В плену фантазии

Саша стянула капюшон, в маленькой кофейне было тепло и достаточно людно. Дождь, зарядивший по улочкам Петербурга минут двадцать назад, разогнал всех гуляющих, и теперь в окошках каждого заведения виднелись мокрые макушки. Искать что-то другое было уже поздно, вряд-ли где-то найдется пустое местечко. Девушка шмыгнула к единственному свободному стулу у барной стойки, и с сожаление положила перед собой папку – сухая, в отличие от легкой курточки. — Раф, пожалуйста, - просит она улыбчивую девушку, что отвечает кивком на ее просьбу. Людей много, напиток придется ждать долго. Воронова пару секунд буравит черную папку, прежде, чем сдаться внутренним демонам и открыть ее. Белые листы пестрили чертежами зданий, выровненных, словно линейкой, сквозь каменные джунгли пробирались цветы, орнаменты и улыбчивые лица людей. Ей нравилось рисовать. Просто нравилось рисовать. Но родители, заметив увлечение дочери, решили по своему и после школы запихнули девушку в архитектурный, не спросив мнения своего ребенка. Саша, уже третий год, пыталась учиться, получалось с переменным успехом. Мать смотрела на тройки в ее зачетке и поджимала губы, весь ее вид говорил одно: «Мы не этого от тебя ожидали». Отцу, по большей части, было все равно, успехами дочери он не интересовался, да и вряд-ли из Саши выйдет архитектор, которого он сможет оценить по достоинству. Куда больше ее отца интересовали короткие юбки секретарши в его офисе. Мать прекрасно знала об этих похождения, но молчала, пытаясь сохранить семью, только ради кого? Сашка сбежала из родительского гнезда, как только появилась возможность, да, в школе рисования платили куда меньше, чем она могла заработать, устроившись официанткой, в любом кафе, но это было ей по душе, это было правильным. Денег хватало на оплату маленькой комнатушки, где ее соседями стали многодетные семья и старые бабки, но девушка не жаловалась, во многом, потому что жаловаться было не кому. Становилось легче, когда Саша думала, что ее родственники – совершенно чужие ей люди. Телефон нервно завибрировал в кармане, заставляя Воронову отвлечься от самоистязания. Мир снова наполнился красками и легким звучанием музыки, по залу разносился аромат кофе и, кажется, ванили, девушка повела носом в поисках свежей выпечки. Телефон продолжал привлекать к себе внимание. Девушка запустила пальцы в карман джинс, выуживая тонкий смартфон. Имя брата горело яркими огнями на экране телефона. Аппарат издал еще пару вибраций и затих. Саша знала, что нужно взять трубку, или перезвонить, но разрушать магическую атмосферу, что творилась вокруг, ей не хотелось. Впервые, за пару месяцев, волна спокойствия захлестнула разум и тела, позволяя им, наконец-то, воссоединиться и заработать как единый организм. Кириллу было легко рассуждать на тему родительским взаимоотношений. Парнишка сбежал из дома, как только цифры в паспорте официально объявляли его совершеннолетним. Конечно, он бурчал, когда Саша напоминала ему, что идет по чужим стопам, не такой жизни брат хотел для своей сестры. Сашке было четырнадцать, когда Кирилл побросал свои вещи в рюкзак, и клюнув сестру в щеку, растворился за порогом родительского дома. — Мальчику захотелось самостоятельности, - хмыкнул тогда отец, на все причитания матери. Саша знала, что не имеет права на него обижаться. Жить, и расти в такой обстановке, как у них, было невероятно тяжело. У Саши было рисование, а у Кира страсть к приключениям и дикое желание доказать что-то отцу. Пару лет он колесил по стране, присылая сестре во «Вместе» дурацкие фотографии. Сашка хотела сбежать с ним, почувствовать эту свободу и ветер в волосах, как писали дешевые книжки. Телефон снова ожил. Девушка перевернула аппарат экраном вниз, поглаживая короткими ноготками чехол. — Не сегодня, не сегодня. — Приносим свои извинения за ожидание, - приятный тягучий голос и руки обладателя этого самого голоса, поставили перед девушкой ароматный согревающий напиток. Глаза невольно потянули вверх, желания дополнить картинку. Темноволосый мужчина с приятной улыбкой, острыми чертами лица и невероятно красивыми глазами. По инерции Сашины руки потянулись за скейтчбуком, но всплыла досадная мысль – оставила дома. — Спасибо. « Нельзя так пялится на людей» - ругала себя Воронова, опуская взгляд и двигая чашку чуть ближе. Озябшие пальцы с удовольствием припали к горячему. — Маленький бонус, - незнакомец с приятный голосом вернулся, двигая к ее чашке тарелку с печеньем. Саша подняла удивленные глаза. — За ожидание. Воронова улыбнулась, народу значительно убавилось, дождь затих и людские голоса смолкли, словно выжидая чего-то. — У вас очень людно, - Саша потянулась за печеньем, собираясь принять этот дар судьбы. — Сегодня подсобил дождь, - взгляд девушки скользнул в сильным рукам, и татуировкам, часть которых виднелась из под слоя одежды. — Обычно гораздо меньше посетителей, и все знакомые. Его глаза словно говорили «А вот вас я вижу в первый раз». Саша с удивлением для себя обнаружилась, что кофейня, хоть и располагалась в десяти минутах ходьбы от квартиры, где она обитала, но никогда не попадалась на глаза, словно сокрытая вуалью. — Тяжелая у вас работа. Темноволосый загадочно блеснул глазами. Воронова пыталась запомнить как можно больше, чтобы позже перенести образ на бумагу, оставить приятный шлейф в этом тяжелом дне. — Я здесь не работаю, - он кинул взгляд на девушку, что порхала у кофейного аппарата. — Просто помогаю другу. — Значит, вы хороший друг, - Саша глотнула кофе, позволяя теплой волне разойтись по телу и заставить функционировать не только мозг, но и ноги в легких кроссовках. — С мой стороны было бы некрасиво этим хвастаться, - его взгляд упал на папку. — Рисуете? — Балуюсь. Думать о словах матери, что нельзя всю жизнь провести за рисованием и нужна реальная профессия, которая будет приносить доход, не хотелось. В их последнюю встречу женщина, подарившая ей жизнь, снова завела эту шарманку, Сашу посчитала своим долгом напомнить матери, что после экономического факультета та стала домохозяйкой. Скандал невероятный размеров, и вот она, причина, по которой Кирилл так упорно хотел поговорить с сестрой, находясь за тысячи километров, любовь к матери довлела над ним. — Разрешите взглянуть? Воронова рассеяно кивнула, и уже спохватилась, собираясь сказать, что смотреть там особо нечего, но незнакомец уже перебирал листы своими длинными пальцами. Хвалил чертежи, но его лицо значительно просветлело, и глаза жадно скользили по рисункам, что не были выполнены в строгой технике, и которую ей завтра нужно было сдавать. — Очень красиво, у вас определенно талант, Александра. Глаза девушки наполнились удивлением. — Спасибо..Вы ясновидящий? — В каком-то смысле, - довольно кивнул мужчина, возвращая ей папку, на обороте которой было выведено ее имя. — А еще очень внимательный. — Это хорошая черта для ясновидящего, - она улыбнулась. Приятно было никуда не торопиться, просто сидеть и говорить с кем-то, не бежать, не прятаться, не юлить, и казаться собой – давно забытое состояние. — Думаю, что после этого мне стоит представиться, раз ваше имя я уже знаю, - он протянул ей ладонь. — Валентин. Девушка отзеркалила его жест, позволяя чужой руке обхватить ее тонкие пальцы. — Скажите, Александра, вы не спешите? Она бросила взгляд на часы, стрелка которых едва перевалила за шесть вечера. Ее ждала домашняя работа, исправление чертежа и лекция брата о взаимоотношениях с родителя. — Не спешу, - оповестила Валентина девушка. — Тогда я принесу еще кофе, и мы немного поболтаем с вами об искусстве. Вы не против? Саша была не против. Мужчина удалился, а до девушки донеслась лёгкая мелодия, что он напевал себе под нос.

« Александра, Александра, Этот город — наш с тобою, Стали мы его судьбою — Ты вглядись в его лицо.»