SCP-087 IV документ

Сказать, что я пересрался, значит ничего не сказать. Конечно, мало приятного, когда единственный путь к отступлению так легко оказывается закрыт. Так еще и связь с этим придурком Рухиклергом потеряна. Была идея посидеть и дождаться, пока мне откроют. Но, вспомнив слова этого идиота, я начинаю спускаться. Мягко говоря, стремно. Я слышу только звук своего дыхания и своих же шагов. В голове тем временем играет мелодия из "Сайлент Хилл". Нет, не американского фильма, из игры. Надо было в свое время меньше увлекаться подобным. Хотя, это не так плохо. Во всяком случае, мне не так уж страшно спускаться по этой лестнице. Да и ужастики совсем не пугают. Если подумать, таких как я довольно много. - Но не каждый попадает в такое стремное место, - неожиданно для себя говорю это вслух. Удивительно, как быстро мой голос потонул в темноте. Никакого ожидаемого эха. Почти ничего не вижу. Темнота почему-то пугает больше тишины. Наверное, причина в том, что в свое время пересмотрел слишком много ужастиков. Там всегда в темноте сидит какой-нибудь монстр, так и желающий съесть случайного прохожего в моем лице. Очередной пролет. Выясняется, что на них есть циферки. На шершавой стене замечаю черный выцветший номер "15". Да, это в моем стиле. Так задуматься, что забыть, что я нахожусь в дико неприятном месте и слышу плач ребенка... Кстати о плаче. Я спустился на пятнадцать пролетов, но он ничуть не стал ближе. По телу бегут мурашки. Появляется желание развернуться и побежать назад. Но в голове сразу всплывают слова этого Рухиклерга, что нельзя оборачиваться. Тихо проклинаю этот мир и продолжаю спуск. Как бы странно это ни было, я не испытываю страха. Лишь неприятное чувство, что на меня кто-то смотрит. В какой-то момент действительно ощущаю, что за мной кто-то наблюдает. Немного истеричное хихиканье вырывается против моей воли. Останавливаюсь на пролете и глубоко вдыхаю затхлый воздух. Свет фонарика проходится по стене. Пролет номер 30. Вытаскиваю из рюкзака батончик, но не ем. Сосущее чувство в животе, которое обычно заедается, и ком в горле, не дающий даже проглотить своей слюны, очень плохое сочетание. Бью по ни в чем не виноватой стене и продолжаю спуск. Боль немного притупляет страх. А еще, судя по всему, я содрал кожу. Приятного мало. Плач, между тем, громче не становится. - Да к чертям, - собираюсь повернуться и пойти наверх, как в гарнитуре, помимо шумов становится слышен голос доктора. Не могу разобрать ни слова. Опять остаюсь один на этой проклятой лестнице. - Если я выберусь, - после где-то минуты молчания, я уже не ощущаю времени. Так всегда в темноте, - то я тебя придушу. Сплевываю и продолжаю спуск. Теперь оборачиваться и даже смотреть на пролет, что ведет наверх, становится стремно. За время спуска я успел спеть, покричать и таки съесть тот несчастный батончик. Чтобы не дать страху меня забрать в свои объятья, разумеется. Потому что только паники мне не хватало. Я говорил сам с собой на все возможные и не возможные темы, пародировал доктора Рухиклерга с его странным акцентом. В итоге мои размышления дошли до того, что я решил, что все это розыгрыш. Пейзаж немного меняется на 51 пролете. В бетонной стене виднелась дугообразная выбоина, о размерах судить не буду. Первая ступенька, ведущая вниз с площадки, разбита в мелкие осколки. В низу живота что-то не приятно скрутило. Я хотел закричать, как делал это около двадцати пролетов назад, но не смог выдавить из себя даже хрипа. Между тем в наушниках раздался голос доктора.