Цветок Лотоса

Когда Эва в очередной раз в своей наглой манере проспала распределение обязанностей, Тизиан уже закипал. На охотников в последнее время свалилось очень много работы, поскольку шезму, сидевшие молча, когда они только-только приехали в Фивы, начали выползать из своих нор. Они раз за разом упускали черномагов и оттого элитный отряд фараона был на взводе. Откуда Эва знала об этом? Что ж… Решив, что на сегодня с неё достаточно, Эва сгрузила свою писанину в одну кучку и довольно потянулась. Работы прибавлялось ото дня в день и хотелось хотя бы на пару часов отвлечься от этой «тягомотины». Да, Эва слов не выбирала и не видела в этом смысла. Своё отношение к тому, что солнце и небо она видела в последнее время лишь из окна и то — мельком, Эва не скрывала. В комнату богато обставленного дома, доставшегося им благодаря небольшой финансовой поддержке охотника, на всех парах влетела Дия и рухнула на кровать, лицом в подушку. Она что-то простонала, чего Эва не поняла, но, в целом, смысл по жалостливой интонации уловила. Что-то для себя решив, Эва резко положила на стол перо, чуть придавив его ладонью, и отрезала: — Я так больше не могу. Мы идём гулять. Дия сначала не отреагировала, но потом чуть приподняла голову и недоверчивым взглядом окинула Эву с головы до ног. Девушка чуть покачивалась на стуле, закинув ногу на ногу. Её темные волосы струились по оголённым плечам и колыхались в такт очередного этапа испытания стула на прочность, желтоватые глаза были прищурены, а на губах играла ухмылка. После она резко встала, бесцеремонно открыла шкаф Дии, и, покопавшись немного, вытащила оттуда зеленое с белым платье. Белый топ был украшен камнями, а зелёная юбка подпоясана золотой лентой. Наряд полетел на кровать и приземлился прямо на голову Дие. Та, сняв с головы платье, которое практически никогда не носила, возмущённо засопела, но Эва уже скрывалась в другой комнате с краской для лица в руках и не видела, как она закатила глаза и начала подниматься с постели. Эва быстро переоделась. Она оглядела ярко-красный резной топ с довольно-таки объёмным декольте и золотыми окантовками и такую же красную юбку ниже колена, которую с топом соединяли ленты на кольцах. Быстро подвела глаза жёлтой краской, надела на руки браслеты, свои любимые, значащие для неё очень многое, и подошла к двери. Сначала хотела просто выйти из смежной комнаты, но, подумав, всё же постучалась и уточнила, успела ли Дия переодеться. Та сказала входить, и Эва улыбнулась, увидев на подруге то самое платье, что она так бесцеремонно набросила прямо на неё. — Ну и куда мы? Эва чуть подумала, и, тронувшись с места, одновременно ответила: — Предлагаю прогуляться до рынка. Увидев, что Дия сомневается, она прошла обратно к ней, взяла под локоть и вкрадчиво сказала: — Я там уже была, работу на сегодня мы свою сделали, Рэммао с Реймссом ушли в библиотеку, а до времени Апопа ещё очень долго. — Ты права. Но до темноты нужно обязательно успеть, — сдалась Дия и довольно резво направилась на выход. *** — Говорят, рыскают и днём, и ночью, всё всматриваются в каждый тёмный угол, всё что-то ищут… — Ясно что, шезму пытаются обнаружить в хвори виновных. Бездельники! Считаются лучшими в своём деле, а за время нахождения в Фивах ещё ничего полезного не сделали! — Цыц, окаянная! Мало нам с хворью проблем? Услышат — мигом доложат, так язык отрежут или на казнь отправят! — Не любят в Фивах охотников, — пробормотала Дия. — Нет, ну, если быть справедливыми, они привезли лекарей в помощь, для простого люда стараются, — так же быстро проговорила Эва. — Если бы на шезму не охотились, были бы лапочками, — придвинувшись ближе, шёпотом усмехнулась Дия. Эва улыбнулась. И правда, живя бок о бок с охотниками, они всё больше осознавали, что когда те не выполняли свои прямые обязанности, были очень даже ничего, особенно… «Ну уж нет, Эпистат — он и в Африке Эпистат». Всё в нём раздражало Эву. Его белёсые волосы, слишком светлая кожа, из-за которой казалось, что он всю жизнь просидел в Дуате и только недавно познал всю свирепость Египетского светила. Эва вспомнила, как случайно, задумавшись, положила руки на торс приближника фараона, и кожа её покрылась мурашками. Тело у Амена было очень даже ничего, стоило признать, а его глаза… Перед внутренним взором появились светло-голубые очи, и Эва потрясла головой. Ну. Уж. Нет. Его Эва не хотела вспоминать. Глаза его были для неё пыткой. Ловя на себе взгляд его очей, ей казалось, что он обжигал кожу. Он был полон холода, подозрений, он нёс в себе её смерть. Сложно было даже представить, насколько большой кровавый след тянулся за главным охотником на черномагов. Слушая людскую молву, девушки всё больше осознавали, что отношение к охотникам в Фивах, мягко говоря, было не сильно положительное. Правильно, Фивы — не задворки, но с Мемфисом, где охотники вели самую активную деятельность, не сравнится. Да и неудачи постигали фараоновский отряд в последнее время, но… Сердце кольнуло. Раньше Эва непременно обрадовалась бы подобным заключениям, но теперь… Что-то изменилось в её отношении к Эпистату. Даже если его провалы означали гарантии, что Эва не умрёт молодой и цветущей, она не могла полноценно им радоваться. И что с ней было не так? — Удивительно, — в конце-концов хмыкнула Эва, — злые языки не обходят стороной даже фараоновскую длань. Она закусила губу и поняла, что эти слова дались ей… С трудом? Непонятное состояние у Эвы сохранялось уже несколько дней. — Ты всё о том же? — вскинула голову Дия. До этого она старательно строчила летопись, а сейчас, когда объявили всеобщий перерыв на обед, перечитывала написанное. Бесить и так нервничающих в последнее время охотников, привлекать излишне их внимание, особенно, когда ты являешься шезму, было не лучшим одолжением самому себе. Дия это понимала, Рэймсс это понимал, Реммао не только понимал это, но и вколачивал истину в головы его бестолковых учеников (своими методами, разумеется), а вот Эва… Ну, она как бы тоже понимала… Но… — Ух ты, Дия, подожди-ка! Внимание Эвы внезапно привлекла подвеска в одной из лавок Северного торгового ряда. Она резко затормозила и успела дернуть Дию, которая приподняла бровь. С финансами сейчас было туго, и они не собирались обзаводиться новыми аксессуарами в ближайшее время, планировали лишь погулять, ведь в толпе было мало шансов нарваться на проблемы, а на рынке, по сравнению с другими местами, всегда было многолюдно. Эва потащила Дию к прилавку, и они обе стали внимательно разглядывать товар. Уже через секунду на лице Эвы отобразилось отчаяние: даже десятикратного сбережения Эвы и Дии вместе взятых не хватило бы даже на одно украшение из этой лавки. Впрочем, это было совсем неудивительно. Две простолюдинки забрели в Северный торговый ряд, который считался самым дорогим на рынке любого города Египта так ещё и, очевидно, отдел для вельмож. Эва зачарованно смотрела на кулон и, не осознавая, что делает, провела по нему пальцем. Внезапно за руку её поймал торговец. Его зелёные глаза зло сверлили её и сверкали бешенством, брови сошлись к переносице, а губы были плотно сжаты. — Господин! — воскликнула Дия и схватила руку Эвы, пытаясь вырвать её из хватки богато одетого мужчины, увешанного драгоценностями. — Две нищенки недостойны трогать дорогостоящий товар, — прошипел он. Дия разглагольствовала, щебетала, пытаясь убедить торговца, что не собирались они ничего воровать и что доносить на них — очень плохая идея, Эва никак не могла переварить то, что их так унизили, и плевалась ядом, сыпля на голову мужчины ругательства, приводя того в ещё большее бешенство. Всё закончилось внезапно и не лучшим для кое-кого образом, только Эва так и не поняла: для кого? — Что ж ты, торговец, себя совсем не любишь? «Амен! Да ещё и с Тизианом…». За спиной девушек стояли Амен, его первый помощник и ещё пара охотников. Учитывая, что одежды у всех были под стать положению, а оружие создано из дорогого металла и украшено дорогими камнями, торговец сразу понял, что имеет дело с вельможами, в конце-концов, в элитном торговом ряду торговал, наверняка сплошь и рядом видел таких. Но вот с кем конкретно разговаривал, мужчина, похоже, не понимал, поскольку злобно ответил: — Шёл бы ты своей дорогой, брат. Я воровок, не имеющих за душой ни гроша, приносящих проблемы честным людям, проучу, шанса такого не упущу, — он перевёл взгляд обратно на Эву и высокомерно усмехнулся, — за воровство нынче наказание без сомнения подходящее, под стать двум нищенкам с их жалкими жизнями. Эва дёрнулась, но движению помешала крепкая хватка торговца, который лишь усилил её после взбрыкивания. За попытку грабежа отрезали кисти, это если очень повезёт. За совершённую кражу — однозначно смертная казнь. И жизнь, и руки ей были нужны, как и Дии, чьи глаза в ужасе расширились. Но никто из них испугаться не успел. Амен медленно и властно протянул руку, увешанную золотыми браслетами и схватил уже конечность торговца, чьи эмоции молниеносно изменились. Лицо исказила гримаса ужаса. Он увидел татуировки на руках Амена. Эти татуировки прекрасно знал каждый Египтянин, не всем было позволено носить такие. Сильным движением Амен тряхнул конечность торговца, и тот мигом отпустил девичью руку, которую до этого нещадно сжимал в своих тисках. Эва, радуясь, что сберегла часть своего тела, очень нужную, стоит заметить (вряд ли черномаги-инвалиды пользуются популярностью, да и поймать такого «одного на миллиард» шезму в сто раз проще, даже личность не скрыть с таким увечьем), прижала её к телу и обхватила левой рукой. На запястье виднелись ярко-красные пятна. Болело неимоверно, да и синяки останутся нешуточные. Амен молчал. Эва почувствовала на своих плечах хватку волнующейся Дии и перевела взгляд на Эпистата и торговца, смотревших друг на друга с удивительно разными выражениями лиц. Торговец смотрел со страхом, Амен — с презрением (если Эва правильно прочитала эмоции, чего сделать было непросто). Тизиан за спиной своего главнокомандующего покачал головой и громко спросил: — Не стыдно тебе, Господин, обвинять двух юных девушек в страшном грехе, совершать который у них и в мыслях не было? Ты считаешь это по чину тебе — выходцу из знатной, богатой семьи? — Да что вы, я бы просто так никогда… Она схватила драгоценную подвеску и… У Эвы кровь вскипела в жилах. Ничего она не хватала, еле притронулась! Только она собралась, защитить себя, как Эпистат вскинул голову и резко отрезал: — Хватит! — Амен поднял руку и лихорадочные попытки объясниться тут же прекратились. Холодные глаза Амена сверкали непонятными для Эвы эмоциями, — твои неправдивые слова оскорбляют меня. Я знаю этих девушек, и так же я прекрасно осознаю, что ни одна из них не стала бы красть. Ты прекрасно знаешь меру пресечения для вора, но представляешь ли ты, какое наказание предназначено за лжесвидетельствование? — Я… Я.! — Твои попытки объясниться смешны. И… — Господин.! — Не смей перебивать, когда с тобой разговаривает высший военный чин! — рявкнул Тизиан внезапно. Амен молчал, но казалось, что глаза его сделались ещё на пару тонов холоднее, а кулаки сжались. Впрочем, больше Эву удивил Тизиан. Всегда уравновешенный и собранный заместитель главного Эпистата явно пребывал в гневе. — Значит так, — голос Амена был тих, но пронизан угрожающими нотками, — две юные неферут — противник не твоего уровня. Они невиновны и могут быть свободны. С тобой мы ещё поговорим. Возвращайтесь в поселение. Последняя фраза определённо предназначалась им с Дией, и девушки поспешили исполнить приказ. Слишком охотники были взбешёнными, охрана Амена, стоящая поодаль от Тизиана зло скалилась и держала руки на оружии, готовые выхватить мечи в любой момент, поэтому сейчас Эва решила оставить комментарии при себе. На неё редко снисходило осознание того, что нужно помолчать, но пожалуй, сейчас был такой момент. Дия похлопала её по плечу и показала в сторону, откуда они пришли. Эве было неловко, когда торговец и охотники остались позади. Она всё гадала, что заставило их так поступить и какие эта ситуация понесёт за собой последствия. — Эй! — Эва моргнула. Над ней стояли Реймсс с Исманом, рядом сидела Дия и по их взглядам было ясно, что она вновь задумалась. — Перерыв кончается, — тихо сказал Реймсс, — Тизиан просил вернуться пораньше, работы нынче много… — Что ж… Тогда не будем заставлять господ охотников ждать, — хмыкнула Эва и вскочила с места.