Добро пожаловать в ночной Париж!

Очередная ночь писателя проходила зря. На сон оставалось где-то часа два, может три. Он прекрасно это понимал, но походу в кровать, предпочёл очередную затяжку. Родители Марка уже давно спали, так, что бояться было нечего. Врядли они зайдут к нему в комнату в пять часов. Да и наутро запаха сигарет уже не будет, ведь что бы покурить Анъсель уходил на балкон и открывал там окно. По коже парня бегали мурашки, правда он сам пока не понял от холода это, или от наслаждения виноградным винстоном. Рука в которой брюнет держал тлеющую сигарету слегка побаливала. Дело в том, что около года назад родители Марка узнали о том, что ему нравятся парни, и сегодня, точнее уже вчера, за ужином он снова, невзначай завёл разговор об этом, за что получил огромный синяк на руке и пощёчину. — Аах, паскуда! Не отец, а самый настоящий тиран. Какая к чёрту разница, что, блять, между ног у человека, который мне нравиться?! Мысли о предмете воздыхания парня не давали ему покоя. Потушив окурок и выбросив его в окно, писатель с лёгким сомнением коснулся своей тонкой, такой похожей на женскую, талии. Его рука плавно сползала всё ниже, снимая штаны, а в голове звучало лишь его имя. — Ах, Нэйт, что же я делаю.? Кажется я схожу с ума, это ведь настоящее безумие. Я делаю такие вещи, думая лишь о тебе. Знал бы ты, как же мне сейчас стыдно. Щёки Ансъеля горели, а сердце ускоряясь, пропускало удары. Рука двигалась по привычной схеме, всё быстрее и быстрее, пока с нежным стоном её обладателя, не стала покрыта следами этого преступления. Пока писатель вытирал руки, его внимание привлекло высветившееся на экране телефона уведомление. — /Нэйт♡/- Спишь? Немного помешкав, парень отложил использованную салфетку, натянул штаны и зашёл в чат. — /Вы/- Нет, а ты почему ещё не лёг? Снова всю ночь рисовал новую главу? Я же говорил тебе беречь себя, наша манга может подождать. — /Нэйт♡/- Ох, спасибо за заботу, но сегодня дело не в этом. — /Вы/- Что-то случилось? — /Нэйт♡/- Нет, что ты (´･_･`) — /Нэйт♡/- Просто сегодня что-то не спиться, вот и подумал написать тебе^^ — /Вы/- Ясно, ясно: р — /Вы/- Знаешь, ты в последнее время стал менее замкнутым что ли. Твой мир кажется стал шире карандаша и блокнота)) — /Нэйт♡/- Ну не то что бы. Просто с тобой мне как бы. хорошо, вроде того. — /Вы/- А ну, спасибо, мне приятно хах) — /Нэйт♡/- Твои родители крепко спят? — /Вы/- В смысле? Ну, вроде да, а что? — /Нэйт♡/- Площадь х; улица х; дом х. буду там. — /Вы/- Серьёзно? Хочешь чтобы я это сделал? И почему ты не дома? Ты время видел? Иди домой! Вдруг, что-нибудь случиться?! — /Нэйт♡/- Там поговорим, жду. Брюнет сначала замер, сверля рассеянным взглядом свой, гаснувший от ожидания телефон, но всё же собрался с мыслями и начал натягивать на себя одежду, не забыв о фирменных перчатках в сетку. Прихватив с собой пачку, с остатками сигарет и потрёпанную зажигалку, Ансъель взял телефон, и постарался, как можно тише открыть дверь в комнату. Тихо пробираясь по пустому коридору, парень мысленно просил всех богов, и кого там ещё можно просить, о том, чтобы его не услышали родители. Отлично, коридор позади, Мартенсы цвета бензина уже на ногах, теперь самое сложное. — *Если они услышат как я открываю дверь, я просто выбегу и будь, что будет, но прошу, хоть бы этого не произошло.* Схватившись за замок мертвенной хваткой, чтобы не дать ему издать громкий звук во всей красе, писатель начал медленно проворачивать его, слегка намокшими от страха быть замеченным, руками. Первый щелчёк. второй. — *Ура! Я на свободе! Надеюсь их это не разбудило. Нужно только закрыть дверь и дело сделано* Марк не спеша справился с задачей, и так же легко, как при открытии, закрыл входную дверь. Адрес на котором его ждал Натаниэль, был не очень далеко от дома писателя, так, что добраться до туда не составило труда. — Нэйт! В ответ на обращение к парню, он получил немного растерянный и удивлённый взгляд, который спустя пару мгновений превратился в нежную ухмылку, такую словно родитель или старший брат умилялся очередной выходке младшего. — Добро пожаловать в ночной Париж. — Что? — Садись говорю хаха) Ансъель сел на широкий парапет с которого открывался вид на Сену, освещённую светом фонарей и украшенную разводами света, плывущими по лёгким волнам, если это покачивание вообще можно назвать волнами. — Красиво. — Ага, по этому и позвал. На минуту стало так тихо, словно звуки перестали существовать, но это приятное безмолвие прервал вопрос рыжеволосого художника. — Родители не узнали, что ты ушёл? — Вроде нет. — Это хорошо. — А, что насчёт твоих? Ты как улизнул, они же вроде чутко спят? — Ну так, а кто сказал, что они вообще дома? — Если не дома, то где? — Умотали к дальним родственникам, на четыре дня вроде. — И ты значит, пока их нет решил воспользоваться их доверием? — Это мне говорит человек, который десять минут назад поступил точно также? — Ну ладно, предположим мы оба хороши. — Вот твои родители разозлятся, если узнают, что ты сбежал из дома в пять утра, да ещё и к какому-то парню хаха. Они же, типа подумают, что ты с ним мутишь, ты же по мальчикам. — Так, ну во первых я не только по мальчикам, я би. — Ага, что для твоих родителей означает «гей». — Ну, да тут ты прав. — Странно, что они так к этому относятся. Я ещё пойму, что такое происходит в других странах, но чтобы во Франции. У нас ведь с этим всё нормально. — Да, но видимо не для моих родителей. Кажется, диалог парней случайно остановился не на самой приятной теме. Хотя сейчас брюнета тревожило отнюдь не это. Та интонация, с которой Натаниэль произнёс фразу «Ты же по мальчикам» и эта усмешка в конце. Что если это противно для него.? Он будто посмеялся надо мной. — Нэйт. — Да? — Эм. ну я хотел узнать у тебя кое-что. — Конечно, спрашивай, что пожелаешь. — Как ты относишься к моей ориентации? Разве тебе не противно общаться с парнем который любит не только девушек.? — Что? С чего такой вопрос? Конечно, нет, глупый. Почему ты так считаешь? — Просто когда ты сказал, что я по мальчикам, ты будто посмеялся с этого. — Серьёзно? Я никогда не стану смеяться над тобой! Во первых, я знаю как это мерзко, когда над тобой смеются, во вторых, ты мне дорог, Марк. Как я могу так поступить? — Ты правда считаешь, что я тебе дорог?. — Ну, конечно! Ты же такой классный! Ты пишешь крутые фанфики и иногда я даже завидую твоей жизнерадостности и любопытству! — Ох. я. эм… Как бы, спасибо, я не думал, что ты видишь меня таким. Честно говоря, я и сам себя таким не вижу. Мне правда очень приятно, вот. — Хахах твои щёки покраснели. Ты не только классный, но ещё и миленький, особенно когда смущаешься! — Ох. эм, не говори так, я просто не вывезу столько комплиментов. Ты ведь гораздо лучше меня, тогда почему.? — Ты хочешь знать почему? — Да, я бы хотел. Брюнет не успел договорить, как Куртцберг наклонился к его лицу слишком близко, так что у брюнета перехватило дыхание и уж точно не было сил сказать хоть слово. — Потому, что ты мой лучший друг! — … Я. да, верно. Ты меня немного напугал, хаха. Не то, что бы это было очень весело. Кажется, Марк посмеялся дабы сгладить момент. Выглядит как разбитое сердце. — Послушай, Нэйт, классно посидели, но кажется мне пора домой. — Постой, уже? — Да, прости. Только было брюнет развернулся в сторону дома, как его схватили за руку и развернули к себе. — Марк, ты любишь меня? — Что.? — Ты меня слышал. Я спросил, любишь ли ты меня? — В каком смысле.? — В прямом, Марк, ты влюблён в меня? — Ч-что? С чего ты взял? Нет, конечно. — Хватит врать, пожалуйста. Твоё поведение ясно даёт это понять. Когда я наклонился к тебе, чего ты ожидал? Признания в любви и поцелуя? — Н-нет! Это не так! Отпусти, мне пора домой! — *Как противно, он смеётся надо мной снова и снова! Ещё и эти поганые слёзы. Прошу прекратите течь из глаз, пожалуйста! * — Я отпущу тебя, но так или иначе ты должен знать, что, что бы ты ко мне не чувствовал, я люблю тебя. Очень люблю, практически с нашей первой встречи. Теперь ты знаешь, можешь идти домой, я тебя не держу. — Подожди, что? Ты сейчас серьёзно? — Да, это правда. Писатель смотрел прямо в глаза художнику, будто считая происходящее сном и пытаясь вглядеться в него, что бы убедиться в действительности. А неплохой роман, верно? Художник и писатель, кажется дальше нас ждёт, что-то эстетически приятное, это ведь искусство как, никак. — Я попросил Маринет, сказать, что завтра в школе нас не будет, так как нам стало плохо с утра и передать это твоим одноклассникам тоже. Пойдём ко мне, ладно? — Но родители меня убьют. — Я с ними поговорю. — Я не думаю, что. — Марк, можно поцеловать тебя? — А? Что? — Я хочу поцеловать тебя, можно? После нескольких мгновений молчания, Ансъель наконец смог ответить Нэйту. — Да. можно. Губы художника коснулись губ писателя. Оба парня ещё ни разу не целовались. Курцберг, в попытках импровизировать, начал пародировать поцелуи из фильмов. Брюнет прервал стоящего напротив него парня и слегка отстранился. Отстранился чтобы посмотреть в глаза, и с нежной улыбкой посмеяться над художником. — Хаха, глупый! Не так! Никуда не торопись и не волнуйся. У нас много времени. — Прости. думал у меня получится. — Всё хорошо, просто расслабься и будь нежен. Ансъель положил руку на плавно переходящую в скулу, а затем в щёку, шею художника. Влюблённые подростки смотрели друг другу в глаза. Мгновение показалось вечностью. Снова парни ощутили это чувство. Писатель вёл поцелуй не торопясь, аккуратно, так словно боялся сломать что-то ценное. Как оказалось это «что-то ценное» не такое уж и хрупкое. Через пару мгновений художник подключился к процессу. И вот они, два молодых парня, сбежав подальше от дома и проблем, целуются, абсолютно одни в пустом городе, забываясь и растворяясь друг в друге. Курцберг прерывает поцелуй. — Марк. Ты жалеешь, что любишь парней? — Парни? Я не люблю других парней. Натаниэль, я люблю только тебя. Будешь встречаться со мной? — С тобой всё, что угодно. Художник поцеловал парня в лоб, тем самым заставив волну мурашек пробежать по телу Ансъеля. — Марк, пошли домой? — Да, пойдём. Два странных человека, идущие по ночному Парижу, держась за руки и смеясь, звёзды, сигаретный дым и лёгкий, ночной ветер, разносящий его. — Хочешь знать, что меня пугает? — Прервал тишину брюнет. — Что же? — Слышал такое выражение? «Любовь как сигареты.» — Ты говоришь о вкусе? — Я. да. — *Пусть будет так. Во всяком случае, если это выбор, то пожалуй скоротечности я предпочту отвратительный вкус. Тем более, что местами он не такой уж и отвратительный.* Наконец парни добрались до дома. Стоило им переступить порог, в воздухе повисла неловкая тишина. Ещё секунда и Натаниэль засмущался бы и начал нести всякую ерунду, как Марк легко коснулся его руки. Художник оглянулся и поймал пристальный, но в то же время смущённый взгляд, переодически уходящий в сторону, и возвращающейся обратно. Парни смотрели друг другу в глаза, пока обоих не посетила одинаковая мысль. — *Вот бы сейчас поцеловать его* Кажется они оба не поняли, в какой момент расстояние между ними уменьшилось до пары сантиметров. Глаза Марка не отрывались от глаз Натаниэля, разве, что на секунду опускались, чтобы взглянуть на желанные губы художника. Разорвав молчание, парни слились в поцелуе. Не в поцелуе, в тысяче бесконечных, нежных и в то же время страстных поцелуев. Они продолжали сопровождать парней до комнаты Курцберга, затем до его кровати. Парни остановились на секунду, чтобы отдышаться и осознать происходящее. Марк сидел на середине кровати, а Нейт рядом с ним, подхватив брюнета за талию. — Нэйт, хочешь продолжить? Я могу быть снизу, мне всё равно. — Уверен? — Да, с тобой мне не страшно. Рыжий художник лишь улыбнулся и принялся целовать шею писателя, спускаясь всё ниже. Мурашки волной пробежали по телу Ансъеля. — М. Нейти, погоди, я сниму футболку. — Не смей двигаться, я сам. И без того красные щёки Марка, стали походить на помидорки черри. — Ам. хорошо. — дрожащим голосом произнёс он. После того как рыжий освободил брюнета от футболки и штанов, он положил почти обнажённого парня на спину, нависнув над ним. Прохлада окутала тело писателя, не давая ему расслабиться. Заметив это, художник перевёл взгляд на Марка и заботливо поинтересовался у партнёра: — Всё в порядке? — Эм, да. просто, когда почувствовал этот холодок по телу, немного заволновался. Ничего не ответив, Натаниэль лишь принялся целовать и покусывать мочку уха брюнета. Переодически отрываясь, парень шептал ему на ухо успокаивающие слова, говорил, что будет нежен и аккуратен. Это расслабило писателя и он смог полностью доверится художнику. Закончив с мочками партнёра, рыжий переключился на его соски. Он целовал их, вырисовывая языком причудливые фигуры, от чего брюнет затвердел, и мог лишь издавать приглушённые стоны, этим давая Нэйту понять, что наслаждается процессом. Художник отстранился от сосков Марка, и спускаясь всё ниже, начал старательно прокладывать невидимую дорожку поцелуев по животу писателя. Перейдя на пах брюнета, он начал целовать его через ткань, заставляя Ансъеля стонать всё громче. На минуту оторвавшись от партнёра, Натаниэль хотел начать снимать боксёры с парня, как вдруг к Марку вернулся его рассудок и он обратил внимание на происходящее. — Ах, стой, стой! — М? Что не так? — Эм. ты ведь не собрался. ну, сделать это ртом? — Нельзя? — А?! Ты. ты, что дурашка? Разве это не странно? — А с чего ты взял, что странно? — Ну, я не думал, что ты планируешь делать такое. Это же наверное не приятно вроде того. Я хочу чтобы мы оба получали удовольствие, понимаешь? — А с чего ты взял, что я его не получу? Слушать твои стоны сплошное удовольствие) — Глупый! Не говори так! Пропуская слова писателя мимо ушей, художник принялся снимать с него боксёры. — Марки, приподнимись пожалуйста — Т-ты, что вообще меня не слушал?! Рыжий вдруг приблизился к лицу брюнета. — Я уже решил сделать это, так что прошу, детка, подними свою попку, или я помогу тебе это сделать) — К-как. ты меня назвал?! Придурок! Да ты же просто извращенец! — возмутился Ансъель. После чего всё же выполнил просьбу рыжего. — Напомни, кто предложил дойти до конца? — Я же не знал, что ты. агх плевать, делай, что хочешь! — Ты сам это сказал) — отозвался художник, и продолжил стягивать лишнюю одежду партнёра.