В плену фантазии

Аня сжимает в руках ручку, не сводя глаз с двери, что ведет в кабинет Прокопенко. В участке привычная суматоха: работники, подобно рою пчел носятся вокруг и ставят на увольнение Грома. Дубин с сочувствующим видом оставляет перед девушкой чашку кофе и садится рядом, возвращаясь к своим отчетам. В их привычном мирке, что образовался вокруг майора Грома, удивительное свойство имеет простая забота: чашка с кофе, контейнеры с едой, новая ручка со смешным узором. Аня привыкла и считает почти нормальным тот факт, что с мужем она проводит гораздо меньше времени, чем с его напарником. Сквозь стекло она замечает, как Федор Иванович устало откидывается на спинку стула, пряча очередное заявление в стол. — Я действовал в рамках моих полномочий.., — начинает, насупившись Игорь. Его снова собираются отчитывать, как нашкодившего щенка. — Я внуков хочу, — грубо перебивает его Федор Иванович. — Ладно ты о себе не думаешь, так подумай об Ане — уйдет она от тебя, дурака. Игорь кривится, набирает воздуха в грудь, стирая струйку крови, что норовит попасть в подбитый глаз. — Чтобы внуки, знаете, что надо было, Федор Иванович? Надо было своих детей заводить, ими бы и командовали. А с Аней мы сами разберемся. — Пошел вон, – Прокопенко зажмурился. Уже возле двери голос Федора Ивановича снова настигает Игоря. — Ты так похож на своего отца. — Это ведь не комплимент, да? Но этот вопрос остается без ответа, и только после ухода Грома достает бутылку коньяка. — Странно, что никто из всех «пострадавших» еще не написал на Грома заявление, — Цветков материализуется рядом словно по волшебству. — В этом нет ничего странного, — сомнение в голосе Ани было слишком явным. Конечно, майор часто нарушал устав, часто действовал по своим собственным принципам, но помогал людям, помогал, как мог. Часто Ане задавали вопрос: что она в нем нашла? Девушка улыбалась, закрывала глаза. Мужественность, честность, сильный характер, прямота суждений. С Игорем чувство справедливости обострялось и хотелось бросаться вперёд на помощь, но любовь ли это? «Конечно, любовь», – упрямо настраивал внутренний голос, а проблемы... Проблемы бывают у всех, особенно после трех лет брака. — Ни в чем, что делает Гром, нет ничего странного, Анна Павловна, — Цветков слишком по свойски кладет руку на плечо девушки. — То, что для одного психическое расстройство, для другого просто очаровательный стиль. — Шел бы ты, — грубо ответил ему Игорь, кидая ревнивый взгляд на его руку, — пока мой кулак не подпортил твой «очаровательный стиль». — Меня уже нет, — сдается Цветков, поднимая руки вверх, и подмигнув очаровательной части из четы Гром, удаляется, насвистывая веселую песенку. — Не смотри на меня так. Игорь натягивает кепку по самые брови. Аня, тяжело вздыхая, забирается на его стол и тянет лицо мужчины на себя, доставая из верхнего ящика аптечку. — Мой внутренний голос подсказывает, что нет смысла устраивать тебе взбучку, потому что ты слишком глуп, чтобы понять, какой ты придурок. — Пожалуйста, послушай этот голос. У тебя есть аспирин? — Тебя нельзя, — Аня прикрывает глаза, пряча красноту за пушистыми ресницами, — увеличишь риск кровотечения. Игорь предпочитал быть в коме, чем терпеть боль, но молчит, понимая, что снова нарушил данное Ане обещание. — Прости меня, — неуверенно выдает Гром. Его жена упорно игнорирует взгляд серо-голубых глаз. — Я звонила тебе, — сколько именно раз Аня набирала его номер, она не уточняет, молчит о том, что всю ночь просидела у Прокопенко, пока тетя Лена отпаивала ее ромашковым чаем и валерьянкой, а Федор Иванович, громко ругаясь, бродил по квартире и устало орал на кого-то по телефону. — Телефон сел, — жмет плечами Игорь, жмурясь от перекиси. Свой телефон Игорь заряжает раз в неделю, если повезет. Аня тянется за пластырем. — В любом случае, мой телефон всегда.. – Гром выуживает из кармана свое средство связи. — Дамы и господа, внимание перед вами музейный экспонат, — фыркает девушка и, залепив пластырем очередную «боевую рану», бросает использованный материал в корзину, спеша вернуться в лабораторию на «свою территории», выражая обиду всем своим видом. Дима наклонился к Цветкову. — Как они вообще умудрились пожениться? Аня снова прячется за своим компьютером, игнорируя сочувствующие взгляды коллег. За три года своего замужества и статуса жены майора Грома она привыкла ко многому. Девушка смотрит на чашку с кофе и тянется за пакетиком зеленого чая. Кофе она не пьет уже четырнадцать дней и ровно столько же думает над тем, как сказать Игорю, что у них будет ребенок. Игорь встретил ее, когда девушка едва отработала полгода в лаборатории. Гром торопил с уликами, и Аня, устав от мрачного мужчины, грубо указала ему на дверь, вводя в ступор всех присутствующих, с Игорем никто не позволял себе подобного поведения. На следующий день она лично положила (почти швырнула документы на стол Грома). Мужчина заглядывал в лабораторию еще пару раз, прежде, чем позвал девушку поесть шавермы. На третьем свидание он решил, что все равно жениться на ней, и предложил пойти в ЗАГС прямо сейчас. Начать отношения с Громом было страшно, зная его буйный характер и выходки, байки о которых пересказывал весь отдел. Сказать «Я люблю тебя» - тоже страшно. Страшно было поторопиться с этими словами, Игорь, только после очередного своего дела понял, что и опоздать с этими словами страшно. Пока Аня обрабатывала его раны, он смотрел на нее своими преданными глазами, в тот вечер, он снова сделал ей предложение, и девушка не могла ему отказать. В ЗАГСЕ, спустя неделю с того вечера, он впервые скажет эти три заветных слова. Потому что каждую ночь до этого дня он просыпался с ужасным чувством, что опоздал, и между ним и Аней уже несколько суток пути, другие люди и дети. Игорь предпочитал не говорить о любви, а делать. За три года совместной жизни Гром произносил эту фразу шепотом и на ушко, будто предлагал ей наркотические вещества в ночном клубе: «Псс, Аня, Я тебя люблю!». Сначала новоиспеченную Гром это обижало, а потом она привыкла и приняла как данность. Аня не стала клянчить его любовь, и Игорь был благодарен ей, что она не требует от него слов. Приятно было осознавать, что рядом просто есть человек, которому можно посвятить эту фразу. В квартире тишина. Игорь скидывает грубые ботинки, спотыкаясь о собственные тапки, пальцы шарят по стене в поисках выключателя, но бесполезно, Аня вторую неделю просит его поменять сгоревшую лампочку, Грому некогда – у него работа, спасение Петербурга, супермен в пределах российского города. Заглядывает в спальню, натыкаясь на пустую кровать. — Супер, - недовольно присвистнул Игорь, по пути до кухни его мозг лихорадочно вспоминает, что он опять натворил. Список разрастался день ото дня. Пропажу он находит на диване. Аня, свернувшись в три погибели, вжималась в потертую обивку. Гром присел перед ней на корточки, любуясь безмятежностью ее лица. Когда между ними стало все так хреново? Отчего их «лампочка» перегорела? Утром девушка игнорирует его умоляющий взгляд, закрывается в ванной, не притрагивается к яичнице, которую Игорь с любовью готовил на кухне с шести утра, изведя две сковороды и дюжину яиц. Путь на работу они проделывают в такой же тишине, Гром знает, что заслужил, и одним завтраком и цветами, которые он принесет вечером, он не отделается. Новое дело свалилось на Грома и Дубина слишком неожиданно. Прокопенко все еще помнил слова Игоря, а те редкие моменты, когда мужчина замечал, как Аня выходит из кабинета их начальника, понимал, что обидел сразу двух близких людей. Игорь таращится на листы, которые притащил Дубин, на них, с таким же успехом могли быть написаны иероглифы майя. Пока он не докопается до сути дела, ни о чем другом думать не сможет, и снова отхватит от Ани, что тащит работу домой. Кстати, об Ане! Аня поступила в полицию как все, прошла стандартное обучение, какое-то время носила табельное оружие и не жаловалась на меткость. Но униформой для неё стал белый халат, с тех самых пор, как будущих полицейский не завели в лабораторию. Гром вскакивает со своего места, прихватив с собой исписанные листы. — Игорь? Ты куда? – лишь в след успевает отозваться Дима. — К Ане! – отмахивается Гром. В лаборатории, на него смотря с крайней степенью удивления. Галина Ивановна, трепеща благоговейным страхом перед Громом, оповещает, что Аня уехала с Цветковым на место преступления. Игорь чертыхается, бросаясь вниз, до первой свободной машины. Когда Игорь добирается до пункта назначения, кого-то уже покуют в служебную машину. Свою жену он находит рядом с Цветковым, на лице которого вселенская боль. — А у меня есть обезболивающее, - добавила Аня, выуживая из кармана небольшой блистер с таблетками. — Что еще есть у тебя в волшебных карманах? – застонал Цветков. — Палатка? Кофейник? Набор юного химика? — Не забывай, кто мой муж, приходится приспосабливать всю одежду под походную аптечку. — А еще твой муж, очень бы хотел знать, когда ты отправляешься куда-то, - раздался хмурый голос Грома. Аня не смотрит на мужчину, ее внимание полностью поглощено Костей. — Это моя работа, майор Гром. В участок они возвращаются поздно. Анна Павловна, собирается тут же скрыться в своих владениях, потому что прекрасно знает, что еще пару минут в компании Грома выльются в очередную ссору. В квартире они снова оказываются в разное время, точнее оказывается Аня, а Игорь так и остается в участке, устраивая себе и Дубину «мозговой штурм». Девушка рассматривает свое отражение в зеркале, просторная футболка закатана вверх, ее пальцы касаются низа живота, в уме она прикидывает, через сколько Гром заметит изменения в ее фигуре. Опустив футболку, Аня хватает сумку и натягивает куртку, сегодня у нее выходной, но оставить мужа на произвол голодной смерти, она не может, не смотря на всю обиду. На столе Игоря, вместе с бумагами, пару бумажных стаканчиков из под кофе и одна обычная кружка, наполненная до краев. Гром прикладывает к левому глазу какую-то тряпку, девушка судорожно вздыхает, считая про себя шаги, чтобы не наорать на него прямо сейчас. — Привет, Аня, - слишком радостно выдает Дима, пряча сонные глаза за очками. Девушка улыбается, приветливо машет напарнику Грома рукой. Для самого майора у нее дружелюбия не осталось. Она кладет на его стол контейнер и скрещивает руки на груди. Игорь шмыгает носом. — По тебе впору писать учебник травм, - недовольно произносит Аня. Игорь молча кивает, соглашаясь с высказыванием жены, и прежде, чем девушка обрушит на него все известные ей ругательства, он тянет ее в коридор, собираясь минимизировать жертвы. — Иди домой, - просит ее Гром. В коридоре безлюдно, никто не хочет нарваться на праведный гнев майора. — Это моя работа. Возвращайся, мы поговорим дома. — Ты иди. Сам иди, Игорь, - устало выдает Аня, отдергивая свою руку. — Давай, вали спасать Питер, он же без тебя загнется. Мало тебе сотрясения, вперед! То-то я смотрю очередь из желающих сказать тебе «спасибо» возле участка собралась. — Да ты потом сама.. — Не будет никакого «потом», Игорь, - Аня прикрывает глаза, отступая назад. Глаза сухие, Игорь еще не знает, сколько простыней она проплакала после каждого его дела. Развернулась и ушла, оставив после себя шлейф из стирального порошка и свежей выпечки, контейнер с которой оставила на его столе. Игорь тупо смотрел на то место, где она стояла еще секунду назад и даже его любимое «думай!» в этот момент было бессильно. В этот раз дома он уходи домой ровно по времени, чем немало удивляет всех вокруг, включая Дубина. Неуклюже сжимает в руках многострадальный букет в нешуршащей обертке и открывает дверь в квартиру. Тихо и темно, а Ани нигде нет, как и половины ее вещей, мужчина опускается на диван, вспоминая слова Прокопенко, которые оказались пророческими. Пару дней он пытается выловить Аню на работе, но безуспешно. Девушка скрывается за дверью лаборатории, куда мужчине в кепке доступа нет. Федор Иванович качает головой, но молчит, Игорь и сам знает, какой он идиот. — Занято? Аня до этого рассеянно ковырявшая вилкой пасту с грибами, вздрогнула. Гром, неловко сжимая в руках зеленый поднос, застыл у стола. — Да, - насупилась девушка, с остервенением натыкая на вилку многострадальный гриб. — Всегда можно найти решение! – Игорь не намерен отступать, и поставив поднос на стол, двинулся к соседнему, буквально выдергивая стул из под Цветкова. Спокойно уселся слева от Ани, и прежде чем та успела запротестовать, принялся за еду. Девушка дернула головой, ну и пожалуйста, раз ему так хочется терпеть ее кислую мину за обедом, Аня с готовностью обеспечит ему эту «радость». — Когда вернешься домой? – интересуется Гром, ковыряясь в витаминном салате, который ранее воспринимал только в шаверме, как в целом и все продукты. — Мой рабочий день заканчивается в пять, - пожимает плечами Аня. — Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом, - Игорь толкает поднос вперед, вмиг теряя аппетит. — Когда ты вернешься к нам домой? — Я вернусь к себе домой. В твоей квартире мне делать нечего. Гром дышит слишком громко, и также громко думает, девушка продолжает ковырять остывшие макароны. Этот разговор назревал давно, но выяснять отношения на обозрение всего коллектива не хотелось совсем. — Анют.. — Нет, Игорь, не надо, - она, наконец-то, отставляет в покое свой обед. — Я так больше не могу. Мы словно и не женаты совсем, а так, просто соседи, что снимают одну квартиру. Да Дима тебя на работе чаще видит, чем я дома. Это не семья, Гром, понимаешь ты или нет? Гром опускает голову, его настрой вмиг улетучился. Аня говорит правду, то же самое тетя Лена пыталась вбить ему в голову вчера за ужином. — И что мы будем делать дальше с нашей семьей? – затаив дыхание интересуется Игорь, и в момент, когда девушка поднимает на него свои глаза, ненавидит себя еще больше. — О какой семье идет речь? Еще три дня у Игоря уходит, чтобы переварить этот разговор. Гром чувствует себя идиотом, даже Цветков глушит свои шутки сочувствующим взглядом. Ночует он все это время в участке, даже Прокопенко перестает гнать его домой, а Дима просит (по наставлению Ани, в чем он, конечно же, не признается) хоть иногда питаться хоть чем-нибудь, кроме кофе. Аня устало щелкает выключателем, сжимая в свободной руке стаканчик с ягодным чаем, она ушла далеко за полночь, а вернулась еще до того момента, как кто-то из других сотрудников покинул свою теплую постель. Мужчина сидит за ее столом, пытаясь слиться с собственной тенью. — Игорь? – девушка выдыхает. — Что ты тут делаешь? Прокопенко же дал тебе выходной. Вали домой, спать. — Я не хочу домой, - Гром смотрит в ее глаза, кажется, впервые собираясь выйти на откровенный диалог, то самое, что не хватало их браку. — Я никогда этого не понимал, раньше не понимал. Пока из реки не исчезла вся рыба. — Ты о чем, Гром? – Аня подходит к своему столу. — О том, что без тебя наша квартира перестала быть домом. Девушка смотрит на мужчину пару секунд, торгуясь с собственной совестью. Она уже пару раз собиралась начать этот диалог, и каждый раз позорно сбегала. Аня, тяжело вздыхая, садится на стол, и, зажмурившись, наконец-то открывает Грому свою тайну. У них все тяжело, да, но ребенок, что растет внутри ее живота, имеет права на отца. — Я беременна. — Что? – от недосыпа Игорь серьезно собирается скинуть ее слова на галлюцинации. — В положении. Залетела. Ношу под сердцем дитя, - проворчала Аня. — Называй, как хочешь, суть не изменится. — Хочешь услышать мое мнение? – с надеждой в голосе произносит Гром. — Я уже достаточно взрослая, чтобы жить собственным умом, - Аня дергает плечом. — Решила, что ты имеешь право знать, это все же и твой.. Игорь не дает ей договорить, слишком резко вскакивает с хлипкого стула, нежно, но до боли, сжимает ее в своих объятиях, обрушаясь поцелуями на ее лицо. Девушка дает себе слабину, и слезы катятся из ее глаз, а к поцелуям добавляются смазанные извинения. Заготовленная речь Ани о том, что ей от Грома ничего не нужно, и что она вполне может воспитать ребенка одна, летит к чертям, когда Игорь произносит всего одно предложение. — Наш. Это наш ребенок.