***
— Конечная, — громко объявил Черный, паркуя машину у Серого здания. — Передаем за проезд. Анче сонно хлопает глазами, пытаясь сфокусировать свой взгляд на асфальтном покрытии. Дорога в час слишком ее утомила. Сфинкс с заднего кресла бубнит что-то об ужасном отечественном автопроме, на что блондин хмыкает и помогает Эрику забраться в кресло. Девушка чувствует, как гравий хрустит под подошвой дешевых ботинок. — Напомни мне, зачем мы сюда приехали? – Курильщик ищет в карманах пачку мятых сигарет. — Потому что обещали Акуле помочь, - добродушно хмыкает Анче, запуская руки в карманы и жмуриться от яркого солнца. Бессознательно она падает в тот день, когда впервые перешагнула порог Дома. — Я даже в детстве считал это место жутким, - фыркает Эрик и, наконец-то, чиркает колесиком зажигалки. — Наверное, мы по – разному помним это место, - Анче тепло улыбается и смотрит на блондина, что согласно кивает. Чёрный помнит её маленькой девочкой, когда она, с ободранными коленями, что торчали острым углом из под её платья, ужасного зелёного цвета, стояла в кабинете директора, куда его привели за очередную драку. Девочка смотрела с любопытством, аккуратно гладит старую игрушку по голове, Чёрный не слышит, что именно она говорит, слишком тихо. Но с игрушкой обращается бережно, мальчик знает - со всеми бесконечными переездами учишься бережно относиться к своим вещам. — Ну что, Анна? - Акула смотрел на нее своей напускной строгостью. — Заревет, - шмыгнул носом Рыжий, говорит так тихо, чтобы услышал только его бывший оппонент. — Эта не заревет, - супится Чёрный, и уже знает, что безымянная девочка его не подведёт. — Почему я должен взять тебя в Дом? Девочка неуверенно ведёт плечами, словно ей совсем не интересен данный диалог, для своих семи лет она прошла достаточно много. Оборотень - догадывается Чёрный, таких среди них много. Она словно приняла все, что творится вокруг и выдаёт с мудростью, которой не должно быть у семилетнего ребёнка. — Мне нужно тёплое сухое место, где можно жить. Чтобы было достаточно еды, одежды и того, что может защитить меня от непогоды. — Это все? Аня кивает, а затем смущённо добавляет. — И книжки. Акула улыбается, теперь уже по настоящему и кивает её провожатому. Чёрный радуется, непонятно чему, он её даже не знает, - она остаётся. Анче лежит на спине, натянув одеяло до самого подбородка, в зрение оборотня есть свое преимущество, не включая света, можно разглядеть почти все. Белый потолок над головой, кое-где облупилась штукатурка, дубовый комод, где ей выделили один ящик, хотя её вещи уместились и в один угол, плетёный коврик болотного цвета у дверей, половицы, не новые, но блестящие, свидетельство того, что здесь нет, нет, а убираются. Девочка впервые чувствует себя в безопасности, после долгих скитаний, она, наконец-то, дома. — Рыжие волосы и веснушки это конечно плохо, - фыркает Помпей, осматривая девочку. — А ты так ничего. Аня обижается, Чёрный, возомнив себя ее защитником, дерётся, замкнутый круг. Порой девочка забывала откликаться на новое имя, как ни стараются Курильщик и Сфинкс ее приучить. Да и вообще – отзывается только на голос Черного. Кажется, что эти синие глаза глядят насквозь, а то и мимо людей, которые ходят мимо, пока не натыкаются на светлую макушку своего защитника. В домовских играх – не участвует, на вопросы – не отвечает, от протянутых рук – ловко шарахается. Но ни разу так и не заплакала, не куксилась, когда вели в Могильник, на очередную проверку, не рычала – пока не касались ее игрушки. Чёрный знает, что в глубине души она рада таким переменам. С новым именем проще привыкнуть к тому, что происходит в тебя. Ты словно входишь в игру, готовый принять её правила. С Домом было также. Сережа молча тыкает вилкой в бедный помидор, на котором уже не осталось живого места. Лера сразу же замечает смену настроения в доме, когда возвращается после сборов. Отец по-прежнему с большим энтузиазмом слушает о тренировках и соревновании, порой прерываясь на телефонные звонки за дубовой дверью кабинета, что они делили с папой. Она не спрашивает, что между ними случилось. — Завтра Дагбаевы ждут нас на прием, - робко начинает Сережа, когда Олег тянется убрать тарелки. — Хорошо, - кивает мужчина, ему все еще не нравится эта затея. Лера тяжело вздыхает, и быстро допивает свой сок. Они с Алтаном дружат, хорошо дружат, да, в четырнадцать лет она просила его научить ее целоваться, но это было по-дружески, ни о каких чувствах речь и не идет! Но папа и Юма, старшая сестра Алтана решили, что для объединения бизнеса им стоит пожениться! Отец противился, говоря о том, что Лера должна сама сделать выбор, такого скандала в их доме еще не было! — Ты опять не будешь ночевать дома? Лера не собиралась подслушивать разговор родителей, просто наушники сели, а дверь оказалась приоткрытой. Опять? Сколько времени отец уже не ночует дома? Девушка, стараясь не выдать себя, замирает у двери, вслушиваясь в драму, что развернулась в прихожей. — У меня есть дела. Олег тянется за ключами от машины. — Ты обещал, что поймешь меня. — Серый, я тебя понял.Серый. Не Сережа. Серый.
Разумовский смотрит затравленно, теребит руками край фиолетового свитера, что Олег подарил ему еще в приюте, тогда он казался невероятно огромным, зато сейчас, когда Сережа отъелся и набрал форму под четким руководством своего любимого тренера – Олега Волкова, старая ткань сидела идеально. Волков все еще обижен, и старается не поддаваться зверю, что рвется к своей паре. Он почти нашел девочку, даже узнал ее имя, ему так хотелось поделиться с Сережей, тем, что ему сказали. — Я должен был догадаться, - человек, что назвался Акулой, откладывает в сторону пишущий предмет. — У вас тонкий нюх. Совсем как у Анче. Когда Олег возвращался домой, после этой встречи, ему хотелось похвастаться. « Представляешь, ее зовут Анче, Аня». Но он молчит, не показывает даже детские рисунки, которыми с ним поделились. « Знаешь, какая у нас талантливая дочь?» Волков не может простить, что Сережа отнял у него дочь. Он тихо выходит, прикрыв за собой дверь. Кивает Шуре, проходя в гараж, за его семьей есть, кому присмотреть, а ему, ему остался последний рубеж – достать адрес Анче, и попробовать ей все объяснить. Олег стоит перед дверью. Второй этаж пошарпанного дома. Там, за дверь, его кровь, он чувствует. Мужчина жмет на кнопку звонка, и считает секунды, да бы не сойти с ума. Лера следит за отцом, хмурится, замечая его в компании рыжеволосой девушки. Она не знает – радоваться ей или плакать, уж слишком любовница его отца похожа на папу. А потом находит папку, с которой отец таскается последнюю неделю. Блондинка с опаской заглядывает в документы – неужели развод? Анче смотрит на мужчину, и прежде, чем озвучить свой вопрос, чувствует, как знакомый аромат ударяет по рецепторам. Этот запах дарит покой, теплоту. Этот запах принадлежит тому, кого маленькая Аня звала темными ночами, когда взрослые ребята пугали ее страшными байками о судьбе оборотней. — Вы.. — Здравствуй, Аня, - обращается к ней мужчина, немного скованно. — Мы можем поговорить? У Ани все валиться из рук. Привыкнуть к мысли, что у нее есть родители, оказывается непросто. Но Олег оказывается точно таким, как она представляла его, когда была маленькой. Волков, надо же, она почти не смеется над этим совпадение, но когда губы девушки трогает легкая улыбка, он позволяет себе расслабиться. — Ты умеешь готовить? - с интересом произносит Олег, наблюдая, как девушка выкладывает на стол порцию булочек. — Кое что, - уклончиво отвечает Анче, скидывая полотенце в сторону. - В лучшие времена мне приходилось стряпать жаркое из белок и енотов. Она смотрит с вызовом, пока Олег пытается понять: шутить девушка или нет? У них оказывается много общего. Анче нравится слушать Олега, а еще он говорит о том, что у нее есть сестра! До этого у Анче были только братья. И поэтому, когда блондинка, с фотографий в телефоне Олега, оказывается на пороге их квартиры, девушка пускает ее за порог. «Проходной дом» - бубнит себе под нос Курильщик, неуловимый звук для человеческого уха, но другое дело оборотень. — Я буду в студии! - произнёс Эрик громче, выезжая в коридор. — Смотри не надышись краской! - миролюбиво прокричала ему в спину Анче, и повернулась к Лере, кивая в сторону кухни. Анче научила себя ничего ни от кого не ждать. Она привыкла, что подарков на день рождения ждать не стоит, хоть Чёрный и лез вон из кожи, чтобы добыть ей очередную безделушку, все свои сокровища она хранит по сей день в коробке из под кед, что купила на первую зарплату. Анче привыкла обходиться тем, что есть, но это не всегда было тем, что ей нужно. Она умеет сдерживать свои чувства, и та брезгливость, с которой Лера осматривает их квартиру, выводит её из себя. Да, не лучшие условия, но это большее, что они могут себе позволить. Анче отворачивается к плите и тяжело выдыхает, приоткрывает ящик, запихивает туда свои чувства, которые ей никак не удаётся обуздать - грусть и сожаление, и с треском опускает крышку, чтобы повернуться к Лере и с улыбкой выдать. — Чаю? Алтану кажется, что он никогда не видел Леру в таком воодушевляющем настрое. Конечно, она ведь не может скрывать от лучшего друга такую распирающую информацию! Весь прием Лера рассказывает о сестре. — Ты представляешь, у меня тоже есть сестра! — Если твоя сестра, такая же, как Юма, мне жаль. Но Лера становится на сторону девушки, с которой провела всего час. Дагбаев берет свои слова обратно, когда встречается с загадочной сестрой своей будущей жены. Она похожа на Сергея, разве что, хмурится как Олег. — Алтан, это Анче, - Лера тащит его через парковку, и добавляет, с неуловимой гордостью в голосе. — Моя сестра. — Анче, - парень повторяет её имя уже больше для себя. Девушка смотрит в красные глаза, чувствуя, как что-то тёплое топит её сердце. Вот он, стоит напротив, рядом с Лерой, улыбается. Её настоящее. Её будущее. Её пара. Анче знает насколько это неправильно. О том, что Алтан и Лера поженятся будущим летом, ей говорит сама девушка, без должного энтузиазма возлюбленной невесты. Девушка пытается приструнить внутреннего волка. Ей нельзя его любить, как бы сильно не хотелось. Проблемы, одна за другой катятся на голову Анче, и все, что хочется сделать, это накрыть голову подушкой и немного повыть, поддаваясь волчьим инстинктам. Самым провальным она считает знакомство с Разумовским. Олег считал, что это будет приятный семейный ужин, на деле же оказывается провальным мероприятием, после которого, девушка уверена, ни о каких родительских чувствах к рыжеволосому мужчине и думать не стоит. Инстинкты натянуты подобно струне. Инстинкты говорят, что Сергей опасный и верить ему нельзя, в этом Анче убеждает довольно скоро. Они все готовятся к первой серьезной выставке Эрика. Волнительно до безумия, но показываться нельзя, Курильщик на пределе своих возможностей и бледнее обычного, теперь его дневной рацион содержит только кофе и сигареты. Анче приглашает Леру за день до официального открытия, словно чужая похвала поможет Эрику чуть снизить градус напряжения. Лера соглашается с удовольствием, но вместо Алтана, ее сегодняшним спутником выступает Сергей. — Мы принесли кофе! – оповещает ее блондинка, помахав бумажными стаканчиками. — Лера сказала, что ты любишь раф, - рыжеволосый протягивает ей напиток. — Спасибо, - колеблется Анче, сжимая в руках стаканчик. Когда они подходят к первой картине, девушка делает глоток, что оказывается тотальной ошибкой. Стаканчик летит на пол, разливая по галереи аромат кофе и чего-то острого, едва ощутимого. Анче рычит, Серёжа видел Олега в таком состоянии, остановить подобное крайне сложно. Он улыбается внутри, если она сейчас нападёт на кого-то, Волков поймет, наконец, как девчонка опасна и перестанет твердить о воссоединении семьи. Разумовский пихнул Леру за свою спину. — Анче, - встревоженно прошептала его дочь. — Анче, - Эрик подкатил ближе, не боясь её. Девушка тяжело дышала, бороться с внутренним зверем её никто не учил, лишь собственные ошибки. Все чувства обострились, и без того чуткий нюх улавливал слишком много запахов. Анче зажмурилась - самого главного запаха не хватало. — Анче. Голоса долетели до неё сквозь вату - чужие голоса. Девушка распахнула глаза, и Сергей отступил назад - жёлтые, как в его кошмарах. Она сделала осторожный шаг, и, не увидев сопротивления, оскалилась, рот наполнился слюной в предвкушении кровавого пира. Голод, неутолимый голод, который терзал ее неотступно, нещадно – читался в глазах, которые снова стали синими, или желтизна Разумовскому просто привиделась? — Анче, - Эрик попытался ещё раз. Если Курильщику и было страшно, он научился этого не показывать. — Ты можешь справиться с этим, Анче. Она повела носом отдалённо знакомый запах. Кто-то пришёл в её дом, кто-то чужой, нужно защищаться - нужно защищать этого человека, что пахнет её домом. Девушка повернулась, от рыжего шёл этот запах - чужака и страха. Анче оскалилась. Неожиданно дверь в галерею распахнулась. — Анче! - бас Чёрного прокатился по пустом залу, за его спиной тут же возник Волков, обеспокоенно озираясь в поисках своей семьи. — Анче, - мужчина зарычал, дружелюбно, насколько позволяла ситуация. Но девушка не воспринимала его авторитет, лишь угроза. Девушка оскалила зубы и зарычала. Её сапфирово-синие глаза, точно бросали Олегу вызов. Она сделала выбор не в их сторону. — Волчок, - блондин ступил вперед, не боясь быть укушенным. — Его никто не тронет, Волчок. Анче засомневалась, уши по-прежнему стояли, Волков сделал шаг, и девушка зарычала снова. Мужчина поднял руки вверх, показывая свою безоружность. Его нос уловил запах - горький, терпкий, в Сирии ему приходилось сталкиваться с таким - волчий возбудитель. Олег перевёл хмурый взгляд на Сергея, весь его вид так и кричал – что ты натворил, идиот? — Волчок, - Чёрный сделал ещё шаг. — Чёрный, не надо, - попытался остановить его Сфинкс. — Я знаю, как тебе страшно, Волчок, - он протянул ей руку. — Его никто не тронет, и тебя тоже. Ты веришь мне? Анче нехотя кивнула, и Чёрный сделал ещё один шаг. Острые коготки вцепились в его грудь, но вопреки раскрытой пасти в грудь впечатался нос. Лёгкие судорожно наполнялись запахом дома. — Волчок, - тёплые ладони парня успокаивающе скользят по её спине. — Ты в безопасности. Скрип колёс и Курильщик оказывается рядом с ним. — На минуту, мне показалось, что мы в Доме.., - запнулся лысый паренёк. — Да мне тоже, - с готовностью поддержал Эрик, сжимая руку девушки. — В доме? - переспросил Олег. — Когда Анче только начала обращаться, - нехотя стал объяснять Эрик. — Только Чёрный мог вернуть её в человеческую форму. — Домой, - девушка по-прежнему рычала, но уже более глухо. Она уже перестала быть волком, но Анче ещё не стала. — Конечно, Волчок, - Чёрный с нежностью подхватил её на руки, и двинулся к выходу, Сфинкс и Эрик не сговариваясь двинулись за ним следом. Алтан сжимал руль своей машины, наблюдая, как вся делегация выходить из здания. Его Анче, да, у него не было права так ее называть, но ему бы хотелось, очень хотелось, прижимал к себе какой-то здоровяк, отдалённо напоминающий Вадика. Следом вышло и семейство Леры, Олег Давидович грозно шагал в сторону своей машины. Кажется, экскурсия на сегодня отменяется. — Анче, - робко начинает Чёрный. Девушка не отлипает от него, предпочитая говорить в его грудную клетку. — Я могла их укусить, Чёрный, я могла это сделать. — Ты защищала.. — Они не собирались нападать. — Анче не могла обратиться просто так, у нее самообладания больше, чем у всего Дома вместе взятого! Черный рассеяно кивает, не могла, но что же с ней случилось? — Ты же в курсе, что от тебя вечно одни неприятности? - интересуется Чёрный, крепче притягивая девушку в свои объятия. Анче все еще тяжело дышит, до тех пор, пока родной запах не забьёт все рецепторы. — Я всегда говорила об этом честно. Только ты никогда не веришь. У Олега слов нет, одни эмоции. Разумовский жалобно скребется за дверью и просит разрешения войти. Волков закрывает глаза. Его нет. Он где угодно. В Сирии. В Ираке. Во всех злосчастных местах, где только мог заработать денег, чтобы раскрутить мечту Серого, пока тот плевал на его собственную – завести семью. Волков снова делает глоток виски, не понимая, как им дальше жить? Серый специально провоцировал Аню, заставил ее перевоплотиться, почти дойти до звериной формы на глазах Леры, зачем? Сергей все же заглядывает в кабинет. Карие глаза смотрят на него устало, но без укора, что добавляет ему смелости, и мужчина делает шаг вперед. — В детстве ты был другим человеком, - тихо произносит Олег, глядя на дно стакана. — Намного лучше, чем теперь. Разумовский ежится, устремляя взгляд на открытое окно. — Холодно стало. — Зачем ты с ней так? — Я ничего не делал, - насупился Сергей. Олег горько усмехнулся, закрыл глаза, подавляя в себе злобный рык. — Волчий возбудитель. Его запах неподвластен человеческому нюху, но ты забываешь, на кого похожа Анче, Серый, ты забываешь, чья она дочь. Разумовский поджимает губы и отводит глаза, он просчитался, жестко просчитался. Аня думает, что больше не выйдет из квартиры, после такого инцидента. — Твоя судьба стоит на пороге, - Сфинкс улыбается, касаясь граблями ее волос. — Но ещё не вытесана в камне. Анче больше не верит в его слова, слишком больно. Кутаясь в чужую футболку, она идет к двери, чтобы послать по известному адресу того, кто стоит за порогом. Дагбаев оказывается один, переминаясь с ноги на ногу, он просит разрешения войти, а Анче, сама не знает почему, пропускает его. Еще одна ее большая ошибка. Она греет воду, мешая в маленьком чайничке травы. — Скажи, почему я еще ни разу тебя не поцеловал? – раздается голос темноволосого. Мышцы ее лица расслабляются, легкая улыбка трогает манящие губы, а в глазах просыпается что-то невероятно нежное. — Потому что ты собираешься жениться на моей сестре. — И только? - притворно удивляется Дагбаев, поднимаясь со стула. — Не мне объяснять тебе причину, - девушка плечами. — Ты удивительный, отважный, умный, сильный, но, возможно, самую малость чопорный ханжа. Парень смеется, ему бы обидеться на эти слова. Алтан ничего не говорит, только обхватывает её плечи рукой и целует короткие волосы. Анче чувствует его крепкие руки, закалённые годами тренировок, чувствует тепло его груди - и держит парень так крепко, как никто и никогда, даже Чёрный, в своём лучшем стремлении. Она целует его шею, острые скулы, уголок губ, тёмные брови, руки ныряют под рубашку, собирая пальцами жар его тела. — Почему я еще ни разу тебя не поцеловал? – шепчет Алтан. Красные глаза и синие образуют связь, при желании, стоит только протянуть руку, ее можно ощутить, пропустить сквозь пальцы, как солнечный свет. — И почему же? – вторит ему Анче. — Боялся, что ты уйдешь, - честно признался Алтан. — А теперь не боишься? — Теперь я тебя не отпущу. Аня не может отделаться от чувства, что все это до жути правильно. Носить на себе запах Дагбаева – это честь, и кажется, она совсем не вспоминает о том, что он должен жениться на ее сестре. Она считала себя чужой здесь, в их мире, девочка, что застряла между двумя мирами и несущая с собой опасность волчьего мира. Девушка коснулась его щеки, и Алтан сонно дёрнулся. — Анче. И лишь звучание собственного имени дало ей понять, что ради него она отдаст все на свете. Дагбаева смотрит на нее с сонной улыбкой, расслабленный, и такой уютный, в его глазах читается что-то особенное, не пугающее, скорее наоборот, успокаивающее. С ним она, наконец-то, забывает о своей волчьей сущности. С ним можно быть человеком. С ним можно не бояться показать клыки. С ним что-то запредельное, о чем она раньше читала только в книжках. Анче забирается на кровать к Алтану, удобно устроившись в его объятиях, повторяя изгиб его колен, тело Дагбаева прижимается к ее, а на шее горячее дыхание и такие же горячие пальцы рисую её силуэт поверх одежды. Анче закрывает глаза, и сильно жмурится, стараясь поверить в реальность происходящего. Подобного в её жизни ещё не было, обычно дорогие люди не возвращались, оставляя после себя зияющую рану. Алтан не просто вернулся, он сам пришёл к ней и перекрыл пластырем все прошлые раны. — Как же хорошо дома, - шепчет Дагбаев, куда-то в макушку девушки. Анче соглашается с ним кивком головы. Дом - это больше не место. Дом - это Алтан. — Какая самая лучшая вещь случалось с тобой? - шепчет девушка, не надеясь на ответ. — Встреча с тобой. Дагбаев говорит ей чистую правду, после смерти мамы в его жизни все казалось серым и унылым, он молча соглашался со всем, что делала Юма, а эта синева, его любимая синева, принесла с собой новое чувство, и мира заиграл красками. — Волки выбирают себе пару на всю жизнь, - тихо произнёс Олег, двигая тарелку с печеньем ближе к Алтану. — Такова наша природа. Сердце Дагбаева пропустило удар. В руках печенье с шоколадной крошкой стало липким. Анче выбрала его. Её внутренний зверь выбрал его. И отступила она только ради сестры. Олег говорил это без злого умысла, просто пытался объяснить, почему все же еще рядом с Сергеем. — Спасибо, - парень вскочил, пускаясь к выходу, только вот за что он благодарил? За печенье? Леру он не дождался, ему надо было увидеть Анче, сейчас, чтобы закрепить эффект от слов Олега. Дверь скрипнула, по коридору раздались тяжёлые шаги Чёрного и лай Стабба. Дагбаев чуть отстранился, сохраняя между ними допустимое расстояние. — Не обязательно было отодвигаться, - улыбнулась Анче. — Я пытаюсь быть джентльменом. — Можешь не стараться так усердно, - раздался мужской голос, заставляя влюблённых подпрыгнуть, Черный взял домашние вещи и удалился в сторону ванной. — И со всеми он так? – интересуется Алтан, потрепав пса, что уселся у его ног, по голове. —Ты первый. — Других он не пускал на порог? — Других просто не было, - жмёт плечами Анче. Она чувствовала его. Чужой в доме. Чужие глаза, чужой запах, чужие следы на белом ковре. Девушка откладывает ключи в сторону, и делает шаг в темной прихожей. — Черный? – произносит Анче в пустоту. Все случается слишком быстро, и пуля припечатала ее к кафелю на кухне. Обжигающее чувство, заставило Аню громко завыть. Рядом раздался чей-то смешок. — Надо же, это у вас семейное что-ли? Поварешкин также выл, когда его припечатало. Анче долго и упорно отнекивается от любого упоминания и предложения познакомиться с сестрой Алтана. Но Дагбаев не собирается сдаваться – ему важно представить Анче Юме как свою спутницу. —Ты сирота? – Юма не собирается подбираться слова, Алтан кидает на сестру испепеляющий взгляд, и сжимает ладонь девушки. Анче кивает, тайну из этого никто никогда не делал. — Недавно я узнала, что мои родители живы, но да, я сирота. — Тем не менее, фактически, это не так. — Мне кажется, если родители оставляют тебя, называть себя можно как угодно, - парирует рыжеволосая, поднимая глаза. У Юмы глаза такого же цвета, как и у Алтана, только без какого либо намека на дружелюбие. — Для девочки, что выросла в приюте, ты слишком дерзкая. — Сироте положено знать свое место, ведь так? Аня вскидывает взгляд в сторону Юмы, которая тянется за своим бокалом. Дагбаева собирается выдать гневную тираду, но та встает слишком резко, Алтан не успел заметить, как она отложила столовые приборы. — Спасибо за ужин, какое счастье, что его готовили не вы. Алтан встаёт следом, злобно зыркнув на сестру. Он отвозит Анче домой, лично, игнорируя водителя. Девушка просит его не извиняться за поведение сестры. — Ты не имеешь право говорить с ней в таком тоне, - Алтан застает сестру возле камина в компании вина, которым они сопровождали ужин. — Перестань, - холодно отрезает девушка. — Это просто девчонка. Интрижка с любопытным экспонатом. — Я собираюсь на ней жениться. — Нет, - отвечает ему Юма, плеснув еще вина в бокал. — Я собираюсь связать с ней свою жизнь, если тебе так не нравится слово «жениться», - фыркает Алтан, смотря на сестру. — Алтан, послушай меня, я серьёзно советую тебе, заметь, пока советую, избавиться от своей подростковой любви к оборотню, и как можно скорее. Я не позволю тебе пятнать репутации нашей семьи подобным... союзом. Парень смотрел на девушку, которая всю его жизнь пыталась учить, что правильно, и что нет. Он пожертвовал всем ради прекрасного будущего клана, а теперь, когда просил о маленькой услуге, ему снова отказали? Но он больше не подросток, не ребёнок, которому можно что-то запретить. — Я не откажусь от Анче, Юма. И это знакомство – не для того, чтобы получить твое согласие. Я люблю ее, хотя да, тебе это чувство ни о чем не говорит. — Я искренне не хочу причинять тебе боль, братец, но этот выбор тебе придётся сделать. И если ты не в состоянии, то я положу этому конец сама, - она подносит бокал с вином к губам. — В ближайшее время. — Не смей трогать Анче. — А то что? — Я уничтожу тебя. — Ну что ж, посмотрим, кому из нас хватит решимости, чтобы не пустить слова на ветер. Следующее утро выдалось для Юмы тяжелым. Видно вторая бутылка вина оказалась лишней, но этот мальчишка пытается испортить ее чудесный план, Дагбаева просто снимает стресс. Она делает глоток кофе, ожидая своих будущих родственников, а не только деловых партнеров. Алтан знает – они сидят в кабинете Юмы, обсуждая детали предстоящего торжества, что запланировали на следующее лето, через месяц, после дня рождения Леры, когда по закону она сможет принимать взрослые решения. Алтан открыл дверь едва ли не с ноги, сестра смерила юнца хмурым взглядом. — Надеюсь, что у тебя серьёзный разговор, раз ты решил нас прервать. — Более чем серьёзный, - кивнул Алтан, и, повернувшись к Олегу произнёс. — Я прошу у вас руки вашей дочери. — Алтан, - Серёжа задорно улыбнулся. — Рука Леры и так твоя. Или ты хочешь письменное подтверждение? — Я прошу у вас руки Анче. Алтан ждал ответа Олега, того, чьей дочерью она являлась в полной мере. Черный приходит очень вовремя. Когда кухня уже полыхает огнем. Анче, скрючившись от боли, сидит у двери, не в силах сдвинуться с места. Страх, паника, и трясущие руки. Дом не таким задумывал вожака Псов. В комнате мрачно и плотный воздух давит на грудь. Девушка не может с точностью сказать, где она и что происходит. Сколько времени она провела на этой постели? Она зовет, кого-то зовет, но этот кто-то не приходит, только боль, что врывается в комнату вместе с солнечным светом. В общежитие Сфинкса – ремонт, он уверен, что здесь их искать не будут, Черный мрачно думает, чем защищаться, если тот, кто сделал это с Аней, придет, чтобы закончить свое дело. Когда Волков обрывает его телефон, Черный соглашается на встречи с отцом Анче, быть может, он знает, где достать противоядие от этой заразы, он ведь тоже волк. Эрик кидает обеспокоенный взгляд, когда новая семья Анче появляется в их убежище. Курильщик не может драться или кусаться, но мрачно прикидывает, что может закидать их краской, в случае чего. Анче чувствует, как аконит плавит её кровь. Девушка судорожно вздыхает, но старается улыбаться, заглядывая в обеспокоенное лицо Чёрного. — Больно? - тихо спрашивает парень, смачивая компресс, Сфинкс позволяет ему снова занять место с рыжеволосой. Долгая разлука плохо влияет на этих двоих. — Терпимо, - пытается заверить его девушка, выходит плохо, смотря на чёрные круги под её глазами и потрескавшиеся губы, ее лихорадит настолько сильно, что все известные людям жаропонижающие перестают действовать. Они ищут, все ещё ищут, этот чёртов аконит, но времени все меньше, Сфинкс мрачно прикидывает, что девушка продержится лишь до вечера, Эрик от его слов воет в углу. — Что вы ещё пробовали? - Олег сбрасывает пиджак, Серёжа собирается причитать, что он угробил много денег на его костюм, но молчит. — Всё, - глухо отвечает блондин, касаясь лба девушки. — Ничего не помогло. — Можно.., - запинается Волков. — Можно я посмотрю? Анче кивает. У Олега есть похожая отметина на руке. — Суки, - бросает мужчина, касаясь краёв раны, девушка глухо стонет. Звуки, что издавала девушка, снова вернули Волкова к жизни, к боли, что не была его, к слепой ярости. — Прости. В глазах Олега мелькает страх, отчаяние дикого зверя, с которым Серёжа ещё не был знаком, зверь был готов на все, даже на убийство, лишь бы защитить себя, семью и своего детёныша. Страх? Да Волков никогда ничего не боялся. Но девочка умирала, и Олег боялся потерять её. — Самое последнее, чего хотят видеть все родители - это как страдает их ребёнок, - тихо произносит Волков, касаясь ее волос. Он только обрел своего волчонка, и судьба не может быть настолько сукой, чтобы забрать ее сейчас. — Она не наш ребёнок! - возмущается Серёжа, и прикусывает язык, когда Олег недовольно смотрит на него. — Всю свою жизнь я втайне надеялась, что кто-то придёт и заполнит пустоту, образовавшуюся на месте отца! На твоём месте! - зло сверкает глазами Анче. Сколько бы она не пыталась прятаться за маской, Олег разглядел её, от этого наблюдения сжалось сердце, - травма брошенного ребёнка, как и у него. Серёжа молчал, вопреки ожиданиям, Волкова, он опустил голову, и принимал её гнев. В глазах девушки мутнеет, и она закрывает глаза, пережидая приступ боли. — Я часто гадала, какой ты, - Анче шмыгает носом, наблюдая, как кровавое пятно растекается по её бедру, и натягивает на себя грязное одеяло. — Но ещё в детстве потеряла надежду выяснить, кто ты и почему отказался от меня. Серёжа замирает, слова выбивает из него последний воздух. Девушка поднимает голову, и смотрит на него его собственными глазами. Его прекрасная копия с характером любимого Волче. — Но один вопрос остался - за что ты так со мной поступил? Вдруг мужчина напрягается и ведёт носом, почуяв чужака. Реакция Анче другая, губы трогает лёгкая улыбка. — Рыжий. В углу что-то шуршит и пищит, как крыса. А потом из темноты выходит рыжеволосый парень, абсолютно голый, Сергей тут же прячет голову Леры у себя на груди, парень с протезами кидает в него одеяло. Тот благодарно улыбается, кутаясь в ткань, и подходит ближе. Открывает рот, сплевывая себе на руку гильзу. — Смотри, что я достал. Чёрный не верит своим глазам, такую уже они по частям пытались вытащить из раны Анче. — Рыжий, как ты.. — Тшш, - парень помогает ей сесть наподобие кровати. — Сегодня я не буду геройствовать и говорить, что это было легко. — Ты не должен был.. — Помолчи, пожалуйста, - кривит губы рыжеволосый, протягивая Черному свой трофей. Блондин прикладывает все усилия для извлечения аконита, что ссыпает на лист бумаги, с трясущимися руками это целый подвиг. — Будет больно, - тихо шепчет Сфинкс. — Ты мне веришь? - Чёрный обращается к Анче, она кивает, закусывая губы, разве есть выбор? Блондин дрожащими руками подносит лист к ране. Если и это не поможет, он потеряет сестру навсегда. Глаза совершенно некстати начинают слезиться. — Это могу сделать я, - крепкая рука Олега успокаивающе опускается на плечо парня. — Я сам, - хриплым голосом отвечает Чёрный. Он знает - Анче больше никому не довериться. Девушка пытается улыбнуться, если это последнее, что она должна увидеть – то, Черный не должен плакать. И Анче делает над собой еще одно усилие, непослушные губы не сразу вспоминают свою функцию. —Я тебе верю. — Олег, - Сергей поджимает губы в тонкую линию. Лера уснула на стуле, трогательно свесив голову на бок. — Олег, нам пора домой. — Езжайте, - Волков не открывает глаз от монитора. — Я останусь, пока она не очнется. Разумовский сопит нарочно громко, чтобы Олегу стало совестно, и они уехали все вместе. Но мужчина лишь целует дочь на прощание, и возвращается к стулу, Серёжа с тоской в сердце замечает, как Волче берет руку девушки в свои огромные ладони, жест, что олицетворял его решимость остаться. — Ей ведь дали мощное снотворное, Олег, раньше утра она не очнется. — Значит, я останусь здесь до утра, - твёрдо отвечает Волков. — Уезжай, тебе надо отдохнуть. Они провели здесь довольно много времени, но врачи сделали все что могли, да и Разумовский тоже. Серёжа, выезжая с территории больницы, думал о том, что отплатил своей поступок тем, что спас ей жизнь, оплатив эту клинику. Олег же, похоже, считал иначе. Сколько им ещё возится с этой девчонкой? Серёже бы хотелось, чтобы аконит испепелил её, Олег бы попереживал, но в конечном итоге, у них бы снова все было хорошо, возможно, они бы завели ещё одного ребёнка, чтобы все стало на круги своя. Лера собиралась остаться с отцом, но Сережа упорно потащил ее к выходу. Все ночь она просидела с телефоном, набирая один единственный номер. Дагбаев сидел за столом. Анче порвала с ним. Через смс. Что может быть хуже? Наплевав на сочувствующий взгляд сестры, он собрал рюкзак и уехал в Бурятию. В дом бабушки, где провел детство, куда хотел привести Анче. — Ты готовишься к счастливому будущему с девушкой, на которой женишься? - спрашивает бабушка, подливая Алтану чай. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? - хмурится парень. Женщина улыбнулась, и чуть склонившись вперёд, сжала руку внука. — Потому что для человека, который через несколько недель женится, ты не выглядишь счастливым. — Через год, - буркнул парень. — Не мучай сердце, чтобы угодить сестре. — Девушка, которую я люблю, бросила меня. — Это ведь разные девушки, правда? Дагбаев обреченно кивает головой. В клане браки по любви – как в средневековье, не одобряются высшими членами семьи. Алтан кинул взгляд на вибрирующий телефон, и заблокировал экран. Номер был ему хорошо знаком - звонила Лера. Он не желал говорить с ней, или с кем-то из её семьи. Но когда телефон зазвонил в пятый раз, Дагбаев решил, что у неё есть веская причина. — Неужели! - раздался взволнованный голос Леры. — И тебе привет. — Где ты? Нам нужно встретиться. — Меньше всего я.. — Это ради Анче. Ты должен сейчас приехать, - голос Леры стал тише, а в конце и вовсе сорвался на отчаянный скулеж. — Пожалуйста. Она в больнице. Когда девушка приходит в себя, то снова теряется в пространстве, в голове звенящая пустота, и единственное, что всплывает яркой картинкой - это жуткий крик, её собственный? Проводки, медицинское оборудование, внутри все холодеет - она в Могильнике. Чьи-то тёплые руки успокаивающе скользят по её ладоням. Запах кажется знакомым, но это не Чёрный или Эрик, кто-то другой, но родной, по крови. —Мой любимый сумрачный ребёнок, - тихий хриплый голос баюкает. —Я рад, что с тобой все хорошо, просто нужно немного побыть здесь. Теперь все хорошо. И Анче послушно закрывает глаза. Ему хочется верить. Он чувствует, он понимает и принимает, а ещё окружает ореолом безопасности. Так не было никогда. Когда Анче разлепила глаза второй, тусклый свет не показывал и половины комнаты, в которой она оказалась. Боль разливалась по всему телу, девушка и представить не могла, что столько всего может болеть сразу. Перед ней возникло лицо старика, что смотрел на неё печальными глазами. — Что ты здесь делаешь, милая? Ты ведь ещё слишком молода, чтобы знать обо всех ужасах этой жизни. Анче еще долго привыкает к мысли, что она живая. На полу их маленькой кухни, она успела попрощаться с жизнь. А теперь, что ждет ее теперь? Олег рядом, кроме него в палате никого нет. —После того, как я узнал, что есть ты, - Олег сглатывает, признания всегда давались ему трудно. —Я каждую ночь превращался в волка и бродил по городу, чтобы найти тебя и отвести домой, защитить. Голубые глаза теперь смотрели на неё с незнакомым, до сегодняшнего дня, чувством нежности и теплоты. — Я знаю, что у нас отобрали там много счастливых лет, я бы много мог тебя научить. Но знаешь, я испытываю чувство гордости, когда смотрю, как много ты добилась в одиночку. — У меня есть Эрик и Чёрный, - напоминает ему Анче. — Тебе повезло с друзьями. Волков тепло улыбнулся, вспоминая разговор, что застал у кофейного аппарата. — Я перед тобой в долгу. В доме было не принято бросать друг друга в беде. Рыжий одобрительно сжимает плечо Чёрного. — Брось, ради Анче каждый бы пошёл на такое. Анче знает - каждому человеку необходимо место, где он будет чувствовать себя в безопасности. Для её, долгое время, таким местом был Дом. Потом квартира, что они взяли почти с боем. У них одна квартира на троих, зато в новом доме, продали все три, с трудом дотянули до нужной суммы. Зато первый этаж, Эрику проще гулять, а потом, где Чёрный взял деньги, Анче не спрашивает, но когда сама собирается устроиться на работу, блондин осаждает одним взглядом - сначала учёба, с деньгами он разберётся. Робкие возражения по типу «А ты?», Чер пресекает на корню. Дом - это пространство, где можно быть собой, где тебя любят, и где любишь ты. Конечно, для многих таких пространство является родительский дом, но Анче, сидя в машине перед огромным особняком, таких чувств не испытывала. Лера с большим воодушевлением показывает место, где выросла, место, что зовёт своим домом. Олег идёт за ними, тихо смеясь, над дочерями, замыкает экскурсию Серёжа, всем своим видом показывая, как ему не нравится происходящее. — Это моя комната, - Лера небрежно кивает в сторону одной из дверей. А затем в её глазах появляется озорной огонёк, и она тащит девушку к другой двери. — А это твоя. Мы с папой подумали.. - девушка бросает робкий взгляд на Олега, что довольно кивает ей. — что ты можешь остаться. Если захочешь, конечно. Анче мрачно думает, пока Лера показывает комнату: здесь можно поставить стол, если захочешь, покрасить стены или выбрать обои, как пожелаешь, добавляет Олег. Девушка подходит к окну, словно полюбоваться видом, на самом деле - справится с эмоциями. У неё никогда не было собственной комнаты. Всё свое жилое пространство ей приходилось с кем-то делить: сначала в Доме, потом с Чёрным, когда у них появилась своя квартира, потому что комнаты всего две, и никто не хотел дышать красивой Эрика. Предложение было более чем заманчивым. Но Аня слишком хорошо знает, что такое жалость, противное чувство, что не раз выталкивало её за обочину нормальной жизни. Каждый чёртов раз, она словно заглядывает с улицы в чужие окна, когда пытается быть как все. Это не её место. — Пора возвращаться, - с тоской напомнил Олег, ему не хотелось отпускать девушку обратно в больницу. Внутренний зверь чуял своего детёныша. Волков мечтал встретиться с ней в звериной форме, но попросить об этом было сложно и пока еще рано. Они прощаются у дверей больницы, где Анче уже ждёт врач, осведомляясь о самочувствие своей пациентки. Девушка обнимает Леру на прощание и юркает в здание. « — Теперь у тебя будет настоящая семья» - с восторгом произносит Лера. Анче улыбается, в отличие от комнаты, семья у неё была всегда. — Я хочу домой, - уверена произносит Анче, смотря на Чёрного, что добрался до неё в последний час посещений. — Я тут больше не останусь. Парень кивает, знает, что такие места наводят тоску на всех домовцев. — Что я должен сделать? На следующий день он приносит ей одежду. Девушка надевает штаны, повернувшись к нему здоровой ногой. — Анче, - тихо зовёт её Чёрный. —Можно мне.. — Не надо, - обрывается его девушка и стягивает больничную сорочку. — Это не лучшее зрелище, Чер. Больше никаких платье, купаний в речке и длинных футболок Чёрного. Она никому не покажет свои шрамы. Никогда. Парень опускается перед ней. — Он ответит за это. — Я оборотень, Чер, кто встанет на мою защиту? — Я, - честно отвечает блондин, нежно целуя её колено. Прежде, чем исчезнуть, Анче просит Черного об одной услуге. Нервно дергая ногой, она ожидает Алтана в неприметном парке, не надеясь, что он придет. Но Дагбаев появляется, вопреки противному червячку сомнения. Она знает, что не скажет ему всей правды, что с ней случилось, проще написать, именно поэтому она сжимает в руках конверт и понимает, что нарушит собственное обещание. Алтан аккуратно кладёт её голову на свои колени, запуская пальцы в волосы цвета закатного солнца. В оранжереи, не смотря на летний зной, было довольно прохладно. Анче улыбнулась, касаясь своей ладонью щеки парня. — О чем задумался? Дагбаев улыбается, дёргается, чтобы оставить поцелуй на её руке. — Скажи, это больно? Превращаться. Девушка отводит взгляд, и смотрит на куст гладиолусов. Алтан уже жалеет о том, что спросил. — В этом процессе мало приятного, но со временем можно привыкнуть. Когда это случилось первый раз, я жутко испугалась, решив, что теперь навсегда останусь в волчьей шкуре. Она возвращает свой взгляд к его лицу, и тепло улыбается. — Можешь поговорить с Чёрным, он с радостью расскажет тебе, как гонялся за мной по всему Дому. — Активный звереныш? - улыбнулся Алтан, оглаживая девичьи плечи под собственной футболкой. — Испуганный волчок. Дагбаев тянет её вверх, намереваясь поцеловать и продолжить их увлекательное занятие. Пока чужие губы скользят по её шеи, Анче решает, что не даст Алтану возможности наблюдать за её превращением. Девушка поддается инстинктам, быстро, чтобы не передумать, и когда Дагбаев добирается до скамейки, его ждет не девушка, а волчок. — Анче. Его красные глаза встретились с голубыми глазами. Олег говорил, что цвет глаз не меняется в волчьей форме. Волчица скалиться, выпутываясь из одежды, что вдруг стала мешающим элементом. Алтан делает шаг, он может её защитить. Но, кажется, она считает по-другому. Дагбаев снова встречается взглядом с глазами волчицы. Голубые. Вблизи они искрились, как снег в солнечный день, и переливались, как лёд на Байкале. Парень протянул руку, хотелось коснуться смолянистого меха, притянуть к себе, закрыть от мира, который казался таким страшным и пугающим. Она прижала уши, уткнувшись носом в протянутую ладонь. Тепло, Алтан уже и не помнил, когда ему в последний раз было так тепло. — Алтан! - раздался взволнованный голос Леры за его спиной. Волчица зарычала, и, выпрыгнув их одежды, скрылась в лесу. Дагбаев чувствовал мерзкий вкус, Анче прощалась с ним, это была их последняя встреча. Парень сгреб одежду в свои руки, и поднялся с колен, повернувшись к взволнованной Лере, за спиной которой маячил Шура. — Это была Анче, да? Ты знаешь.. Дагбаев прижал к груди одежду, в которой ещё пару минут назад стояла девушка, которую он любит. От футболки шёл едва уловимый волчий запах. Пахло, летом, его любимыми цветами и немного хвоей. — Я люблю её, - неожиданно произнёс Алтан, поднимая свои глаза на блондинку. Лера изменилась в лице, беспокойство сменилось непониманием. — Что? — Я люблю её, - повторил уже твёрже Дагбаев. — Я не женюсь тебе из-за желания моей сестры объединиться с твоим отцом. Можешь передать им мои извинения? Лера кивнула и выдохнула, кажется, с облегчением, и кинула взгляд на сияющего синеволосого парня, теперь у них осталась одна проблема - найти Анче. — Анче вернётся? - голос Леры догнал его у машины. Дагбаев качает головой, дергая ручку. — Нет. Она хотела попрощаться. Чёрный везёт их в общину, Рыжий обещал Эрику, что найдёт место для двух друзей и их балласта. Курильщику нравится природа, он надеется, что сможет нарисовать пару картин в период их добровольной ссылки. Анче жмёт к своему животу старого волчонка, её единственное имущество. — Это было завернуто с тобой в пелёнку, - произносит директриса ее первого временного приюта, заплетая волосы в две тугие косы. Девочка ей нравилась, но забрать её она не могла. — Почему они меня бросили? - тихо спрашивает Анче. Спустя время она найдёт ответ - потому что она оборотень, потому что, таких как она, не любят, так как она, боятся. Женщина отвечает ей не сразу, наверное, решает, как мягче преподнести ей правду. — Мы не знаем. — А я знаю, - она прижимает к себе плюшевую игрушку. — Потому что они меня не любили. Девушка хорошо помнит этот разговор, чуть ли не первое осознанное воспоминание из детства. Но сейчас все по-другому, убеждает настойчивый голос внутри. Есть Чёрный. Есть Эрик. Сфинкс, Рыжий в конце концов. Они её любят, да, они её точно любят. Не за что-то, а просто так. И отпускает, правда отпускает, Анче открывает глаза, ловя взволнованный взгляд Чёрного в зеркале заднего вида, и улыбается. Шрамы почти не болят, разве все что скрывает душа. — Ты ехала ради девчонки? - интересуется Рыжий, когда они сидят на берегу реки. Порывы ветра приносят холодные капли, что оседает мокрыми пятнами на тёплых брюках, не смотря на теплую погоду. Анче смотрит на закат, не розовые, а алый, как глаза Алтана. — Только не говори, что наша гордая Анче влюбилась. Девушка улыбнулась, повернувшись к рыжеволосому пареньку. — Я бы не стала говорить таким громким слов. Любовь - это чисто химическая реакция организма. — И что тогда у тебя? Анче задумалась, и правда, - что у неё к Дагбаеву? Привязанность? Увлечение? Симпатия? Внутренний воз? И как долго она сможет обманываться себя подобным? — Не убегай от самой себя, Анче, у тебя это плохо получается, - его рука касается женского плеча. — Иногда, эта химическая реакция очень полезная штука. — У меня могло быть все это, будь я обычным человеком, - произнесла Анче бесцветным голосом, и вернулась к созерцанию заката. — Анче, это к тебе! Девушка оторвалась от своего увлекательного занятия – перебрать вишню, и подняла голову. Рядом с Рыжим, неловко переступая с ноги на ногу строя Алтан. Брови удивлённо взмыли вверх, а Рыжий, отвесив шутливый поклон, растворился, скорее всего, пошёл делиться сплетней с Лэри. — У вас матриархат? Аня хмыкнула, убирая в сторону миску. — Будь у нас матриархат, тебя бы не пустили. Чёрный постарался. — Что ж, теперь я должен сказать ему спасибо ещё и за этой. Они так и смотрели друг на друга, не решаясь делать лишним телодвижений, Дагбаев жадными глазами впитывал её изменения, пытаясь отыскать за бронёй свою маленькую девочку. — Зачем ты пришёл? - Анче, наконец-то, нарушила молчание, и, прихрамывая, кажется, отсидела ногу, встала с крыльца, её ладони были окрашены бурыми подтеками от сока вишни. — К тебе пришёл, - сознался Алтан, и девушка, будто только сейчас, заметила сумку в его руках. Она поджала губы. — Алташ, ты головой ударился? Возвращайся домой, меньше всего мне хочется видеть у себя дома наёмников твоей сестры. С ее языка едва не срывается – снова. — Я больше не часть клана, - Дагбаев пожал плечами. — Это следовало давно сделать. Голубые глаза уставились на него с изумлением. — Слушай, не знаю, что у вас там произошло, но возвращайся домой, попроси у Юмы прощения, списать на гормоны можно практически все.. — Нет, - спокойно перебил её юноша, нервно отбрасывая косы назад. — То, что она сделала, лишило её полностью моего доверия. В глазах Ани мелькнуло сожаление, она добилась своей правды, но лишила Алтана последнего члена семьи. Хотя в прочем, это тоже было ненадолго, их свадьба с Лерой подарит ему более кровных родственников. — Алтан.. — Не перебивай, пожалуйста, - слова добавились ему с трудом. — В том, что случилось, есть и моя вина, и я никогда не смогу себя простить. Юма задумала все после того, как я сказал, что хочу на тебе жениться. В тот день она сказала, что никогда не примет оборотня в семью. Аня понимающе кивнула, с оборотнями мало кто хотел связываться, и пока одни восторгались этой привилегий, другие избегали любого упоминания. Девушка привыкла быть отбросом. Новость о том, что Дагбаев считал их интрижку, чем-то серьёзным грела душу, но всегда буду обстоятельства выше этих чувств. — Зачем тебе портить репутацию связью с оборотнем, Алтан? Он не верил своим ушам. — Я люблю тебя, Анче. Девушка горько усмехнулась, это чувство ещё ни разу не привело её к счастливому финалу. Сказать три заветных слова - значит навсегда испортить ему жизни. — Возвращайся домой, женись на Лере, нарожайте с ней нормальных человеческих детей. Но сюда приезжать больше не надо, пожалуйста. Она поджала губы, и, сжимая в руках миску с ягодой, скрылась в доме, оставляя Дагбаева одного. На выручку ему пришёл Чёрный, пока Алтан прибывал в лёгком шоке. — Идём, думаю и мне надо тебе кое-что рассказать. Хоть Анче и убьёт меня после этого. Дагбаев поплелся за ним, уже без каких любо надежд. — У Анче есть свои причины, чтобы так говорить. — Понимаю, то, что сделала с ней моя семья.. — Ты не знаешь и половины того, что сделала твоя сестра. — О чем ты сейчас? Чёрный устало вздохнул, они дошли до начала леса, где тёмные еловые ветви приветливо устилали им путь. Алтан вдруг вспомнил о вещах девушки, что лежали в его сумке, о вещах, что пахли хвоей. — То, что они пытались её убить - правда, с которой тебе и ей придётся смириться. Но не забывай про наёмника, по кличке Дракон. Алтан сжал зубы. — Клянусь, если он.. — Он не зря получил такую кличку. Аконит – это еще не все. Пожар, что он устроил в нашей квартире, оставил свои следы. Дагбаев не перебивает, просто слушает то, о чем Анче не рассказала ему в письме. — Когда она выбралась, с ногой уже мало что можно было сделать. Да, двигательная функция, благодаря регенерации не пострадала, но ожог. Частицы аконита навсегда остались, впечатаны в её кожу. Уродливый шрам и боли, навсегда останутся спутниками её жизни. Алтан снова не поверил своим ушам, она прогнала его только из-за этого? — Это все? — Для Анче этого достаточно. — Для меня нет. Дагбаев развернулся и быстрым шагом поспешил в сторону домика, откуда его прогнали пару минут назад. Он врывается в дом без приглашения, равно в тот момент, когда Аня ставит в духовку пирог. Свободные штаны, которые Алтан замечает только сейчас, не сковывают её движений. — Не все сказал? - устало интересуется девушка, откладывая в сторону кухонное полотенце. — Мне кажется, ты не все сказала. — Алтан.. — Я никогда не врал тебе, ни о своих чувствах, ни о чем-то ещё. Я всегда говорил тебе только правду, Анче. Девушка не смотрит на него, вмиг заинтересовавшись своими ладонями. Дагбаев воспринимает это по-своему, скидывает свою ношу в углу комнаты, и немедленно сокращает расстояние между их телами. — Пожалуйста, позволь мне. Его пальцы застывают на резинке домашних штанов. Он не сделает это без её согласия. Анче кивает, закрывая глаза, во многом надеясь, что этот «дефект» заставит его уйти без лишних разговоров. Дагбаев тянет тонкую ткань вниз, обнажая стройные бедра. Ожог тянулся неровной нитью, начинался у бедра и заканчивался на середине икры. — Дуло пистолета было смочено раствором аконита. Этого не достаточно, чтобы убить, но шрам оставить вполне реально, - голос звучал сухо и отстраненно, Анче не смотрит на него. Увидеть отвращение в глазах Алтана – значит похоронить себя навечно в этом пепле страданий. Холодные пальцы коснулись кожи, заставляя девушку вздрогнуть. — Это было после поджога? Анче нехотя кивнула, она не собиралась никому снова рассказывать эту историю. Всю правду знал только Чёрный, чёртов купидон. Пальцы Алтана сменяются губами, оставляя влажную дорожку вплоть до тазовых косточек. — Прости, что меня не было рядом, чтобы остановить это. — Ты.. — Я не уйду, даже если ты меня сейчас погонишь. Ты видела мои шрамы и не ушла. — Твои шрамы скрываются под татуировкой, - тепло улыбнулась девушка, показывая тем самым, что лед тронулся. — Хочешь, мы сделаем тебе такие же? - предлагает Алтан, наконец-то, оказываясь на одном уровне с её губами. — Только не гони меня, Анче, не гони.