В плену фантазии

Ей восемнадцать, она смеется и улыбается, разворачивая подарки в круги семьи. Мама, папа и их уже взрослая дочь. В восемнадцать лет и один день всё меняется. Она сидит в кладовке, сжимаясь от каждого шороха за дверью. Когда, наконец-то, в её мирок врывается блондинистый шкаф, она несмело выставляет перед собой прихваченный впопыхах консервный нож. – Вау, какой воинственный мышонок, — усмехается громила. Амелия понимает, что в этой ситуации у неё больше шансов навредить самой себе, чем оставить на нем хотя бы одну царапину. Громила скользит по ней оценивающим взглядом, не похабным, а скорее каким-то врачебным, но ей все равно неуютно, девушка дергается, еще больше вжимаясь в полку с крупами. – Я от Дагбаева, — наконец-то, произносит шкаф и протягивает ей руку. – Баатар послал меня, как только получил сигнал, что тут творится. Благоразумно он решает не добавлять, что и не наделся застать кого-то живым, поработали хорошо, кто-то очень постарался убрать конкурентов, им это тоже было на руку, но не совсем же они звери. – Ты ведь Амелия, да? – мужчина делает еще шаг. – Меня зовут Вадик. Девушка вспоминает, она видела этого громилу на светских вечерах, без костюма и в старой кожаной куртке она с трудом угадывает охранника Баатара Дагбаева. Амелия кивает, и Вадим медленно забирает из её рук нож. – Вот молодец, солнышко, — большая куртка падает на её плечи, что ещё сотрясаются от мелких всхлипов. – Поехали. В особняке вокруг неё начинают бегать доктора, пока Вадик что-то тихо рассказывает Баатару, тот с каждым словом мрачнеет всё больше и под конец его лицо искажается злобой. Амелия, забившись в угол черного дивана, отказывается от чая, Дагбаев ставит перед ней стакан с чем-то алкогольным, судя по запаху. – Пей, — советует мужчина. – Лучше залпом. Амелия кивнула, и он, тяжело вздохнув, впихнул стакан в её дрожащие пальцы. Жидкость неприятно обожгла горло, девушка закашлялась, и слезы с новой силой брызнули из глаз, в этот раз не от эмоций. – Стало легче? – она неуверенно жмет плечами, потому что можно принять за положительный результат только с большой натяжкой. – Амелия, ты что-то видела? – Нет, я... – она с трудом сглатывает, мечтая о глотке воды. – Отец поднял меня ночью и затолкнул в кладовку, сказал сидеть тихо и... «и что любит меня, что они с мамой любят меня» — мелькнуло в голове Амелии, её сонный мозг тогда не нашелся с ответом, и девушка снова опустила голову, пряча от него свои слезы. Баатар поджал губы, отец Амелии был честным человеком и довольно прямолинейным, что в конце концов его и погубило. Когда-то они говорили о том, что неплохо было бы породниться, и даже сватали Амелию Алтану, готовясь к переплетению бизнеса в скором будущем. Теперь он смотрел на светловолосую и понимал, что не сможет отдать её в руки внука, он сломает её своим необузданным характером. – Тебе надо отдохнуть, для тебя подготовили комнату. Шадаева вздрогнула, поднимая голову, в её глазах плескался страх, после такой ночи она будет долго приходить в себя. – Вокруг особняка усилена охрана, здесь ты в безопасности, Амелия. Спустя неделю Баатар знал заказчиков в лицо и понимал, что они не остановятся, пока не уничтожат маленькую девочку, по сравнению со всеми ними, Амелия и правда была маленькой девочкой. Дагбаев постучал в дверь и после тихого ответа вошел в комнату. Лия сидела перед большим зеркалом бледная и несчастная. – Я не буду тебе врать, Амелия, но хочешь ли ты знать правду о смерти своих родителей? – Они ведь и за мной придут, да? — её голос ломается, конечно, кому хочется умирать в восемнадцать лет? – Возможно, — кивает головой Баатар, не видя смысла всё это скрывать. – Но я могу помочь тебе, связав тебя с нашей семьей. – Как? – глухо шепчет Шадаева. – Ты должна стать моей женой, тогда формально ты больше не будешь считать наследницей своих родителей и перейдешь под опеку мужа. Амелия рационально думает, что тогда её жизнь можно будет назвать нормальной, и в ней по-прежнему будет всё, кроме, пожалуй, любви. Она только вошла в то чудесное состояние, когда взгляды парней заставляют её не краснеть, а лукаво улыбаться в ответ. Ей придётся отречься от этого чувства в пользу своей безопасности. Многие женщины до неё жили без любви: одних выдали замуж насильно, другие слишком рано обзавелись детьми, а Амелия просто спасает свою жизнь. Да, причин бывает достаточно. Может, лет в пятьдесят она решит, что не заслуживает жалости, ведь в этом браке она должна быть счастлива, но ей всего восемнадцать и она ещё не познала настоящую любовь, которая должна согревать её сердце этим воспоминанием всю жизнь. Девушке вдруг чудится присутствие матери, как если бы она побежала к ней с новостью о предложении. Будет ли она считать этот день худшим в своей жизни? Незримая рука легла на её плечо, а кто-то шептал: «Ты не должна бояться, мой ангелочек, ты должна быть благодарной. Не грусти, ты не жертва, ты свободная, ты живая. Ты не пожалеешь, что связала свою жизнь с этим мужчиной, ты потратишь её правильно. Быть его женщиной – счастье». Амелия тряхнула головой, избавляясь от ненужных мыслей, но голос продолжал шептать, вставляя свое последнее слово: «Я люблю тебя, моя дорогая, будь сильной, пока мы не встретимся снова». – Хорошо, – выдаёте Шадаева, вместо того, чтобы сказать «я согласна», но Баатару и этих слов вполне достаточно. – Я обещаю быть нежным. – Нежным? Шадаева с недоумением таращится на мужчину, светлые брови хмуро сведены к переносице, и Баатар борется с желанием оставить поцелуй на этой складке. Рано, ещё рано. – В постели, — уточняет Дагбаев, расстёгивая пиджак. Амелия снова отворачивается к зеркалу. «Конечно он говорит о постели, наивная дура», — ругает себя девушка, разве можно было считать, что он взял её в жены лишь по старой дружбе с отцом или руководствуясь бескорыстным чувством помощи? Баатар говорит о том, что любит её, а Шадаева тупо думает, что ей некуда бежать от этой любви, остается только смириться. Мужчина сделал шаг в её сторону, ему хотелось коснуться этой фарфоровой кожи, заставить её почувствовать, что он действительно любит, он ждал от нее хоть какого-то слова. Но Амелия молчала, казалось, погрузилась в себя. Девушка туманно улыбалась, глядя на свои руки, где красовалось золотое кольцо. Лицо её было спокойным и пустынным, от чего Баатар успел почувствовать себя покинутым. – Амелия. Она подняла на Баатара свои глаза. «Амелия» так называл её отец. Амелией она была в той прошлой и счастливой жизни, где оставила смех и искрящиеся глаза – Лия, — произнесла девушка твердым голосом. – Зови меня Лия.