Рискни

Прошёл час. Чарли лежала на боку, смотря в темноту, слушая дождь и безуспешно пытаясь заснуть. Судя по ровному дыханию Монро, мужчина отключился быстро. Мэтисон больше не плакала, в натуре сильной, замкнутой девушки не было места долгим эмоциям в сопровождении слёз. Разум весьма оперативно брал верх над чувствами, но последние не сдавались – им ничего не мешало измываться над одинокой раненой душой. Последние слова бывшего генерала всё расставили по местам, и нигде ничто ни с кем не пересекалось, логика отношений между мужчиной и женщиной весьма прозрачна и понятна. Так почему так сильно болит в груди,.. там, где находится орган, перекачивающий кровь? Почему боль из моральной каждый раз переходит в физическую при воспоминании об обычных словах, которые она хотела услышать? Монро дал требуемое, но было ли это требуемое желаемым? Чарли запуталась, окончательно и бесповоротно. Сердце и разум спорили, каждый приводя весомые доводы, но вскоре их голоса превратились в крики, разрывающие сущность изнутри. Опасные мысли с каждой минутой глубже проникали в сознание, цепляясь за образы прошлого. «Монро и Майлс… почти братья, безумно похожи, и вместе они создавали...», - одна часть Чарли пыталась поставить блок на анализ совместной деятельности мужчин, которой грозил представить неутешительные результаты. Но другая хотела понять, узнать правду, докопаться до причины, перевернувшей внутренний мир. «Они вместе создавали Республику, Майлс учил Монро всему, что знал сам…», - Мэтисон тяжело вздохнула, признавая реальность. «А когда они разрабатывали планы операций… - в памяти всплыло улыбающееся лицо Монро и одобряющий взгляд Майлса, - они представляли единое целое, слаженный, чёткий механизм. Они – родственные души… И Майлс любит Рейчел, мама отвечает взаимностью,.. а сколько крови на их руках…» При этой мысли девушка закрыла глаза, память окунула в поцелуй с Монро у костра, откровение оказалось болезненным и жестоким. Может потому, что шло изнутри, как истина, хорошо замаскированная, но всегда присутствующая. А может, от зеркального отражения отношений матери и дочери. Чарли не знала, да это и не имело смысла. Мэтисон коснулась пальцами губ, машинально, не задумываясь. В этот миг Себастьян пошевелился, девушка поймала себя на том, что на несколько секунд задержала дыхание. Сердце вдруг забилось сильнее. Племянница Майлса попыталась успокоиться, злясь на себя. Похоже, тело, независимо от желания хозяйки, отслеживало изменения, происходящие с бывшим генералом, и активно на них реагировало. Внезапно в горле запершило, Чарли сморщилась и громко чихнула. В следующую секунду замерла, ожидая реакции Монро, будто боялась быть пойманной с поличным за чем-то постыдным. - Ты здорова? - спокойно спросил Себастьян, но его голос прозвучал для Мэтисон громом среди ясного неба. - Почему ты не спишь? - ничего более умного сказать не получилось. В интонации выплеснулась обида, которую не получилось взять под контроль. - Ты громко чихаешь. Уверен, половина лагеря проснулась, - объяснил Себастьян. Чарли не смогла уловить: присутствовал ли в его голосе элемент сарказма или нет. - Сегодня холодная ночь, – буркнула девушка. Мэтисон разрывалась на части от противоречивых желаний: с одной стороны, ей хотелось закончить разговор, с другой, продолжать, причиняя мужчине боль, ещё и ещё, пока самой не станет легче… Но такого не бывает. - Одеяло дать? - Нет, - слишком быстрое и резкое слово, в ответ на которое организм восстал, мелкой дрожью заявляя о своём плачевном состоянии. Бывший генерал промолчал, но Чарли ощутила кожей его тяжёлый, пронзительный взгляд. Прошёл час. Попытки согреться под тонким одеялом не увенчались успехом. Чарли усердно старалась не дрожать, проклиная Марка всеми словами, которые только знала: палатка находилась слишком далеко от костра. Она чувствовала себя измотанной, выжатой, но разум и тело упорно не хотели погружаться в сон, как будто держались, собирая последние силы, но не знали причину – зачем? - Перестань стучать зубами. Спать невозможно, - выдал Монро. Затем встал, тяжело вздохнув, взял одеяло, подошёл к Мэтисон и осторожно укрыл её, случайно коснувшись руки. Девушка ощутила, как Себастьян напрягся. Мужская ладонь легла ей на лоб. - Тебе холодно? - Да, очень, - ответила Чарли, не в силах отрицать очевидное, но и удивившись вопросу. - Ты вся горишь, - объяснил Монро, сухо добавив, - нужно выпить. Девушка хотела возразить, но энергия, исходящая от бывшего генерала, решительная и горячая, подчинила себе, заставив промолчать. Чарли вдруг остро и болезненно ощутила присутствие Себастьяна, несмотря на кромешную тьму, окружавшую двоих. Достав из рюкзака флягу, мужчина бережно усадил Мэтисон и, придерживая за плечи, помог сделать несколько глотков. Спустя минуту знакомое тепло разлилось по телу, слабость всё ещё ощущалась, но стало легче. Внезапно навалилась нечеловеческая усталость, близость Монро действовала успокаивающе, думать ни о чём не хотелось. Тело Себастьяна, сидящего рядом, было горячим и сильным… Чарли не заметила, как провалилась в тяжёлый сон. Монро согревал племянницу Майлса, осторожно прижимая к себе. Он старался не думать и не чувствовать, он просто помогал девчонке прийти в себя, чтобы завтра отправиться в путь. Чарли бросало то в жар, то в холод. Бывший генерал и раньше сталкивался с подобным: долгая дорога, холод и стресс. И ничего более… абсолютно ничего. Мэтисон тяжело дышала, пытаясь вырваться из лап кошмара, в котором Рейчел выступала в роли судьи, приговорившего миллионы людей к смерти, а Майлс приводил приговор в исполнение. Рядом с ними стоял Монро, холодный и безжалостный, не желающий идти на компромисс. Таким она встретила его, таким увидела впервые. Властным взглядом Себастьян смотрел на руины уничтоженных войной городов, на лица, искажённые болью, на сломанные судьбы… Острое желание привлечь внимание генерала охватило девушку. С губ сорвался тихий стон: - Себастьян… Монро обернулся, в глазах отразились тоска и обречённость. Чарли почувствовала едва заметную рябь на поверхности его души, словно от камня, потревожившего тёмный пруд, пошли круги. Стремясь приблизиться, пусть и во сне, Мэтисон прошептала: - Ты изменился, я знаю. Генерал с глубокой печалью посмотрел на Майлса и Рейчел. Тёмно-багряная кровь появилась на Земле, разделяя мир на две части. Монро предстояло сделать выбор. Рука девушки потянулась к мужчине, и Себастьян шагнул навстречу Чарли. А Майлс всё кричал и кричал, не желая отпускать того, кто потерял себя, находясь рядом с другом. - Шарлотта, проснись, - голос звучал нежно и настойчиво, отбирая надежду и возвращая в реальность. Мэтисон медленно открыла глаза. Несколько секунд ушло на попытку понять происходящее. Изящная рука потянулась к Монро, осторожно коснулась лица мужчины. Она ещё не осознала или... Тонкие пальцы замерли на губах бывшего генерала. Волевой и сильный Себастьян Монро был загнан в ловушку. Довольно грубо встряхнув Мэтисон, мужчина холодно произнёс: - Чарли, проснись, - слабая попытка отмотать события назад, давая шанс. Воспользуется ли ей племянница Майлса? Никогда раньше Монро не испытывал такую ненависть к темноте, как сейчас. Чарли резко села, отпрянув от Себастьяна. Невозможность видеть её глаза сводила с ума. Быстро поднявшись на ноги, Монро отодвинул полог палатки, впустив тонкую полоску лунного света. Дождь прекратился. Бывший генерал собирался выйти, но, обернувшись, враждебно произнёс: - Шарлотта, никогда больше так не делай. Зверь покинул клетку, но чувство свободы не опьянило, наоборот, Монро хотелось выть на луну, как одинокому волку, навсегда потерявшему покой. Горячая боль в груди потекла лавиной, прожигая броню льда и стали, что превратила сердце, когда-то умеющее любить, в беспрекословно повинующийся комок плоти. Но закованный пленник восстал, ощутив манящий зов воли, пробудившийся от прикосновения тёплых пальцев к холодным губам.