Она так и уснула, морально утомлённая всем произошедшим, и, когда звук открывшейся двери вырвал её из сновидений, она на долю секунды понадеялась: если откроет глаза, окажется в своей постели, а пиратский корабль будет лишь дурным сном. Но, к её огромному сожалению, она находилась всё в той же каюте, а в дверном проёме стоял низенький полный мужчина в красной шапке. Он неловко улыбнулся принцессе и чуть приподнял поднос, который держал в руках, демонстрируя его ей.
— Капитан распорядился принести для вас завтрак, миледи, — пролепетал мужчина.
Он подошёл к столу и поставил принесённые тарелки на него, а взгляд Эммы скользнул по двери, которую он легкомысленно оставил распахнутой. Ей подумалось, что она легко могла бы выскочить — мужчина не казался таким уж зловещим и опасным. Но затем она одёрнула себя: если она убежит из каюты, что дальше? Они находились неизвестно где посреди океана, и люди Крюка легко поймают её и запрут здесь снова. А что мог сделать с ней сам Крюк в гневе, она даже боялась подумать после его вчерашней выходки.
Поднявшись, Эмма подошла к столу и взглянула на еду. На тарелках была жареная рыба, немного сыра и фрукты.
— Чуть позже принесу кувшин с пресной водой, — пообещал мужчина и удалился.
Эмма продолжала оценивающе разглядывать блюда, представляя, может ли быть в них яд или что-то подобное, а затем, опустившись на массивный стул, принялась есть. Она была слишком голодна, чтобы отказываться. И Крюк, вероятно, не стал бы убивать её так, предпочтя сделать это более интересным способом и смотреть за её страданиями. Матрос не обманул, и вскоре она смогла почувствовать освежающую влагу, прокатившуюся по её горлу, а затем жадно облизала губы, чтобы не дать пропасть ни одной капле. Кто знал, когда теперь ей позволят напиться. Но с того утра еда и вода появлялись в её каюте регулярно, а вид низкого матроса в красной шапке, стоящего в дверях, стал обычным делом.
— Как вас зовут? — поинтересовалась Эмма, когда он в очередной раз накрывал на стол, раскладывая перед ней столовые приборы с подноса.
— Сми, Ваше Высочество, — отозвался он и ушёл из каюты, а затем вернулся с тёмной бутылкой в руках. — Капитан распорядился.
Эмма кивнула, и Сми наполнил её стакан вином. Разглядывая алый напиток, принцесса задумалась. «Капитан распорядился» — это было всё, что за несколько прошедших дней она слышала о Крюке. С их встречи на палубе, он не приходил к ней. Лишь изредка она слышала его голос, когда он громко отдавал своей команде указания. Девушка считала, что заслуживает к своей персоне больше внимания, даже от пирата, но она, по всей видимости, была ему не так уж интересна, хотя взгляд, пожирающий её в тот вечер, говорил обратное.
Просидев в каюте несколько дней, Эмма начала ощущать мучения. Эти четыре стены давили на неё, а нехватка свежего воздуха убивала. Она так привыкла проводить время на природе: в лесу или королевских садах, наполненных множеством прекрасных цветов, — что от отсутствия солнечных лучей, казалось, угасала. Кроме того, она ощущала себя грязной. У неё не было возможности помыться или переодеться, а волосы, всё ещё сложенные в причёску, которую она заплела ещё на своём корабле, спутались и местами выглядели словно сосульки. Худший вид, что когда-либо она принимала. И девушка задавалась вопросом, знал ли Крюк, что, кроме еды у неё были и другие потребности, или гигиена — это не то понятие, в котором разбирались пираты. Хотя Эмма не могла не заметить, что на фоне многих своих людей, капитан был довольно чист и даже приятно пах, когда прижимал её к себе.
Но если принцесса не знала, как ей получить ванну, то глотнуть свежего воздуха она могла и более не собиралась себе в этом отказывать. Провернув свой уже ставший привычным трюк с замком, она вышла из каюты и пошла по трюму, ныряя за углы и ящики, когда слышала шаги. Она видела, как Крюк прошёл мимо неё и скрылся в одной из кают, и порадовалась, что её не ждёт очередная встреча с ним, которая могла закончиться не так хорошо. Вскоре она оказалась на палубе и, прикрыв глаза, вдохнула морской воздух полной грудью. Шум волн и бриз даже заставили её на мгновение забыть о том, где она находилась и расслабиться. Затем она посмотрела в небо и ахнула. Скопление звёзд, что сверкали на нём, было похоже на множество мелких алмазов, небрежно рассыпанных по чёрному бархату. Она никогда ещё не видела звёзды в таком количестве, а может просто не замечала. Насладившись мнимой свободой, она осмотрела палубу. Сейчас матросов здесь было мало, большинство из них скорее всего спали. Только пара человек стояли в дозоре и драили дощатую поверхность, а один стоял за штурвалом, смотря куда-то вдаль. Они выглядели так обычно и спокойно, что, если бы Эмма не знала, кем они являлись, могла бы принять их за простых моряков.
Направляясь в свою каюту, принцесса остановилась, заинтересованно глядя на дверь каюты капитана, раздумывая о том, каким был он в моменты покоя. И это любопытство привело её к тому, что она, осторожно толкнув дверь, оказалась внутри. Комната освещалась парой ламп и была, хоть и незначительно, но всё же более уютной, чем её собственная. Естественно, капитан пользовался своими привилегиями и позволял себе чуть больше излишеств. Эмма обвела помещение взглядом и на кровати, расположенной в углу каюты, заметила силуэт. Подойдя к нему, шелестя юбками, она оказалась рядом с капитаном и теперь разглядывала его. Он умиротворённо сопел во сне, сложив руку с крюком себе на живот. В другой руке, что располагалась сбоку от него, он сжимал бутылку с золотистой жидкостью, на дне которой осталась лишь пара глотков. Он не потрудился полностью раздеться, прежде чем завалиться на кровать: только сбросил ботинки и плащ, оставшись в кожаных чёрных штанах и рубашке, которая сейчас была распахнута, обнажая кудри на его груди. Эмме не верилось, что этот человек мог быть таким тихим, после представления, что он ей устроил. И вспомнив тот ужас, что она испытала там, на краю борта, она почувствовала охватившую её обиду. Он был уязвим перед ней сейчас, как она тогда, и она могла сделать с ним всё, что угодно.
Оглянувшись, девушка прошла к столу и взяла нож, что остался лежать на тарелке с недоеденным им ужином. Вернувшись к кровати, она уставилась на Крюка, а затем на прибор в своей руке. Все её действия и мысли казались ей дикостью. Она бы никогда так не поступила, даже не осмелилась бы думать о том, чтобы вонзить нож в живую человеческую плоть. Но так было до того, как она оказалась в плену, до того, как её стали мучить неизвестностью. Что будет, если она убьёт его? Как это работало у пиратов? Вопросы роились в её голове, и она не знала ответ. Быть может, они убьют её в наказание. А может тот, кто убил капитана, сможет отдавать им приказы. О, это было бы замечательно: тогда Эмма потребовала бы вернуть её домой. Девушка подошла ближе к кровати и занесла нож над телом капитана, но медлила: опуститься до уровня пиратов, которые могли безропотно погубить десятки человек в погоне за наживой, было не так просто. Наконец, сделав глубокий вдох, она решилась и сделала резкое движение по направлению к его груди. Послышался лязг металла о металл, и Эмма увидела недюжее изумление в его глазах, когда он заблокировал её нож своим крюком. Он извернул его так, что Эмма выронила прибор, а затем она почувствовала, как живой рукой он схватил её и потянул на себя. Послышался звон бьющегося стекла, когда бутылка, что составляла ему компанию, скатилась с матраса, но Крюк не обратил внимание. Устроив Эмму так, как ему хотелось, несмотря на её попытки сопротивляться, он оказался сверху, прижав её руки к кровати.
— Ты что удумала, принцесса? — спросил он, хмурясь.
Эмма открыла рот, чтобы что-то сказать, но затем передумала. Он воспользовался этой заминкой, чтобы снова разглядывать её с нового ракурса. И когда его взгляд скользнул вниз, её вновь охватил ужас.
— Не трогайте меня, пожалуйста, — проскулила она.
— Я уже тебя трогаю, — усмехнулся капитан, сжав живую руку на её запястье сильнее.
— Я не… я не хочу… — залепетала Эмма.
Его бровь искривилась в удивлении.
— Думаешь, я собираюсь взять тебя силой? — ответом ему было её застывшее дыхание и широко распахнувшиеся глаза. — Ты за кого меня принимаешь?!
— За грязного пирата, — почти выплюнула слова Эмма.
— Если я пират, это не значит, что я ничего не знаю о чести, — Крюк звучал почти оскорблённо. — И я мылся вчера.
Эмма не смогла сдержать усмешки в ответ на это замечание.
— Я не это имела в виду.
— В любом случае, дорогая, я никогда не беру женщин против их воли, — сказал капитан. Он склонился к ней ближе, почти касаясь её губ своими, отчего дыхание Эммы стало прерывистым, и прошептал: — Женщины всегда отдаются мне по собственному желанию.
Сказав это, он отпустил её и встал с кровати. Эмма проследила за тем, как он подбирает с пола нож.
— А ты смелее, чем кажешься, — отметил Крюк. — Но ещё одна такая выходка — посажу на цепь.
— Я и так будто на цепи! — возмутилась Эмма и села на край матраса. — Сижу в тёмной каюте целыми днями! Со мной нельзя так обращаться! Мне нужен воздух!
Брови капитана взлетели вверх, когда он оценил её королевские замашки, и Эмма поняла, что была слишком не аккуратна в выборе интонаций. Тогда девушка решила попытаться хотя бы избежать его гнева. Она осторожно встала и, не сводя с капитана взгляд, медленно двинулась к двери. Крюк пристально следил за ней, но, вопреки её ожиданиям, не стал препятствовать. Последние несколько шагов Эмма преодолела почти бегом и вскоре спряталась в своей каюте.
***
На следующий день Сми уже по обыкновению принёс ей завтрак, но, когда уносил тарелки, Эмма услышала, как столовые приборы посыпались на пол. Взглянув в сторону двери, она увидела, как Сми подбирает с пола посуду после столкновения… с Крюком.
— Простите, капитан, — произнёс Сми и поспешил удалиться.
Крюк ничего не ответил, лишь проводил его суровым взглядом, а затем обратил всё своё внимание к Эмме.
— Хотел поприветствовать принцессу этим утром, да понял, что даже не знаю имени, — игриво улыбнувшись, произнёс он.
— С чего вдруг такая честь спустя столько дней? — удивилась Эмма.
— Скажем, порой стоит вспомнить о манерах, — ответил Крюк, подходя к ней ближе. — Так как же вас зовут?
Эмма с вызовом заглянула в его глаза.
— Не думаю, что вы достойны это знать, капитан, — процедила она сквозь зубы.
Его губы скривились в недовольстве, а брови нахмурились. Он приблизился к ней вплотную, и в этот раз Эмма выдерживала этот натиск, не отступая. Капитан столько раз вторгался в её пространство, что это больше не пугало — напротив, вызывало интерес. Подняв свой крюк, он потянулся к её груди, и на мгновение в голове Эммы проскользнула мысль, что он всё же собирался лишить её жизни за слишком острый язык. И это заставило её дёрнуться, но он лишь приподнял на острие кулон, что висел у неё на шее — кулон из чистого серебра, который подарила ей мать на её шестнадцатилетие. Мужчина пристально изучал изображение лебедя на нём, а затем поднял глаза и встретился взглядом с Эммой.
— Тогда я буду звать тебя Лебедь, — решил он и убрал руку, позволяя кулону небрежно упасть обратно на её тело, и Эмма почувствовала, как на контрасте с её разгорячившейся от смущения кожей это прикосновение металла словно обожгло её холодом.
Крюк протянул ей руку, и Эмма, хлопая глазами, недоумённо уставилась на неё, но затем всё же приняла его жест. Он увлёк её за собой и вскоре привёл на палубу. Эмма улыбнулась, подняв голову и подставляя лицо солнечным лучам, и глубоко вздохнула, с удовольствием наполняя лёгкие морским воздухом. Когда она открыла глаза, Крюк смотрел на неё, уголки его губ были приподняты в ухмылке.
— Подумал, раз ты всё равно постоянно выбираешься, нет смысла держать тебя в каюте, — произнёс капитан. — Да и, в общем-то, с корабля деваться тебе некуда.
Эмма краем глаза взглянула на него и только сейчас при свете дня обратила внимание на его ярко-красный с чёрным орнаментом жилет под плащом, расшитый серебряными пуговицами. Он выглядел в нём очень презентабельно, и девушка подумала, что он пытался соответствовать своей спутнице королевских кровей в этой прогулке. Вот только она не соответствовала.
— Расскажи мне, дорогая, — продолжил говорить капитан. — Как ты постоянно выходила? Хотя… постой, — он засмотрелся на её локоны, выбившиеся из причёски и развевающиеся на ветру. — Повернись-ка, — потребовал он, сопровождая это жестом, и Эмма не стала сопротивляться, встав к нему спиной.
Она чувствовала, как пальцами он роется в её волосах, помогая разобрать их крюком, и вскоре стала ощущать, уменьшающееся натяжение прядей, когда одну за другой капитан доставал шпильки. Он делал это сосредоточенно и на удивление аккуратно, насколько позволяла спутанность.
— Подумать только, принцесса с замашками разбойницы, — усмехнулся Крюк, распутывая узел, и потянул за волосы чуть сильнее, чем Эмма могла вытерпеть, заставив её вскрикнуть. — Сколько же металла в твоей голове?
— Мама всегда говорит, что причёска принцессы должна быть безупречна и хорошо держаться, — отозвалась Эмма, на глазах которой проступили слёзы то ли от боли, то ли от нахлынувшей тоски по родителям.
Тем временем Крюк вытащил все шпильки и, позволив её локонам упасть на спину, слишком увлёкся, расчёсывая их пальцами.
— Я скучаю по расчёске, — сказала принцесса. Он ничего не ответил, и она добавила: — И по горячей ванне. И… и мне нужно свежее платье.
Крюк наконец отстал от её волос, и она повернулась к нему лицом. Он взглянул на скопление шпилек в своей руке и сунул их в карман плаща, лишив Эмму способа выбираться из каюты, если он надумает снова её запереть.
— Расчёска — это можно, — кивнул он.
Про остальные её желания он ничего не сказал, и молча, отойдя от неё, стал о чём-то разговаривать с одним из членов своей команды. После он не вернулся к ней, а, отпустив другого матроса на отдых, занял место за штурвалом.
Эмма провела на палубе весь день, жадно ловя солнечный свет, а затем любуясь, как оно огненным шаром закатывалось за горизонт, окрашивая море багрянцем. А когда наступил вечер, девушка вернулась в свою каюту. С удивлением она обнаружила в ней две масляные лампы, которых раньше не было. Они горели, освещая всю комнату и делая её не такой мрачной. А немногим позже вошли три матроса: один нёс перед собой массивный сундук, другие два — широкую бадью с водой. В сундуке Эмма признала свои вещи и радостно принялась искать в них расчёску, но нахмурилась, заметив, что содержимое сундука пребывало в некотором беспорядке.
— Нужно было убедиться, что ты не хранишь среди корсетов саблю или мушкет, — услышала она голос капитана и повернулась, чтобы посмотреть на него.
Он стоял в дверном проёме и, пропустив выходящих мужчин, опёрся спиной на откос и скрестил ноги. Подперев подбородок рукой, он задумчиво сверлил Эмму взглядом. Девушка вернулась к своим вещам и наконец нашла расчёску, выбрала платье и даже выудила со дна флакончик духов. Она собиралась подойти к бадье, когда заметила, что Крюк всё ещё был здесь.
— Капитан, — окликнула она его, стараясь вывести из его меланхоличного состояния. — Я хочу принять ванну.
— Угу, — отозвался Крюк, потирая щетину на подбородке пальцами.
— Я не могу это сделать, пока вы здесь, — решительно заявила Эмма.
Он приподнял голову и несколько раз моргнул, словно опомнившись.
— Точно, — обронил он и, выпрямившись, покинул комнату.
***
Сделав несколько шагов по направлению к своей каюте, Киллиан, шаркнув ногами об пол, остановился, удерживаемый слишком большим искушением. Покачав головой, он сделал ещё несколько шагов, но затем развернулся и подошёл обратно к каюте принцессы. Встав на одно колено, он поднес глаз к замочной скважине и стал наблюдать за тем, как девушка, уже полностью обнажённая, погружалась в воду. Она была повёрнута спиной к нему, и из всего он смог рассмотреть лишь её ягодицы и точёную фигуру. Взяв мочалку, принцесса нанесла на неё какое-то средство и начала медленно скользить ей по плечам, покрывая их пеной, а Киллиан ловил взглядом каждое её движение. Но затем он нахмурился и отстранился, удивляясь сам себе. В последний раз он подглядывал за женщинами, когда был ещё мальчишкой. Тогда они с братом пребывали в том возрасте, когда уже задумывались о разнице полов, но были слишком молоды, чтобы трактирные девки тратили на них своё внимание. Поэтому, когда пираты из их команды по прибытии на сушу после долгого плавания разбирали себе любовниц и уединялись с ними на ночь, он и Лиам перебегали от двери к дверям, чтобы посмотреть, что происходит за ними. И вот теперь он был здесь: взрослый мужчина, капитан корабля, гроза морей, но как прежде подглядывал, словно озабоченный мальчишка. Поднявшись с пола, он поспешил в свою каюту, чувствуя, что ему срочно необходимо снять возникшее в штанах напряжение.
