Hogwarts Legacy: Древние силы

Норка – удивительное существо. Маленькое гибкое животное с короткой и густой шерсткой. У этого ловкого млекопитающего узкая мордашка, маленькие, едва заметные, округлые ушки. Пальцы соединены перепонками, что делает их хорошими пловцами. Благодаря плотности меха и подпушью они не промокают. Этот зверек, предпочитает выкапывать свои норы вблизи воды – территории своей охоты. Быстрые, осторожные и прыткие норки – именно они, две рыжие норки, держат фамильный щит на гербе чистокровного семейства Уизли. Этот герб изображается над входом в фамильное поместье – «Нора» Уизли. «Нора» располагалась на южном побережье Англии. Маглооталкивающие чары сделали этот дом невидимым для неволшебников. Вся территория, включающая прекрасный фруктовый сад, фермерский сарай и угодья, хранит в себе чары-безопасности, предупреждающие хозяев дома, когда чужак вступает на их территорию без приглашения. Недалеко от дома собственное озеро, воды которого создают искусный ров на заднем дворе. Двухэтажное поместье – здание из черного кирпича, верхняя часть которого была окрашена в рыже-каштановый цвет. Черепица темно-зеленной крыши сливалась с полем, расположенным прямо перед домом, засаженным разнообразными культурами. В цветном овальном окне на входной двери мелькали силуэты. Высокий худой мужчина с довольным, усеянным веснушками лицом, впопыхах бежал через коридор. Резко раскрыл дверь, ведущую на кухню, ударив ее о стену, чем поднял страшный шум, испугав хозяйничавшую там супругу. - МИЛАЯ, Я ДОМА! – закричал во весь голос рыжеволосый Галахат Уизли – отец Гаррета Уизли. Его стройная супруга – Бетани Уизли от испуга вздрогнула и уронила половник на кухонную тумбу, оставляя вязкие следы горчичного соуса. - Галахат, что ты творишь! Мерлин, роди меня обратно! – с ужасом пробормотала женщина, вытирая жирное пятно. - Ха-ха, - на что мужчина только посмеялся, - слышала бы ты, как это звучит со стороны! - Это я еще цензурно! Не врывайся так! Что стряслось!? - Стряслось, стряслось, «что стряслось?», - игриво передразнил муж, - а что, боишься? - Вспомни о поведении! Именно из-за тебя Гаррет боится пауков, - раздраженно указывая, уже чистым половником на своего супруга Бетани. - Папа вернулся! – воскликнула спустившаяся на шум рыжеволосая девочка десяти лет и кинулась в объятья отца. - Моя принцесса Игрейн! – подхватил мужчина девочку и поднял высоко над собою, - стоило только на денек отойти, как ты уже выросла! А я даже не заметил! - Галахат, поставь Игрейн на место! Тебе нельзя доверять ничего деликатного в руки! – Бетани взяла дочь из рук мужа на что тот просто хмыкнул и одарил супругу хмурым взглядом. - Я не вещь! – вскрикнула недовольная Игрейн и выскользнула из рук матери, чуть не упав, но ее подхватил отец. Глаза супругов встретились в молчаливом понимании. - Так ты так и не рассказал, чего это ты такой энергичный? – спросила Бетани, решив сменить тему. - У нас сразу две хорошие новости! – довольный, как нюхлер в хранилище Гринготтс, сказал Галахат. - Глядя на тебя, охотно верю, - подтвердила супруга. - Это о брате? – с любопытством спросила Игрейн. - О, да, - подтвердил мужчина, - первое: я получил письмо от Гектора. Я просил его присмотреть за нашим сыном. - Гектора? Зачем? Я же уже попросила присмотреть за ним Матильду. Оставил бы племянника в покое, ему еще экзамены сдавать. - Я его помню! – воскликнула Игрейн, - у него такой красивый почерк, не то, что у Гаррета. Гаррет мне ни одного письма не прислал. Я с ним не разговариваю! - Не переживай, крошка, - сказал Галахат с легкой усмешкой, - когда гипогриф не идет к стойлу, стойло идет к гипогрифу. - Напиши ему сама, Солнышко, - немного перефразировала слова мужа Бетани, - так и пожурить его сможешь. - Вот и напишу! - Так вот…Это…Ах, да! Вспомнил! Сегодня Гаррет устроил светопреставление на зельеварении! Подговорил другого студента «одолжить» перо флюпера из кладовки профессора! - Матильда говорила мне об этом. Я думала, что хуже быть не может! Мой сын - вор! - «Одолжил», дорогая! - Одолжил – значит его вернет! А что он вернет? Воздух? Ты совсем избаловал ребенка. - Ну, технически это мы виноваты. Это мы избаловали ребенка. И практически это не он украл. - Еще хуже. Он подстрекало. - Под кого? – спросила не понявшая сказанного Игрейн. - Не переживай, - погладил девочку по волосам отец, - у твоей мамы бурная фантазия. Гектор сказал, что он взял ответственность на себя! - А вот об этом Матильда не упомянула. Что случилось? - Гаррет взял ответственность на себя, предложив своему «подельнику» уходить. А тот остался, разделив с ним наказание. Все не так плохо, как может казаться. Возможно, это начало хорошей дружбы. - Не слышала, чтобы неприятности сводили людей вместе. - Ну, мы же сошлись, милая! Да и ответственность он взял. Это уже о чем-то говорит. И, если что, дорогая, ты всегда сможешь отправить ему «кричалку». Твой голос мигом отобьёт его от поиска неприятностей, как минимум на неделю. - Ну, без этого никуда, - Бетани кивнула, давно она «кричалку» не отправляла в школу. «Кричалка» или «Громовещатель» - зачарованное письмо, содержание которого громко зачитывается независимо от места получения. - А! – Бетани вскрикнула. Галахан и Игрейн повернулись, проследив за испуганным взглядом Бетани, повернулись и увидели маленького черного паука, который полз по подоконнику, скорее всего он залез через открытое окно. Папа и дочь иронично улыбнулись, казалось, боязнь пауков – это наследственное. Гаррет, как и его мать, их на дух не переносит. Если был бы выбор: бежать от паука, к дракону, казалось, они предпочтут остаться с драконом. «А еще говорит, что это я виноват в его боязни пауков!» - Галахат иронизировал. - Хватит смеяться! – воскликнула Бетани, - сделай что-нибудь! - Испугалась этого малыша? – игриво спросил Галахат, - не бойся, сейчас твой рыцарь убьет это чудовище. Галахат взял газету и двинулся к пауку, своими движениями он имитировал движения воина из какой-то сказки. Он направил газету на паука, как острие меча. А затем дунул и паук свалился за пределы дома. - Где овации? Почему не чествуют героя? – с предовольной улыбкой он смотрел на жену, которая смотрела на него, как на героя, спасшего принцессу из башни. Игрейн закатила глаза от подобного представления и громко хлопала в ладоши. Батани бросилась обнимать своего мужа. - Мой герой! Иногда я забываю, почему вышла за тебя замуж. - И почему же? - Ты такой негодник… - Все я спать! – крикнула Игрейн, когда поняла, что ничего интересного больше не будет, а выслушивать телячьи нежности родителей не особенно хотелось подрастающему организму. Родители проводили дочь ночными пожеланиями. И сели за стол. Бетани спросила: «Ты уж прости, что я опять обратилась к Матильде. Ничего не имею против Гектора. Хотя, кажется, он знает больше деталей. Просто Матильда, она… Она важный человек для Гаррета». - Дай мальчику подрасти. И Гектор, и Матильда оба могут этому поспособствовать. - Мы ему уже не авторитеты… - Нет. Уже нет, дорогая. - Как быстро…все случилось… - Ладно хватит о грустном. Вторая новость… - Слушаю. - Цена на сок мурлокомля повысилась. - Фата-Моргана! - Рано еще убиваться, милая. Помнишь тот непонятный случай? - Тьфу! Не напоминай! - А придется… В августе Галахат выручил неизвестного волшебника, который в благодарность отдал ему магловское украшение – превосходный браслет из золота. Его украшали бриллианты, рубины, алмазы и аметисты, вырисовывая неизвестные уму узоры. Достаточно роскошный, чтобы считаться подозрительным, и Галахат не хотел брать, столь кричащее о своем непомерно высоком статусе украшение. Но волшебник настаивал, и после нескольких проверок выяснилось, что в самом браслете нет ничего особенного. Уизли отнес браслет специалисту на оценку. - На браслете чары, - сказал мастер артефактов и снятий проклятий. - Что за чары? – спросил Галахат, понимая, что все слишком подозрительно. - Маскировочные. - И все? - И все, ни проклятий, ни порчи, ни сглазов. Самое обычное магловское украшение, - подтвердил специалист, отдавая украшение и указывая на гравировку. «М.Л. 1612-1653» - Что это значит? – спросил с интересом Галахат. - Похоже на годы жизни. Не знаю почему они на браслете. Кроме того, что он непомерно драгоценен, от него пользы нет. А сейчас сентябрь, Бетани считала, что человек не мог оставить такое украшение просто так. - Пойми меня, милый, обычный браслет никогда не попадет в руки волшебника - он опасен, - даже без причины, она не знала, но была уверена. Бетани считала украшение угрозой, объясняя свои опасение чем угодно. Начиная от женской интуиции, заканчивая Полярной звездой. - Да, ладно. Я с начала думал найти этого волшебника. К сожалению, он не оставил ни своего имени, ни адреса. - Еще бы. Дал бы он его тебе, - иронично высказалась Бетани. - У него был хорошо выделяющийся итальянский акцент. Я подумал, что, возможно, с его помощью мы смогли бы найти нового поставщика из Италии. - Звучит складно. Жаль, что это теперь уже невозможно. Кроме голоса еще что-то было? - Нет. Сейчас думаю отнести браслет мастеру артефактов, зачаровав его, мы могли бы получить крупную сумму с аукциона. - Значит у нас проблемы. Еще нужны деньги для найма мастера. - Дорогая, это поможет нам выйти из кризиса. - Ха…, как скажешь. Где сейчас браслет? - Спрятал. Там, где никто искать не будет! - В комнате Гаррета, - утверждала Бетани. - Как? – изумился Галхат. - Женская интуиция. Наступила ночь. Супруги Уизли спокойно спали в своей постели. Пока Бетани не проснулась от изнурительного чувства тошноты. Она заспанным взглядом прошлась по супругу, который спал сном праведника, нежившись на бочку с глупой улыбкой на устах, казалось, ему снится что-то хорошее. Женщина только покачала головой, - «Как ребенок перед Рождеством». Она подошла к дальнему столику у стены, чтобы налить себе воды. Стоило ей выпить освежающей жидкости, чувство изжоги глубоко внутри не отошло, тошнота так и осталась. Женщина вышла из комнаты и ужаснулась. - ААА! – закричала Бетани. - Что такое!? – воскликнул Галахат, проснувшись от вопля ужаса супруги, которая кинулась к нему, стоило ему оказаться в радиусе ее глаз. -ТАМ! – указала она трясущейся рукой за открытую дверь. Мужчина встал и прихватил свою волшебную палочку, готовясь защитить себя и супругу, и молясь, чтобы его дочь послушно оставалась в комнате. - Люмос! – произнес он заклинание света, освежая пустой коридор. Отец семейства воскликнул: «МЕРЛИН!!! ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ!!!???» По стене, по потолку по два, по три ползали маленькие пауки, оглянувшись, он мог наблюдать, такую же картину на стене его собственной спальни, в которой из-за темноты прежде не заметил. Маленькими перебежками топали эти мелкие членистоногие, от сантиметра к сантиметру. Казалось сегодня на одного арахнофоба стало больше. Бетани, испугано схватилась за руку мужа и дрожала, как осиновый лист. Но и Галахату было не лучше. Он никогда не считал пауков страшными существами, но, когда увидел, как полчища мелких, как тьма-тьмущая, черных, как ночь, существ ползало по его дому, сам не мог удержаться от тремора, его рука дрожала, как иссушенная ветка в зимнюю стужу. Обоих супругов отрезвил крик. - ПАПА! МАМА! А затем вспышки света, из-за поворота в коридор детских комнат. - Бежим! Быстрее! – Галахат бросился к комнате своей дочери, а за ним и Бетани, страх перед случившимся с ее дочерью, был сильнее, чем перед пауками. Игрейн не спалось, она всерьез обдумывала написание письма своему брату, но не совсем так как думали ее родители. «Дорогой Гаррет…Мне тебя не хватает» - она сразу зачеркнула начало предложения. «Оболтус-брат! Почему ты мне не пишешь! А ведь я просила писать почаще! И не оправдание, что сегодня занят и ничего интересного не случилось. Я одна, и никого моего возраста рядом нет. Мне скучно! Родителям весело, они опять лобзаниями занимаются на кухне. Мама говорит, что у нее есть секрет. А я его уже знаю. Скоро у тебя будет еще одна младшая сестра. И ты должен хорошо к этому подготовиться. Хорошо, что у тебя есть я. Та, кто всегда укажет тебе на твои ошибки. Ты рад? Папа сегодня гномов ловил, предлагал мне оставить одного в качестве домашних питомцев. Он упомянул о кошке. Не знаешь, что это такое? Тебе он такое предлагал? Я не знаю, что ответить. Я люблю тебя, дорогой брат» Игрейн почти нравилось ее письмо. С Гарретом у них всегда были странные отношения. Внешне кажется, что они на дух друг друга не переносят, а на самом деле настолько близки, что делились друг с другом всем, о чем думают и говорят. «Папа, что-то хранит в твоей комнате. Кажется, он не заметил, что я за ним наблюдаю. То заклинание, которому ты меня обучил. Люзационое, кажется? Или илюминационное? Я правильно помню? Не знаю, что там, но там тайник на крови. Думаю, тебе будет интересно узнать, что там.» Девочка резко подскочила на стуле от внезапного крика, она неуверенно пробормотала: «Мама…?», - ей показалось, что голос принадлежал ее матери, от чего она встала с кровати, прихватив своего рыжего мишку – имя которого она лично вышила у него на подошве, не несет никакого подтекста – «Г*р*ет», и медленно вышла из спальни. Темный коридор встретил ее гробовой тишиной, комната родителей была в соседнем коридоре за поворотом – совсем близко. Как только дверь за ней мягко захлопнулась она обратила внимание на дверь соседней комнаты - комнаты ее брата Гаррета. Дверь комнаты была плотно прикрыта, Игрейн бы даже не обратила на нее внимания, если бы не крошечный просвет внизу. Тихо приоткрыв дверь, она ахнула, прикрывая рот от вскрика. Из-под кровати ее брата неизвестная фигура в черном вытаскивала шкатулку – тайник на крови. Тайник на крови, специальная шкатулка, не смотря на свое название защищена от любой попытки открыть ее чужаком, никто кроме членов семьи, родственников не сможет ее открыть. Насильно взятая кровь тоже не будет иметь эффекта. Единственная возможность ее открыть уничтожить, но от этого все внутри тоже будет стерто в порошок. Дверь предательски заскрипела, когда Игрейн ее отпустила, от чего незнакомец посмотрел на Игрейн и та задрожала от его мертвецки холодного взора, но ее чувства были в смятении от его глаз – одновременно кричащие ей об опасности и просящие о доверии. Так бежать или остаться? Высокий с виду мужчина, одетый в темную мантию, рукава которой украшали фиолетовые линии. Голову прикрывал натянутый капюшон, а лицо было скрыто жутковатой полумаской – черный эбонитовый череп, закрывающий верхнюю часть лица. Сквозь глазницы черепа на девочку смотрели одновременно знакомые и родные, и одновременно пугающие и заставляющие ужаснуться глаза изумрудного цвета. Она не понимала, почему такой странный диссонанс. А крючковатая палочка, напоминающая иссохшую ветку, на острие которой горел блеклый и слабый «люмос», дала ей повод двигаться, когда чужак указал ею на Игрейн. - Сомниум, - произнес незнакомец. В девочку полетела серая искра, но та в страхе увернулась от заклинания и побежала к спальне родителей крича. - ПАПА! МАМА! Из коридора показались родители, которые застыли при виде чужака, один вид которого кричал: «Я – Темный волшебник, мое место в Азкабане». Девочка бросилась в руки матери, Галхат вышел перед ними закрывая своей спиной. Он сказал жене: «Хватай ребенка и прячься! Я его задержу!» Бетани знала, что ее супруг не был сильным боевым магом, но не сомневалась в его намерениях, помолившись за сохранность жизни мужа, с дочерью на руках бросилась бежать. Галахат проводил скрывающуюся на лестнице супругу взглядом и посмотрел на чужака, от взгляда которого ему почему-то хотелось сдаться. Что за непонятное чувство? «Все из-за глаз…», - думал Галахат. В них заключалась магия, он не знал, какая, но один только взгляд заставлял его терять бдительность. - Экспеллиармус! – крикнул Галахат, и красный луч обезоруживающего заклинания полетел в чужака, который нырнул под заклинание и оказался перед Уизли и занес кулак для совсем магловского удара в солнечное сплетение. Галахат не ожидал такого варварского метода, но поставил блок. Но волшебник исчез перед его лицом, так и не доведя кулак к блоку, обратившись белым туманом, он появился за спиной Уизли. - Дрянь! – воскликнул Галахат, когда почувствовал, как незнакомец ударил его в изгиб колена, заставляя стать на колени. Он занес руку для следующего заклинания. - Реду…! – Галахат не успел произнести заклинание взрыва, когда услышал отчаянный крик своей жены. - ААА!!! Галахат встал, и на удивление чужак даже не думал ему препятствовать, вместо этого просто освободил ему проход. Что уже странно. Пробегая мимо темного волшебника, он обратил внимание, что в руке тот сжимает тайник на крови. Бетани с дочерью выбежали на задний двор, они слышали звук борьбы и видели свет заклинаний, мелькающий в окне на втором этаже. Женщина прижала к себе дочку: «Тише-тише-тише, папочка справится, дорогая». Игрейн с покрасневшими глазами не позволяла себя заплакать, не сейчас, когда ее слезы могут дорого ей обойтись, следила за смесью эмоций на лице матери. Ей было тревожно. Бетани затравленно думала: «Как чужак вошел в дом?». По территории расставлены заклинания и чары оповещений и защиты от чужаков. Даже если бы неизвестный проник к ним в дом, он бы не остался незамеченным. Было три варианта случившегося: первый - кото-то сломал защиту, такое возможно, если колдун был сильнее в три-четыре раза, чем тот, кто наложил защиту. Второй – что вторженец кто-то из родни, тогда защитные заклинания не воспринимают его как чужого. И третий – неисправность защиты. Первые два варианта чуть ли не доводили женщину до истерики. Но тихий звук отвлек ее. - Игрейн, деточка, пожалуйста не шуми…, - тихо пробормотала Бетани. Отчего Игрейн смотрела на нее с непониманием, она сидит тише воды ниже травы. И тогда стала прислушивается. Звук от куда-то сзади. Она медленно повернула голову на мягкий звук колокольчика. В метре от матери с дочерью, которые притаились за беседкой, стояло небольшого роста существо. Сморщенное, покрытое разными шрамами лицо, длинные заостренные уши, длинный крючковатый нос, больше напоминающий сломанный вороний клюв. Маленькие глаза существа блестели алым среди черного белка. Заметив испуганный взгляд девочки, он открыто улыбнулся в жутком оскале, показав ряд острых, как бритва зубов. Серо-зеленая кожа, казалась мертвой на фоне красного колпака, на котором мягко звенели золотые колокольчики. Он, широко расставив ноги в стороны, как у лягушки, приближался, двигаясь словно по волнам, то влево, то в право, как бы играя. А выражение лица застыло в садистском оскале, пристальный взгляд остекленевших глаз и мягкий звук колокольчика намекал бежать со всех ног. Существо было одето в кожаный сюртук с железными пряжками, а на ногах железные остроносые сапоги, которые на удивление не издавали ни звука при хотьбе. Длинные руки, опущенные перед собою, чем-то цеплялись за траву, но Игрейн смогла увидеть, чем. Длинный зубастый нож, напоминающий скорей нос рыбы-пилы, покрытый старой кровью. - Мама, мама…, - тихо позвала Игрейн Бетани, которая не замечала приближение, практически бесшумного существа, слишком зациклившись на происходящем в доме. - Тише милая, я не слышу твоего отца. - Мама! – уже крикнула девочка. - Игрейн! Ты…, - женщина застыла, заметив существо, - Красный колпак…, - узнала она непонятно откуда и как появившееся существо. Красные колпаки, эти свирепые гномоподобные существа, как правило, предпочитающие селится в руинах замков и крепостях, где когда-либо была пролита человеческая кровь. Это очень опасные и кровожадные создания, с виду напоминающие гоблинов, пусть их истинная природа неоднозначна – призраки, имеющие собственное, вполне физическое тело – неживые, немертвые, но не нежить. Пусть для волшебников они не должны представлять большую угрозу. Но не тогда, когда их много. Из высокой травы стали появляется покачивающиеся фигуры – Красные колпаки, с разным видом оружия. Бетани отмечала секиры, мечи с щитами, копья, арбалеты и луки. «Два, три…, семь…, двенадцать…», - еще не закончив считать Бетани, когда колпак поднял перед ней руку и собирался ударить ее ножом. - ААА!!! – вытащив волшебную палочку и выпустив луч в стоящего перед ней врага, отбрасывая его. Это словно послужило сигналом, все колпаки кинулись к ней, с целью уничтожить, оросить новой кровью свое оружие и тело, насладиться криком боли, отчаяньем перед смертью и последним вздохом. - Протего! – вокруг женщины с дочерью появился полупрозрачный шит. - Мир сошел с ума! – воскликнул Галахат, когда выбежал из дома и увидел, как его супруга защищает Игрейн, а их постепенно окружают Красные колпаки. Это же, чертовы Красные колпаки!!! - Депульсо! – выкрикнул отталкивающее заклинание в одного из существ, откидывая его от родни. - Забегайте в дом и не высовывайтесь! – крикнул он жене и дочери, считая, что тут опаснее с колпаками, чем внутри с темным волшебником, который отпустил его без слов, он на всякий случай добавил: «Главное не поднимайтесь на верх!» Галахат считал, что волшебник интересуется украшением в шкатулке. А открыть без Уизли шкатулку не удастся, так что в доме будет больше шансов выжить, они ему нужны живыми, а колпакам - точно нет. - Инсендио! Конгфринго! – он выкрикивал огненные заклинания, отгоняя отвратительные существа. Он пригнулся, когда над его головой сверкнуло лезвие и упал на колени. А сзади уже готовился наброситься на него колпак. Бетани потащила дочь к дому, заметив движение существа, направляющееся к ее супругу. Она выставила палочку в сторону притаившегося чудовища: «УБЕРИ СВОИ ГРЯЗНЫЕ РУКИ ОТ МОЕГО МУЖА, ТВАРЬ!!! БАМБАРДА!!!» – огненный взрыв попал прямо в Красного колпака, готовящегося напасть со спины на Галхата. Бетани завела дочь в дом, строго, но при этом ласково, наказала ей: «Никуда не уходи! Мама и папа быстро управятся», - а затем уже обратилась к существам: «Сейчас я вам покажу, что бывает с теми, кто трогает мою семью!!!» После чего бросилась к мужу, становясь свирепой Валькирией рядом с ним. Галахат хотел бы огрызнутся, «Сам справлюсь», но враги не дали ему время для этого. Колпаки стали полукругом перед супругами и освободили место для стрелков. - Протего Максима! – выкрикнули заклинание Галахат и Бетани. Стрелы и болты полетели в усиленный шит. Один из существ бросил в щит топор, который заискрился серебряным светом гоблинского серебра. Оружие прошло сквозь барьер, словно разогретый нож в масло. Игрейн видела сражение родителей из-за окна. Сквозь толщу стекла девочка наблюдала, как ее папа и мама отбиваются от подавляющего числа противников. Она была напугана, и потрясена, наблюдая, как ее родители, словно герои из легенд, изгоняют из крепости ненавистных захватчиков. Ей хотелось выкрикивать слова поддержки, но даже в её детской головке присутствовало чувство самосохранения. Она отчетливо понимала, что своими действиями может привлечь внимание этих жутких существ, что может еще больше осложнить положение ее родителей, так как им придется отвлечься на нее. Но вдруг когтистая лапа, резко возникшая на окне, нарушила все ее ожидания. Длинные пальцы-ветки, с кровожадными когтями, которым позавидовала бы маньтикора блестели темно-алым светом, напоминая о их кровожадной сути. А затем показалось лицо, от которого Игрейн вмиг отпрыгнула подальше. Черные глаза с красными зрачками сузились, существо широко и хищно улыбнулось ребенку. Потом оглянулось, видя, что родители девочки отчаянно сражаются с Красными колпаками, он воспользовался шансом и проскользнул внутрь. Дверь на миг открылась, впуская холодный воздух, свет луны блеснул в глазах Игрейн прежде, чем погаснуть. В комнате оказался Красный колпак. Находясь вблизи от него Игрейн чувствовала отвратительный запах, напоминающий железо. Колпак приближался к Игрейн, а она отходила. Он, словно в примирительном жесте, приподнял перед собою кисти, все еще маниакально улыбаясь. В двух парах своих пальцев он держал тонкое маленькое лезвие. Казалось, это были просто очень широкие иглы. Игрейн не хотелось думать, что существо собирается с ними предпринять. - Гаррет…, - тихо позвала Игрейн, прижав к себе рыжего мишку. Спина Игрейн столкнулась со стеной. Отступать больше некуда. Бежать? Она забыла об этом. И просто закрыла глаза. Вспоминая Гаррета. Как он успокаивал ее. Как выслушивал жалобы, капризы. Честно говорил все в лицо. Как прижимал к себе в час нужды, когда она вернулась из Шкафа-портала. Как журил и кричал, и как вытирал ее слезы, успокаивал. Гаррет первый нашел ее. Он первый услышал ее историю. Первый, кто знал ее и принимал, даже такой неидеальной принцессой, как она есть. «- Ты выбралась, и это главное. - Я так испугалась. Я не знаю, чтобы со мной было…. - Глупая-дурочка. Вот ты кто! - Я могла умереть…Я не понимала, где я? Какие-то незнакомые места. Никакого нет! Я - одна. Мне так страшно! Это же я сделала… Я сама чуть себя не убила… - Замолчи, дуреха! Если-если! Без разницы! Главное - ты живая! В следующий раз, просто не делай так! Если что-то будет надо, просто скажи мне. Я все устрою! Главное - просто позови! Не молчи!» «Гаррет!» - Спаси! – выкрикнула она. Послышался шум, что-то пролетело недалеко. Медленно Игрейн открывала глаза, чтобы увидеть перед собою лежащего Красного колпака. А в дверном проеме стоял Темный волшебник со шкатулкой в руках. Игрейн вздрогнула от мрачности волшебника. Тот прошел мимо ребенка, чтобы взглянуть в окно. Игрейн тоже последовала за его взглядом. Ее родители отважно сражались. Но они не были мракоборцами, тем более не были темными волшебниками, обладающими запасом сильных заклинаний, способными, действительно, избавится от противников. Одних депульсо, конфринго и бамбарды будет мало. Тем более, что колпаки, словно пришли подготовленными, их оружие отдавало свечением гоблинского серебра, как раз для сражения с волшебниками. Откуда они его берут? - Помогите им! – вдруг сказала Игрейн, пристально смотря на Темного волшебника, у которого были удивительно родные глаза. «Он спас ее, а значит, может спасти и ее родителей, ведь так?» Но волшебник только ей ответил риторически: «Это вопрос или утверждение». Впервые она услышала его голос, странный, искаженный, напоминающий голос исходящий из-под толщи льда. Игрейн не понимала, что даже может предложить волшебнику, но решилась: «Будь, что будет» - Вы хотите, то что находится в шкатулке? – единственная вещь, которая пришла ей в голову. - Хм? - Я ее открою. Но взамен, спаси моих маму и папу. Волшебник передал Игрейн в руки шкатулку-тайник: «Как откроешь ее, спасу я твоих родителей. Клянусь.» Игрейн, недолго думая, открыла шкатулку в которой было красивое украшение – золотой браслет. Но стоило ему его увидеть, так руки Темного волшебника задрожали, он трепетно достал украшение из шкатулки, словно тот был не кусок металла, а драгоценнейший нефрит, дарующий жизненную силу, здоровье и долголетие, что естественно дороже всяких богатств. Он держал его так трепетно, словно в руках у него был хрупкий хрусталь, способный разбиться от одного неосторожного прикосновения, движения или даже дуновения ветра. Он надел браслет на руку, а после обратился белым туманом и исчез сквозь двери, чтобы оказаться перед семейной парой Уизли. Которые явно не ожидали поддержки от Темного волшебника. Малышка Игрейн, выглянула из-за двери. - Акцио! – указал он палочкой на Красных колпаков, и мигом трое из них полетели к нему, не останавливая, он кинул их обратно с таким разворотом, что они повалили ряды своих. Галахат и Бетани не понимали, с чего бы Темному волшебнику им помогать, но уж лучше так, противники оказались подготовленными. - Отвлеки их, - приказным тоном сказал Темный волшебник Галахату. - А у меня есть выбор, - устало соглашался Галахат, - Диффиндо! Темный маг – Морган Лэклан, зачитывал заклинание, стараясь покрыть, как можно больше жертв своими проклятьями, его волшебная палочка испускала темный туман, который медленно покрывал поле сражения. Его изменённые с помощью ритуала изумрудные глаза останавливали противника, каждый раз, когда он сталкивался с ними взглядом, и было заметно, как тёмная дымка появлялась вокруг их голов. Но ему не дали закончить, то что он задумал. - Берегись! – крикнула Моргану выскочившая из дома Игрейн, раскрывая свое место пребывания. Морган заметил, как сбоку показался колпак, он прыгнул на него с топором. Морган, не успел поставить щит, вместо этого выставил перед собою руку в защитном жесте. Лезвие топора соприкоснулось с браслетом на руке Моргана. Браслет покрылся трещинами, и в свою очередь и топор тоже, после чего оба рассыпались. Глаза Моргана приобрели ярко красное свечение, магия реагировала на бурю эмоций, которая в тот момент возникла в Моргане. - ЖАЛКОЕ НАСЕКОМОЕ! ТВАРЬ! – рявкнул диким зверем Морган. Он был готов потерять руку, но ни как не браслет. Моргана давно не испытывал такой злости. Его ярость была фактически осязаема. И он произнес заветное заклинание, полное ненависти. - Авада Кедавра! – крикнул Морган. Галхат застыл, зрачок глаз уменьшился до маленькой точки. Бетани испугано прижала к себе тельце дочери, которую она пыталась увести с поля сражения. Когда Уизли увидели изумрудный луч убивающего проклятья, им показалась, что даже дышать стало сложнее, температура резко упала, а по позвонку пробежала рой мурашек, заставив застыть на месте и боясь сделать даже вздох воздуха. Зелёный луч попал в Красного колпака, лежащего на земле после утраты своего оружия. - Вааа! – успел только выкрикнуть он, прежде чем умереть окончательно. Но на этом все не закончилось. Изумрудный луч от его тела размножился, и так же пали замертво все проклятые Морганом противники. Колпаки бросились на Моргана. Юноша подпрыгнул, совершил кувырок в воздухе, стал на голову противнику и отскочил от нее, прыгнув в самую середину скопления противников. Оказавшись в окружении, он выкрикнул: «Инсендио!». Вокруг него разошлась огненная волна кругом, оттолкнувшая и обжигающая противников. Морган схватил за шкирку ближайшего к себе колпака, приставил к его виску палочку и прошептал: «Vivamus Crepitus» Вокруг головы колпака возник фиолетовый туман, который тут же впитался в него и по его лицу стали выступать черные вены. Морган пнул колпака к его остальным тварям, где он взорвался, как только Морган щелкнул пальцем, унося за собою жизни своих сородичей. - Никто из вас не уйдет от сюда! Вы! Жалкие недотвари, будете впервые в своей никчёмной нежизни приносить пользу! Будете удобрять своими телами почву в огороде!!! – произнес приговор Темный волшебник. На Моргана нападали, толпами, он трансгрессировал на малое расстояние белым туманом. Выходя из окружения, но тут же стал сближаться с противником. - Империо! – один из колпаков тут же напал на своих сородичей, нарушая строй. В Моргана полетела секира, к счастью не из гоблинского серебра, - Акцио! – он перехватил оружие в воздухе и бросил его в хозяина. Морган спрятал палочку, совершил пару ловких кувырков, прыгнул в воздух и обратился. На земле уже встал не Морган, а гигантский черный паук, с гладкой, блестящей под лунным светом кожей. Длинными, согнутые ноги с короткими волосками, которые блестели серебром. Восемь маленьких эбонитовых черных глаз смотрели на колпаков, как на свой ужин. С его жвал стекал изумрудный яд. С визжащим криком, он бросился на ближайшего колпака, от чего тот застонал от боли, Морган впился в его ключицу ядовитыми жвалами и поднял перед собою, используя, как живой щит от стрел и арбалетных болтов, пока яд медленно убивает его противника. Стрелы и болты попадали в тело сородича Красных колпаков и убили его, раньше, чем это сделал яд. - Кииии! – кричит паук, бежал с телом колпака на противников, сбивая их с ног, и покрывая паутиной уже лежащих. Морган откинул тело «щита» и обратился человеком. Указав на застрявших в паутине колпаков волшебной палочкой, он произнес: «Фере Конжусте», - и мощный поток пламени, волной покатился по телам колпаков. Морган с отвращением сплюнул на обожжённые тела, чувствуя, как не так давно в его клыках, фактически побывал один из них. Ему хотелось вырвать. - Теперь, вы – гумус! Колпаков осталось немного, и по мнению Моргана от них давно пора было избавиться. Перед ним не живое существо, а чудовище, убившее на своем пути тысячи невинных, и убьют еще больше, если он их не истребит сейчас. Но не стоило забывать про Уизли, большая часть существ была отвлечена безжалостной магией незнакомца, а вот остальные нет. В пылу сражения Галахат даже заметил, как Темный волшебник превратился в гигантского паука, подозрительно похожего на того, которого он прогнал с кухни сегодня вечером. По позвоночнику прошла дрожь, Галахат посмотрел на бледную, как мел супругу, которая пусть и испугалась вида гигантского паука, но продолжала отражать нападки противников. - Галахат! – Бетани крикнула супругу, когда тройка врагов кинулась на него одновременно, после чего тот упал на землю, его палочка от удара колпака отлетела подальше. - Слезь с меня твар-р-рь! – только и мог кричать безоружный Галахат, пытаясь столкнуть противника. - Протего Максима! – указала палочкой на Игрейн Бетани, а затем побежала к супругу. - Левеоса, - подняла она противников, после чего до крови прикусила губу, ей показалось окровавленное тело Галхата. Покрытое десятками ран, порезами, рваными ранами. Бетани безвольно упала на колени. Заклинание закончило действовать. - Мама! – крикнула маленькая Игрейн матери, Красный колпак заносит руку для удара, сжав нож-полумесяц. Игрейн увидела отброшенное оружие отца, окровавленную волшебную палочку, сглотнув она взяла ее в руки и направила на Красного колпака. Но ничего не происходит. «Сделай! Хоть что-нибудь! Спаси!» Из волшебной палочки вылетела искра Люмоса. Этого не хватило на то, чтобы остановить существо, но было достаточно, чтобы хотя бы изменить траекторию удара. Нож-полумесяц прошелся по спине Бетани, оставляя глубокую рану. Бетани почувствовала, как поток жара прошелся по ее спине, прежде чем стать леденящим холодом. Она прикрыла глаза и пала рядом со своим мужем. Игрейн застыла. «Они живы! Они живы! ОНИ ЖИВЫ!», - пыталась убедить себя Игрейн в правдивости своих мыслей. Девочка подбежала, бледная, как стена, и мокрая от холодного пота, споткнувшись, упала у тела матери и отца. По лицу девочки катились слезы, ее глаза покраснели. Никогда она не видела и никогда не думала, что увидит своих родителей такими. Она останется одна, что ей делать? Что им делать одним с Гарретом? - Гаррет-т-т…, - дрожащим надломленным голосам она прошептала имя единственного человека, который пришел ей на ум, того, кто так же, как ее папа и мама, будет с ней. - Ага- Га-Ха-Ха-Ха, - посмеялись над ее состоянием Красные колпаки, пока в одного из них, самого шумного не попал луч зеленного заклинания и его тело не упала замертво. - Круцио! – следующее заклинание, пыточное, которое бросил в противника Морган. Красный колпак с ножом-полумесяцем упал на землю и стал стонать от немыслимой боли, но не долго. Через секунду стрела, поднятая чарами Моргана, проткнула его сердце, и он замолчал на вечно. - Петрификус Тоталус! – воскликнул Морган парализующее заклинание и два оставшихся тела застыли, прижав конечности плотно к телу, и упали на землю, под тяжестью гравитации. Глаза темного волшебника прошлись леденящим взглядом по существам, телам двух Уизли и остановились на их дочери. Игрейн бросилась к его ногам. - Умоляю! Спаси их! Воскреси! Все, что хочешь, сделаю! – чуть ли не молилась девочка ему. Морган не любил слезы, а вернее терпеть их не мог. А поклонение так вообще призирал. - Воскрешают мертвых. Твои родители еще живы. Собери камни с браслета, - указал он на разрушенный браслет и Игрейн стала выполнять приказ. - Локомотор, - произнес Морган и два тела Красных колпаков поплыли по воздуху и упали по бокам от каждого из супругов Уизли. - Инцинератиус, - произнес волшебник, а затем повторил, - инцинератиус, инцинератиус, - из его рукавов вылетели два кинжала, который остановились напротив места где билось сердце Красных колпаков. - Инцинератиус, - кинжалы одновременно вошли в плоть, - инцинератиус, - из открывшийся раны стал выходить темно-красная дымка, - инцинератиус, - дымка полетела по воздуху и стала впитывается в тела Уизли их раны стали затягивается, а бледность от потери крови исчезать. Они были спасены. Морган мог вздохнуть спокойно. - Они живы? – дрожащим голосам спросила Игрейн, подошедшая с останками браслета. - Живы и в порядке, - подтвердил Морган, после чего направил на супругов палочку и произнес: «Обливэйт» - заклинание стирания памяти, сложное для таких новичков, как он, но легкое, если тебе нет необходимости выбирать, что стирать. Всего час жизни. - Мерлин, - вздохнула Игрейн, после чего упала уже сама. Морган бы уже стер память и ей, если бы не аномалия ее состояния. Сначала он думал, что это шок или адреналин ударил в голову. Но, присмотревшись, убедился в обратном. Ее тело дрожало, он снял перчатки и поднес ладонь к ее мокрому лбу. «Горячий…обильное потовыделение» Прикоснулся к шее. «Повышенное давление» В итоге он забрал у нее из рук останки украшения. - И где это ты так? – равнодушно спросил у нее Морган, пристально смотря в глаза. - Мне холодно… - только ответила девочка, дрожа всем телом и качая головой из стороны в сторону, ее мутило. - Тошнит? - уточнил Морган. - Гаррет…, - тяжело сглотнув пробормотала Игрейн, - …я хочу жить…, пожалуйся, Гаррет, помоги! Я хочу… с мамой…и папой…Жить… Молчал в итоге Морган. «Яд», - понял Морган. Откуда? Морган не знает. Способ вылечить? Есть. Даже несколько. Нужно уничтожить токсин. Первый метод: найти противоядие. Невозможно если не знать яда. Следующий: вывести токсин из тела. Есть заклинание, заменяющее кровь, но у Моргана было недостаточное количество крови для этого. Третий – самый невозможный для него. Но Морган должен попытается. Вспоминая, как это делала ОНА. Длинные черные волосы спадали водопадами по спине, скрывая всю фигуру, как плащ, сотканный из ночи. Беспристрастные глаза цвета аметиста осматривали лежащего. Где-то глубоко в холодных, как драгоценный камень, глазах горел несвойственный этому безразличию огонь. Тот огонь, который никогда не прикасался к Моргану. Он повторял движения матери. Отложил палочку. «Она помеха. Кожа к коже, сердце к сердцу, душа к душе…» Одну ладонь на лоб страдающего, другую на низ живота. «Думай, думай, думай. Не останавливайся. Думай сердцем. Принеси его, отдай его. Отдай свое сердце и душу, положи к ногам и растопчи…» - Нос Паенитэт, - проговорил Морган, а затем повторял, - Нос Паенитэт, Нос Паенитэт, Нос Паенитэт… Сквозь тело Моргана прошла волна магии, он чувствовал, как она, эта жизненная сила, струится по его венам. Вены наполняются силой и излучают яркий синий свет, который просвечивается сквозь кожу. Но на этом все. «ЧЕРТ!» - проклинал Морган это безжалостное... «Но тебе, этого не дано…» «Почему?» «Такова твоя натура, паук. У тебя нет такого сердца, чтобы можно было его отдать». «ЧЕРТ!» - Морган повторял заклинание, но кроме светящихся вен они ни преподносили ничего. «Думай, думай», - повторял он, - «О чем думать? Что надо? Я не понимаю!» - Нос Паенитэт, - заклинание не работало. «Я не знаю, что делать». - Гаррет…, обними меня. Я скучаю… мне тебя так не хватает… «Гаррет…» «…А вот моя сестренка, ей сейчас десять, но она так любит внимание, постоянно на что-то жалуется. И чаще всего на меня. Стоит ей заметить, как я занимаюсь чем-то не тем, так сразу бежит за мамой. То плачет от кошмаров - и успокаивайте ее. А успокаиваю ее, как правило, я, к груди прижмется, что и не отдерешь, вся пижама потом влажная. - Но ты ее успокаиваешь. Значит не такая уж она и ябеда, скорее раздражающая младшая сестра, так? - Бесит иногда. Она требует внимания к своей персоне. Один раз она закрылась в шкафу, а он был зачарован – портал. Вот кошмар был. Она оказалась неизвестно где. Как найти ее? Тоже не известно. Папа тогда постарел лет на десять. Вот мама после и с цепи сорвалась. Дочка на первом месте, а я на втором, вот тётя обо мне и заботится. А ведь не соверши она такую глупость, все могло бы быть по-другому. - И как ты узнал, что она не сделала это случайно? - Она сама мне рассказала. - И ты умолчал об этом…» «Гаррет точно был бы готов отдать свое сердце…» - Нос Паенитэт, - вены на теле Игрейн засветились таким же синим, их свечение начиналось с конечностей, и медленно двигалось к рукам Моргана, соприкоснувшись с его ладонями, свечение начало меняться. Начиная с пальцев Моргана, под кожей бурлила кровь, а свечение менялось на ярок-красный. С начало ладонь, затем вся рука, плечи, спина, грудь, живот, ноги, голова. Лицо, глаза, рот. Его взор затмила алая пелена. - Нос Паенитэт, - снова повторил он заклинание, сквозь красноту мира он мог замечать, как бледность уходит с лица Игрейн, оставляя здоровый румянец, она впала в сон, блаженный, забытый, как будто и не было яда. Как будто не было Моргана. Как будто не было Красных колпаков. Были мама, папа, Игрейн и Гаррет. Свечение исчезло. Морган встал, его конечности болели, словно тысячи часов жарился на костре. Руки, словно не принадлежали ему, чужие, дрожали, готовясь оторваться. Сглотнув мерзкий ком, он с большим трудом взял волшебную палочку, указал ею на девочку и произнес: «Обливэйт». Холод, влага. Дрожь по телу. Мандраж. Холодный пот струится по спине, вены холоднеют. Жизнь угасает. Морган прямо чувствует приближение смерти. Словно, ее костяная рука держит его за сердце, сжимает его, готовясь раздавить. - Пх! – ком крови вырвался из его горла. «Дьявол! Нужно торопиться!» Дрожащей рукой он вытащил из рюкзака флакон Крововосполняющего зелья с эмблемой «Зелья Джея Пипина», выпил, а затем промыл заклинание и выкинул пустой сосуд. Достаточно далеко, чтобы не привлечь внимание, и достаточно близко, чтобы его можно было найти. Выхватил веер, сжал в руке и сказал: «Хогсмит» Моргана подхватил вихрь трансгрессии, и он телепортировался.