вогнала в ступню извращенца. Чайчай всегда подозревал, что эта чертовка далеко не так безобидна, какой прикидывается. Его тело, ведомое инстинктами, намертво вколоченными обучением в Гильдии, выворачивалось из создавшейся ловушки. Времени это заняло совсем немного, но ровно столько, чтобы «беззащитная» гувернантка смогла вырваться из капкана. Она успела добраться до дверного проёма. Хотя и не совсем в том смысле, который можно предположить. Чайчай застал её как раз в тот момент, когда она проходила сквозь стену. Он не позволил ей завершить начатое – одной рукой он обхватил её за талию, а другой наставил острие Меча по диагонали поперек её груди. Теперь уже его ногти крепко впились в её плоть. Нет, кровь не прольётся. Не сейчас. Если не считать пары капель на тонком слое накрахмаленной одежды. Вполне заслуженное возмездие для этой лживой вертихвостки. Сьюзан вцепилась в дверной косяк. Ей удалось выбраться из одного неприятного положения, чтобы тут же угодить в другое. Зато Джонатана больше не мучили сомнения. Это была она, та самая особа, за жизнью которой он сюда явился. Чайчай вплотную придвинулся к женщине. Прижав своей кудрявой белокурой головой её лицо к стене, он опустил свой подбородок ей на плечо. Искоса взглянув на него, она увидела напряжённую линию его рта. Ещё Сьюзан отметила, как зловеще блеснул его чёрный глаз. Она была уверена, что убийца собрался разразиться угрозами в своём привычном жизнерадостном стиле, не забыв соблюсти приличия на самом высоком уровне. Но прежде, чем это случилось, до них донёсся тихий звук, мгновенно разрядивший напряжение. Лёгкий топот ножек, спускающихся вниз по лестнице. – Дети? – выдохнул он. Чайчая целиком захватило нахлынувшее предвкушение. Ужасающее, отвратительное зрелище. Он повернул голову, чтобы получше рассмотреть этих двух нарушителей спокойствия. Гавейн и Твайла подбежали к камину и стянув свои чулки с гвоздиков, вытряхнули их содержимое прямо на пол. К счастью, они были слишком захвачены радостным ажиотажем, чтобы заметить, что из кухни на них уставился незнакомец со странной улыбкой. Сьюзан повернулась к Чайчаю с застывшим взглядом. А у последнего глаза сияли на манер безвкусной страшдественской гирлянды. В них почти можно было разглядеть детей, как в чёрном зеркале отражавшихся в его искусственном глазу. – Ну надо же. Здесь есть дети… Его голос был тих, но всё равно сказанное прозвучало достаточно громким, чтобы его можно было услышать в гостиной. Сьюзан запаниковала, мысленно ругая своих подопечных на все корки. Она не хотела впутывать их в это немыслимое дело. Еле различимый звук вырвался из её горла и внимание Чайчая снова было с ней. Джонатан чувствовал, как участился её пульс, и как крепко прижалась к его щеке её шея. Так она хотела скрыть от него этих прелестных кудрявых малышей? Его голова по-прежнему была обращена к ранним пташкам, шуршащим обёртками, но глаза его уже вовсю разглядывали Сьюзан. Чайчай был не на шутку возбуждён. Присутствие детей добавляло пикантности в происходящее, но и наблюдать за Сьюзан, затаившей дыхание, было не менее приятно. Очень соблазнительная картинка вырисовывалась. По крайней мере, на некоторое время… Прищурив глаза и качнув головой, она прошептала (с большой осторожностью, чтобы не привлечь внимание маленьких ушек), но от неестественной интонации голос сорвался и задрожал. – Ты не посмеешь. Ухмылка расплылась по лицу убийцы. Он издал визгливый смешок, похожий на скрежет ногтей по меловой доске. Не посмеет? Сьюзан хотела сыграть с ним в эту игру? Он как раз собирался уточнить, чего, по её мнению, он не осмелился бы сделать, но тут в гостиной раздались звуки флейты. Сьюзан не помнила, чтобы дети просили о чём-то, создающем такой противный шум, но мысленно поблагодарила дедушку. Как она могла видеть, производное от слова «осмелиться» никоим образом не переубедило Те-а-ти-ме. Да, Сьюзан уже однажды остановила его, но повторить тот же успех за пределами Замка будет не так-то просто, она это понимала. Несомненно, здесь витал дух смерти. И Меч был бы сейчас очень кстати… – Они твои? – внезапно спросил он. Разве у Смерти было больше одного родственника? Они не были поименованы в Справочнике Твурпа. Неужели это значит, что у Сьюзан есть муж и он сейчас наверху?! Сьюзан была застигнута врасплох этим вопросом. Угрозы, которыми она намеревалась разразиться, застряли у неё в горле, будто рыбья кость. Причиной тому было раздражающий интерес ассасина к Гейтерам, но не только. При одной мысли о зачатии внучка Смерти испытала что-то вроде нервного потрясения. Как же ему хотелось добраться до Мрачного Жнеца! Выманить его наружу любой ценой… Безумное самонадеянное желание. Но Сьюзан не потерпела бы, чтобы детей в это всё вмешивали. – Эти дети тебя не касаются, ты, извращённый мерзавец, – выплюнула она оскорбления, практически прошипев их ему на ухо. Но Чайчай не попался на эту удочку. Возмездие, вот что интересовало его в первую очередь. – У тебя могут быть дети, Сьюзан? – хрипло протянул мужчина и Сьюзан поняла, что он злится. Рука его медленно начала спускаться ниже талии гувернантки, при этом ногтями он намеренно царапал ткань на её юбке, словно подсознательно пытаясь разодрать полотно. – Какой любопытный каприз природы. Хочешь сказать, что у тебя есть всё, что полагается для… В плане анатомии? Она чуть не зашипела, слишком оскорблённая в своих чувствах, чтобы просто покраснеть или наброситься на обидчика. – Что ты себе позволяешь?.. – резко вдохнула она. Её ярость не позволяла сосредоточиться на цели, уводила в сторону. Нужно было выбрать что-то одно: либо его слова, либо его руки. – О, для того, кто видел только кукольные платья и ничего кроме, это было бы поучительно, – улыбка вкралась в его голос. Его голова ещё больше прижалась к её шее. Губы нашли её ухо, чтобы чувственно прошептать: – Даже познавательно. А потом его ладонь нашла своё предназначение: она остановилась прямо под последней пуговицей жилета хрупкой блондинки. Пальцы веером опустились чуть выше последней пуговицы на юбке. Чуть выше шва её комбинации. Чуть выше талии её трусиков. Чуть выше… Сразу две ошеломляющие эмоции обрушились на Сьюзан, заставившие забыть обо всём на свете. Первая была вполне осязаемой. Сочетание физического прикосновения к её женственности и ощущения горячего, порочного дыхания на шее было одновременно и раздражающим, и мотивирующим. Вторая же непостижимая абсолютно. Вместо возбуждения или истерики от попрания её женских чувств возникло что-то иное, очень хорошо знакомое. И очень желанное. Чёрная. Невозмутимая. Взвешенная. Ярость. Сьюзан пришла в себя прежде, чем успела привлечь внимание Гейтеров-младших. Она опёрлась руками о дверной косяк, чтобы отодвинуться назад, а затем резко подалась всем телом вперёд. И этот приём сработал! Чайчай потерял равновесие, попытался восстановить его, инстинктивно опустив руку с Мечом. Затем эта раздражающая рука снова взмыла вверх, чтобы получше зафиксировать свою пленницу. Убийца наконец понял, что ему труднее удерживаться в одном положении. Как бы то ни было, он устоял на ногах, хотя для этого ему и пришлось отступить назад. Да, это была маленькая победа – Сьюзан отодвинула их от входа, убрав тем самым из поля зрения детей. Но всё же он не был полностью выведен из строя. Ничего ещё не закончилось. Она прислушалась к детскому смеху и на душе у гувернантки стало радостно. Ей удалось сохранить волшебную атмосферу праздничного утра. Надолго ли?.. Её подопечные даже не догадывались о боевых действиях на кухне. Если ей повезёт, не услышат они и остального. Например, как она выпотрошит гадёныша острым черпачком для соуса… Джонатан сморгнул, поняв, как между ним и гостиной увеличилось расстояние. Осознание, как и почему его внезапно отбросило назад, приходило слишком медленно. Словно он не мог поверить в то, что его обвели вокруг пальца. Сьюзан видела, что убийца находится в состоянии ступора, а его столь опасная правая рука делает всё, чтобы только удержать равновесие. Преимущество? Ещё какое! И она не преминула им воспользоваться. Рука, удерживающая её корпус, ослабила хватку, так что сбросить её было достаточно легко. Гувернантка решила развернуться и оказаться лицом к лицу с блондином, прежде чем окончательно оттолкнуть его от себя. И если в достижении своей первой цели Сьюзан преуспела, то со во второй ничего не выгорело. Чайчай проследил за её движением. Оставаясь позади неё, он скрестил руки на шее и ключицах молодой женщины в удушающем захвате. Вновь. Но зато теперь, когда обе её руки были высвобождены (поклявшись никогда больше не быть застигнутой врасплох), Сьюзан плотно обхватила его за предплечья. Изо всех сил она потянула их вниз и пригнулась сама, успешно перекинув Чайчая через плечи. Конечно, от этой атаки он оправился гораздо быстрее, чем от предыдущей. Тело блондина едва коснулось пола, как он одним плавным движением уже подскочил обратно. Чайчай был почти счастлив – его разум, работающий на полную катушку, только не вибрировал от напряжения: он пытался предугадать следующий ход противника. Джонатан терпеть не мог, когда с ним спорили, но почему-то сейчас это его забавляло. Нет, она не была первой, кто отчаянно сопротивлялся, она просто могла стать первой, кто продержался так долго. Чайчай занёс Меч и сделал выпад в сторону Сьюзан. Она же, в свою очередь, отскочила в сторону и оказалась на «его» половине комнаты. Сьюзан так далеко отошла назад, что ей пришлось инстинктивно прикрываться стеной, чтобы снова не оказаться пойманной сзади. Однако эта стратегия породила свои собственные, авторские недостатки: гувернантка снова вернулась к своему исходному непростому положению за столом. Снова была она между молотом и наковальней. Чайчай, должно быть, тоже это понял, поскольку на его лицо вернулась улыбка. Вообще Джонатан едва ли выносил идущих ему наперекор. Но ему начинало нравиться наблюдать за этой девчонкой, за тем, как она пытается одурачить его. Поэтому вместо того, чтобы наконец приступить к убийству, он решил позволить ей самой придумать выход из сложившейся ситуации. Выставив Меч перед собой, он начал покачивать им из стороны в сторону. Это напоминало маятник в старинных напольных часах. Или как будто кто-то предостерегающе грозил ей гигантским пальцем. Сплошной гротеск. – Я сожалею, мадам, – начал он, и в его словах не было ни капли искренности, – Возможно, это было... не совсем элегантно. Самодовольное выражение его лица действовало ей на нервы. Сьюзан прищурила глаза. Она решила сделать всё необходимое, чтобы убедиться, что навсегда стерла его с лица земли. Внезапно она обнаружила, что имеет на это полное право. Конечно, первопричиной являлись унаследованные обязанности. Но не только. Сам Порядок во Вселенной сейчас подвергался угрозе. Меч принадлежал Антропоморфному Олицетворению Смерти и Чайчая нужно было примерно наказать за кражу. Сьюзан нужно было забрать оружие, чтобы вернуть законному владельцу. Разумеется, после того, как она вырвет клинок из груди ассасина. В конце концов, это она пренебрегла своей ответственностью, позволив смертному завладеть этой вещью. Она исправила бы эту вопиющую оплошность, даже сбросив его с крыши (столько раз, сколько необходимо), чтобы предотвратить повторение случившегося. Это послужило бы хорошим уроком для таких же чокнутых с отбитым чутьём к самосохранению. И пусть в его распоряжении Меч самого Жнеца, но она обладает своим собственным оружием. На этом поле боя она не беззащитна. Сьюзан щёлкнула пальцами. Весь мир вокруг неё замолк: ветер, бьющийся в окна, мыши, деловито снующие внутри стен, детская «музыка»… Всё замедлилось, затихло. Всё, кроме снисходительного покачивания клинка из стороны в сторону. Взад и вперёд. Взад и вперёд. Взад и вп… Взад и… Медленно, со скоростью тающих снегов, к внучке Смерти пришло осознание происходящего. Её способность останавливать время оказалась бездейственной: пока Чайчай держал Меч, Сьюзан была над ним не властна. Болезненное открытие. На секунду он забеспокоился, что она может провернуть один из этих своих фамильных трюков и снова обставить его. Например, сделать Меч бесполезным, как в замке. Девчонка определенно казалась уверенной в себе, когда щёлкнула пальцами. И это действительно сработало – окружающий их мир застыл подобно суетливой букашке, угодившей в смолу. Ассасин был сбит с толку. Он не понимал, что последует за этим явлением, к чему ему следует приготовиться, пока хорошенько не разглядел лицо гувернантки. Она была поражена не меньше его, а это значило, что она не может остановить его. Чайчай зашёлся противным, уничижительным смехом (для оголённых нервов Сьюзан это было уже чересчур). Это был настоящий кайф – управлять Смертью. Разумеется, господин Ч. почитал себя лучшим из лучших, но доказать это на практике было сущим наслаждением. На самом деле, он никак не мог решить для себя, какой приз ему более приятен: подтверждение своего мастерства или это вот выражение лица герцогини Сто Гелит. Со стороны казалось, будто самообладание покинуло её. Причём это буквально отразилось на внешности женщины – пучок развалился и по плечам рассыпались длинные волосы, на ходу закручиваясь в тугие локоны. Брови грозно нахмурились. Из возмущённо-сердитого взгляд стал яростным. Во всей комнате не нашлось бы столько света, сколько в этих чёрных, пронзительно полыхающих радужках. Казалось, что Сьюзан была единственным источником света в этой комнате. Сияние растопило чёрный цвет её глаз до насыщенного фиолетового оттенка. Чайчай замедлился и даже перестал покачивать Мечом. Он и не предполагал, что внучка Смерти способна на такое. Неожиданно внимание Джонатана привлекла ещё одна фиолетовая вспышка слева от него и взгляд его опустился на клинок. Увиденное им поразило убийцу – по клинку струились снопы фиолетовых искр. Он склонил голову набок, слегка приоткрыв рот от увиденного. Чайчай поднёс необычный светильник к глазам Сьюзан, отметив схожесть оттенков. Это было неожиданно. Позабавленный импровизированным световым шоу, Чайчай отвлёкся и был застигнут врасплох – Сьюзан набросилась на него, вцепившись в Меч. Крупную, экстравагантную гарду в виде костей она накрыла руками, словно поймала в клетку, в то время как Чайчай яростно вцепился в рукоять. Одолеть врага с помощью волшебных способностей у неё не вышло. Значит, она вырвет окровавленный Меч из его холодных мертвых рук. Другого выхода нет. Каждый из них резкими рывковыми движениями тянул волшебный артефакт в свою сторону. А чтобы ослабить хватку соперника, они попутно пытались приложить друг друга обо что-либо тяжёлое. Какое-то время они кружили по кухне, налетая спинами на стены и шкафчики, стулья и старинный стол. Чайчаю нравилось сражаться со Сьюзан, лихорадочно придумывающей способы, чтобы перехитрить его. Но терять свою новую игрушку опять он не собирался. Только не сегодня. Во время обучения в Гильдии наёмных убийц Разум господина Ч. весьма поднаторел, как в вопросах нанесения увечий, так и в вопросах разработки злокозненных планов. Решение, которое он предложил своему владельцу, было не только практичным. Оно было ещё и по своему красивым. Медленно ассасин начал разжимать рукоять. Сьюзан продолжала держаться за безвкусную крестообразную гарду, и он позволил ей потянуть Меч на себя. Выждав наиболее удачный момент, прежде чем снова схватиться за рукоять, он выдернул грозное оружие прямо из рук мисс Сто Гелит. Разумеется, лезвие рассекло её ладони быстрее, чем она успела их убрать. Вернув Меч обратно, он бесстрастно взирал на опешившую женщину. Она же быстрым движением прижала свои изрезанные руки к груди, судорожно вздохнув при этом. Сьюзан не закричала, только медленно выдохнула да резко поднялись плечи. Лицо оставалось по-прежнему холодным и невозмутимым, но уже успело осунуться. Чайчай воспользовался этим шансом, чтобы приблизиться к ней: схватил её за локоть и притянул к себе. Сьюзан обнаружила, что избавиться от его объятий, не имея возможности пользоваться руками, было невероятно трудно. Она сумела отстраниться, но потеряла равновесие и почти рухнула навзничь. Единственное, что помогало держаться на ногах, это левая рука Чайчая, сжимавшая ей локоть. Правда, через несколько мгновений он его отпустил, а затем с интересом проследил за её падением на пол. Внучка Смерти окатила его презрительным взглядом, а между тем перед глазами у неё начало плыть. Неудивительно, ведь Сьюзан хорошенько приложилась об каменный пол той самой шишкой, которую получила ранее. В голове у неё болезненно стучало, от этого чувства ещё больше притупились. Вдруг потолок потемнел – через неё перешагнули светлые кудри и два разных глаза. Невероятно спокойный Чайчай с любопытством изучал Сьюзан. Он что-то обдумывал, это было не то, чтобы видно… Скорее ощутимо. Слишком уж лихо вращались шестерёнки в его голове и от этого было особенно жутко. Сквозь двоение в глазах она уловила выражение его лица. Поверженная гувернантка приготовилась к потере сознания или же к очередной выходке спятившего убийцы. В зависимости от того, что наступит раньше. А поскольку руки временно вышли из игры, она приготовилась использовать ноги. Острые каблуки ботинок, как последняя линия обороны. Но найти им достойное применение она не успела: Чайчай предвосхитил её действия. Он наступил на длинную юбку, раскинувшуюся вокруг ног Сьюзан. Она оказалась в плену у собственной одежды. С большой осторожностью опустился он на колени, чтобы надёжно зафиксировать под собой её ноги. Сьюзан замахнулась на него израненными руками, готовая использовать их в любом качестве, только чтобы оттолкнуть мужчину. Он же, легко схватив её за оба запястья, одной рукой завёл их над головой пленницы. Чайчай склонялся к её лицу всё ниже, а она отчаянно боролась. К сожалению, сил хватало лишь на то, чтобы попытаться сосредоточиться на лице своего личного мучителя. Увы. Удержать сознание в этой реальности Сьюзан не удалось. Эту битву она проиграла. Несколько минут Чайчай просто наблюдал за обмякшим телом, решая, что теперь делать. Оставив в покое её безжизненные запястья, он потянулся к шее женщины – биение пульса было едва ощутимо. Тогда Чайчай скользнул рукой под плечи своей жертвы. Медленно, на случай если она снова попытается обмануть его, он опустил Меч. Убийца аккуратно расстегнул на Сьюзан юбку, а потом просунул ей под колени свою правую руку. Он поднял её вместе с собой, когда вставал. Прежде чем окончательно решить, как поступить с мисс Сто Гелит, Джонатан ещё с минуту задумчиво держал её на руках. Холодный, мокрый всплеск вернул Сьюзан к действительности. Она находилась в кухне Гейтеров, вроде бы даже сидела на стуле. От внезапного ледяного душа женщина дёрнулась, попыталась встать, но поняла, что не может этого сделать. Кто-то набросил на её талию веревку, надёжно привязав к спинке стула. Сьюзан было нехорошо – болела голова и руки горели. Она поднесла их к лицу: запястья тоже были соединены вместе, хотя и не привязаны к сиденью... Она пыталась вспомнить, как оказалась здесь, но не смогла воспроизвести ничего из событий последних нескольких часов. Она проснулась, когда её облили чем-то, что определенно являлось водой. Кто же это сделал? Сьюзан, удивительно пьяная и дезориентированная одновременно, мгновенно протрезвела, когда в поле её зрения появилась чёрная фигура. Подтянув к себе ещё один стул, Чайчай уселся прямо перед ней. Он наблюдал за выражением её лица, пока она кусочек за кусочком вспоминала их последнюю встречу. Джонатан опустил взгляд на её окровавленные запястья. Схватив связанные руки Сьюзан, он поднёс израненные ладони к своему рту.