***
Следующий час они провели, слушая его историю. Потребовалось целых двадцать минут, чтобы убедить Сириуса в том, что Гарри не сошел с ума, и еще больше времени Дамблдору потребовалось, чтобы расспросить Гарри о подробностях студенческой жизни в Хогвартсе того времени. Он объяснил, как его нашли представители министерства и отправили в приют в Лондоне, где он смешался со многими сиротами и беженцами из-за магловской и магической войны. Он объяснил, как придумал себе новое имя, притворяясь волшебником, получавшем домашнее образование от родителей-маглорожденных, которые недавно скончались. Он упомянул о своих доблестных попытках не вмешиваться во временную шкалу, но как только он рассказал о распределении в Слизерин, Дамблдор сразу понял, что именно произошло. — Я полагаю, ты привлек внимание мистера Реддла, — сказал он, когда Гарри сделал паузу, чтобы сделать еще один глоток воды. — Кого? — спросил Сириус. — В 1942 году он был старостой Слизерина. Через несколько лет после окончания школы он стал известен под именем лорд Волдеморт. Краска отхлынула от лица Сириуса и он резко повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. — Ты провел год, ночуя в одной комнате с мини-Волдемортом?! — Все оказалось не так плохо, как я думал, — пробормотал Гарри. Он уставился на свои простыни, надеясь, что Сириус и Дамблдор не поймут, что Гарри не только делил комнату с Томом - в итоге они оказались в одной постели. И не один раз. — Том оставил тебя в покое? — Голос Дамблдора звучал скептически. — Не совсем. Я не мог притворяться, что он мне нравится, и я думаю, это сводило его с ума, когда он пытался понять, почему я этого не делал. — Почему его должно было волновать, нравится ли он тебе? — потребовал Сириус. — Ему нужно было поддерживать имидж, — ответил Гарри. — Он был старостой факультета и присматривался к значку старосты школы. Все профессора любили его. Кроме вас, профессор, — добавил он, извиняющимся тоном поворачиваясь к Дамблдору. — Было очевидно, что вы не купились на его притворство. Я думаю, именно поэтому он так вас недолюбливал. — Тому всегда не нравились вещи, которые были не в его власти. Я думаю, именно поэтому его пугает собственная смертность. Гарри про себя согласился, но у него вошло в привычку пытаться заставить молодого Дамблдора быть более доверчивым и добрым по отношению к Тому. Он бы разобрался со своими собственными взглядами на Тома Реддла, не передавая Дамблдору больше оружия, которое можно было бы использовать против него. — В настоящее время меня беспокоит только одно, — признался Дамблдор, не давая Сириусу или Гарри возможности слишком долго задерживаться на одной теме. — Я не помню, чтобы Гарри Поттер или Гарри Эванс, как ты себя назвал, когда-либо посещал Хогвартс до этого момента. Я не подразумеваю, что ты лжешь, но это явно нечто большее, чем просто инцидент с путешествием во времени. — Бывают ли путешествия во времени когда-нибудь простыми? — Гарри спросил. Сириус фыркнул. — Как ты думаешь, были ли внесены какие-либо серьезные изменения во временную шкалу в прошлом? — спросил Дамблдор. Гарри сглотнул. — Да, я бы так сказал. Во-первых, Тайная комната не была открыта на пятом году обучения Тома. И Миртл Уоррен не была убита. — Да, я бы сказал, что это представляет собой изменение временной шкалы. Сердце Гарри слегка сжалось. — Я не думал, что у меня будет возможность вернуться в это время. Я ведь ничего не испортил, не так ли? Никто ведь не умрет, верно? Сириус выпрямился, беспокойство Гарри отразилось на его лице. Дамблдор не казался удивленным, просто задумчивым. — Я бы предположил, что любые последствия твоих действий уже принесли свои плоды. Если бы твой подвиг во времени повлиял на нас сегодня, мы уже испытали это на себе. — Но это не то, как работает маховик времени. — Нет, это не так. Я не эксперт в магии времени, но я считаю, что маховик — это особый тип устройств, предназначенный для того, чтобы свести к минимуму возникновение любых парадоксов, в то же время он позволяет людям извлекать выгоду из дополнительного контроля над двадцатичетырехчасовым временем. Даже сам факт твоего путешествия назад во времени был другим. Ты сказал, что тебя отбросило назад из-за неудачного заклинания, а не из-за предмета. Мое лучшее предположение заключается в том, что твое присутствие в прошлом создало раскол во временной шкале. Если время стремится к равновесию, то должны существовать и Том Реддл, убивший Миртл Уоррен, и Том Реддл, который учился в Хогвартсе вместе с Гарри Эвансом. Но они не должны быть одинаковыми. — Что это значит? — спросил Сириус. — Расходящиеся реальности. Альтернативные вселенные. Для того, чтобы наша временная шкала существовала, Том Реддл не должен был встретиться с Гарри в школьные годы. Таким образом, время позволило обеим реальностям существовать одновременно, а не уничтожить все. Конечно, это чисто теоретически. — Значит, в прошлом обо мне не было бы никаких записей? Никто бы меня не вспомнил? — Гарри постарался, чтобы в его голосе не прозвучало обиды от такой перспективы. Как он должен был смириться с мыслью, что ничто из того, что он сделал за прошедший год, не имело значения? — Возможно, что там могут быть отголоски твоего присутствия из прошлого, но я полагаю, можно с уверенностью сказать, что ни один преподаватель не помнит тебя, и наш нынешний лорд Волдеморт также не помнит. Дамблдор уловил перемену в настроении Гарри. — Независимо от того, что произошло здесь, ты все равно совершил замечательный поступок, Гарри. Ты спас Миртл и предотвратил трагедию целой школы. Хагрида никогда не исключали, и я полагаю, можно с уверенностью сказать, что существует вселенная, где Джинни Уизли никогда не была одержима, и, надеюсь, Волдеморт вырос не таким губительным, как в нашей реальности. В любом случае, я горжусь тем, что у тебя хватило смелости поступить правильно, даже рискуя будущим, которое ты знал. Гарри кивнул, но слова Дамблдора прозвучали неубедительно. Как он должен жить в мире, где Том Реддл существовал только в извращенной, нечеловеческой форме? Должен ли он притворяться, что не провел целый год в качестве правой руки принца Слизерина? Что он не убедил Абраксаса Малфоя в том, что маглы - не пустая трата пространства? Что он сблизился с Альфардом Блэком не из-за жестоких родственников? И как он должен жить, зная, что никто в его мире не вспомнит о тех моментах, когда он заставлял Терона Лестрейнджа в гневе выбегать из общей комнаты? Все хорошее, что он сделал, вся работа, которую он вложил, и в итоге теперь он даже не сможет увидеть результат. Эванджелина Макнейр из его мира не пережила свою помолвку с жестоким Розье, Абраксас научил своего сына быть фанатиком, а Том попытался убить Гарри в младенчестве. Это было несправедливо. И снова Сириус и Дамблдор, казалось, смогли прочесть язык тела Гарри и попрощались с ним, чтобы дать ему немного «побыть одному». На поверхностном уровне Гарри понимал, что испытывает горе. Он чувствовал это раньше, когда попал в прошлое. Ему казалось, что внутри него открылась дыра там, где раньше были его друзья, и потребовалась вся его сила воли, чтобы не погрузиться во тьму. Теперь это было похоже на незаживающую рану. Он смирился со своим местом в прошлом, но вернулся в свое время. Гарри не собирался позволять себе плакать из-за гребаного Тома Реддла.***
Гарри не плакал, но следующие три дня провел в странном оцепенении. Целители и различные эксперты приходили и уходили, проводя тесты и предлагая флаконы с зельями только для того, чтобы объявить его совершенно здоровым, несмотря на некоторое магическое истощение и слабую ауру от интенсивных магических явлений. Это заставило Гарри рассмеяться. Дамблдор вернулся через два дня с досье на Гарри Эванса за 1942 год. Там было несколько школьных записей, включая оценки по СОВ (Гарри чуть не заплакал, когда узнал, что ему не придется пересдавать экзамены). Директор также поговорил с людьми, которые могли быть в Хогвартсе в то время, и искал фотографии того времени только для того, чтобы обнаружить, что Гарри Эванс, слизеринец, был кем-то, с кем люди были смутно знакомы, когда их спрашивали напрямую, но никто не мог предоставить конкретных воспоминаний, и все фотографии, на которых Гарри мог бы быть, исчезли. — Как будто магия заметает твои следы, — сказал Дамблдор, благоговея перед своими открытиями. Он убедил Гарри рассказать Невыразимцам о своем опыте. Их особенно интересовали события, которые привели к его путешествию в прошлое, а также то, что послужило причиной его возвращения домой. Сириус был с Гарри каждый день столько, сколько ему позволяли. Он принес трогательные письма от Рона и Гермионы, а также впечатляющую коллекцию сладостей от близнецов. Однажды днем Римус тоже зашел навестить Гарри, заверив, что все будут рады увидеть его, как только он выпишется. Никому не рассказали о его «маленьком путешествии», как Сириус стал называть это. У них сложилось впечатление, что Гарри подвергся экспериментальной магии, которая дала уникальные результаты, но с Гарри все было в порядке. Судя по неровному почерку Гермионы, она на самом деле в это не верила. Как бы то ни было, Гарри был рад снова всех увидеть. Как только он оправился от шока, то осознал, как сильно он по всем скучал. Поэтому, когда Сириус прогарцевал в комнату и объявил, что Гарри выписан, улыбка, которую он получил в ответ, была искренней. — Держу пари, тебе не терпится выбраться отсюда, — сказал Сириус, протягивая Гарри джинсы и футболку, чтобы он переоделся. — Если бы я остался здесь еще немного, думаю, мне пришлось бы лечь в отдел для невменяемых. — Что ж, мы все равно будем осторожны с тобой. Орден не хочет, чтобы ты выходил на улицу без полной охраны. — Что за Орден? — спросил он, натягивая джинсы. Гарри слышал, как Сириус упоминал об этом раз или два раньше, но не удосужился спросить об этом. Сириус оглядел унылую комнату. — Я объясню позже. Вот адрес камина в доме Блэков. Гарри взял протянутый ему листок бумаги и взглянул на написанное: Штаб-квартира Ордена Феникса находится на площади Гриммо, 12 Он вспомнил, как Альфард раньше жаловался на площадь Гриммо. Каким тоскливым и опасным было поместье. Он полагал, что Сириус передал его Ордену, чем бы не был этот Орден, вместо того, чтобы жить в нем в одиночестве. В 40-е годы в Хогвартсе было несколько Блэков, но Орион Блэк был единственным, кому выпала честь жить в доме семьи. Тому не нравился Орион. Он считал его ужасно скучным и не очень сообразительным. — Почему вы написали адрес именно так? — Дом находится под заклятием Фиделиус. Только Дамблдор может сообщить людям его местонахождение. Кстати говоря, я должен сжечь это прямо сейчас, — от взмаха его палочки бумага рассыпалась пеплом. — Ты готов идти? Гарри кивнул и последовал за Сириусом из палаты. Он уже однажды бывал в больнице Святого Мунго, но только в прошлом. Казалось, мало что изменилось, но Гарри все еще с интересом оглядывался по сторонам. Они вошли в комнату с несколькими каминами за стойкой администратора. Ведьма за стойкой весело помахала им рукой, когда они проходили мимо. Гарри первым шагнул в камин, позволив языкам пламени щекотать его ноги, в то время как хаотичная часть его разума шептала назвать другой адрес, пойти куда-нибудь еще, где он мог бы побыть один и привести в порядок свои мысли. Гарри выбросил этот голос из головы и произнес адрес. После нескольких тошнотворных вращений он, спотыкаясь, выбрался из камина в пыльную гостиную. Он сделал несколько шагов, чтобы убраться с дороги, и Сириус появился почти мгновенно, гораздо более грациозно. Гарри потребовалось мгновение, чтобы оглядеть комнату вокруг них. Большую часть стены занимал большой гобелен с различными именами и портретами, а мебель в комнате выглядела старой и очень неудобной. — Дом, милый дом, — пробормотал Сириус. Гарри хотел расспросить Сириуса подробнее о площади Гриммо и Ордене, но его голос оборвался, когда дверь в коридор открылась и раздался громкий крик, прежде чем Гарри был схвачен копной вьющихся каштановых волос. Он, вероятно, вытащил бы свою палочку, если бы она у него была, но Сириус сказал, что она была убрана в его сундук вместе с остальными вещами, к которым у него будет доступ теперь, когда он выписался из больницы. — О, Гарри! — воскликнула Гермиона. Ее руки крепко обнимали его. — Мы так волновались за тебя! Я не могла поверить, когда Люпин сказал, что они нашли тебя! Она сделала шаг назад, чтобы взглянуть на него, и, к ужасу Гарри, на ее глазах выступили слезы. — Действительно рад тебя видеть, приятель. Взгляд Гарри скользнул мимо Гермионы на Рона, неловко стоящего прямо у нее за спиной. Его неуверенность разбудила что-то в Гарри, и он потянулся, заключив Рона в крепкие объятия, отпустив только для того, чтобы еще раз обнять Гермиону. — Я так скучал по вам обоим, — признался Гарри. — Я не думал, что увижу вас снова. — Мы тоже начинали так думать, — сказал Рон. Гермиона казалась слишком ошеломленной, чтобы сказать что-то еще. Крики и плач предупредили остальную часть дома об их присутствии, и Гарри был вынужден обниматься со всеми Уизли, Люпином, Флер Делакур (Гарри не знал, какого черта она там оказалась) и странной девушкой с розовыми волосами. — Ладно, давайте дадим мальчику немного передохнуть, — пошутил Сириус, отгоняя толпу назад. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Люпин. Он подошел и встал рядом с Сириусом, положив руку ему на плечо. Он выглядел старше и более измученным, чем в последний раз, когда Гарри видел его. — Отлично. Они просто держали меня в больнице Святого Мунго для наблюдения. — Целители сказали, что он воплощение здоровья, — добавил Сириус. Теперь он проводил много времени, просто улыбаясь Гарри. Это было немного странно, тем более что он никогда не заставлял кого-либо улыбаться, просто взглянув на него. Том улыбался, только когда Гарри входил в комнату с намерением сделать что-то, что могло бы разозлить Реддла. Все подлинные проявления эмоций были более тонкими. И даже комната, полная его самых близких друзей, не смогла удержать мысли Гарри от возвращения к Тому. — Что с тобой случилось, приятель? — спросил Рон. Джинни наступила ему на ногу, и несколько человек бросились уверять Гарри, что ему не нужно ничего объяснять. — Я видел, как Волдеморт вернулся, и он использовал заклинание, чтобы убить меня, — он проигнорировал дрожь окружающих при упоминании имени. — Очевидно, убивать подростков не легче, чем младенцев. Только когда он заметил открытый рот Гермионы, он понял, что Гарри из 1995 года не сделал бы такого дерзкого комментария с ухмылкой. Он сглотнул и попробовал снова. — Я думаю, он перепутал заклинание, которое хотел использовать, и это отправило меня в полет сквозь пространство и время. Потребовалось некоторое время, чтобы найти путь обратно. Еще одна невинная ложь. Гарри перестал активно искать дорогу назад, когда совершил первое серьезное изменение в прошлом. — Мы просто рады, что ты дома, — сказала миссис Уизли, протягивая руку для очередных объятий. Гарри неловко ответил на них, стараясь не обращать внимания на смешок в своей голове, подозрительно похожий на Тома. Снова. Зацикливаться на другом парне сейчас было бесполезно. Особенно с учетом того, что его более злобный двойник все еще бегает поблизости. На самом деле было нелепо испытывать чувство, похожее на скорбь по нему. Том был демоном в обучении, подростком по сравнению со взрослым Волдемортом, но все еще подростком-психопатом, склонным к насилию. И он мог читать Гарри как открытую книгу, как только разгадал загадку о его путешествии во времени. Гарри не знал, мог ли Том заводить друзей или почувствовать любовь, но бывали моменты, когда он смотрел в карие глаза другого человека и видел в них отражение своей собственной души. Так что, хотя в этом и не было особого смысла, Гарри горевал. И он позволил увлечься вопросами и разговорами других людей в комнате, чтобы избежать этого. Когда наступало затишье, он забрасывал вопросами всех, кто оказывался поблизости, расспрашивая о доме, домашнем эльфе, генеалогическом древе Блэков, визжащем портрете, почему у девушки с розовыми волосами теперь фиолетовые волосы, чем занимался Люпин. — Я провожу кое-какую работу с оборотнями по просьбе Альбуса, — ответил Люпин. — И нянчусь с Бродягой. — Эй! Миссис Уизли бросила встревоженный взгляд на своего мужа, а Люпин выжидающе смотрел на Гарри. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что они ждали, когда он спросит о Волдеморте. — Волдеморт вербует оборотней? — выдавил он из себя. Почти все в комнате вздрогнули. — Мы так думаем. Он делал это в прошлый раз, — сказал мистер Уизли. — Мы надеемся сначала связаться с некоторыми стаями и убедить их, что есть лучший путь. — Но почему? — Что ты имеешь в виду? — спросил Сириус. — Почему оборотни? Я не думаю, что они ему нравятся. Если он против того, чтобы с маглорожденными обращались как с волшебниками, то разве он не будет относиться к оборотням как к низшим существам? Люпин открыл рот, но Сириус опередил его. — Волдеморта точно не волнует, лицемер он или нет. Я сомневаюсь, что он рассматривает оборотней как людей, но если они захотят сражаться на его стороне, Волдеморт сделает вид, что поддерживает их. — Но натравливание оборотней на волшебников просто убило бы волшебников или создало бы еще больше оборотней. Это контрпродуктивно. Гарри не мог объяснить, почему он так яростно спорил. Использование других для достижения своих личных целей было характерной чертой Тома Реддла даже в подростковом возрасте. Но Том всегда отдавал приоритет сохранению волшебного мира, даже в гипотетических спорах с Гарри. Его неприязнь к маглорожденным исходила из их стремления к переменам, из-за их отказа отпустить свои магловские корни. Его мнение все еще не было хорошим, но его можно было бы успешно оспорить. — Волдеморт в основном озабочен увеличением и поддержанием своей собственной власти, — сказал Люпин. — Он знает, какие группы населения, скорее всего, поддержат его, а какие, наоборот, будут сопротивляться. Вот почему он вербует оборотней и изгоняет маглорожденных. Гарри уставился на свои сжатые кулаки. Ему снова стало дурно. — Рон, почему бы тебе не показать Гарри вашу комнату? — спросила миссис Уизли, притворяясь жизнерадостной. — После спускайтесь на кухню, и мы разрежем приветственный торт! — Давай, — махнул рукой Рон, — Дамблдор оставил твой сундук здесь, когда мы узнали, что ты возвращаешься из Святого Мунго. Рон повел его вверх по экстравагантной лестнице, Гермиона следовала за ними. Гарри хотелось остановиться и рассмотреть все вокруг: странные головы домашних эльфов на стенах, портреты уродливых ведьм или волшебников, причудливые слова на латыни и отклеивающиеся участки обоев. Он никогда раньше не бывал в поместье чистокровных, но Абраксас и Терон любили сравнивать свои впечатления о том, чей дом лучше. — Вот мы и пришли. Дом, милый дом. Рон подошел и рухнул на одну из кроватей, позволив Гарри перебраться на другую, к своему сундуку, стоявшему в изножье. Он открыл его и, сморгнув слезы, вытащил фотоальбом, который подарил ему Хагрид. Он был зарыт вместе с Картой Мародеров и плащом-невидимкой. Его руки прикоснулись к ткани, и ему показалось, что он наконец-то снова может дышать, ведь эта частичка его родителей вернулась к нему. Гарри закрыл сундук и заметил знакомую клетку в углу, на платяном шкафу. — Хедвиг здесь? — Я заботилась о ней, — сказала Гермиона. — Прямо сейчас она на охоте. За последние несколько дней ее график был нарушен. Я думаю, она знала, что ты вернешься, и хотела быть готовой, но в итоге неправильно спала и ела. Она очень умная. — Спасибо. За то, что присматривала за ней. — Конечно. Они с Живоглотом поладили лучше, чем я ожидала. — Я бы взял Хедвиг, но Свин и Эррол слишком сильно ее раздражают, — предложил Рон. Проявление преданности и дружбы было почти непосильным для Гарри в этот момент. — Я скучал по вам, ребята, — выдавил он. Потерянный — это еще мягко сказано. Он чувствовал себя голым и незащищенным, находясь в Хогвартсе без них. — О, Гарри. Мы тоже по тебе скучали, — Гермиона бросилась к нему, из ее глаз снова потекли слезы. — Все скучали по тебе. Я думаю, даже Снейпу было не по себе. За весь год он почти не снимал баллы с нашего факультета. Гарри фыркнул. — Я сомневаюсь, что это был его собственный выбор. Дамблдор или Макгонагалл, вероятно, сказали ему хоть раз вести себя прилично. — Ну, учебный год был довольно ужасным. Мы думали, что двое учеников погибли и у нас был худший учитель защиты за всю историю Хогвартса, — пожаловался Рон. — Тебе повезло, что ее утащили кентавры. Он на мгновение замолчал. — Диггори, он… он не вернется, не так ли? Напряжение вернулось в комнату, и Гарри больше не мог смотреть ни на Гермиону, ни на Рона. — Он мертв. Он не вернется. — Гарри, что случилось? — наконец спросила Гермиона. — Мы потратили год на твои поиски. Весь магический мир был начеку. Министерство даже одолжило Дамблдору всевозможные экспериментальные локаторы из Отдела тайн. Мы испробовали все ритуалы и заклинания, чтобы узнать, был ли ты мертв, но теперь ты вернулся. И с тобой все в порядке. А Сириус и Дамблдор больше никому не дают никакой информации. Гарри не мог винить ее за то, что она спросила. Он был удивлен, что Дамблдор так много скрывал от всех, но он ценил контроль над своей жизнью. Он не собирался держать это в секрете от Рона и Гермионы. Гарри был уверен, что если попытается, то это съест его заживо. Но он не был уверен, с чего начать. — Я хочу рассказать вам, — услышал он свой голос, который был будто вне тела. — Я просто не знаю как. — Как насчет того, чтобы начать с событий, произошедших сразу после Турнира Трех Волшебников? — голос Гермионы был нежным, и Рон встал со своей кровати, чтобы сесть рядом с Гарри. Медленно, урывками, Гарри начал объяснять, что произошло. Он споткнулся об имя Седрика и изо всех сил попытался точно описать, насколько ужасно было быть выброшенным из временной шкалы. Он не смотрел, верят ли они ему, просто сосредоточился на том, чтобы слова складывались одно за другим. Он не назвал точный год, просто упомянул, что провел все это время в 1940-х. Он проигнорировал те два месяца, которые прожил в магловском приюте, разделяя одну комнату с Томом Реддлом. Он не упомянул о том, что попал в Слизерин, или о его возможной дружбе со многими будущими Пожирателями смерти. Когда он закончил, они сидели в тишине. Затем Рон заговорил: — Черт возьми. Ты действительно изо всех сил стараешься сделать каждый учебный год более безумным, чем предыдущий. — Рон! — Гермиона схватила подушку и ударила его, а Гарри смеялся над ними до тех пор, пока не начал вытирать слезы с глаз. Когда все успокоились, Гермиона вернулась к своему допросу. — Я и не знала, что подобные путешествия во времени возможны! Что Дамблдор сказал по этому поводу? Связался ли он с Отделом тайн, может быть, это совершенно новая технология! Как ты думаешь, ты оказал влияние на прошлое? Ты встречал кого-нибудь из своих предков? Гарри изо всех сил старался ответить на ее вопросы, но это было трудно, поскольку он сам многого не знал. Он как раз закончил, когда Джинни заглянула в комнату. — Мама сказала, что если вы хотите торт, то вам лучше сейчас спуститься вниз. — Мы идем, — закричал Рон, вскочив на ноги. Гарри снова рассмеялся, позволяя друзьям стащить себя вниз по лестнице.***
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Дамблдор, должно быть, поговорил со всеми до прихода Гарри, отпугнув их от расспросов. Ему действительно пришлось сидеть в комнате и писать официальный отчет о своем опыте путешествий в 1940-е годы и обратно для записей в Отдел тайн. Их не волновал его опыт в прошлом, только магия, которая вызвала это путешествие. Взрослые посвятили его в текущие события и объяснили, что такое Орден Феникса. Он мог сказать, что они утаивали информацию, и это сводило Рона и Джинни с ума, но у него не хватало сил спросить. У Гарри не было никакого интереса узнавать о Волдеморте этой реальности. Он не был заинтересован в войне против него. Он знал, что как только осознание того, каким человеком стал Том Реддл, настигнет его, не будет никакого способа остановить волну эмоций, которая последует за этим. Лучший способ притвориться, что все в порядке, - это просто проигнорировать проблему. Миссис Уизли явно считала, что он травмирован. Она постоянно проверяла его в течение дня и одергивала любого, кто задавал Гарри вопросы, которые, по ее мнению, были слишком назойливыми. Близнецы поддразнивали ее по этому поводу, бросаясь открывать двери раньше, чем Гарри успевал: — Просто на случай, если Гарри слишком хрупок для таких занятий. Рон и Гермиона были счастливы подыграть Гарри, делая вид, что их разлуки в год никогда не было. Гермиона расспросила его о результатах СОВ, и Рон велел ей перестать говорить о школе на каникулах, прежде чем погрузиться в многословный пересказ игр в квиддич, которые Гарри пропустил. Он не знал, как сказать Рону, что хотел поговорить о школе с Гермионой; что первые два месяца учебного года он провел в библиотеке, пытаясь избегать Тома, и что эта привычка вроде как закрепилась. Гарри обнаружил, что больше всего ему нравится проводить время с Сириусом и Римусом. Они откопали коробку со старыми вещами Римуса из Хогвартса и позволили Гарри разобрать ее вместе с ними. Они просматривали фотографии и делились историями о различных розыгрышах, которые устраивали в школе. Когда Гарри спросил о книгах, которые Римус использовал, чтобы стать профессором, Римус появился на следующий день с сумкой, полной различных учебников по защите, чтобы Гарри мог их сохранить и просмотреть. Ему нравилось сворачиваться калачиком в кресле, которое Сириус держал в своей спальне, плакаты с магловскими девушками висели на стенах, пока его крестный бродил по дому, убирая или оформляя документы. Очевидно, было много юридических процедур, которые необходимо было выполнить после снятия всех обвинений. Гарри больше всего любил эти моменты: молча сидеть в комнате Сириуса, когда никто не задавал ему вопросов, на которые он не мог ответить. Это был один из тех моментов, когда Сириус наблюдал за ним из дверного проема, скрестив руки на груди. Гарри приподнял брови в молчаливом вопросе. — Знаешь, Гарри, я начинаю думать, что вся эта связь между крестным отцом и крестным сыном - это предлог для тебя спрятаться здесь от остального дома. Гарри пожал плечами, еще глубже погружаясь в кресло. — Твоя комната самая безопасная. Наименьшее количество безумных штучек темных волшебников. — Твоя комната тоже безопасна. Рон жил в ней прошлым летом, так что, что бы ни собиралось напасть, оно бы уже добралось до него. Тебе не нужно бояться в этом доме. Мы убрали самое худшее. — Я не боюсь. Я принимаю тактическое решение. Сводя к минимуму мои шансы подвергнуться нападению проклятого дверного косяка. — Верно. Сириус пересек комнату и сел на край кровати, наклонившись к Гарри. Он выглядел усталым, между бровями пролегли тревожные морщинки. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, верно? Или с Римусом, или с миссис Уизли? Мы здесь, чтобы выслушать тебя, если тебе это нужно. — Мне не нужно ни о чем говорить. — Я был бы больше обеспокоен, если бы думал, что это правда. — Я в порядке, Сириус. — Помимо путешествия во времени, ты пережил нечто очень травмирующее на кладбище. Никто не стал бы думать о тебе хуже из-за того, что ты расстроен этим. И я уверен, факт того, что тебя дважды протащили сквозь время и пространство, может сильно дезориентировать. — Все не так уж плохо. Волшебный мир на самом деле не любит перемен. Сириус рассмеялся. — Это правда. Мы не самые приспособляемые. Он продолжал смотреть на Гарри, ожидая какого-то ответа. И снова Гарри остался неуверенным в том, что люди хотели от него услышать. Сириус уловил его колебания и сменил тему. — Дамблдор что-нибудь говорил о новом профессоре защиты? — спросил он. — Нет. Гарри почувствовал, как его интерес резко возрос, особенно зная, что большинство разговоров, которые он вел с Дамблдором, происходили в присутствии Сириуса в комнате. — Что ж, хорошо. Предполагалось, что он объявит об этом на приветственном пиру, и мне бы не хотелось, чтобы ты думал об особом отношении только потому, что я твой крестный отец. — Подожди. Ты собираешься стать нашим профессором защиты? — у Гарри приоткрылся рот от удивления. — У них заканчиваются люди, готовые занять эту должность, и я был не в восторге от того, что выпускаю тебя из поля зрения на такой длительный период времени. — Значит, ты пробудешь там весь год? — Надеюсь. Я хочу, чтобы ты знал, что я квалифицирован. В свое время я проходил подготовку аврора. — Это потрясающе, — пролепетал Гарри. — Могу я навещать тебя в офисе? И ты можешь помешать Снейпу назначать мне наказания за каждую мелочь? — Я не могу представить, чтобы Альбус позволил мне вмешиваться в методы преподавания Снейпа, но тебе всегда будет позволено навещать меня. — Сириус, это здорово! И Гарри не шутил. Мечты о возможности проводить лето с освобожденным Сириусом всегда были только фантазиями. Он никогда даже не думал о том, что сможет увидеть этого человека в течение учебного года, даже если тот будет свободен. — Я рад, что ты согласен со мной, но пока ты здесь, есть еще кое-что, о чем я хотел с тобой поговорить. Он выглядел нервным, опустив взгляд на свои колени и прикусив губу. — Я не в курсе магловского мнения по этому вопросу, и я знаю, что многое зависит от того, как тебя воспитывали, но это мало что значит, когда дело касается тебя, потому что Петуния всегда была… ну, в любом случае, я просто хотел, чтобы ты знал, что Римус и я, мы пара, — он серьезно посмотрел на Гарри. — Это ничего не изменит ни между тобой и мной, ни между тобой и Римусом. Я даже сказал ему, что ты — мой приоритет, и если тебе нужно, чтобы я был рядом с тобой каждый час дня, то я рядом. Он знает это и чувствует то же самое. Но я подумал, что ты заслуживаешь знать. Поскольку мы семья и все такое. Гарри продолжал пристально смотреть на Сириуса, когда мужчина начал теребить подол своей рубашки. — Значит, вы с Римусом пара, типа в романтическом плане? — Да. Мы некоторое время были вместе в Хогвартсе, но началась война… В любом случае, я знаю, что однополые отношения могут доставлять другим дискомфорт, но я надеялся… — Этого не должно быть. — Что? — Это не должно доставлять людям дискомфорт. Это нормально, верно? Это естественно, — теперь Гарри уставился на свои колени. — Да. Я бы сказал, что это естественно. Люди занимаются этим уже много столетий. — Так что в этом нет ничего особенного, — с нажимом сказал Гарри. Сириус издал похожий на лай смешок. — Ага. Ничего страшного. Жаль, что моя дорогая старуха-мать этого не понимала. — Честно говоря, кажется, что ее мнение о геях - наименьшая из ее проблем, — пошутил Гарри. Сириус теперь улыбался ему, в его глазах была нежность. — Даже если бы это была женщина, я бы все равно дал тебе знать, Гарри. Я не стыжусь того, кто я есть, но, как я уже сказал, ты - мой приоритет. Мы - семья. Так что, если тебе понадобится мое внимание, мы с Римусом сделаем паузу во всем, чтобы убедиться, что мы рядом с тобой. — Я бы не хотел, чтобы ты это делал, — серьезно сказал Гарри. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Вы оба. Сириус встал с кровати и хлопнул Гарри по плечу, опускаясь на колени так, чтобы их глаза были на одном уровне. — Ты отличный парень, Гарри. Мы тоже хотим, чтобы ты был счастлив. — Я буду, — слова вырвались сами собой, удивив его. Молчаливое признание того, что, что бы ни происходило в его голове, это было нехорошо. Но Сириус не придрался к этому. Он быстро поцеловал Гарри в лоб и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Гарри отложил книгу, размышляя обо всех незначительных взаимодействиях, которые он наблюдал между Римусом и Сириусом за последнюю неделю. Руки, небрежно перекинутые через плечи, отсутствие пространства между их телами, когда они стояли, то, как они всегда сидели рядом друг с другом за едой. Его желудок скрутило, и он направился в ванную, соединенную с комнатой Сириуса. Он наклонился над раковиной, пытаясь отдышаться. Ему не претила мысль о том, что Сириус был с Римусом (хотя думать о родительской фигуре в отношениях вообще было странно). Нет, он был зол на признание и любовь, которые, как он знал, Сириус проявит к нему, если Гарри когда-нибудь признается. Нет, не так. Он покачал головой, наклоняясь ближе к раковине и опершись на нее предплечьями. Он злился, потому что Тома здесь не было, и даже если бы он был здесь, Гарри никогда бы не смог объяснить, кем, черт возьми, они были, потому что они не были парой, не ходили на свидания и не признавались друг другу в любви. Гарри все еще не был уверен, что Том способен любить. Гарри злился, потому что не знал, как объясниться, не упоминая Тома. Казалось, что каждая частичка того, кем он стал, была связана с Томом. Каждое изменение в привычках, каждый сдвиг в предпочтениях, заставляющий Рона и Гермиону задуматься, проистекали из Тома Реддла. Он не мог сказать Сириусу, что его привлекают мужчины и женщины, потому что эта часть его самого тоже была связана с Томом, и Гарри не доверял себе даже начать разговор. Впервые с тех пор, как Гарри очнулся в 1996 году, он позволил себе скучать по Тому.