— Что-то мне подсказывает, что это хреновая идея.
Джон, поджав губы, раскачивался между дверных косяков, обдумывая предложение Барти и Уолта. Остальные мальчики смотрели десятый сон, так что им троим приходилось говорить шепотом, чтобы никого не разбудить.
— Да пойдем, хватит мяться! — Барти, уже полностью наготове, зазывал его переступить порожек. — Завтра отоспишься.
— Глаза с ушами мне не врут? — сказал Джон. — Это
ты склоняешь меня нарушить правила?
— Ага, он, — кивнул Уолт. — Это он придумал все. Я тут ни при чем.
Начитавшись ужасов, Барти одухотворился мечтой побродить по старому замку ночью. Конечно, они могли нарваться на Филча, но при должной сноровке их никто бы не поймал, разве что какое-нибудь болтливое привидение сдало бы нарушителей с потрохами. Когда заснул Винни, что определялось по характерному сусликовому сопению, Барти перебрался в кровать к Уолту — того на подобную авантюру было уговорить легче легкого. Но они не могли уйти, не рассказав ни о чем Джону.
— Нас поймают за первым же углом, — до последнего отнекивался тот.
— Неправда.
— И плакат сегодня у меня, — он многозначительно посмотрел на Барти, с вырежением мигая обоими глазами. — Прикажешь ждать дополнительных два дня?
— Подумаешь, плакат, — отмахнулся Барти, не истолковав его взгляд. — Что ты там не видел?
— А в коридорах что?
— Всё!
В итоге они отправили Джона менять пижаму на «более подходящую для темноты одежду» и вдвоем спустились в гостиную, проверить, сколько там человек. Шел второй час ночи, и к этому времени внизу оставался лишь один семикурсник, пускающий слюну на исписанный вдоль и поперек пергамент.
— Отлично, — прошептал Уолт. — Стой здесь, я приведу Джона.
Барти заправски прокрался к выходу и спрятался за гобеленом, на случай, если всхрапывающий парень вдруг проснется. Когда в проходе показались его друзья, он осмотрительно вылез — пугать их означало сорвать всю операцию, ведь Джон бы однозначно закричал, а любивший без повода махать палочкой Уолт что-нибудь расколотил.
Знаком приказав молчать, взявший на эту ночь роль полководца Барти первым вышел в коридор. Джон, замыкавший скромную процессию, притворил за собой дверь и схватился за сердце, когда молоточек в форме орла заговорил:
— Ай-ай-ай. Нехорошо.
— Сами разберемся, — парировал Уолт и дернул застопорившегося Джона за ворот мантии. — Ну, куда пойдем?
— Может, на Астрономическую башню? — азартно предложил Барти.
— Ага, чтобы нас до конца года за строчки засадили?
Они пошли куда глядели глаза, поворачивая в случайных направлениях.
— Сам тогда предлагай. Или, Джон, ты что думаешь?
— Я думаю, — кашлянул он. — Что нам лучше вернуться. Страшно это все.
— Тру… — начал Уолт.
Как по заказу, где-то вдалеке разразился потусторонним хохотом полтергейст Пивз. Все трое шарахнулись в противоположную сторону, вывалившись через гобелен на чрезвычайно узкую винтовую лестницу. Никто из них не помнил ни ее, ни куда она могла привести. Не жаждая возвращаться, они спускались и спускались, покрываясь пылью и старой паутиной не меньше четверти часа, но выход никак не показывался.
— Ох не нравится мне это… — не умолкал Джон. — Не нравится…
Барти подсвечивал путь слабым огоньком Люмоса, отбрасывающего на замшелые стены теплый желтый свет. Чем ниже они спускались, тем сырее становился воздух, будто выход открывался где-то в подземельях. Лестница была настолько узкой, что им приходилось идти гуськом, и Уолт, последнее звено цепочки, то и дело пугал Джона тычками.
В конце долгого пути их ждала запертая деревянная дверь.
— Я сейчас ее в щепки разнесу, дайте пройти, — заворчал Уолт позади. — Не пойду обратно.
— Нет, не смей! — остановил его Барти. — Подожди…
Он стряхнул свет с несуразной волшебной палочки, лишь недавно переставшей строптивиться. Барти был уверен, что причина крылась в более бережном отношении и настоящем увлечении учебой взамен монотонной зубрежки. Учиться не из-под палки и правда было гораздо интереснее, особенно если заметен прогресс. Лоза в один миг впитала тепло руки хозяина и сосредоточила магию в своей серцевине.
—
Алохомора! — Барти направил кончик на ручку, и та послушно повернулась.
— Ну и ну, — Уолт нагло пропихнулся вперед, прижав Барти и Джона к стене. — Да ты волшебник.
— Заткнись, — процедил Барти, обгоняя его.
Они и правда вышли в незнакомое подземелье. Ближайший конец коридора оканчивался голым тупиком, и они быстро зашагали в другой, в надежде поскорее оттуда выбраться. Где-где, а на нижних этажах лучше не стоило бродить в темное время суток: даже Уолт на время перестал третировать их пугалками. Вскоре они вышли на Главную Лестницу и с облегчением выдохнули, а потом снова задержали дыхание — здесь их было поймать проще простого.
— Идем на первый этаж, — махнул Барти на одну из дверей. — Я, вроде, помню один тайный ход.
— Еще один, — простонал Джон. — Ты реально издеваешься?
— Ну, можешь пойти по центральной лестнице, если хочешь побеседовать с Флитвиком посреди ночи.
Не рискуя зажигать палочки, они блуждали в полной темноте, натыкаясь на пустые классы разной степени заброшенности — первым этажом пользовались не то чтобы часто. Барти искрился от распиравшего адреналина, о котором грезил вечером — все почти как в книге! Прислушиваясь к тишине, он сновал по закоулкам и проверял картины с гобеленами на предмет тайного прохода, но ему повезло наткнуться лишь на один, простой, ведущий со второго этажа сразу на пятый. Внутри им пришлось переступать на непонятно откуда взявшиеся веточки, чей хруст эхом разносился вперед и назад.
— Эй, кто здесь? — завертелся вокруг себя Джон, когда они проходили мимо галереи дремлющих портретов.
— Никого тут нет, — Уолт, поймав с Барти одну волну, без сна в глазу вглядывался вперед.
— Я слышал, как кто-то хихикал, — не унимался Джон.
— Да брось, это картина.
— Ты дурак? Они все спят.
— Значит, какая-то не спит! — шикнул Уолт. — Что пристал?
— Я тоже слышал, — вступился за него Барти. — Может, это привидение?
Они странно переглянулись, замерев в квадратике лунного света, проникавшего через высокое окно.
— БУ-У-У! — прогремел за спиной Барти хор голосов.
С палочкой наготове он крутанулся на месте, но никого не увидел. Уолту это не помешало:
—
ФЛИППЭНДО! — гаркнул он, позабыв об осторожности.
Красная молния прошила воздух возле виска Барти и ударила в паре футах перед ним, рассыпаясь на яркие искры. Многоголосое нечто истошно завыло и заругалось, явно пускаясь наутек.
— Что за хрень?.. — от страха у Барти волосы на голове зашевелились. Такого лихо он точно не хотел встречать.
— Скажи спасибо, — утер нос Уолт. — А то остались бы от тебя одни косточки.
— Ты опять неправильно произнес заклинание, — подметил Джон.
Уолт открыл было рот, чтобы возразить или послать его куда подальше, но его снова перебили, на этот раз шарканье, еще более страшное, чем те невидимки, потому что он грозило реальными неприятностями:
— Так-так-так, — донесся голос завхоза откуда-то издалека. — Ученики не в постелях!
— Сматываемся, — шепнул Барти краем губ, и они сорвались с места, убегая, как в последний раз.
Филч, казалось, был везде: и позади, и впереди одновременно, он шаркал к ним со всех сторон, неотвратимо приближая заслуженную кару. Мальчики сбились с ног в надежде от него скрыться, но приближающееся «так-так-так» лишь наращивало громкость. Забредя в непроглядный угол, они остановились и налетели друг на друга.
— Нам конец, — высокопроронил Джон, смирившийся со скорой кончиной.
Барти пожирала невовремя проснувшаяся совесть. Теперь из-за него все трое получат отработки: повезет, если их не лишат половины заработанных баллов и не напишут домой. Второго Громовещателя он точно не выдержит.
— Так, — произнес Барти и осекся. Его наполнила решимость во что бы то ни стало избежать печального будущего. — Все будет нормально.
Люмос!
Палочка уперлась во что-то жесткое, и почти сразу раздался тихий рык. Освещенная горгулья вмиг ожила, отряхнулась от оцепенения и замерла в новой позе, а стена позади нее, замерцав, исчезла. Раскрыв рот от удивления, Барти бессознательно шагнул внутрь и завертел головой, оглядывая потайную комнату.
— Скорее, сюда!
Едва Джон и Уолт к нему присоединились, коридор снова отсекло стеной. Барти приложил к холодному камню ухо: подоспевший Филч, ругаясь под нос, походил в углу около пяти минут, и ушел.
— Господи, — выдохнул Джон. — Неужто пронесло?
Осевший на пол Барти удовлетворенно прислонился спиной к стене, запрокидывая затылок. Его друзья были близки к тому же самому, но продолжали стоять.
— Вопрос в другом, — проницательно заметил Уолт. — Как нам теперь отсюда выбраться?
Из комнаты не вело ни одной двери. Она не выглядела обветшалой, как добрая часть кабинетов, в которых они сегодня побывали, но и мебели в ней не было. Пол выкладывал светлый камень, стены из того же материала драпировала темно-розовая полупрозрачная ткань. Тонкие колонны, уходящие в арочный потолок, несколько высоких подсвечников из чугуна, большое витражное окно. И больше ничего.
— Мерлин, куда я вас завел, — от бессилия Барти закрыл глаза.
— Да ладно, не кисни, — Уолт сел рядом на корточки. — Что-нибудь придумаем.
— Или наши тела останутся здесь
до скончания веков, — приоткрыв один глаз, сказал Барти.
— Я полагала, студенты Рейвенкло должны отличаться умом, — изрек холодный голос.
Как ужаленные, они вскочили на гудящие многострадальные ноги. Выплыв из стены, свысока на них смотрело привидение молодой красивой женщины в старинном платье, Серой Дамы, хранительницы их факультета. Барти потупил взгляд. Она не отличалась сговорчивостью, в отличие от Толстого Монаха или Сэра Николоса, которые всегда помогали попавшим в беду хаффлпаффцам или гриффиндорцам. Но, по крайней мере, им не достался Кровавый Барон, который только и умел, что распространять смертный ужас.
— И-извините, — заикнулся Барти.
Джон, до сих пор не привыкший к привидениям (даже после обеденного представления на Хэллоуин), вжался в стену, Уолт тоже смотрел куда-то вбок. Негласно они выдвинули на переговоры Барти.
— Пожалуйста, не могли бы вы дать нам небольшую подсказку?
Серая Дама парила на одном месте, незаинтересованно разглядывая бликующий в неровном свете свечей витраж. Складывалось впечатление, что лишь одно неверное слово могло ее прогнать.
— Могла бы.
Барти замолчал, не подгоняя ее и дожидаясь более развернутой реплики. Но она молчала: от взмаха руки в длинном рукаве розовая портьера взметнулась и обнажила полость с еще одной горгульей. Кивнув, Барти зачем-то засучил рукава и просеменил к ней, наставляя палочку. «Наверное, она выпустит нас обратно» — подумал он.
—
Люмос!
С верой в лучшее они синхронно оглянулись, но стена никуда не делась. Зато в центре комнаты заструилась спиральная лестница из чистого света — сто сорок третья? Серая Дама взмыла к потолку и скрылась в круглом проходе наверху. Не справляясь с возбуждающим покалыванием в конечностях, Барти первым взбежал по необычным ступеням. Он шел будто по воздуху, но при этом не проваливался вниз, удерживаясь благодаря переливчатым искрам — настоящее волшебство!
Резное отверстие под потолком вело на узкий выступ, огражденный балюстрадой: выглянув вниз, Барти увидел коридор с картинной галереей, по которому они не так давно бежали, спасаясь от Филча. Только расстояние до пола теперь составляло не меньше пяти ярдов.
— Кхм, — привлекла их внимание Серая Дама в конце прохода и скрылась за поворотом.
— Скорее, нельзя отставать! — подогнал Барти тяжело дышащих Уолта и Джона.
Их завели в очередной проход, устланный бордовой ковровой дорожкой, а оттуда — в следующий, маленький настолько, что приходилось сгинаться пополам. Несколько раз им довелось продвигаться по верхушкам книжных шкафов, Серая Дама упорно не спускалась на привычную высоту. Она вела их по извилистым катакомбам, наверняка известным одним только призракам, но прекрасно знала, что делала — Филч и его кошка сновали далеко внизу, даже не догадываясь о трех нарушителях, карабкавшихся по карнизам, полкам и кронштейнам. Они заткнули рты руками, силясь не смеяться над простофилей, попавшем в его лапы: может, Филч бы их и не услышал, но Серая Дама могла счесть это за чрезмерную гордыню и оставить их, буквально подвешенных в воздухе.
В последней комнатке, почти такой же, как первая, их ждала знакомая горгулья. Серая Дама пролетела сквозь стену, но им пришлось прибегнуть к колдовству, уже втроем, потому что силы покидали изможденных ребят. За окнами светало — они пробегали по замку почти всю ночь.
—
Люмос! — и три вспышки ударили в неказистую статую.
Стена растворилась, и Барти, Джон и Уолт вышли в знакомый коридор перед башней Рейвенкло. Серая Дама оглянулась:
— Не стоит благодарности.
— Все равно спасибо, — почти незаметно порозовев, ответил за всех Уолт.
Она еле заметно улыбнулась, приподняв уголки губ, и проплыла в гостиную, в которой была нечастой гостьей. Возможно, сегодняшие приключения сделали ее чуть менее нелюдимой.
— В сундук не спрятать, ладонью не поймать, — мелодично пропел молоточек.
— Свет, — почти благоговейно ответил Барти, и дверь пригласительно распахнулась.
Серой Дамы внутри не было. «Наверное, полетела на площадку на крыше» — решил Барти. Заработавшийся старшекурсник спал в том же кресле, огонь в камине уже потух. Как можно тише прошмыгнув в сторону спален, они устало распрощались и разошлись по кроватям. Упавший в постель Барти сразу заснул без задних ног, сладко проспав до обеда, благо день был субботний.
***
Утро первого матча по квиддичу в сезоне выпало на самый дождливый день, какой только можно было представить.
— Я не хочу никуда идти, — проныл Барти, плотнее кутаясь в одеяло. — Там со вчерашнего вечера льет…
— Вставай!
Брошенная Уолтом подушка проехалась по одеяльному холму и свалилась на пол, но Барти даже не шелохнулся. Ровно как и Винни: кажется, только Уолта не смущала стена ливня прямо за их окнами.
— Держу пари, даже чары в Большом Зале не выдерживают, — сонно зевнул Винни.
— Так пошли, проверим, — воодушевился Уолт. — Наверняка там все столы уже плавают!
— Придурок, — ухнул Барти из-под одеяла, за что немедленно поплатился.
Уолт без всякой метлы спикировал на него коршуном, тормоша и пинаясь. В ходе непродолжительной борьбы Барти кое-как удалось сбросить его туда же, куда и подушку, и яростно навалиться сверху. Шуточная драка, какие часто возникали между ними, переросла в катания по полу, сопровождаемые возгласами:
— Сам иди и мокни!
— Где твоя факультетская преданность?!
— Я могу поболеть и из башни!
— Я тебе поболею!
— Давай!
— Что у вас происходит?
Занесший кулак Барти и осекшийся на полуслове Уолт замерли, будто их поместили на статичную маггловскую фотографию. В косяке открывшейся двери стоял одетый в цвета Рейвенкло Дейв, за которым маячил недовольный, заспанный Джон в блеклой растянутой футболке.
— Скажи им, Дейв! — возмущенно начал Уолт, отпихивая Барти прочь. — Они не хотят идти на матч!
Дейв тяжело вздохнул — так тяжело, как только мог огорченный первокурсник.
— Джон и Дам тоже не хотят.
— Вот и идите вдвоем, — подхватив сползшее одеяло, Барти завалился обратно в кровать. — Счастливого пути.
Судя по всему, за время потасовки Винни успел заснуть обратно, а Джон просто прикорнул, привалившись к стене. С громким «эй» Уолт подполз к центральной кровати и потянул за кончик простыни, побуждая Барти к возвращению.
Столы в Большом зале не плавали. Мальчики, включая насилу приведенных, убедились в этом, похоронной процессией входя в столовую через тяжелые массивные двери. Людей внутри было не сказать что много: повинуясь голосу разума, многие решили поберечь зонтики и проигнорировать игру, но, естественно, стол бесстрашных гриффиндорцев был забит целиком. Семь человек в ярко-алой форме и с метлами наготове шумно переговаривались, звеня приборами и кубками, тогда как их противники, наполовину разошедшиеся рейвнкловцы, сидели тише воды, и только их капитан, Роджер Дэвис , заходился в утомительных разглагольствованиях:
— Не забывайте о стратегии! Дерек, тебя это касается в первую очередь…
— Мерлин, я готов с земли закинуть квоффл в кольцо, лишь бы попасть в команду в следующем году, — мечтательно сказал Уолт, с обожанием вслушиваясь в каждое слово Дэвиса.
— Меня не забудь позвать, такое зрелище, — прохладно отозвался Барти, оглядывая стол — ни одной девчонки с их курса.
Пока он вяло ковырялся в завтраке, Джон, положивший голову на предплечья, заснул, и длинноватые волосы залезли в тарелку с бобами. Когда встал капитан факультетской команды, Уолт тоже подскочил, снимаясь с места и подхватывая под локти Барти с Дейвом.
— Пошлите! Пошлите, они точно пойдут через секретный ход!
— Ну и что? — все еще вредничал Барти. — Зачем ход к полю?
Уолт раздраженно фыркнул. Теперь, помимо квиддича, он стал одержим поиском тайных проходов и подбором паролей к ним, потому что «шайка Поттера, говорю вам, все уже излазила! Их тут миллион!» Тем же гуськом все первогодки поднялись из-за стола и под предводительством собрата обреченно поплелись на выход. Им повезло, и спортсмены действительно прошли через портрет на главной лестнице, ведущий к раздевалкам, но им все равно пришлось бежать до трибун, нагнув головы навстречу ветру и спасаясь от ливня под мантиями — зонтики взяли лишь Винни и Дамокл. Вода прекратила их доставать только под брезентом, но даже там периодически капало с мокрых перекладин, а по лестницам можно было подниматься, исключительно крепко держась за перила. «Почему нельзя было перенести матч на другой день?» — чертыхался Барти, сражаясь со стихией.
— Я ни зги не вижу! — громко пожаловался Дамокл, занявший место на ряд ниже Барти, который вообще видел один его яркий зонт.
Судя по всему, в какой-то момент игра началась, так как в серой пелене иногда различались красные и синие пятна. Мячей видно не было, как бы Барти не протирал и не щурил глаза. Зонт Винни прикрывал совсем небольшую его часть, и, по правде говоря, только мешал стекающей на плечо водой. Громыхнула молния, и только после этого Барти удалось напрячь уши:
— …Бэгмен дает пас Поттеру, о, нет! Новичкам не всегда везет — бладжер Патила достал даже с другого конца поля! Квоффл переходит на сторону Рэ… нет, Гриффиндор снова уводит мяч, давай, Дэвис, не подведи! И-и-и-и… промах!..
Из реплик комментатора было понятно, что обе команды идут вровень. Снитч полностью пропал из виду, грозя затянуть игру на несколько часов. Близкие раскаты грома заглушали даже крики болельщиков. Мокрого до нитки, продрогшего и злого на весь мир Барти это максимально не устраивало. Улучшив момент, когда Уолт встанет распевать очередную поддерживающую кричалку, он пригнулся и выбежал в проход, скрываясь на худо-бедно защищенной навесом лестнице, по которой вода сбегала хуже горного водопада. Поскользнувшись, он чуть было не упал, но его подхватила чья-то рука.
— Ой! — вскрикнул студент, также прячущийся под срывающимся от ветра брезентом. — Осторожнее!
Вцепившись в чужое мокрое предплечье, Барти с нескрываемым ужасом смотрел на бесконечно-длинную лестницу, десятком пролетов уходящую вниз. В туфлях хлюпала дождевая вода, и он поспешил забраться на помост, недосягаемый для бурного потока. Регулус немного сдвинулся, освобождая для него место.
— Вот уж не думал, что встречу тебя здесь, — Барти чихнул и затряс головой, как собака, брызгая каплями с прилипших к голове волос.
Регулус поморщился. Его некогда безупречная прическа представляла собой волнистую лапшу, спадающую на лицо.
— Ты не похож на фаната квиддича, — продолжил Барти, видя, что Регулус не намерен отвечать на выпад.
— Ты тоже, — нехотя сказал он, одергивая приставшую к бокам мантию. — Хотя мне нравится квиддич.
— Настолько, чтобы выйти на чужой матч в такую погоду?
Барти вскинул брови, а Регулус неопределенно пожал плечами.
— Я и не собирался приходить вообще-то.
— Забавно.
Выражение лица Регулуса было настолько унылым, что Барти даже стало его чуточку жаль. Его снедал интерес, зачем же тот тогда явился, но вежливость не позволяла наседать с вопросами. Тем временем динамика на поле немного оживилась:
— Отличный удар, Блэк! — проорал комментатор, и Регулус дернулся вперед. — Отличный для запасного! Может, задумаешься о новых отборочных, Вейн? М-м, простите, профессор…
Регулус выглянул наружу, приставляя ладони к бровям, но и так кроме цветных точек, носящихся туда и обратно, было ничего не разглядеть. Холодная капля упала Барти за шиворот, он вздрогнул и прижался к пропитанной влагой деревянной стене.
— Блэк — это твой брат? — перекрикивая дождь, спросил он.
Регулус махнул ему, ничего не сказав. Может, и сказав, просто Барти ничего не услышал. Мокрый, как канализационная крыса, слизеринец вернулся к нему, когда оглушительный вопль оповестил все поле:
— СТО ДЕВЯНОСТО — СОРОК, РЕЙВЕНКЛО ПОБЕЖДАЕТ!
Барти видел, как выпрыгнул осчастливленный Уолт, сам как молния, и как пританцовывал Дейв. От случайного толчка синий зонтик Винни воспарил и был унесен ветром в грозовое небо. Пискнув, его хозяин на предельной скорости ретировался в укрытие:
— Всё, в башню! — бросил он на ходу Барти и, спотыкаясь, побежал вниз наперегонки с потоками воды.
Замелькали уходящие студенты, бурно обсуждающие исход игры. Мимо пронеслись и первокурсники Рейвенкло, кричащие «ура!» во все горло.
— Ю-ху-ху! — завопил Уолт, стаскивающий Барти на лестницу. — Эй, здорова, Блэк!
Щеки отставшего Регулуса порозовели, особенно это замечалось на контрасте с бледной от холода кожей. Но ни Уолт, гарцующий вниз, ни путающийся в собственных ногах Барти этого не заметили.
Их форму можно было выжимать. Вернувшись в замок той же дорогой, они поплелись в башню, чтобы успеть отогреться в душе до обеда. И весь путь Уолт, не смолкая ни на секунду, болтал об игре:
— Ты видел, как Дэвис выпнул квоффл прям перед воротами? — захлебывался он в восторге. — А как Нортон поймала снитч, это же просто отвал башки! В нее же чуть молния не шандарахнула!
Барти согласно агакал после каждого предложения. Он не любил вранье, но в данной ситуации сделал себе поблажку — может, он и впрямь что-то видел, просто не понял, что именно.
К несчастью, большая часть болельщиков добралась до душа первой. Встав в хвост очереди, обмотанный полотенцем Барти проворчал:
— Черт, Уолт, ну и толку от наших похождений, если мы все равно не сокращаем дорогу до башни по-нормальному?
— Все будет, — шмыгнув носом, насупился тот. — Все еще будет.
Барти сердито встрепал его пятерней, и Уолт скорчил недовольную гримасу. А потом чихнул громче, чем гром на улице.
Вечернее празднование победы шло на полную катушку, но первокурсников все равно выгнали из общей комнаты, едва пробило восемь.
— Это нечестно! — ожесточенно возмущался Барти.
Вдвоем с Уолтом они сидели у двери и по очереди приставляли ухо к щели, подслушивая далекие звуки веселья. В сумках ждала непочатая гора домашних заданий: Винни уже усердно корпел над учебниками, и, по-хорошему, им двоим тоже бы следовало начать — особенно Барти, который прикладывал тонны усилий, чтобы безукоризненно выполять абсолютно все работы. Немного пометавшись, он все же присоединился к горьким вздохам под дверью, решив встать завтра на час раньше.
— Мы такие же школьники, как и они, — негодовал Уолт. — Они не имеют права нас прогонять!
— Ого, слышишь? — Барти приставил указательный палец к губам. — Это же «Никогда не оглядывайся» играет!
Больше всего его злило раздобытое старшекурсниками волшебное радио, которое им не дали послушать.
— Фу, попсовая станция, — Уолт сделал вид, что его тошнит.
— Ничего ты не понимаешь.
Барти влюбился в Сильвестра Уайта и его альбом «Выбери звездную мечту» с первого взгляда. Он часто красовался на страницах журнала о магической музыке, и если Барти не мог сохранить номер, то бережно вырезал статьи с фотографиями и складывал в специальную папку — стало быть, педантичность в той или иной мере передавалась всем Краучам на генетическом уровне. Его привлекали не только яркие краски и образы, но и дух свободы, продвигаемый певцом. Стремление взлететь ко звездам, ни на кого не оглядываясь — и совсем не важно, кем ты являешься на самом деле, какая у тебя семья и на какие оценки ты учишься.
—
Выше, выше, выше! — кричала песня.
Барти закрыл глаза.
— Хватит качаться, достал, — ткнули его под ребро.
Глаза сразу раскрылись, а локти защитно выставились. Полминуты финального проигрыша прошли в щекотливой борьбе, но следующая песня тоже не устроила Уолта:
— Что за бред! У меня скоро ухи отвалятся!
Он встал, разминая затекшие ноги, и протопал к своей кровати.
— Ну и иди, — цокнул языком Барти. — Мне больше места достанется.
— Ну и ночуй там, — Уолт не поленился встать и бросить ему его же подушку. — Как собака.
— Сам собака.
— Мерлин! — вдруг вскинулся Винни. — Вы можете хотя бы пять минут не кричать?
Его строгая мина, перепачканая чернилами, комично смотрелась на пухлом лице.
— Пять минут раз в триместр, идет? — злобно процедил Уолт. — Пока мы будем спать.
— Превосходно.
Винни захлопнул книгу и пересел на кровать, задергивая полог. Послав Уолту осуждающий взгляд, Барти тихо подмял под себя подушку, устраиваясь поудобнее. Через четыре часа проигрывалась одна из его любимых песен, но он так ее и не услышал, растянувшись на полу в поверхностном сне.
—
У-у-у, и лунный свет всегда будет освещать мне путь… У-у-у, я танцую и сам взлечу когда-нибудь…
На следующее утро у всего Хогвартса болело горло. Вернее, у тех, кто посещал матч. И мальчики снова оказались в длиннющей очереди, в этот раз ведущей к мадам Помфри и ее отряду бодроперцовых настоек. Только теперь с ними не было Уолта, заявившего, что у него все пройдет и без всяких зелий.
— В наших краях слова «простуда» не существует, — хмыкал он.
А Барти, убивший утро на поход в лазарет, прямо в очереди шерстил конспекты и прихваченный учебник по истории магии. И без того раздраженная халатностью учеников к своему здоровью целительница отругала Барти за нерасторопность, всучив склянку и отправив восвояси.
Дорогие мама и папа,
Поздравляю вас с наступающим днем святого Андра. В Хогвартсе его не празднуют, но, говорят, на следующей неделе в столовой будет больше шотландских национальных блюд. Жаль, что я пропускаю столько семейных праздников, но хотя бы часть Хогмани получится провести с вами, не говоря о Рождестве.
У меня все нормально, недавно простудился, но уже все хорошо, не стоит переживать. Позавчера меня наградили целыми пятнадцатью очками за то, что я с первого раза трансфигурировал яблоко в приличный апельсин, представляете? Мне даже разрешили его забрать, и мы съели его на перемене. У него даже не было яблочного привкуса.
На защите от темных искусств все по старому — учим одну теорию, и только пару раз разучивали настоящие заклинания. Наверное, так и должно быть на первом курсе, не знаете? Старшекурсники говорят, что профессор Церебрум самый ужасный из всех, что когда-либо вели этот предмет на их памяти. Почему-то именно по защите преподавателей меняют каждый год. У вас тоже так было?
В последнее время мне стала нравиться трансфигурация. Я обожаю профессора МакГонагалл, хоть она и довольно строгая. Может быть, в будущем у меня тоже получится стать анимагом? Я бы очень этого хотел. Чары тоже интересные, но зельеварение ввергает меня в сплошную тоску. Профессор Слизнорт постоянно спрашивает меня, как там папа. Можете дать мне вразумительный ответ, чтобы я ему передал?
С любовью, Барти.
ПРИВЕТ КЭМПБЕЛЛ!!!
Я впервые раздосадован, что не тебя нет в Хогвартсе, а я застрял здесь. Ты пойдешь на парад? А на фестиваль? По любому в Эдинбурге закатят тучу концертов, и я не попаду ни на один! Отвратительно! Обязательно расскажи мне все-превсе! Еще я знаю, что попрошу у тебя на Рождество и Хогмани — второй альбом Сильвестра Уайта, он выходит в декабре . Знаю, ты его ненавидишь, но можешь купить его ради меня? Пожалуйста-пожалуйста! Я послушаю его у тебя всего один раз, обещаю. Понимаешь, я умру, если не послушаю. У меня ведь нет проигрывателя, и в школе тоже нет. Проси взамен, что хочешь!
Я ужасно заболел и чихаю вот уже вторую неделю. А все из-за дурацкого Уолта и матча по квиддичу, на который он меня потащил. Шел чудовищный ливень, мы все заболели (кроме Уолта). Еще мы бродили ночью по замку и попали в такую переделку… Распишу все на втором листе, здесь не поместится.
Недавно я трансфигурировал на уроке яблоко в апельсин, и мало того, что меня наградили кучей очков, так еще и разрешили оставить его себе. Не дождавшись обеда, мы спрятались под лестницей — я, Джон и Уолт — и раздербанили его, как дикари. Рубашки все были оранжевые, особенно рукава, а Уолт вообще с ног до головы измазался. Пришлось бежать в башню, а вечером в прачечную, потому что одежду стирают на выходных, а был четверг, и у нас не оставалось свежих рубашек.
Поскорее читай второй лист,
Барти.
