Завеса смерти

— Я бы извинился, но мне не жаль, — ухмыльнулся Рэймсс. — Если бы извинился, я бы решила, что плохо целуюсь, — Эвтида нахмурилась, все еще пытаясь реанимировать свою дыхательную систему. — Хотя есть проблемы и посерьезнее. Мне срочно надо заняться здоровьем: с такой дыхалкой от охотников не побегаешь. На секунду воцарилось молчание, а затем оба разразились хохотом. Напряжение, возникшее из-за внепланового перехода их отношений из одной категории в другую, спало. — Ты знаешь, а это лестно, — теперь Рэймсс улыбался во все тридцать два. — Подожди немного, Эва, и я тебя как следует потренирую… Он не договорил, потому что девушка пихнула его в плечо. Впрочем, улыбку ей это сдержать не помогло. — Шути-шути, пусть богиня Хатхор возрадуется! Только сам отдышаться не забудь, — подмигнула ему Эвтида. Не переставая улыбаться, Рэймсс вновь привлек ее к себе и оставил на губах девушки легкий поцелуй. — Кто сказал, что я шутил? Ах, Эва. В том-то и проблема: из-за тебя я настолько поглупел, что готов стать хроническим астматиком, — произнеся это, Рэймсс зарылся лицом в ее локоны. Сказанные в шутку, его слова, тем не менее, произвели на Эвтиду сильное впечатление. Она не хотела прерывать объятие: одно присутствие этого человека не только бесконечно радовало, но также успокаивало, внушая непоколебимую уверенность, что все будет хорошо. Девушка умела ценить ощущение безопасности: в детстве она не знала его вовсе. … — Исфет, уже утро! Нам надо вернуться в библиотеку, Рэйм. Оставим там грязь, а тем более ПИВО — и не сносить нам головы, — паниковала Эвтида спустя час. Все это время они с Рэймссом провели у входа в храм, не в силах оторваться друг от друга. — А я разве возражаю? Идем, конечно… погоди, как ты меня назвала? — вскинул бровь мужчина. — Рэйм… а что, не стоит? Тебе не нравится? — Наоборот, я нахожу это ужасно милым. Ну все, пошли, — Рэймсс подобрал чудом уцелевшие чаши с земли и повел девушку внутрь здания. Солнце уже вовсю светило, озаряя собой пространство библиотеки. Занятый ребятами стол являл собой поистине печальное зрелище. Заляпанные чернилами куски пергамента и развернутые свитки валялись повсюду; то там, то тут можно было встретить использованные тростниковые перья и баночки с засохшими чернилами; в центре же сего месива горделиво высился глиняный кувшин с пивом. — Незримый, пощади… мы забыли закрыть баночки с чернилами и не успели переписать и половины свитков! Амен оторвет нам головы, — Эвтида была в состоянии, близком к подготовке завещания. Рэймсс прыснул: — Забавно, как одной лишь твоей, Эва, волей знаменитый и грозный охотник на шезму превратился в няньку, проверяющую у нас задания по письму. Твое влияние поистине безгранично! — Спасибо, конечно, но не от всего сердца. Давай, помогай… … Вдвоем они управились за каких-нибудь 10 минут. Настало время прощаться. Эвтида безуспешно пыталась завязать разговор на действительно волновавшую их обоих тему: что же теперь будет?