В плену фантазии

У всех семейных пар бывают проблемы – твердо уверенна Саша, наблюдая, как Игорь в потемках выпутывается из своих вещей. Такие ночные приходы не являются редкостью в их доме, и к ним нужно относиться с пониманием. Гром слишком любит свою работу, чтобы променять вечера в участке, на уютные моменты, проведенные рядом с женой. В последние шесть месяцев они медленно, но неуклонно отдаляются друг от друга. Девушка чувствует его спокойное дыхание, будильник прозвенит ровно через три часа, и она всегда поражалась способностью Игоря засыпать в один момент. Нет, Гром абсолютно точно ее любит, но все происходило как-то само по себе, и она осознавала, что дальше будет хуже. Ей бы пожаловаться кому-то, но тете Лене, такое не расскажешь, тут же подключится Федор Иванович, а там и до скандала с Игорем не далеко, со всей своей хмуростью он упрется, что у них в семье все нормально. Саша забыла, когда они с Громом последний раз просто разговаривали, или хотя бы ужинали вместе. На лице мужчины все чаще заметен странный, ускользающий взгляд, и девушка все чаще задумывается, есть ли у доблестного майора кто-то на стороне и не пора ли ей паковать чемоданы? Но грубые ладони Игоря сплетаются на ее талии, нет, у Игоря - точно никого нет, кроме его работы. Саша стряхивает с зонта капли воды, и, улыбаясь дежурному, забегает в участок. Игорь снова не взял свой обед, а шаверму бедный желудок майора, не перенесет в который день подряд. Дима радостно приветствует девушку, и благодарит, что про него тоже не забыли, и он получает свою порцию в дежурном контейнере. Игорь появляется из кабинета минутой позже, за ним следует рыжеволосый мужчина, весьма солидной наружности. Гром впадает в ступор, но тут же расплывается в нежной улыбке. — Спасибо, - щетинистая щека касается ее ладони. — Не стоило в такую погоду. Мужчина за его спиной нагло разглядывает Сашу, которой неуютно от такого пристального внимания. Гром мимоходом представляет ей Разумовского, Саша кивает, и быстро прощается, вмешиваться в работу мужа ей никогда не нравилось. С Разумовским они встречаются еще пару раз в участке, в последний раз, когда девушка заглядывает туда в поисках своего благоверного, рыжеволосый предлагает ей скоротать время за чашечкой кофе, он и сам ждет майора, чтобы задать пару вопросов, под конец вечера он просит обращаться к нему, не иначе, как – Птица. У него угнали машину, и брат, пользуясь своими связями, попросил лучшего сотрудника заняться этим делом. Спустя месяц Саша не могла ответить на вопрос – как все пришло к этому? По началу их встречи носили весьма образовательный характер, Птица составлял ей компанию на выставках, таскал ее в театр, и даже приглашал в Башню ( девушка в шутку прозвала это место поместьем Разумовских). Птица оказался нежным и страстным любовником, он мечтал получить все и сразу, и когда первый раз, грубовато вжимал тело девушки в кожаную обивку салона, шептал разные глупости, которые никак не вязались с его видом. У жены Грома была лишь одна просьба – не оставлять следов. Птица рычал, сдерживая свои порывы, ему хотелось оставить кровавые следы укусов-поцелуев на каждом сантиметре Сашиного тела, показать всем, кому она принадлежит на самом деле, и самое главное, показать ее мужу – какое чудо он упустил. Спустя время Птица признается ей, что с первой их встречи в участке пропал, заглядывая в ее глаза. Молодая листва, что бушевала своими красками, поражала его, и Птица невольно стал ее рабом, добросовестно складывая все свои почести к ногам Саши. Но и это не могло продолжаться вечно, Саша была уверена, что рано или поздно, Игорь, с его-то чутьем, заметит, что в доме помимо него бывает и другой мужчина. Первым звоночком должными были стать простыни, и все постельное белье в целом, которое девушка стала менять гораздо чаще. Но Игорю до этого не было дела, постельное белье он не видел при свете дня, и, наверное, даже не подозревал, что его можно менять. Их жизнь продолжала свое мирное русло, Игорь изменял ей с работой, она ему с Разумовским. Гром водрузила пакеты на стол, собираясь разложить все по своим местам и заняться приготовлением ужина, который все равно съест в одиночестве, когда раздался стук в дверь. Птица, с бутылкой вина и обворожительной улыбкой стоял на пороге, Саша быстро втянула его в квартиру, закрывая потрепанную дверь. Они не часто встречались в квартире, обычно в Башне, так было спокойнее, Сережа бы точно их не заподозрил, уж слишком редко он выглядывал из своего кабинета, и порой Саша сомневалась в том, что второй Разумовский вообще существует. Девушка вернулась к продуктам, механические действия, выведенные до автоматизма, должны были помочь ей успокоиться. — Пташка, - мужчина подошел ближе, забираясь холодными пальцами под растянутую футболку ее мужа, обнял за обнаженный живот. Саша отреагировала слишком резко, заехала ему локтем в бок. Мужчина только засмеялся, утыкаясь носом в ее волосы. — Ты же знаешь, я не люблю, когда меня игнорируют. — Зачем ты пришел? – интересуется Саша, бояться неожиданного возвращения Игоря не стоило, раньше трех ночи он на пороге квартиры не появится. — А может я соскучился, ты не думала? И кстати, кто-то обещал со мной сегодня встретиться, не заставляй меня пить это прекрасное вино в одиночестве, - его руки заскользили вниз по ее бедрам. — Где на вашей..кухне бокалы? Девушка повернулась, смотря на ухмыляющееся лицо мужчины, он поспешил открывать шкафчики, один за другим. Саша устало закрыла глаза, опираясь бедрами о столешницу, которая досталась им в наследство еще с советских времен. — Тебе лучше уйти. Птица проигнорировал ее фразу, и победно зарычал, выуживая бокалы, которыми, казалось, они не пользовались со времен их свадьбы. Мужчина полоснул их водой, и потянул за бутылкой. — Штопор найдется? — Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты ушел. Птица хищно улыбнулся и посадил ее на столешницу, заглядывая в ее глаза. — Зачем же? Пока любящий супруг трудится на благо людей самое время Пташке уклониться в сторону сексуальной гармонии, - он провел носом по ее открытой шеи, борясь с желанием прикусить нежную кожицу. — Давай же, ты не можешь мне отказать. — Ну конечно, кто же смеет возражать неотразимому Разумовскому? Это какая-то шутка! Я не шучу, Птиц – тебе лучше уйти. Пальцы грубо схватили ее за подбородок, заставляя заглянуть в желтые зрачки, что опасно блеснули. — Не говори со мной так, Пташка, никогда, - предупреждающе зарычал мужчина. К ее гневу, на саму себя, добавился легкий страх, но разве она не чувствовала его на протяжении всего времени их постыдной связи? Саша застыла под гипнозом пронзительного взгляда, внезапно она осознала, что хоть и хорошо разглядела его член – и даже держала его во рту, ей ни разу не удавалось, как следует разглядеть его лицо. Птица все время прятался за какой-то маской чужих эмоций, и вот теперь, его настоящее нутро прорвалось, сквозь пелену страха и злости. — Похоже, ты немного расслабилась, когда я стал тебе не нужен, выгоняешь меня. Так? Тебе ведь нет никакого дела до моих чувств. — Чувств? Птиц, это ведь был просто секс, - попыталась оправдаться Саша. — Ошибаешься, Пташка. Да, пару раз, во время занятий сексом, он признавался ей в любви, но девушка никогда не воспринимала эти слова на серьезной ноте, как оказалось зря. На его скулах заходили желваки. Иногда она видела его таким в спортзале, куда приглашал ее Птица, чтобы провести время вместе. Руки Саши дрожали, желудок предательски выворачивало, внезапно она подумала, что ее сейчас стошнит. — Вспомни, как ты извивалась подо мной и просила: «Еще!Еще!». Помнишь? — Забудь про это, - тихо произнесла девушка, опуская лицо, волосы упали на ее лицо, и этим фактом Саша была довольна. Ей не хотелось, что Птица видел бледность ее лица. Все, что происходило сейчас и до, казалось каким-то кошмаром. — Уходи, пожалуйста, уходи, Птиц. — Так позвони в полицию, а когда твой муж возьмет трубку, скажешь: « Тут парень, с которым я трахалась, пока ты был на работе, не хочет уходить. Ты не мог бы забрать его отсюда?». — Не смей так говорить про Игоря! – вспыхнула Саша. Имя Грома они не произносили никогда, называя его лишь в контексте «муж». Теперь в глазах Птицы опять блеснуло что-то зловещее. — Ты так резво за него заступаешься, если бы мы не спали вместе, я бы подумал, что ты его любишь. — Я люблю его, - уперто вторит жена Грома. Птица расплывается в улыбке. — Нет, Пташка, ты любишь меня, и мы оба это хорошо знаем. Любовную тираду прервало сообщение, пришедшее на телефон, Разумовского. — Я нужен брату, а с тобой мы продолжим завтра, и лучше у меня, здесь, - мужчина обвел взглядом квартиру, в которой уж пару десяток лет требовалось сделать ремонт. — .. весь настрой теряется. До завтра, Пташка. Птица грубо поцеловал ее, позволяя себе вольность, прикусить ее за нижнюю губу. После этого он повернулся и так хлопнул входной дверью, что в зале снова посыпалась штукатурка. Саша сползла со столешницы, ее трясло от пережитого страха, но с минутным облегчением. Девушка всегда считала, что ее интрижка с Птицей случилась без всяких видимых причин – как прорыв водосточной трубы, которые протекают, время от времени, и в один прекрасный момент, топят все вокруг. Птица стал чем-то вроде спускного крючка, и их семейную жизнь с Громом затопило чужими чувствами. Саша подорвалась, желудок болезненно сжался, опорожняя все содержимое в белый унитаз. Так повторилось еще пару раз. Когда желудок чуть отпустило, ноги по-прежнему были ватными, она поднялась, и посмотрела на свое отражение в зеркале. Ей вдруг захотелось, чтобы Птица оказался здесь, она бы позволила ему себя обнять, целовать плечи, и уговорил бы ее не бояться. Птица завернул бы ее в плед, убаюкивая ароматом своего парфюма. Из груди Саши вырвался звук, напоминающий хриплое рыдание – совершенно безумный звук, что утонул в тишине пустой квартиры. Она уронила голову себе на грудь и спустилась по стенке вниз на холодный кафель, расплакалась. Причин для слез было много, но самая веская заключалась в том, что у Саши задержка, уже вторую неделю.