Ему шестнадцать лет Ей тринадцать лет
Невио
Сила прокатилась по моей руке, когда я почувствовал, как нос этого жалкого ублюдка разбился. Мои костяшки пальцев впились в плоть его лица, гоняясь за единственным, что могло утолить мой голод. Боль. Высокий долговязый придурок, решивший бросить мне вызов, с глухим стуком упал на пол клетки. Публика, наблюдавшая за шоу, восторженно кричит со всех сторон. Я бросаюсь вперед, взбираясь на него, вдавливая колено так глубоко в его живот, что чувствую, как его органы перемещаются подо мной. Мои ловкие кулаки, наносящие удар за ударом по его и без того воспаленному лицу. Я методично выдыхаю, при каждом касании и чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке. Чьи-то руки хватают меня за плечи, пытаясь остановить Мне все равно, только сильнее давлю коленом. А кулаки безжалостно бьют его. Почему я должен сдаваться, потому что он достаточно глуп, чтобы выйти со мной на этот бой? Поток обжигающей крови брызжет мне на грудь с его лица. Меня пронзает свирепый рев, малиновая жидкость действует как бензин для пламени внутри моего тела. Но это была не та кровь, которую я хотел. Я хотел его агонии. — Черт возьми, Невио, отпусти его! Это не смертельный бой, — голос звенит между ушами, но я наношу последний удар, прежде чем стряхнуть нетерпеливые руки со своей кожи. Красные тени вспыхивают перед моими глазами, когда я встаю, горячая слюна вытекает из моего рта и приземляется прямо рядом с его стонущим телом. Ему повезло, что он может издавать звуки, еще больше повезло, что он жив. Кроме крови на моей груди, на коже нет ни следа. Что почти злит меня. — Ты потерял контроль, — Алессио качает головой. — Снова. Мне было все равно, но не моему отцу. Он всегда говорил о контроле, вместе с Нино. — Пойдешь жаловаться? — Нет, — твердо сказал он. — Зрителей здесь довольно много и новость быстро разлетится. Это правда. Арена была полна людей. — Плевать. Я выхожу из клетке и направляюсь к раздевалке. По пути к душу, снимаю спортивные шорты и включаю воду. Жажда крови не ушла. Напряжение струилось по моему телу и холодная вода совершенно не помогала. Котяшки пальцев разбиты. Мне нравится, как боль вспыхивает внутри кожи, напоминая мне обо всем, за что я заслуживаю наказания. Постоянное напоминание того, что даже на Земле мы должны платить за свои грехи. Алессио сидел на одной из скамей и кому-то писал сообщение на телефоне. — Нам пора. Массимо и наши отцы уже на месте, ждут нас, — он падает мне полотенце, так же продолжая смотреть в телефон. — Этот мальчик готов к посвящению. Дарио Ди Лауро. Сын настоящего труса — Марио Ди Лауро. Их семья сбежала из Канады месяц назад к нам, из-за страха умереть. Его старший брат — наследник, встал во главе и тот бежал, прихватив свою жену и двух своих детей. Дарио и Арианну. Как же жалко. Теперь он предатель на своей земле, а здесь к нему не относятся уважительно. Без понятия зачем отец принял их, возможно, чтобы узнать нужную ему информацию. Дарио сегодня исполнилось четырнадцать лет и у него посвящение. Массимо прошёл посвящение, когда в мае ему исполнилось четырнадцать лет. Со мной это произошло два года назад. С Алессио уже как год. После посвящения Алессио был необычно задумчив и напряжен, а затем пропал до конца дня. Когда он вернулся домой, я заметил, что он шел через сад, который соединяет наш дом и дом Фабиано. На утро Массимо рассказал мне, что его брат был с Авророй. Он любил с ней общаться и делиться своими мыслями. Мы втроем не хотели делиться нашей тьмой с Гретой, Авророй и Карлоттой. Не хотели, чтобы они видели наших демонов. Но все же Алессио был с ней и я был уверен, что он ей все рассказал. Алессио убил одного из солдат Наряда, который шпионил за нашими людьми в Канзас-Сити. Его быстро поймали. Авроре было тогда двенадцать лет и я думал, она будет в ужасе от его рассказа, но нет. Они все равно были неразлучны и её отношение к нему не поменялось, хотя она была просто ребенком. Она и сейчас является ребенком. Когда в четырнадцать лет прошёл посвящение, я не хотел ничего обсуждать с Гретой. Не хотел видеть её печаль, как тогда в наше двенадцатое день рождение. В тот день она увидела моих демонов, увидела какие на самом деле мужчины нашей семьи. Грета любила нас, но внутри она не могла принять того, что нас всех тянуло к тьме. — Идём, — сказал я, когда надел на себя одежду и обувь. Традиция посвящения подразумевает ещё приходить нарядными, так что там будут все в костюмах. Я сел на пассажирское сиденье Бугатти Алессио, а он за руль. Мы ехали молча, но тишину разрушила музыка. У Алессио сумасшедшие проблемы со вкусом, поэтому, пока мы не доберемся до места назначения, я вынужден слушать металл, что время от времени нормально. Но уши начинают неметь после седьмого гитарного соло. Для двух людей, которые так близки, наши музыкальные вкусы не могут быть более разными. Довольно быстро мы приехали к казино на окраине Лас-Вегаса. Сегодня оно было закрыто для нас, чтобы никто из посторонних ничего не видел. Внутри были все младшие боссы Каморры, их наследники и солдаты. Все ждали грядущего посвящения, как я. Возле барной стойки главного зала стояли мой отец, Нино и Массимо. Фабиано и Савио, наверно, были в нашем доме. — Мы поговорим с тобой позже, — первое, что сказал отец мне, когда я к ним подошёл. — Ты готов, Дарио? — спросил он, когда к нему подошли два члена семьи Ди Лауро. Их блондинистые волосы и сама внешность, чем-то напоминала Скудери. Дарио был абсолютно спокоен, кивал, когда ему что-то говорили и смотрел на всех не боясь. Не то что его отец, который будто не могу устоять на месте и постоянно метался из стороны в сторону. Он выглядел максимально взволновано, в глазах я заметил страх, когда он смотрел на меня и мою семью. — Готов, — уверенно сказал Дарио. — Это такая честь, Римо. Мы благодарны, — быстро сказал Марио. Мой отец проигнорировал его и подошёл к Дарио, кладя руку ему на плечо. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы посвятить Дарио Ди Лауро. Как и каждый посвященный, он должен заплатить кровью. Один из солдатов потащил к нам мужчину, который безуспешно сопротивлялся. Один из должников Каморры. Его бросили на пол перед Дарио. Рот придурка был заклеен скотчем, а глаза широко раскрыты молили о пощаде. Отец протянул Дарио пистолет и тот уверенно взял его в руку, после чего направил дуло прямо в голову этому мужчине. Он даже не вздрогнув, нажал на курок и тело упало. Мужчины одобрительно кивнули. Дарио посмотрел на своего отца, желая увидеть реакцию, но тот отвел свой взгляд от сына и сразу посмотрел на моего отца. — Пора присоединится к Каморре. Пододвинули стул и Дарио сел, закатав рукав рубашки и протянул руку. В комнату зашли шлюхи, сразу начали подавать алкоголь и предлагать себя. Я оставался рядом с отцом и неотрывно смотрел, как Нино начал делать татуировку Дарио. Когда татуировка была сделана, все подошли ближе к нам. Отец протянул руку с татуировкой и младший Ди Лауро сомкнул на нем свои пальцы. — Ты будешь моими глазами? — Буду. — Ты будешь моим ножом? — Буду. — Ты будешь истекать кровью и умрешь за наше дело? — Буду. — Сегодня ты отдаешь мне свою жизнь. Это мое решение, пока смерть не освободит тебя. Добро пожаловать в Каморру, Дарио. Тогда солдаты официально поприветствовали его в нашем мире. Телефон отца начал звонить. Он не обратил на него внимания, продолжая пить из своего бокала виски, но потом с раздражение достал телефон из кармана, когда тот снова начал звонить. — Что случилось, Савио? — спросил он. Отец нахмурился, слушая внимательно, что говорил Савио и перевел взгляд на Нино. — Отправь координаты. Оставайся в доме, мы найдём их, — ярость в голосе отца сразу можно было услышать. Он с силой поставил бокал на барную стойку и посмотрел на нас. — Алессио и Массимо езжайте домой. — Что сказал Савио? — спросил Нино. — Аврору и Карлотту похитили по пути к дому Баззоли. Диего без сознания. Но Фабиано отслеживает передвижение Авроры, через телефон. Он подарил ей браслет с датчиком слежения в прошлом году и не зря, — последнее слова он произнес тихо. Его глаза пылали гневом, а пальцы побелели от того, как он сживал телефон. Казалось он его сломает на две части. — Никто не должен знать о происходящем. Мы решим это быстро и вернем их домой. — Мы хотим тоже их искать, — сурово сказал Массимо и Алессио кивнул в знак подтверждения. — Нет, вы едете защищать остальных членов нашей семьи. Это больше не обсуждается. Езжайте. Отец выскочил из казино, и через мгновение мы последовали его примеру. Развлечение за нашими спинами было в самом разгаре, но вместо того, чтобы сказать им убрать от сюда к черту, мы не стали терять ни секунды. — По записям с уличных камер они поехали прямо к выезду из города. Мы будем там через две минуты, езжайте за нашей машиной, — сказал отец и сел в машину Фабиано, который только подъехал к казино. Я сел в машину к дяде Нино и он рванул с места, резко нажав на педаль газа. Жажда крови снова струилось по моему телу. Аврора и Карлотта были частью моей семьи. Мы особенно защищали их и Грету. Защитим и сейчас. — Где они сейчас? — уточнил я у Нино, который смотрел на телефон и на дорогу. Он помедлил, вглядываясь в экран. — Съехали с дороги и остановились, — Нино покачал головой, поглядывая по сторонам и мчась со скоростью не меньше сотни километров в час. — Кто это может быть? — Ставлю на канадцев. Они хотят вернуть Марио Ди Лауро, чтобы он ответил за предательство, — холодно ответил он. — Уверен, похищение продумано. И они хотят обмен. Я уставился в окно, стиснув челюсти так сильно, что заболели зубы. Свет фар рассеивал темноту, а пистолет в моей руке так и манил чтобы им воспользовались. Нино резко затормозил. Мы увидели задние огни машины, которая действительно съехала с дороги. Двери заднего сиденья были открыты. Мы выбежали из машины и побежали к черному внедорожнику. Мужчина лежал головой на руле, окно с его стороны было частично опущено. Фабиано схватился за ручку двери и открыл ее. — Ты ответишь на все наши вопросы, — ледяным тоном проговорил Фабиано, поднимая голову ублюдка. Он покачнулся, все его тело было в ранах, но он все же достал пистолет. В этот момент я резким движением выбил оружие у него из рук, а затем ребром ладони ударил его прямо в шею, попав в горло. Кровь запачкала волосы этого человека и стекала по его щеке. Я набросился на него, схватив за челюсть. Этот человек был в шоке от боли и не мог сопротивляться. Я держал его в захвате и не давал возможности двигаться. — Кому вы преданны? — взревел я. Но тут, когда я полностью вытащил его из машины, увидел, что у него была внушительная рана на правом глазу. Одежда была разрезана мелко в множество мест, особенно на руках и груди. Шея также была изранена из-за маленьких порезов. — Я… Она… — он пытался выдавить из себя слова. — Г-глаза будто неживые. — Что? — рявкнул отец. — Кто вас послал? — Фабиано схватил его за воротник и встряхнул. Я отошёл в сторону, давая возможность отцу встать рядом с Фабиано. Отец поднёс свой нож к уцелевшему глазу этого парня, готовый в любой момент вонзить его. — Если не хочешь лишиться второго глаза, говори, — зарычал отец, приближая нож к глазу ближе. — Заброшенный дом! — заорал он. — Заброшенный дом возле водохранилища Мид. Недалеко от плотины Гувера будет стоять синий, двухэтажный дом, — его голос потихоньку перешёл на шепот. — Они там. — Он говорит правду, — услышал я Нино, который протянул отцу телефон. — Они и вправду там. Фабиано откинул его от себя в мою сторону и помчался к машине, за ним мой отец. — В Сахарницу его! — последнее что я услышал и они уехали.***
Аврора
Я сидела на крыльце этого разваливающего дома и даже слышала, как внутри него трещало старое дерево. Слышу громкий шум воды и чувствую холод от прохладного ветра. Лезвие ножа возле моих ног, запачканное кровью, засветилось от света луны. Нежно перебирая волосы Карлотты, которая устроила голову на моих ногах, она была бессознания и дрожала. Мне бы так хотелось её согреть, но я не знала как. Мои руки были в крови, как и одежда. Я не чувствовала боли и не было ран. Глядя на тело мужчины, лежащего на земле, которое все еще не двигалось, я подумала, что он мертв. Но потом я увидела, как дернулся палец его правой руки. Он выглядел так, будто жизнь покидала его. Мужчина тяжело дышал, а его верхняя часть тела была покрыта кровью. Волосы на его голове были влажными от пота и спутавшимися. Нас забрал Диего, потому что мы попросили его об этом. Карлотта очень хотела провести ночь у себя дома. Когда мы подъехали к дому, наши шины прострелили, и Диего отчаянно пытался бороться с нападавшими, чтобы они не смогли добраться до нас. Но у него не получилось. Нам надели маски на головы, и я хорошо помню эту темноту. Они не причиняли нам вреда. Не причиняли боли. Но я отчетливо помню, как Карлотта плакала рядом со мной и дрожала от страха, и я будто отключилась. Я слышала их крики, но не обращала на них внимания. Я не думала ни о чем, кроме как о том, чтобы освободиться. Я не плакала и не дрожала. Я ничего из этого не делала. Только тонула в полном хаосе. И он был таким освобождающим, таким чёрным. Ничего не разрушало его, не прерывало. Я замерла, когда свет от фар машины ненадолго ослепило меня. Дверь автомобиля распахнулась и первое, что я увидела — это папа, который бежал ко мне. — Аврора! — смотря в его глаза, которые были наполнены облегчением, беспокойством и чем-то ещё. Возможно, это был страх. За меня? Или из-за того, что я сделала? Он провел пальцами по моей щеке и что-то стёр с неё. Его рука испачкалась кровью. Она была и на моем лице? Я не чувствовала. — Ты ранена? — папа приподнял мой подбородок, наверное, чтобы лучше рассмотреть меня, но я мягко отстранилась. — Это не моя кровь, — тихо сказала я, почти шепотом. Я увидела приближающегося к нам дядю Римо, который смотрел на меня так же, как папа. Но потом он заметил нож, весь в крови, и мужчину. Дядя Римо подошел к нему и приложил пальцы к его пульсу. Выражение лица дяди сразу изменилось, стало более серьезным. У этих мужчин было такое же выражение лица, когда они смотрели на меня и Карлотту. Он распахнул рубашку мужчины, я увидела раны и вытекающую из них кровь. — Принцесса, что случилось? — прошептал папа, поворачивая мою голову к себе. — Скажи мне. Я не хотела рассказывать. Боялась, что их взгляд направленный на меня изменятся. Что они больше не увидят меня, а будут видеть монстра. — Ей плохо, — показываю на Карлотту. Папа будто только сейчас заметил её. Но потом он снова посмотрел на меня, словно искал что-то в моих глазах. Может быть, страх или хотела ли я, чтобы он помог мне? Он так бережно держал мое лицо, вытирая кровь, и смотрел на меня с такой нежностью и грустью. Дядя Римо поднял Карлотту и прижал к своей груди, надевая на неё свой пиджак. — Я в порядке, — тихо сказала я, без сомнения, папа немного успокоился. Но в глазах было видно беспокойство, как и у дяди. Почему мне не было страшно сегодня?***
Карлотту уложили спать, после того, как убедились что не было никаких ран или ухудшениях в её здоровье. Джемма и Савио окружили её с двух сторон и ждали, пока она наконец-то успокоиться и попробует поспать. Меня окружили все остальные. Я помню слезы в глазах мамы и как она обнимала меня, крепко прижимая к себе и рыдая. Она была счастлива, что меня вернули и я в полной безопасности. Я просто стояла, пока она плакала, и думала о том, что кровь на моих руках все еще не исчезла. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнула, чувствуя, как возвращается спокойствие. Я вышла из ванной, выключила свет и направилась к лестнице, которая ведет на второй этаж. Позади меня раздались шаги, и я услышала голос мамы: — Ты искупалась, принцесса? Я обернулась через плечо, кивая. — Ты не хочешь присоединиться к нам? Киара хочет что-нибудь сыграть на пианино, я как раз направляюсь к ним, — мама смотрела на меня с надеждой. — Не хочу. Двинулась дальше, но мама шагнула следом за мной. — Я бы посидела с тобой и мы вместе помолчали. — Нет, спасибо, — сказала я. Ее глаза сузились от тревоги. Мама всегда будет волноваться, несмотря на мои уверения и действия. Я заставила себя подойти к ней и быстро обнять ее. — Я просто хочу спать, — заявила я, развернувшись. Пройдя по коридору и выдохнула, когда скрылась за углом, а мама не окликнула меня и не последовала за мной. Приближаясь к лестнице, я обнаружила дядю Римо, который выходил из папиного кабинета. Он замер встретившись со мной взглядом. Что-то странное промелькнуло в его черных глазах — смесь беспокойства и тревоги. Он направился ко мне. Мне нравился дядя Римо. Он один из немногих людей, которые не осуждают меня. Не задаёт вопросы. — Если вдруг захочешь поговорить о том, что произошло, приходи ко мне. Хорошо? Я киваю, не зная, что сказать.