Примерно в четыре пополудни

      Чайчай обнаружил, что бесчувственная Сьюзан куда как приятнее «в общении».       Ловко подняв ногой поваленный стул, он усадил её. Руки и ноги женщины безжизненно свесились, как у марионетки с оборванными ниточками. Их ничто не удерживало… Чайчай положил одну руку на плечо Сьюзан, чтобы приподнять её с правой стороны, а другой извлёк из своего пальто моток верёвки.       Начав с её правой руки, он привязал лодыжку гувернантки к ножке стула, затем проделав то же самое и с левыми конечностями. Чайчай подумал было снять с неё ботинки – слишком острые, губительные каблуки создавали ненужный риск – но решил, что принятых мер будет достаточно.       Джонатан зашёл за спинку кухонного стула, крепко ухватив Сьюзан за плечо, чтобы она не соскользнула со своего сиденья. Склонившись к ней, он принялся обматывать верёвку вокруг её талии. Пропуская верёвку, рука его свободно порхала по женскому телу, скользила с плеч вниз по бокам. Со стороны это могло показаться объятиями двух влюблённых. А потом Чайчай соединил концы веревки и крепко привязал их к мебели.       Выпрямившись, он взглянул на подол её нижней юбки. Запястья Сьюзан оставались свободными. И хотя он сомневался, что она вот так запросто сможет развязать узлы своими изрезанными руками, недооценивать внучку Смерти – как показал опыт – было недальновидно. Блондин навис над её плечами. Придерживая её голову своей, он связал оба запястья вместе.       Когда же он закончил и встал, голова женщины откинулась назад. Волосы разметались белоснежным ураганом и Чайчай с наслаждением запустил в них пальцы, устраивая поудобнее их владелицу.       Позаботившись о своём трофее, он потянулся за Мечом, чтобы поднять его с пола.       Пока Сьюзан пребывала в бессознательном состоянии, поделать было ничего нельзя. Сейчас её деду здесь было не место.       Зато дети всё ещё были в гостиной. Он слышал, как они разносили всё, до чего могли дотянуться. Он мог их слышать. Он мог слышать.       Это было таким облегчением, что Чайчай расслабился и позволил звуковой волне накрыть себя полностью. Надо же… Стоило внучке Мрачного Жнеца свалиться в банальный обморок, как все её уловки сошли на нет.       Итак, дети…       Бесшумно ступая, он подкрался к дверному проёму и выглянул в гостиную.       Закончив с шумелками, найденными в чулках, дети принялись вскрывать тщательно упакованные подарки. Блестящая бумага клочками летала по всей комнате, а из пустых коробок, разбросанных сорванцами, можно было построить небольшой городок.       Среди шелеста обёрточной бумаги ассасину послышался ещё один звук: вниз по лестнице кто-то спускался. И это был не один человек, а целая толпа взрослых людей.       Никто не видел, как на самый верх лестничной клетки взмыло сияющее чёрное пятно.       Мистер Гейтер был довольно атлетичный мужчина, но заставить его потерять равновесие много усилий не потребовалось. Достаточно было с силой толкнуть главу семьи вперёд и он снёс жену, стоявшую у него на пути, ударившись при этом головой о перила.       Возник эффект домино, только уже не из костяшек, а из людей. Миссис Гейтер дико размахивала руками в разные стороны и была очень похожа на большую, всклокоченную птицу, пытающуюся взлететь. В попытках удержать равновесие, она споткнулась о горничную. Обе женщины скатились на нижнюю ступеньку и замерли в странной позе. Со стороны они были ужасно похожи на большую лягушку, хотя миссис Гейтер смотрелась несколько лучше. Причиной тому была горничная: бедняжка смягчила падение своей хозяйки. Сама же она, скорее всего, сломала себе шею.       Грохот, который устроили взрослые, привлёк внимание детей. Они наконец-то покинули мир своих фантазий и прислушались.       Гавейн выжидательно посмотрел на сестру, ожидая ответа. Но Твайла, скоро решившая, что никакой шум не стоит её внимания, вернулась к праздничным свёрткам, коробкам и прочей добыче.       Её младший брат, был не так уверен в себе. Он схватил девочку за ночную рубашку и принялся настойчиво дёргать:       – Твайла! Там кто-то есть…       Она нетерпеливо отмахнулась от него, скептически рассматривая свои новые игрушки и охапку сластей. Нужно было убедиться, что Санта-Хрякус не пропустил ни одного пункта в её длиннющем списке.       – Ой, да это, наверное, просто пугало. Сьюзан живо с ним...       – Но Сьюзан осталась наверху!       Это заставило Твайлу призадуматься. Конечно, они могли бы позвать свою няню, но это бы разбудило ещё и родителей.       Поднимаясь с пола, девочка театрально вздохнула. Вытянув кочергу из камина, она схватила Гавейна за руку и потянула его к лестнице.       Ребята ожидали увидеть скорее старого и дряхлого монстра с рогами, но не руку. Не руку горничной, свисающей с нижней ступеньки.       – Она, должно быть, упала...       Дети осторожно приблизились к остальным ступеням, медленно проступающим из темноты. Другая рука горничной была согнута сзади, в ужасно неудобной позе. Одна её нога запуталась в перилах, вторая торчала почти вертикально вверх, третья была...       Третья была…       – Мамочка?       Встревоженный Гавейн рванулся было к матери, чтобы понять, что с ней такое, выглядела-то она не лучше их служанки.       Но Твайла сильно сжала его руку, наоборот, ещё сильнее притягивая к себе. И когда мальчик, возмущённый подобным самоуправством, резко повернулся, то он увидел, что сестра смотрит вовсе не на мать. Взгляд её был устремлён куда-то вверх по лестнице.       На верхней площадке, поджав под себя колени, сидел их отец. Выглядел он неважно – руки свесились по бокам как плети, по лицу стекали струйки крови. Единственной опорой, без которой он бы просто обмяк бесформенным кулём, были перила, к коим он и привалился.       Ещё выше стоял незнакомый мужчина, весь затянутый в чёрное. Он одарил их обаятельной улыбкой, отчего перепуганный мальчик ойкнул и спрятался у сестры за спиной.       – Привет.       Лязгнув, кочерга Твайлы упала на пол.       Чайчай только что закончил приводить в порядок дом, не забыв запереть за собой дверь подвала. И хотя он терпеть не мог спешку, считая её явлением ужасно невежливым, всё-таки он торопился. Были и другие дела, требующие его личного присутствия.       А именно Сьюзан, которая уже около часа находилась без сознания. Конечно, ночь у неё выдалась непростая (несколько ударов по голове никого ещё не сделали здоровее и краше), но всё-таки вряд ли можно было говорить о сотрясении мозга.       Самым разумным в этой ситуации было бы просто подождать, пока она придёт в себя. Поэтому совершенно естественно, что Чайчай принёс стакан холодной воды и вылил ей на голову.       Он терпеливо наблюдал, как мисс Сто Гелит приходила в себя, как она рассматривает крепления, проверяет их на прочность, а после придвинул к себе стул и расположился напротив пленницы.       Гувернантка узнала его. Он с удовольствием следил за тем, как она вспоминает их недавний разговор. Было видно, что память открывается ей не сразу, но постепенно ­и эмоции от этих воспоминаний проступали на лице женщины весьма отчётливо.       Она рассеянно поднесла запястья к подбородку. Чайчай отвёл взгляд от лица Сьюзан и завладел её руками. Ранее он не озаботился тем, чтобы перевязать раны. Поэтому потребовалось совсем немного манипуляций, чтобы подсыхающие разрезы снова открылись и закровоточили.       Прикосновения были болезненны и Сьюзан попыталась отнять руки, но хватка убийцы была жёсткой. Она с силой принялась выдёргивать руки, он же в ответ чувственно прижался ртом к её ладоням. От неожиданности её запястья ослабли.       Это был вовсе не поцелуй. Сперва ей показалось, что выглядит всё это вполне целомудренно, но ровно до той поры, пока он не разомкнул губы.       Подняв голову и нагло уставившись ей в глаза, Джонатан принялся вылизывать её раненные ладони.       Оторопелая Сьюзан вытаращилась во все глаза на блондина, не в силах отвернуться от этого представления. Восхищение в ней боролось с омерзением (и кто кого одолеет было хорошим вопросом).       Если уж быть честными до конца, то нужно признать, что сейчас мисс Сто Гелит была даже не в состоянии дать адекватную оценку тому, от чего она не могла отвести свой взор.       Слизав всю выступившую кровь, Чайчай вернул связанные конечности женщины обратно ей на колени. Лицо его выражало крайнюю задумчивость.       – Что ты... – начала было обескураженная пленница. Затем так же быстро решив, что точно не хочет этого знать, она выпалила:       – Развяжи меня прямо сейчас.       Однако ассасин не обратил на это никакого внимания, скорее он размышлял о том, какая она на вкус. Увы, очередного открытия не случилось – вкус крови ближайшей родственницы самого Мрачного Жнеца был такой же, что и у всех.       Ещё одно разочарование или всё же нет? Джонатан пока не успел решить, как он относится к этому факту. Внимание его отвлекла нахмурившаяся Сьюзан и он полностью сосредоточился на ней.       – Я полагал, что от чего-то подобного должно было стать легче, – саркастически протянул он, прекрасно понимая, что Сьюзан не нравится, когда с ней обращаются как с ребёнком.       – И как? По-твоему, мне сильно полегчало? – фыркнула она.       По лёгкой ухмылке ублюдка она поняла, что он считал себя очень умным. Как раз этим Сьюзан не была ни удивлена, ни впечатлена. Она переключила своё внимание на кое-что более существенное.       Меч.       Глазами она искала его всюду, но в руках мужчины его не было. И рядом тоже не было. Ни на столе, ни рядом со стулом…       Чайчай отметил, что от прежней ярости в глазах его пленницы осталось лишь раздражение. Вообще, выглядела она плачевно: мокрые волосы повисли сосульками и облепили лицо.       – Представляю, что ты чувствуешь... – протянув руку, он подцепил солидную прядь волос и отжал её.       Конечно же вода стекла на женщину, ещё больше пропитывая её одежду.       – Холодно, правда? – с садистской улыбочкой протянул блондин.       У Сьюзан застучали зубы. Блузка, приставшая к коже, превратилась в тугие ледяные тиски.       – Знаешь, – его рука медленно отыскала воротничок её жилетки и расстегнула верхнюю пуговицу, подбираясь ко второй. – А ты ведь можешь простудиться.       Сьюзан резко крутанула головой в сторону, и капельки ледяной воды с её волос брызнули ему в лицо.       – Мне вполне комфортно, – безмятежно заверила она его.       Это было вовсе не так – на самом деле она замерзала. Зимний воздух, соприкасаясь с её сырой одеждой, становился обжигающим.       Виноват был сквозняк, возникший из-за приоткрытого окна.       Сквозняк? Ветер?! С чего они тут вообще взялись?!       От ужасной догадки во рту у неё моментально пересохло. Глаза округлились. Чайчай поднялся со стула, а вместе с ним был и…       – Ах да, дети...       Чайчай небрежно промокнул лицо рукавом, поглядывая, как Сьюзан разворачивается лицом к гостиной.       Её шея так быстро и сильно провернулась назад, что могла сломаться – так поначалу решил убийца. Второй мыслью стало закравшееся подозрение, а нет ли здесь скрытой способности крутить головой на все 360 градусов? Но всё это было столь нелепо, что убийца сразу же отмахнулся от своих предположений.       – Что ты сделал?? – голос женщины почти сорвался.       – Кому или с кем? – осклабился блондин.       Всё-таки Сьюзан была очень груба. Чайчай был уверен, что теперь за его глазом образовалось грязное и влажное пятно. А как только туда что-то попадало, приходилось тратить уйму времени, чтобы привести себя в порядок. Он хлопнул себя по затылку и стеклянный глаз вылетел наружу.       – Дети! Что с ними? – встревоженная Сьюзан была настойчива.       Кроме того, своей непосредственностью в отношении уходовых ритуалов, Чайчай совершенно выбил её из колеи. Обескуражил. Одним словом, застиг врасплох.       – Ты про Гавейна и Твайлу? – уточнил он, протирая носовым платком пустую глазницу.       – Тебе известны их имена?!..       Как он умудрился...       – Ну, конечно! Вся семья вышла, чтобы поприветствовать меня, также я пообщался с их родителями, – он потёр глаз о своё высыхающее пальто. – Но встреча была не очень продолжительной.       – Встреча? – тихо переспросила гувернантка.       – На самом деле, там не было места для настоящих... – он подул на свой искусственный глаз, прежде чем снова отполировать его рукавом, – Любезностей.       Покончив с гигиеническими процедурами, Чайчай привычно вставил фальшивку в левую глазницу.       – Чт... – Сьюзан приподняла бровь. Она попыталась разгадать, что он имел в виду за этим неопределённым, вроде бы, невинным объяснением. – Почему?       – Ну что ж, скоро сюда прибудет твой дедушка.       Теперь оба глаза его двигались синхронно: оказавшись на месте, стеклянное око приноровилось к настоящему и не желало отставать.       От этих слов у Сьюзан кровь застыла в жилах.       Что конкретно он имел в виду? И за кем явится дедушка?       – У меня не так много времени и... Чайчай нагнулся к её измученному лицу. – Я хочу провести его с тобой, Сьюзан.       При этом он так просиял, словно она должна была чувствовать себя невероятно польщённой и счастливой. А как может быть иначе?! Ведь сам Джонатан Чайчай счёл её достойной своего внимания!       Глаза её полыхнули таким огнём, что любой менее безумный на месте господина Ч. предпочёл бы сразу унести ноги. Как можно быстрее и дальше отсюда. Однако именно сейчас этот сумасшедший был полностью уверен в своих возможностях.       Потянувшись куда-то за спину, Джонатан одной рукой вытащил Меч Смерти. Протанцевав взглядом по лезвию клинка, он прощебетал:       – Я уверен, ты придумала бы для нас что-нибудь весёлое, – он опустил меч, болезненный свистящий звук резанул её по уху, – но Меч твоего деда всё ещё у меня, поэтому не в этот раз.       Он почти невесомо огладил женские плечи и руки, а затем извернулся, чтобы повесить Меч обратно, за спинку стула.       – Ты даже не представляешь, какое бывает разнообразие травм и увечий. И если есть кто-то, кто может их выдержать, прежде чем...       Когда же он снова повернулся к Сьюзан, то обнаружил, что её раненые руки превратились в один большой сжатый кулак. Подгадав нужный момент, она с силой врезала ему по лицу. Не ожидавший подвоха Чайчай слетел со стула набок так, что любо-дорого было посмотреть!       В душе Сьюзан ликовала. Но трубить викторию было ещё рано, и она занялась своими руками. Поднеся ко рту верёвку, женщина попыталась её ослабить, но ничего не вышло. Тогда она принялась грызть её. Потом жевать, трепать, мочалить зубами, так, что рот свело от напряжения.       Повергнутый ассасин улыбнулся в пол. Он позволил своим векам медленно сомкнуться. А спустя несколько секунд он открыл их снова. В его голове созрел новый злокозненный замысел, который рвался наружу, требуя воплотить себя в жизнь.       Незаметно для Сьюзан, убийца по-змеиному приподнялся. Схватив строптивую девчонку за обе связанные ступни, он резко дёрнул ножки стула вперёд: сиденье, а вместе с ним и внучка Смерти, с грохотом обрушились навзничь.       Из-за внезапного падения Сьюзан здорово прикусила язык. Она лежала на спине и морщилась от боли. Освободиться от верёвки не вышло, к тому же, в дополнение к этому, она лишилась обзора.       Ноги гувернантки были надёжно привязаны поверх ножек стула, чем воспользовался Чайчай. Ухватив Сьюзан за колено, он подтянулся и принял сидячее положение.       Когда она наконец отыскала глазами его лицо, все следы энергичного и говорливого молодого человека пропали. Вместо этого в кухне воцарилось молчание, более нервирующее, чем любые его угрозы.       Взгляд Чайчая был пристальным. Взгляд был таким невыносимо мрачным, что она почти почувствовала его тяжесть. Будто рука, не ведающая жалости, уже сомкнулась на её горле.       – Знаешь, мисс Сто Гелит, а я надеялся, что мы можем стать друзьями.       Как он это произнёс, нужно было слышать. В слове «друзья» яда оказалось больше, чем в предыдущих разглагольствованиях относительно телесных повреждений.       – Но ещё не всё потеряно. Я действительно думаю, что мы могли бы поладить куда лучше…       Когда он процедил это, рука, лежащая на её коленной чашечке, быстро и судорожно дёрнулась. Она почувствовала, как задвигались его пальцы – он потянулся за Мечом, сомнений не было.       – …Если бы я их удалил.       Внезапно смертоносный взгляд мужчины замедленно перетёк к его руке. Той, что сжимала её колено. Её обнажённое колено.       После того, как стул опрокинулся навзничь, юбки Сьюзан пришли в соответствие с законами всемирного тяготения – откинулись на её бёдра. Миру явились соблазнительные в своей беззащитности точёные женские ноги.       А поскольку Чайчай смотрел на представшее перед ним великолепие не отрываясь, то и Сьюзан уже не могла думать о чём-то другом. Ситуацию нужно было спасать.       Она попыталась схватиться за край одежды, чтобы поднять её наверх и прикрыться. Но не смогла даже толком дотянуться в нужном направлении – так плотно была примотана к стулу. Меж тем юбка и комбинация продолжали опадать всё ниже, пока раздосадованная женщина не подцепила крошечный кусочек ткани и не зажала его в кулаках.       За тщетными попытками гувернантки Чайчай наблюдал молча. А потом защипнул кончиками пальцев подол юбки и плавно потянул её на себя.       Он оказался прав в обоих случаях.       На Сьюзан были и чулки, и пояс с подвязками. Он рассеянно выпустил юбку из пальцев, позволив ей свалиться девчонке прямо на лицо.       Джонатан провёл пальцем по тонкой полоске чёрной ткани, которая мостиком перекинулась от трусиков Сьюзан к чулкам. Естественно, что чулки и трусики были чёрными как сама ночь.       – Я надеялся, что мы можем скоротать время, – он нашёл вторую поддерживающую полоску, расположенную на задней стороне её бедра, – За вежливой беседой…       Чайчай склонился над её ногами, чтобы посмотреть, как она тонет в накрахмаленных нижних юбках. Лицо и стиснутые руки Сьюзан обещали ему не самую быструю смерть с последующим расчленением, но Джонатан не обратил на это внимания. Он обнаружил, что здесь, наверху, есть чем себя позабавить.       – Но в то же время это могло бы быть... и занимательно тоже.       Он провёл пальцами по всей длине одной ноги, затянутой в тонкий нейлон. Конечно, никто не делал кукол, подобных этой. И Сьюзан действительно была укомплектована всем необходимым…       Другой рукой Чайчай неспешно расстегнул один из крючков подвязки, позволив чулку ослабнуть. Вскоре за ним последовал и второй. Его брови на мгновение приподнялись, когда высвободившийся чулок соскочил, свернулся калачиком и оставил бедро Сьюзан обнажённым.       Из-под вороха юбок доносились приглушённые протесты, но ассасин, уже закусивший удила, не проявил к этому ни малейшего интереса.       Джонатан осторожно подсунул кончики пальцев под нейлон. Неторопливо скатал он чулок, а затем начал стягивать его вниз по ноге. Добравшись до её лодыжки, он засунул этот манящий предмет одежды в ботинок.       Закончив, он позволил своей руке вернуться к оголённой им коже. Чайчай принялся ласкать гладкую плоть – двигаясь от икры наверх он по-хозяйски наглаживал вздрагивающую ножку Сьюзан.       Открывшийся контраст был удивителен: насколько колючей и грубой внучка Смерти была в общении, настолько же мягкой и нежной при более тесном контакте.       И он опустил голову, прижимаясь щекой к изгибу, чтобы сполна насладиться этой мягкостью.       Почти изнемогая от его похотливых действий, Сьюзан с трудом выпуталась из своих юбок.       – Прекрати… Что ты..? Остановись! – прерывисто хватала она ртом воздух.       То, насколько молниеносно он переключился с одного занятия на другое, повергло её в смятение. В какой-то момент женщина даже содрогнулась от ужаса: она решила, что он собирается отрубить ей ногу. Но после того, как ассасин закончил играть с её нижним бельем, он принялся…       Этот ублюдок…       Он тёрся лицом о её колени.       – Значит, вот как ты получаешь удовольствие? Связывая женщин и приставая к ним?       Подобная тактика великолепно срабатывала и раньше, даже если в её распоряжении больше не было иных аргументов.       Спелёнатая как муха герцогиня изо всех сил пыталась пошевелить пальцами в ботинке. О, если бы она могла вытащить хотя бы одну ногу…       Поддев одним пальцем эластичный пояс с подвязками, Чайчай от души оттянул его, а после отпустил, позволяя резинке болезненно врезаться в тело.       Непередаваемым взглядом окинул он вторую ногу.       – Нет-нет, я связывал многих женщин, – блондин откинулся на спину, принимая позу «противницы», – И я могу честно сказать, что никогда не пробовал этого раньше.       При этом, он с улыбочкой наблюдал, как двигаются суставы мисс Сто Гелит, словно она была кошкой, готовящейся к прыжку.       Джонатан потянулся, чтобы снять другой чулок, и гувернантка почувствовала щекотку от его кудрявой шевелюры.       Со связанными ногами Сьюзан мало чего могла добиться, но она могла дёргать коленями. Беспорядочно пихаясь ногами, женщина вытолкнула столь нежелательные руки из-под себя прежде, чем он смог расправиться со второй подвязкой. Пусть маленький, но это был успех.       Вообще Сьюзан оставалось надеяться лишь на чудо. Здравый смысл подсказывал ей, что ассасину скоро надоест изводить её. Сиденье опрокинутого стула вместе с задранными конечностями да пенное море из нижних юбок надёжно скрывали жертву от своего мучителя. А какой был смысл ассасину издеваться над внучкой Смерти, если она даже видеть его не могла в этот момент?!       Женщина попыталась напрячь шею и рассмотреть, что происходит «на тёмной стороне». И тут она почувствовала, как руки Чайчая обхватили её лодыжки. С глухим стуком Сьюзан откинула свою многострадальную голову назад. Сделав наивную попытку пнуть его ногой, она закатила глаза. Эффективность от удара была примерно такая же, как если бы она попробовала прямо сейчас встать и сделать книксен.       Безо всякого предупреждения мужские руки переместились: обхватив её колени, ладони заскользили вниз, опасно близко к бёдрам. От безысходности Сьюзан продолжала трепыхаться.       Чертовски плохое развитие событий, но ведь всегда может быть и хуже. Внучка Смерти лихорадочно размышляла, что произойдёт, если руки этого психопата будут заняты достаточно долго – либо ему придётся сдаться, либо он затеет новую интеллектуальную игру.       Герцогиня Сто Гелит ошиблась. Она совершенно упустила из виду, что логика психически здорового человека не может угнаться за извращённым сознанием Джонатана Чайчая. Поэтому почувствовав его горячий влажный рот на тыльной стороне своей ноги, аристократическое сердце гулко бухнуло куда-то под рёбра и застучало с удвоенной силой. При помощи губ и языка Чайчай расстегнул оставшийся крючок, а после бесстыдно подцепил чулок зубами и стянул его вниз.       Он не мог просто так этого сделать.       Сьюзан была совершенно сбита с толку. Она испытывала настолько сложную гамму чувств, что не понимала, как ей должно реагировать на происходящее. Шаблоны трещали и расползались по швам с издевательским треском. Она была потрясена, растеряна, взбудоражена, озадачена и всё это одновременно. Внучка Смерти, разом утратившая способность соображать, внезапно уставилась на потолок, как на самое захватывающее зрелище в мире.       Тем временем Чайчай, не подозревающий об этих метаморфозах, сменил местоположение – теперь он стоял прямо над голыми ногами гувернантки и мог делать всё, чего бы только не пожелал.

***

      Амбициозный убийца заявил, что никогда не занимался ничем подобным раньше. Это была истинная правда. Вот, например, мисс Бутылкер. Да, он связал её тогда, что есть, то есть. Но он заткнул ей рот кляпом и на этом успокоился. Лицо мужчины исказилось, стоило ему вспомнить этот непрекращающийся лепет.       Конечно, ничто не мешает ему точно так же поступить и со Сьюзан, но в этом случае он будет лишён удовольствия пикироваться с ней. Её маленькие очаровательные колкости были таакие забавные, что он не желал упускать ни одной, даже самой незначительной реплики.       Но было одно пикантное обстоятельство, которое могло иметь отдалённое отношение к сегодняшним выкрутасам Чайчая. Он уже довольно давно не был с дамой, а Сьюзан, смотревшая на Джонатана, как на равного себе и, к тому же, бесспорно будучи привлекательной особой, прочно захватила его помыслы. Как тот неведомый зверь, выскочила она навстречу ловцу – и кто кого ещё поймал.       Откровенно говоря, ассасин не был искушён в вопросах общения с прекрасным полом. Нет, владение технической стороной было безупречным (за что отдельная благодарность прелестницам-белошвейкам), но вот флирт, свидания, продолжительные отношения… Для Чайчая это было терра инкогнита.       Как известно, зарождение личной жизни с последующим её развитием зиждется на достаточном количестве времени. Но характер занятий студентов и членов Гильдии убийц был таков, что не предусматривал ни продолжительных каникул, ни достаточных по длительности выходных. Так что все, кто имел отношение к этой мрачной организации выкручивались, как могли.       Джонатан же, когда у него не был контракта, и вовсе предпочитал совершенствоваться в своём мастерстве, а не предаваться развлечениям.       Некоторое время назад его жертва прекратила сопротивляться и Чайчай продолжил распутничать: он сладострастно наглаживал ноги Сьюзан сначала снизу-вверх, потом обратно и так по кругу. Торопиться ему было некуда.       Он внимательно рассматривал женские колени и то, что выше – всё было шелковистым, бледным, за одним исключением.       На внутренней стороне бедра, примерно над левой подвязкой притаилось крохотное тёмное пятнышко

***

      К происходящему с ней Сьюзан решила относиться максимально прагматично. Сначала она пыталась просто игнорировать ситуацию. Потом сосредоточилась на недостатках потолка, разглядывая каждую трещинку и облупившуюся местами краску. Затем она решила, что нужно потерпеть ещё, пока безобразно воспитанному придурку самому всё это не наскучит.       Всё это время она не оставляла тщетных попыток распутать узел на своих руках. Почему тщетных? Просто каждый раз, когда Сьюзан хваталась за верёвку зубами в надежде перегрызть её, у неё не получалось удержать рот в закрытом положении. Внутри герцогини происходили какие-то совершенно невероятные, не зависящие от неё события, которые напрочь отключили контроль за нижней челюстью.       Сведённый сладкой судорогой рот был не единственной реакцией мисс Сто Гелит на творящиеся с ней безобразия. Она дрожала как осиновый лист на ветру, с той лишь поправкой, что не холод был повинен в этом.       Да, одежда Сьюзан по-прежнему была сырой и выстуженной сквозняком, но сказать, что женщина зябла было бы неправильно. Напротив, она буквально плавилась от едва выносимого внутреннего жара.       Сьюзан тяжело, прерывисто дышала. Но при этом умудрялась придавать своим стонам и вздохам такой вид, будто она раздражена и расстроена. Как она умудрялась это проворачивать, известно лишь одним богам Плоскомирья, но женщина была готова на что угодно, лишь бы вырывающиеся из неё звуки не наводили на мысль об интимной близости.

***

      Крошечная веснушка, укрывшаяся между женских бёдер – разве не восхитительно?      Чайчай наклонился, чтобы получше рассмотреть своё персональное открытие. При этом, его пальцы непроизвольно соскользнули вперёд, опасно приблизившись к самой сокровенной части Сьюзан. Обуреваемая самыми разными эмоциями внучка Смерти снова беспокойно заёрзала, поэтому извращенец одной рукой схватил её за нижнюю часть голени, резко встряхнул и приблизил к своему лицу. При этом он оттянул бедро так далеко, как только это было возможно по отношению к человеку, притороченному к стулу.       Чайчай оказался намного сильнее, чем Сьюзан хотела признать: в исследовательском азарте он приподнял не только сиденье, но и гувернантку вместе с ним.       Новый ракурс – новые возможности, чем герцогиня незамедлительно и воспользовалась. Прицелившись, женщина вогнала свою правую коленку в лицо насильника, завешенное светлыми кудряшками.       Не сводя восхищённых глаз с веснушки, Джонатан выбросил вперёд руку и перехватил атакующую конечность. Он отдёрнул её назад с такой силой, что колено чудом не вылетело из сустава.       Потянувшись, Чайчай навис над Сьюзан словно большая хищная птица.       Растрёпанные волосы мисс Сто Гелит разметались по полу и даже кое-где налипли на её щёки. Беспорядочно скомканные юбки скрыли из виду пораненные руки.       Сьюзан неподвижно лежала, уставившись стеклянным взглядом в потолок, вцепившись зубами в верёвку. Она демонстративно игнорировала Чайчая, но это его не слишком беспокоило.       Он провёл руками вниз по её ногам, пока не добрался до тугих бёдер, потом едва заметными касаниями обвёл гладкие бока. Наконец его взгляд опустился между ног женщины.       Джонатан был совершенно уверен, что затянувшееся утро выдалось отличным. Внучка Смерти доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие своей реакцией на его дурачества. Он на славу порезвился с её красивыми стройными ногами и, кажется, выжал из этой ситуации всё, что только мог.       Поправка, у Сьюзан была ещё одна часть тела, с которой он не играл.       То, на что он уставился с таким жаром во взгляде, вернули ему безраздельное внимание герцогини. С огромным усилием Сьюзан приподнялась на локтях. Её глаза сверлили господина Ч., до тех пор, пока их взгляды не встретились.       – Не смей, – было произнесено голосом, к которому вернулось утраченное ранее могущество.       Ещё в голосе можно было различить явно зловещую нотку. И ни один человек не захотел бы ещё раз услышать такое. Конечно, при условии, что он нормальный…       Это был дерзкий вызов. Теперь Чайчай ничего не хотел сильнее, чем посмотреть, кто одержит верх. Сможет ли он услышать, как она произносит эту фразу снова и снова, и сн…       Сьюзан добилась прямо противоположного результат – её угроза не сдерживала, а только вдохновляла на покорение новых вершин.       «Отчего она протестует, – подумалось Джонатану, – ведь я на верном пути, иначе бы она так громко не стонала».       Устроившись поудобнее между её ног, он провёл ногтями по краям её трусиков, обводя каждый шовчик. Затем его указательные пальцы оказались под её поясом, а большие пальцы заскользили по ткани. Расстояние до самого сокровенного места на теле извивающейся девицы было ничтожным, но спешка в такой момент была бы крайне неэлегантной. Да, спешка бы всё испортила, вот почему пальцы Джонатана медлили, а барликорны не торопились превращаться в заветные ярды.       К счастью, естественному желанию Сьюзан выгнуть спину мешала верёвка, которой она была надёжно принайтована к стулу. Гувернантка твёрдо решила, что не собирается позволить ему удовлетворять своё самолюбие за её счёт – Чайчай не увидит её слабости. А то, что он нечаянно доставил немного удовольствия и ей самой (а может, немного больше, чем просто немного), ублюдку знать не обязательно.       Не торопясь и не прерывая ни на миг своего гадко-сладкого распутства, Джонатан внимательно следил за Сьюзан, как она судорожно, помимо своей воли, корчится. Происходящее напоминало эротическую пытку, в том смысле, что насильник продолжал бы принудительно стимулировать свою жертву до тех пор, пока не сломил бы её сопротивление. И обычно до того, как это случалось, его жертвы делали или говорили всё, что он от них хотел. То, что сделает Сьюзан, когда достигнет своего предела, было особенно заманчиво.       Но пока он различал лишь слабые сдавленные звуки, ничего определённого. Так было до тех пор, пока Чайчай не прикоснулся костяшками своих пальцев к её клитору. Прошло совсем немного времени – он точно это помнил, – а потом Сьюзан громко закричала и всё встало с ног на голову.       Кричала она очень страстно и Чайчай со старательной решимостью потянулся своими большими пальцами к полуоткрытым губам своей новой игрушки. Он был очень серьёзен.       Тело гувернантки билось в конвульсиях. Это было настолько впечатляюще, что женщина запаниковала, – если не снять путы с её талии, то позвоночник переломится пополам!..       Но беда в том, что это не было разрядкой! Для неё ничего ещё не закончилось... Каждый мускул в её теле был напряжён, посылая сокрушительные волны давления вверх от шеи к голове. Они ошеломляли, приводили в бешенство. И внучка Смерти буквально взревела от переполнявших её эмоций и ощущений. Никогда ещё она так не сквернословила в своей жизни!       Она проклинала всех скопом и каждого в отдельности: своих родителей за то, что они не могли контролировать свои гормоны; человеческую расу за то, что она создала этого нелепого кабана, направо и налево сорящего подарками; своего деда за то, что он намеренно втянул её в эту историю и ещё Меч! У, проклятый искорёженный кусок металла, изувечивший ей руки!..       И пусть будут прокляты эти полудурки-волшебники за то, что пробудили его, и эта дурацкая верёвка за то, что она так и не развязалась в нужный момент, и всё то, что со мной случилось… пусть будет проклято тоже! Потому что – да! – это было чертовски приятно!..       В этом безудержном вое тесно переплелись самые чёрные ругательства и сладкие оргазмические стоны.       Джонатан решил, что Сьюзан была лучшим подарком на Страшдество, который он когда-либо получал. Сомнений в этом быть не могло. А ведь он даже ещё не успел стянуть с неё трусики…       Чайчай был счастлив: он одержал победу и по праву упивался ей. Окунувшись с головой в злорадное ликование, он захлёбывался пронзительным смехом, напоминая большую ехидную чайку. Он был настолько восхищён тем, как бурно финишировала Сьюзан, что чуть не пропустил первые признаки активности в подвале.       Но не второй раз. При новых звуках, ассасин резко оборвал своё столь обидное хихиканье и замер. Сьюзан, пребывающую в крайнем замешательстве от случившегося, наступившее безмолвие насторожило. В конечном итоге это сыграло ей на руку: отвлёкшись, гувернантка стряхнула с себя мучительное смущение и снова могла здраво рассуждать.       – О, хорошо, что он приехал, – разобрала она его тихий восторженный шёпот.       Кто прибыл? Он кого-то ждал? Её Дед... Её Дедушка был здесь? Дедушка был здесь?!Сьюзан похолодела от ужаса. Она представила, что будет, если дед обнаружит её в таком виде. Что бы он мог предположить… Хуже всего то, что предположения его были бы абсолютно правильны, так как при всём желании дать двойное толкование увиденному было нельзя. Конечно, всё это породит дополнительные проблемы в общении со своим единственным близким родственником, вызовет уйму неловкостей, однако…       Ни о чём из вышеперечисленного Сьюзан не нужно было беспокоиться: откинувшись назад, Джонатан ухватил её многочисленные измятые юбки и потянул их наверх. Накинув их обратно на голени, мужчина деловито закрепил ткань вокруг обнажённых ног, будто ревниво прикрывал витрину от посторонних глаз.       Приведя в порядок мисс Сто Гелит, Чайчай занялся собой. Он натянул пальто и похлопал себя по карманам, чтобы убедиться, что ножи на месте.       Сьюзан, сбитая с толку его внезапным исчезновением, по ошибке ослабила бдительность. Так что, когда он внезапно снова перепрыгнул через стул, вновь стало очень страшно.       Колени блондина оказались согнутыми между бёдер Сьюзан. Коснувшись ладонями пола, он расположил руки по обе стороны от головы гувернантки, нависнув прямо над ней.       – Боюсь, я должен покинуть тебя, радость моя. Тот, кого я так долго ждал, кажется, прибыл.       И прежде, чем Сьюзан успела возразить, он согнул руки и приблизил своё лицо, чтобы встретиться с ней взглядом. А потом его губы крепко прижались к её губам.       И хотя ротик Сьюзан был слегка приоткрыт, это не было приглашением для Чайчая просунуть туда свой язык. Но эгоцентричный убийца уже давно решил для себя вопрос, связанный с присутствием в жизни других людей. Его этическая система не была обременена нагромождением условностей, столь любимых обществом. Если Чайчай чего-то хотел, он просто брал это, не принимая в расчёт существующие правила и традиции.       Вот и сейчас Джонатан целовал Сьюзан не трепетным поцелуем влюблённого, но властным и бескомпромиссным. Сьюзан была для него новой вещью, а всё новое нужно хорошенько освоить, исследовать, чтобы от души использовать в дальнейшем.       На этот раз его язык двигался по часовой стрелке. Он прошёлся по языку гувернантки и тщательно облизал его, не обращая никакого внимания на то, что его отпихивали изо всех сил. Потом насильник вернулся к её губам, по очереди прикусывая их. Эти ласки, техничные и оскорбительные для любой нормальной женщины, продолжались совсем недолго.       Сьюзан попыталась оттолкнуть мужчину от груди своими, сжатыми в кулачки, руками, но не успела. Закончив утверждаться в праве собственности, Чайчай сам отпрянул от мисс Сто Гелит. Перекатившись словно тележное колесо, он схватил Меч и стремительно покинул кухню.       Оставшись одна, Сьюзан испустила долгий тяжёлый вздох, позволив своим векам сомкнуться. Несмотря на произошедшие с ней злоключения, она сохраняла достоинство. А ещё женщина твёрдо решила для себя, что это было последнее Страшдество, которое она отмечала.       Возможно, Сьюзан и погрузилась бы в сон, да только хлопанье крыльев над головой не дало ей этого сделать.       Мрачный Жнец не ожидал так скоро снова увидеть дом Сьюзан. Ей действительно нравилось, когда её оставляли в покое, и он с уважением относился к её желаниям так же, как когда-то уважал природу её матери.       Но сейчас сюда его призвал долг, а именно миссис Прайс.       Хотя… Возможно, после того, как он закончит, он мог бы заглянуть к внучке на минутку, ведь он собирался вручить ей открытку. Альберт заверил его, что этот поистине человеческий жест Сьюзан точно оценит.       Нужно только уладить дело миссис Прайс.       Погодите-ка… В подвале?       Отчего-то это показалось странным.       Смерть подошёл к горничной, распростёршейся в углу подвала. Он с почтением дотронулся до плеча женщины своей косой и в воздухе соткалась её полупрозрачная фигура. Не подозревая о внушительном скелете позади себя, она неистово причитала над своим телом.       – Ох, как же я могу спать, если мне нужно готовить ужин...       – МИССИС ПРАЙС?       Услышав своё имя, служанка обернулась.       – Т-ты?! Нет, я... Лестница… Я была...       Объяснение угасло вместе с её духом.       Осмотрев труп, Смерть отметил, что миссис Прайс сильно пострадала. Её шея была согнута под странным прямым углом, одна рука неестественно вывернута за спину, а одна нога вообще раздроблена.       Пол был покрыт толстым слоем пыли, в ней отчётливо угадывалась дорожка: горничную явно тащили волоком. Смерть проследовал по этой дорожке к ступенькам, ведущим наверх в дом.       Миссис Прайс упомянула лестницу. Но если она упала со ступенек в подвале, то почему оказалась в этом углу? Как она туда попала? И кто бы мог пролить свет на эти обстоятельства? Смерть повернулся, чтобы осмотреться вокруг.       Фонаря в помещении не было, но сквозь маленькое окошко проникало достаточно утреннего света, чтобы разглядеть слабые очертания каких-то безмолвных людей. К водопроводным трубам, тянущимся по всему полу, была привязана маленькая перепуганная семья. Зрелище это привело в замешательство даже того, кто за свою «жизнь» всякого повидал вдосталь.       «Сьюзан…»       Среди этих людей её не было, но это был её дом. Смерть поднялся по лестнице и открыл дверь навстречу другой, более величественной лестнице.       На последней ступеньке скопилась какая-то жидкость. Присев на корточки, скелет провёл по лужице длинным костлявым «пальцем», отчего тот окрасился в красный цвет. Никаких сомнений, это была кровь.       Поднимаясь наверх, Мрачный Жнец столкнулся с пряжкой ремня. Всё ещё продолжая двигаться, он также обнаружил чёрный воротничок, бледную шею и два разных глаза. Вытянувшись наконец-то во весь свой внушительный рост, Смерть окинул молодого человека повелительным взором. В руках у того был меч…       Он держал в руке его Меч.       «Сьюзан!..»       Казалось, мужчина совсем не огорчился, увидев его. Более того, он даже не удивился. Для Смерти это было совсем уж непривычно.       – Привет, я Джонатан Те... – очень отрепетировано, но всё же дружелюбно начал приветствовать Мрачного Жнеца подозрительно-бесстрашный молодой человек.       – МИСТЕР ТЕ-А-ТИ-МЕ, – официально сухим тоном перебил его Смерть.       Он имел смутное представление обо всех смертных, но у этого человека точно не было причин сейчас находиться здесь. Смерть выжидательно уставился на чудаковатого незнакомца.       – Ты правильно произнёс моё имя!       Глаза Джонатана вспыхнули от полученного удовольствия. Взволнованный, он схватил Смерть за костлявую кисть и пылко пожал её, ничуть не беспокоясь о том, что перепачкался кровью.       – САМО СОБОЙ, – на самом деле Мрачный Жнец хотел выяснить только одно, где его внучка, однако решил не торопить события, – А ТЕПЕРЬ ОБЪЯСНИ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?       – Почту за честь, сэр, – лучезарно улыбнулся Чайчай, – Я здесь для того, чтобы убить вас.       Ворон спланировал вниз и уселся на теперь уже одетое колено Сьюзан.       – Сьюзан?! Чем ты тут занимаешься?       Птица склонила голову набок:       – Тебе не следует так сидеть, если не хочешь, чтобы вся кровь бросилась в голову. Ты уже сейчас красная, как яблоко.       Она подняла запястья, туго обмотанные верёвкой:       – Не будешь ли ты так любезен?..       Несмотря на то, что гувернантка начинала терять терпение, она не собиралась вступать в перепалку с птицей.       – Кто это сделал?! – возмущённо прокаркал ворон-зануда.       Но прежде, чем он продолжил задавать неудобные вопросы, Сьюзан сунула ему в клюв узел. Озадачившись тем, как его распутать, ворон принялся за работу.       – Нуиктжтебятак?.. – неразборчиво вопрошал её спаситель клювом, забитым волокнами от верёвки.       – Это был мужчина...       Сьюзан вздрогнула, когда острый клюв задел её рану. Она развернула ладони и показала их ворону, впервые предлагая полюбоваться на проделки Меча.       Птица встревоженно замерла. В попытке успокоиться она расправила крылья и аккуратно сложила их обратно, усыпав при этом перьями кухонный пол.       – Твои руки!       – Этого господина зовут Чайчай.       Чтобы избежать новых болезненных уколов, женщина снова сомкнула кисти рук.       – Вот закончу, найду его и выклюю ему глаза, – закончил ворон, освободив наконец пленницу.       Спрыгнув с её ноги, он оглянулся в поисках насеста поменьше и поустойчивее.       – На самом деле только один, – Сьюзан старательно сдерживала своё негодование, не позволяя ему просочиться в интонации голоса.       Она потянулась рукой к ботинку, намереваясь развязать затёкшую ступню.       – У этого ублюдка что, повязка на глазу?       – Хуже. У него один глаз искусственный, – поправила женщина, прилагая все возможные усилия для того, чтобы окончательно освободить левую ногу.       – Аргх! Всей душой ненавижу эти штучки-дрючки! Вот так стараешься, трудишься в поте лица, то есть клюва, конечно. А потом выясняется, что закусить-то и нечем. Всё равно, что карабкаться на высокое дерево за спелыми фруктами и в последний момент обнаружить, что они пластмассовые. Тьфу!..       Сьюзан бросила на него нечитаемый взгляд.       – Так и есть, – согласилась она хотя бы для того, чтобы поберечь свою энергию.       Последняя привязь к стулу располагалась за её спиной. Разозлившись донельзя, Сьюзан резко выбросила своё тело вправо, перекатилась и в поисках последнего узла загнула руки назад.

***

      – ДУМАЕШЬ, ЧТО СМОЖЕШЬ ПОКОНЧИТЬ СО МНОЙ, СМЕРТНЫЙ?       – О да, когда-то я посвятил свою диссертацию именно этой цели, – он склонил голову набок, вспоминая задание. – Помнится, профессор не был уверен в актуальности выбранной темы. Тогда его смутил символизм, якобы, трудный для понимания, но я уверен, что после встречи с вами он изменил своё мнение. Не сильно вникая в это бессвязное бормотание Смерть задал более очевидный вопрос:       – ЛЮДИ, ЧТО СИДЯТ ТАМ, – он указал на дверь подвала, – ТВОЯ РАБОТА?       – Действительно, в любой другой раз я бы просто накачал их наркотиками, но никаких токсинов у меня сейчас под рукой не было.       Чайчай перевёл обеспокоенный взгляд от двери на Смерть:       – Вы нашли горничную? С ней всё в порядке?       – ДА.       – Рад слышать, что оказал вам услугу, – ухмыльнулся ему в ответ ассасин.       Выражение на его лице, походило на человеческое не более, чем оскал самого Смерти.       –У ТЕБЯ МОЙ МЕЧ, – прозвучало одновременно и как утверждение, и как вопрос.       – Почему бы и нет! Твоя Сьюзан была достаточно добра...       – ОНА ОТДАЛА ТЕБЕ МОЁ ОРУЖИЕ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ?       – Нет, – покачал головой убийца. Он искренне не понимал, к чему вообще это может иметь отношение.

***

      – А что ты здесь забыл?       Радушной хозяйкой внучка Смерти никогда не слыла. Вот и сейчас ворон умудрился исчерпать свой лимит на гостеприимство в рекордно короткий срок. Кроме того, ей нужно было отыскать господина Ч., неведомо куда девшегося.       – Разумеется, я прибыл с твоим дедушкой! – фыркнула птица, если только можно было назвать это фырканьем.       Когда Сьюзан шла в таком темпе, за ней было трудно поспеть даже при наличии крыльев. Но при словах своего пернатого собеседника она резко остановилась, будто налетела на невидимое препятствие, и зловеще протянула:       – Ах, Он здесь…       Затем женщина сообразила, что речь может идти об одной одиозной личности и выпалила:       – Почему Он здесь?       – Причина самая обычная, – непринужденно прокаркал ворон.       – Сколько...? – торжественно-мрачно уточнила Сьюзан.       – Он принёс только одни песочные часы, но внизу, в подвале сидит целая куча других, связанных людей, так что…       Со всех ног гувернантка бросилась по направлению к подвалу. На такую мелочь, как стены она уже не обращала внимания, проникая сквозь них, как раскалённый нож сквозь кусок подтаявшего масла. Когда она приблизилась к двери, её внимание привлёк звук лязгающего металла. Казалось, он доносился откуда-то сверху по лестнице. Причин бояться за своего деда у Сьюзан не было, но с этим кратковременным порывом отчаяния она ничего не могла поделать. Она искренне переживала за своего единственного «живого» родственника (и, пожалуй, ещё немного за претенциозную мебель своих работодателей).       Гейтеры. Её тело непроизвольно двинулось к двери подвала, когда она вспомнила, зачем пришла. Сьюзан потянулась к шарообразной ручке двери, забыв о том, что ей это вовсе не нужно.       – СЕМЬЯ В БЕЗОПАСНОСТИ, – с Мечом в костлявой руке Смерть спускался по лестнице навстречу внучке, – ОДНАКО МИССИС ПРАЙС... – начал он, но Сьюзан остановила его, подняв руку.       – Я знаю, – она заметила оружие и понимающе взглянула наверх, – А мистер Чайчай?..       – ОН ПЫТАЛСЯ ОБЕЗГЛАВИТЬ МЕНЯ, – безэмоционально объяснил грозный дедушка.       А затем зачем-то озвучил вслух то, что было само собой разумеющимся:       – У НЕГО НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ.       – Значит, тело...? – тихо, но настойчиво уточнила женщина, заранее боясь увидеть, какой беспорядок там был оставлен.       – ВНИЗУ, В ПОДВАЛЕ.       – Тело Чайчая там, внизу? – усомнилась Сьюзан.       – Я НЕ ЗНАЮ, ГДЕ НАХОДИТСЯ ТЕЛО МИСТЕРА ЧАЙЧАЯ.       – Что…? Как ты вообще мог...? Ты же убил его?!       – Я ЭТОГО НЕ ДЕЛАЛ.       Смерть недоумевал. Он совершенно был сбит с толку отчего его кровожадная внучка пришла к такому выводу.       – Как… Он мен… Да почему же ты этого не сделал??? – захлёбывалась Сьюзан в своём возмущении.       Сейчас это было не более, чем проявлением незрелости, приправленной чувством стыда. Но, откровенно говоря, Сьюзан Сто Гелит надеялась на хоть какую-то справедливость от Вселенной.       В этот момент она сама себе напоминала Твайлу. Юная леди страстно желала бы поколотить Пугало самой или, хотя бы, Голосом довести его до паники. Но каждый раз в силу определённых обстоятельств надежды её рушились.       – ОН ИСЧЕЗ, ПОСЛЕДОВАТЬ ЖЕ ЗА НИМ Я НЕ СМОГ.       Смерть прислонил свою косу к перилам ограждения, чтобы стряхнуть со своей мантии странный переливающийся порошок.       – У НЕГО БЫЛА С СОБОЙ КАКАЯ-ТО... ЭЛЬФИЙСКАЯ ПЫЛЬЦА.       – Да, я вижу, – стараясь, чтобы это не прозвучало слишком разочарованно, гувернантка указала в направлении подвала, – Мне действительно нужно…       – О, ДА, КОНЕЧНО.       Смерть отступил назад, слегка удручённый её игнорированием. Уловив эту перемену в настроении, Сьюзан протянула ему руку:       – Дедушка, я хотела...       – СЬЮЗАН, Я ХОТЕЛ...       Перебив друг друга одновременно, они сконфуженно замолчали. Но когда к скелету вернулась уверенность, он вытащил сложенный вдвое листок бумаги и протянул его внучке.       – Я СМАСТЕРИЛ ТЕБЕ ЭТУ ОТКРЫТКУ В ЧЕСТЬ СТРАШДЕСТВА.       Она слабо улыбнулась, чтобы не показаться неблагодарной. Попыталась похвалить дизайн, но так и не нашла хоть что-то положительное, за что можно было бы зацепиться. В итоге Сьюзан выдавила скудное «Спасибо» и этого оказалось достаточно: Смерть «просиял».       – ТЫ ХОТЕЛА ЕЩЁ ЧТО-ТО СКАЗАТЬ? – Ему было приятно, что открытку действительно оценили по достоинству.       – Да. Я могла бы... Я хочу присоединиться к вам за праздничным ужином.       Пережив этот тёплый, хотя и необычный, семейный момент, Сьюзан мысленно вернулась к Гейтерам. Она развернулась и поспешно сбежала вниз по лестнице, оставив своего деда одиноко стоять в холле.       Опираясь на свою косу, Смерть наблюдал, как быстро растворилась Сьюзан в лестничной темноте. Наконец и ворон присоединился к своему хозяину:       – Так значит, твоя исписанная салфетка её не впечатлила?

***

      Своих работодателей и их детей Сьюзан обнаружила у правой стены. Всё семейство пребывало в беспамятстве. У взрослых были небольшие синяки, но Твайла и Гавейн, похоже, не пострадали. Мисс Сто Гелит присела на корточки, нежно ощупывая их макушки в поисках шишек.       Справа от неё раздался сиплый мужской кашель. Встревоженно обернувшись, няня обнаружила очнувшегося мистера Гейтера.       – Сьюзан? Это ты?       Глава семьи попытался сесть. Вообще мисс Сто Гелит была рада, что именно он, а не кто-то другой, пришёл в себя первым. Она поднялась на ноги и приготовилась вдохновенно врать:       – Да, мистер Гейтер, я...       Взглянув на герцогиню-няню, мистер Гейтер будто остолбенел. Он растерянно рассматривал женщину, ухаживающую за его наследниками:       – Боже мой! Что с тобой случилось?       Сьюзан мысленно чертыхнулась. Она сообразила, как должно быть выглядит – ведь она не озаботилась тем, чтобы привести себя в порядок. Конечно, дедушка ей ничего не сказал... Но он и не стал бы этого делать.       Не в силах придумывать на ходу, Сьюзан отрывисто выпалила:       – Это всё грабители!       Простое и логичное оправдание с незатейливым мотивом. Несомненным его преимуществом было то, что оно не нуждалось в подробных объяснениях.       – И вам удалось отбиться от них самостоятельно, мисс Сто Гелит?! Вот это да! Хотел бы я это видеть!..       Она вздрогнула, пытаясь сформулировать наиболее приемлемый вариант «правды».       – Нет… Стражники... Когда они прибыли, мне действительно ничего не угрожало.       – Не скромничай, моя девочка, я даже отсюда слышал, как ты кричала.       Мистер Гейтер одарил её одобрительной улыбкой, гордясь своей храброй гувернанткой.       Сьюзан покраснела так сильно, что испугалась за своё родимое пятно. Как бы оно не сгорело дотла…