Нужно лишь подождать и мы будем вместе

***

История о существовании Ада и Рая идет издавна, и уже каждый ребёнок Лондона слышал историю о том, что непослушных детей отправляют в Ад на растерзание жестоким и властным демонам, которым чужда любовь и все светлое. Они только посмеются с того, насколько запятнана и черна твоя душа, да побегут скорее ее в котле варить или на сковородке жарить. И не важно, откуда они узнавали об этом: об этом говорили и матери, когда маленькие дети не слушались их, и проповедники в церкви, и нищие, которым ты не дал милостыню. Так или иначе, каждый ребенок знал о существовании Ада и Рая и все боялись попасть в Ад, потому что никто не хотел, чтобы после смерти над его душой кто-то измывался и их страхи вполне понятны, пусть и не совсем логичны. От умерших по этому поводу — ни слуху, ни духу, мертвецы не говорят и не оживают, по крайней мере, не в той форме «живых мертвецов», о которых можно было бы подумать, да и простые обыватели никогда не смогут об этом узнать. Нельзя войти в Ад и выйти из него живым, ты как минимум продашь свою душу для этого, а Сатана с радостью подпишет с тобой контракт. Ему все равно с чьей душой веселиться и как — отдаст своим чертям на растерзание, вот потеха, какое ему дело до человеческих душ-то? Никто уж и не вспомнит, откуда пошла эта молва, но можно предположить, что из церковных книг — священники строили из себя тех, кто преподавал слово Божье, тех, кто слышал Бога, который, на самом деле, никогда не откликался на зовы людей, какими бы набожными они не были. Но люди — глупы и слабы, им важна сама вера, и совершенно неважно, что Бог плевать на них хотел. Никто бы не поверил словам о том, что Бог — такой же лицемер как и все люди, он играется со своим миром как хочет, никогда не вмешиваясь в то, что натворили люди, и лишь потешаясь над ними и их слепой верой в него. Особенно популярна у людей была одна легенда о Семи Смертных Грехах и ее приводили как яркий пример того, что может последовать, если не жить по воле Божьей. Когда-то давно, столетия назад, между ангелами и демонами был хрупкий мир — демоны не нападали на ангелов, а ангелы, в свою очередь, не нападали на демонов, люди же жили в святом неведение, поклоняясь исключительно богам, и вряд ли бы нашелся сумасшедший, который поклонялся бы демонам. Конечно, Бог ведь милостив и к нищим, и малоимущим и тем, кто церкви деньги отдаст, всех помилует, а Сатана лишь накажет за грехи. Пусть никогда не было ни одного доказательства тому, что все обстоит именно так. Но однажды, по неуказанной в священных писаниях, причине этот мир был нарушен, поговаривали, что в этом виноваты Семь Смертных Грехов, которые пошли против воли Бога и были за это наказаны. Никто из людей не знает об этом точно, никто не намерен оспаривать то, что написано в священных книгах и все окрестили Семь Смертных Грехов — проклятьем и тем, в чем людям нужно кается. В любом случае информация об этом у людей скудна — они знают лишь о том, что восстание Семи Смертных Грехов было подавлено, а сами они наказаны в той степени, в которой принимали участие в битве: кого-то убили, а кого-то лишили сил в наказание за содеянное, а кто-то и вовсе подвергнулся стиранию памяти и вновь был отправлен на Землю, как человек. — Вот так, дети мои, за каждый ваш поступок будет наступать ответственность, и все вы предстанете однажды перед Господом Богом и будете подвержены суду за все свои деяния при жизни. Однако дарует Господь вам свое прощение или нет зависит лишь от веры вашей, да прибудет с вами Бог, Аминь. — с этими словами священник захлопнул небольшую книжку, наблюдая, как многие дети, поблагодарив за рассказ, поспешили убежать к своим родителям. Они все почти хором и по привычке сказали «Аминь» и поспешили разбежаться, но священнику боле не было до этого дела — все же чтение проповедей его работа. — Но, господин священник! — вытянула маленькую ручку вверх девочка лет пяти, вставая на ноги, пытаясь привлечь к себе внимание. Она была одной из немногих, что продолжала смиренно сидеть на низкой деревянной лавке и болтать ногами, едва достающими до каменного пола церкви. — Да, дитя? — обратился к ней пожилой мужчина, поднимая взгляд темных глаз, видя как от внимания, та немного смутилась, но все же задала свой вопрос. — Но ведь получается, что некоторые из Семи Смертных Грехов могут быть здесь, в Лондоне, просто не помнить об этом или же… — задумчиво произнесла девочка, ковыряя землю носком туфли, но рассуждения ребенка прервала ее мать, резко шикнув на девочку, из-за чего та испугалась и поспешила отойти за ее спину. — Простите, отец Михаил, — поклонилась женщина, сложив руки в замок. — Этот ребенок еще совсем несмышленый, вот и задает такие неуместные вопросы. — Ничего, миссис Ли, девочка же просто познает мир. — по-доброму произнес священник, глядя на юную аристократку, что теперь смотрела в землю, словно нашкодивший домашний питомец. — Спасибо за проповедь, отец Михаил, храни вас Господь. — вновь поклонилась женщина, перекрестившись, и Белла за ее спиной тоже тихонько что-то пробурчала, все еще прячась за спиной матери, держа ее за юбку платья. — Храни вас Господь, — произнес священник, также перекрестившись, но на ум ему совершенно случайно пришел еще один достаточно известный, благодаря сплетням, факт. Конечно не ему, а Господу, судить об этом, но многие люди поговаривали, что все приближенные к королеве, как и она сама, благодаря своей исключительной вере в Господа, даже обладают магическими способностями. Многие слышали, что в этих семьях всегда происходят чудеса, а дети рождаются исключительными и тоже с магическими способностями. Одной из таких семей, которые образовались уже после войны Семи Смертных Грехов, считалась семья Ли. Она была достаточно известна, как в светских кругах, так и среди простого народа, и многие часто распространяли слухи о наличие у членов этой семьи магии, и никто, после стольких лет слухов не мог ни опровергнуть это предположение, ни подтвердить. Их старший сын был очень умным, милым и благовоспитанным мальчиком — прилежно посещал церковь, знал многие библейские текста и всегда ходил на исповеди, он был прекрасным христианином, знал и чтил заповеди и обещал посвятить себя церкви, ну разве не чудный ребенок? О Белле же мало что было известно — ей еще слишком мало лет, но она тоже с семьей часто посещает церковь, что не может не радовать. После этого миссис Ли и ее дочь, которую она крепко взяла за руку, ведя за собой, покинули территорию церкви. — Но, мамочка, я, правда, видела, я не лгу! Им нужна помощь. — продолжала утверждать маленькая девочка, только уже сидя на сидении машины и болтая ногами в воздухе. Ей было очень обидно, что мама ей не верит, но и доказать что-то она сама не могла. Как ей доказать то, что видит лишь она, а другие — слишком слепы, чтобы заметить очевидное? — Нет никаких демонов, Белла. — резко отчеканила женщина, сидя с прямой спиной, закинув ногу на ногу и положив руки на колени. — Но… Но я же. — попыталась возразить шатенка, уже чуть ли не плача от несправедливости, потому что это было чертовски обидно и ее маленькое сердце разрывалось от этого, но мать прервала ее. — Хватит нести чушь. И держи лицо, ты леди дома Ли, а не какой-то ребенок простолюдина. — дама отвернулась от девочки, раздраженная таким низким поведением своего ребенка, который уже должен был знать, что позорить свою семью — неприемлемо, но все равно лишь доставлял проблемы. Она не замечала, как растерянно шатенка смотрит в окно, так, словно кого-то видит за ним. Белла же после слов матери даже всхлипнуть боялась, зная, что это только разозлит ее. Больше за всю поездку она не проронила ни слова. Ни о том странном существе, что было позади священника, пока тот читал молитву, да посмеивалось от его слов. Ни о том страшном и темном существе, без глаз и с длинными конечностями, что изогнулось в неестественной позе и следовало за их машиной, смотря в окно, прямо на нее. Ни, тем более, о тех существах, что приходят к ней по ночам. И все они что-то шепчут ей на ухо, и их неизвестная речь пугает шатенку больше всего на свете. «Мама права. Демонов ведь не существует, это все просто мое воображение» — пыталась унять колотящееся внутри сердце девочка, стараясь не думать о том, почему это безглазое существо за окном так широко улыбается, шевеля губами так, словно пытается до нее что-то донести.